На чердаке

— Всё, вредитель сельского хозяйства, марш на шкаф! — сердито велел Серафим, когда Костик расплескал по шахматному столу армию жидких иголок. Когда проворные уворачивающиеся серебристые капельки, усеянные острыми колючками, наконец удалось загнать обратно в пузырек, Серафим обернулся к шкафу, почти рассчитывая увидеть, что Костика там нет. Но Костик был. Сидел, скрестив по-турецки ноги, и что-то старательно писал карандашом в блокноте. — Эй, чудище, это хоть не с чердака карандаш? — подозрительно спросил Серафим. — Нет, из личных запасов, — отозвался Костик. — И блокнот тоже? — И всё остальное. Костик отложил блокнот в сторону и гордо продемонстрировал кучку хлама на шкафу: несколько стеклянных шариков, пару кисточек, полупустую банку с чем-то склизким, фарфоровый подсвечник в виде котенка, огрызки цветных карандашей, пустое индюшачье яйцо, смутно знакомые Серафиму кости и камешки. — Это откуда? — Как это — откуда? Вы же сами сказали, чтобы я собрал вещи, — напомнил Костик. Серафим смутно припомнил, что действительно что-то такое говорил, когда ходил с Костиком к Симеону Андреевичу. — То есть, собираясь пожить у меня пару дней, ты взял с собой вот это, — уточнил он. — Ага, — жизнерадостно подтвердил Костик. — А всякую ерунду вроде одежды, расчески, зубной щетки, например?.. — Зачем? Всего на пару дней же… — Ну, да, действительно, — поморщился Серафим. — Между прочим, я шучу. — Твое счастье, поросенок. А то я уже подумывал о том, чтобы вернуть тебя раньше срока. — Э-э! — запротестовал Костик, отодвигаясь к дальнему углу шкафа. — Нельзя меня возвращать, там Симеон Андреевич еще чешется, забыли? — Да не забыл, не забыл. Пусть себе чешется спокойно, пока ты меня донимаешь… — Кстати, можно мне отсыпать немного жидких иголок? То есть отлить. Вот сюда, — попросил Костик, протягивая банку с подозрительной слизью. — Даже спрашивать не хочу. — И правильно. Меньше знаешь — крепче спишь… То есть знаете и спите. — Феогност! — позвал Серафим. — Что сразу Феогност? — обиделся Костик. — Я и так уже в изгнании. Снова. В третий раз за сегодня. — В четвертый, — поправил его Серафим. — Тем более. Можно я уже слезу? Серафим вздохнул. — Ладно, слезай, чудовище… Костик поспешно черкнул что-то в своем блокноте и спрыгнул со шкафа, едва не приземлившись на Феогноста. — Прошу прощения, уважаемый Феоктист. — Костик изобразил глубокий поклон и едва успел отскочить от жадно потянувшегося к нему торса, в прыжке задев пузырек с иголками. Серафим бессильно замычал. — Зря слезал, да? — спросил Костик, снова разворачиваясь к шкафу. — Да постой ты, недоразумение! — возмутился Серафим. — Мы будем сегодня хоть что-то полезное делать или нет? — Вряд ли, — ответил Костик, отскакивая от устремившихся к нему юрких иголок. — Хотя вы могли бы меня спасти в очередной раз. Не утверждаю, что это так уж полезно, но почему бы и нет. Серафим подхватил пустой пузырек, отодвинул Костика в сторону и сказал: — Смотри. Иголки всегда бегают правильными зигзагами, видишь? Располагаешь пузырек по траектории движения и ждешь. Как только иголка проскочит в горлышко, ставишь пузырек вертикально, со дна иголка уже не поднимется. Стекло ее сковывает. И следующую ловишь. Теперь ты. — Погодите, если стекло их сковывает, то как они могли просыпаться аж два раза? — Из-за толчка. Так что пузырек не тряси. Костик послушно взял из рук Серафима пузырек и принялся собирать иголки. — Муторно, — пожаловался он уже через минуту, расстроенно глядя на десятки бегающих по чердаку иголок. — Нет какого-нибудь другого способа, чтобы не ловить их по одной? — Есть, — ответил Серафим. — Можно изначально не швырять пузырек. — Но должен же быть другой способ, — не унимался Костик. Серафим сердито скрестил руки на груди, и Костик ненадолго заткнулся. — Знаете, учитель, у вас всё получается намного лучше, чем у меня, — сообщил он, отловив еще одну иголку. — Спорим, вы соберете их все за минуту? — Если и есть другой способ, то это не он, — ответил Серафим. — Не купились? — Нет. — Жаль… Костик продолжил гоняться за иголками. — Не бегай за ними, а предугадывай их движения, так проще, — подсказал Серафим. Костик послушался, и процесс пошел чуть быстрее. Наконец почти все иголки были пойманы — кроме тех, которые забрались на Феогноста. Костик посмотрел на торс, потом на Серафима, потом сделал глубокий вдох. — Не ешь меня, пожалуйста, Феодосий, я невкусный, — сказал он, подходя к торсу с пузырьком наготове. — Погоди, — не выдержал Серафим. — Действительно ведь сожрет… Дай сюда. Он отобрал у Костика пузырек и собрал остальные иголки. — Другой способ: заманить все иголки на Феонила, — продиктовал себе Костик, делая вид, будто записывает что-то в невидимом блокноте. — Вот же клоп несносный! Всё, не трогай больше этот пузырек никогда. — А что, собственно, такого в этих иголках? — спросил Костик, завернувшись в портьеру, как в тогу. — Очень разумно с твоей стороны подкармливать Феогноста, — проворчал Серафим, сдергивая с Костика портьеру. — Так он от своих планов никогда не откажется… — То есть он действительно настроился на то, чтобы именно меня поглотить? — недоверчиво спросил Костик. — Кажется, я так тебе сразу и сказал. Незачем его подбадривать в этих начинаниях. — Серафим накинул портьеру на Феогноста и продолжал: — А в иголках ничего такого. Просто они просачиваются под кожу и вызывают жуткий зуд… Нет, ты не отнесешь их Симеону Андреевичу. — Я и не собирался. — Разумеется. Так вот, они вызывают зуд, который заставляет жертву чесаться и буквально раздирать себя в клочья. — Насмерть? — Насмерть. — А вы меня еще их собирать заставляли! — с упреком воскликнул Костик, вертя в руках маленькую статуэтку. — Иголки никогда не нападают на того, кто их освободил. У вас что, в школе об этом не рассказывали? — Наверное, рассказывали, просто меня выгоняли в коридор в самом начале занятий. — Не могу сказать, что удивлен. — Сим… Серафим выразительно откашлялся. — Ой, то есть не Сим, а господин учитель, ваше сиятельство, добрейший и мудрейший из ныне живущих… — Ну, — нетерпеливо спросил Серафим, — что? — А я забыл, что хотел спросить, — беззаботно сообщил Костик, постукивая статуэткой по комоду. — Ты не мог бы не сердить богиню смерти? — попросил Серафим. — Она, конечно, еще очень маленькая, но всё же. Костик подозрительно прищурился: — Врете? — Не вру. Шучу. Это всего лишь кладоискатель, причем не очень ценный, потому что ищет шелкопрядов. — Зачем нужно искать шелкопрядов? — спросил Костик и тут же сам себя перебил: — Вспомнил, что спросить хотел. Раз иголки рассыпал я, вы-то их зачем собирали? Они же вас зазудеть насмерть могли… — А я осторожно. Всё, давай работать. Поработать удалось ровно три минуты, а потом Костик засветил целый ящик стеклянных полусфер и снова удалился на шкаф, где продолжил выводить что-то в своем блокноте. — Ты чем там занимаешься? — спросил Серафим, подходя поближе. — Статистикой, — уклончиво ответил Костик. — А точнее? — Записываю все свои титулы. Каждый раз, когда вы меня как-нибудь называете, рисую напротив этого слова звездочку. Лидирует пока чудовище. — Вот чучело бессовестное! — А теперь счет сравнялся, — невозмутимо объявил Костик, рисуя очередную звезду. — Покажи, — потребовал Серафим. Костик протянул ему блокнот, и Серафим пробежался взглядом по крупным неровным буквам. — Драконий окорок можешь вычеркнуть, — сказал он наконец. — Это было не обращение, а междометие. И когда это я тебя называл ложкой дегтя? — Ну, когда я выпустил из бутылки морского чертика. Вы что-то такое бормотали про то, что в каждой бочке меда есть ложка дегтя, а к чердаку прилагаюсь я. — Зараза ты, Костик. — О, это что-то новенькое, — радостно сказал Костик, забирая блокнот и записывая. — Зараза? — удивился Серафим. — Нет, зараза уже три раза — и это только за сегодня. А вот Костика еще не было.