На чердаке

— А расскажи-ка, за какие прегрешения ты поджег этого, как его, Харлампия? — спросил Серафим, когда они вышли на дорогу. — Харитона Геннадьевича. Он первый начал. — Он тебя поджег? — недоверчиво переспросил Серафим. — Нет. — А что тогда? — А чего это вы всё выпытываете? — подозрительно прищурился Костик. — Не хочу быть подожженным в ближайшем будущем. — Да вам пока и не грозит, вы меня за уши не таскаете. — А он таскал? — А зачем вы уточняете, если это уже очевидно? — Действительно. Костику этот разговор явно не нравился, но Серафим всё же решил спросить: — И тем не менее… Что его вдохновило на этот опрометчивый поступок? — Не знаю. — Костик нетерпеливо передернул плечами и обогнал Серафима, чтобы с разбегу прыгнуть в лужу. Отряхнувшись, он предположил: — Может, это он из-за того, что я выпустил на волю лягушек. Да, точно. — Истинных лягушек? — Не-а. Обычных. Харитон Геннадьевич хотел, чтобы я их это… пре… пере… резал, короче. А я их выпустил, и он разозлился. Я всё равно не собирался становиться исследователем, понятно? — Понятно. И что-то мне неуютно от мысли, что я запер Феогноста. Его никто препарировать не будет, ты же знаешь? — Да не подожгу я вас! — возмутился Костик. — Кроме того, — добавил он задумчиво, — шкаф всё равно не открывается. — Откуда ты знаешь? — насторожился Серафим. — Проверил, когда вы спустились. — То есть Феогност заперт из-за того, что хочет тебя поглотить, а ты его выпускаешь? — Ну, не поглотил же пока… А в шкафу темно и тесно. Ой, погодите-ка. Костик вскарабкался на сосну, перелез со ствола на нижнюю ветку, что-то с нее сдернул и спустился. — Красивое, да? — сказал он и показал Серафиму пятнистое перо дятла. — Из него можно вырастить артефакт? — Можно. Перья чаще всего превращаются в летунов, но бывают и другие варианты. — Например? — Костик сунул перо за ухо и сосредоточенно оттирал ладонь от налипшей смолы. — А вот об этом почитаешь в энциклопедии артефактов во время следующего дождя. Пора уже заняться твоим образованием… — То есть к Симеону Андреевичу мы идем не для того, чтобы вернуть бракованный товар, — радостно заключил Костик. — Я еще не определился, — проворчал Серафим. Но Костик уже ускакал вприпрыжку вперед и плюхнулся в небольшой стог сена у самой дороги. — Прыгайте! — крикнул он Серафиму, гостеприимно похлопав рукой по сену. — Спасибо, не хочется. — Ой, нет, не прыгайте, — поправился Костик, что-то нашарив. — Тут вилы. Наконец они добрались до дома Симеона Андреевича. Серафим постучал, а Костик, как и в прошлый раз, отступил и скрылся за его спиной. — Серафим! — радостно пропел Симеон Андреевич, расплываясь в угодливой улыбке. — Простите, всё никак не запомню ваше отчество… Что привело вас в мою скромную обитель? — Работа, — ответил Серафим. — Видите ли, Симеон Андреевич, тут такое дело… Симеон Андреевич, который уже заметил, но никак не прокомментировал присутствие Костика, выжидательно улыбался. — Мы приступаем к работе над истинными лампами, а их на чердаке очень и очень много. Как вы, разумеется, знаете, Симеон Андреевич, с лампами можно работать только по ночам, и поэтому… — Вы хотите, чтобы Костик пожил у вас? — задумчиво спросил Симеон Андреевич, поглаживая свою цепочку. — Это было бы очень удобно, — согласился Серафим. — Кроме того, мы с ним проходим энциклопедии артефактов, а там вообще важно ловить момент. Уже столько дождей упустили… — Понимаю, понимаю, — сказал Симеон Андреевич, доверчиво подняв пухлые ладошки в капитулирующем жесте. — Я обязан действовать в интересах Костика, не так ли? Этот вопрос адресован был не Серафиму, а змее, но ее ответа без зелья было не разглядеть. Симеон Андреевич, однако, явно получил от нее сигнал, потому что с облегчением выдохнул, и улыбка его стала почти искренней. Он заглянул через плечо Серафима и проворковал: — Иди, зайка, собирай свои вещи. Костик брезгливо поморщился и проскользнул в дом. — Вы уж с ним построже, — доверительно сказал Симеон Андреевич. — А то совсем распустился. Серафим с сомнением посмотрел на него. — Да-а, — закивал Симеон Андреевич, — с ним надо строго, иначе на голову сядет. Вам-то легче, а я за ним просто угнаться не могу… — Он с печальной улыбкой посмотрел на своё брюшко и продолжал, понизив голос: — Вчера попытался, так он на крышу влез, представляете? — Представляю, — кивнул Серафим, жалея, что не принес с собой еще одну чесоточную жабу. К счастью, Костик собрался быстро. Буквально через минуту он высунулся из окна, сбросил вниз сумку, едва не попав Симеону Андреевичу по голове, потом спрыгнул сам и объявил, обращаясь исключительно к Серафиму: — Всё, я готов. Пойдемте уже. Когда они отошли на достаточное расстояние, Серафим сказал: — Ну, даже если это обещание и на всю жизнь, можно будет его обходить вот такими временными решениями. Симеон Андреевич только за, насколько я могу судить. — Еще бы, — мрачно подтвердил Костик. — Он всё-таки очень… — Серафим замялся, подбирая подходящее слово. — Мне прямо неудобно, что я сегодня без гостинца. В тот раз хоть жабу ему принес… — А в этот раз я ему подбросил мешочек ночных завываний, — утешил его Костик. — Вот ты… зайка, — с чувством сказал Серафим. — Э-э, не обзывайтесь!