На чердаке

— Как думаете, он нас слышит? — спросил Костик, задумчиво взболтав шар. — Да какая разница? — пожал плечами Серафим. — Он там навсегда. — Ну, может быть, он хочет нас слышать, но не слышит… Или наоборот. Серафим изучающе посмотрел на Костика, потом спросил: — Ты его не жалеешь, случайно? — Нет, — поспешно ответил Костик. — Просто… Вот представьте, если бы вас заперли в шаре и заставили целую вечность слушать мою болтовню. — Именно поэтому я веду себя прилично и не планирую всяких там жертвоприношений и прочих смертоубийств. Хотя от болтовни мое идеальное поведение не очень спасает… Костик поставил шар на край стола и взял с тарелки еще один пирожок. Подумал немного, переставил шар подальше от края. — Он небьющийся, — успокоил его Серафим. — Я же сразу планировал отдать его тебе… — Всё продумали? — недоверчиво приподнял брови Костик. — Надеюсь, — ответил Серафим. — Он огнеупорный? — спросил Костик, задумчиво поглядев на печь, растопленную по случаю почти осенней погоды. — Константин! — Не надо так страшно ругаться, я просто спросил, — примирительно сказал Костик. — Разумеется, я не брошу Симеона Андреевича в огонь… Просто хотел проверить, слышит он нас или нет. По-моему, слышит. Видите? Серафим посмотрел на Симеона Андреевича, который беззвучно разевал рот и яростно жестикулировал, размахивая отломанной от крошечной елки веткой. — Как думаете, что он имеет в виду? — спросил Костик. — Когда тычет пальцем в тебя, а потом выразительно машет этим своим прутиком? Даже не знаю… Может, выпустим его ненадолго? — предложил Серафим. — Сам у него и спросишь. — Вот, опять против меня заговор, — надулся Костик. — Между прочим, всё забываю тебе сказать, что ты — балда, — сообщил Серафим и подлил себе еще чая. — Это еще почему? — Подай, пожалуйста, ложку-сладкоежку. Спасибо. Потому, глупое ты создание, что про меня всякие гадости думал. — Я же не просто так, — обиженно заявил Костик. — Мне эта ваша шляпа всё рассказала… Про то, как вы будете ругаться, потому что я ее испортил, например. И вы ругались. — Ну, об этом ты мог бы и без пророчества догадаться, — кисло сказал Серафим. — Вот видите, у меня были все основания верить шляпе. — Действительно, от жестокого человека, который смеет ругаться только из-за того, что зайка-ученик сломал какой-то там ценнейший пророческий котелок, можно ожидать чего угодно. — Да я не об этом! — возмутился Костик. — Хотя вы могли бы ругаться поменьше и хвалить почаще… — Это если бы ты повод давал. Так о чем, если не об этом? — Потом еще другое сбылось. Помните, когда я пытался перекрасить вам волосы в розовый? — Такое забудешь, — проворчал Серафим. — Вот тот момент, когда мы стояли перед зеркалом, — сказал Костик. — Когда розовый перетекал с моих волос в вашу руку, помните? Это котелок тоже показывал. — И ты еще нес какую-то чепуху, что всё остальное тоже будет, помню, — кивнул Серафим. — И было! — горячо заверил его Костик. — Волосы вы опалили, жилет у Симеона Андреевича был малиновый… Всё было точно так, как показал котелок. — Но балда ты не поэтому. — А почему? — Да потому, что ты решил, будто всё остальное тоже видел. Принял гипотезу за факт. Разве так можно? Костик пожал плечами и пробормотал: — То не думаю, то слишком много думаю… На вас не угодишь. Серафим с досадой махнул рукой: — Много ты понимаешь… Ладно, всё, отстань. — Отстану. Только один вопрос. — Ну? — Куда мне теперь? — Можешь на буфет залезть, если хочешь. Хотя из-за стола тебя никто не выгонял, — пожал плечами Серафим. — Нет, я имел в виду вообще, — сказал Костик. — Чердак же теперь, наверное, государственный? И я тоже. — Костик, ты балбес, — менторским тоном сказал Серафим. — Вон он, Симеон Андреевич, твой… кто он тебе, бабушкин квартирант? Живой и здоровый, можно сказать. Чердак он мне сдает с условием, что я тебя обучаю, чем я и занимаюсь. Не ищи повод для беспокойства там, где его нет. — То есть вы собираетесь продолжать как ни в чем не бывало? — недоверчиво переспросил Костик. — Разумеется. А ты предлагаешь бросить прекрасный неразобранный чердак и идти сдаваться? — Куда сдаваться? — не понял Костик. — Ну, вообще-то я подозреваю, что вот так делать нельзя, — ответил Серафим, кивая на шар. — Либо ты мне подыграешь и продолжишь быть моим учеником, будто ничего не произошло, либо меня тоже упекут в узилище, а тебя отдадут в какой-нибудь интернат строгого режима и заставят препарировать лягушек все дни напролет. Мы с тобой, Костик, связаны страшной тайной и теперь, увы, должны держаться вместе. Костик ненадолго задумался, потом просиял: — Вы это специально подстроили, чтобы никогда со мной не расставаться! Серафим закатил глаза. — Можете не притворяться, я сразу знал, что вы ко мне прикипели, — сказал Костик и добавил: — А хорошо вы придумали, что шар небьющийся. Он подхватил шар с беснующимся Симеоном Андреевичем и бросил его через всю комнату. Шар упруго отскочил от стенки, ударился об пол, подкатился к раскладушке и замер возле свернувшегося кольцом ужа. — Здорово, еще и пружинит! — восхитился Костик. — Я знал, что тебе понравится, — скромно ответил Серафим.