На чердаке

— Вы бы сходили на чердак, — обеспокоенно сказал Костик, — а то Феогност там один уже неделю. — А если я пойду на чердак, то один останешься ты, — возразил Серафим. — И что-то я Феогносту доверяю больше… — Я не один, — заверил его Костик. — Мы с Дормидонтом присмотрим за времянкой, не переживайте. — Где ты имен-то таких нахватался, — проворчал Серафим. — От вас, — невозмутимо ответил Костик, наблюдая, как дракон летает под самым потолком и слизывает длинным языком паутину. — Здорово я его научил, правда? Серафим посмотрел на дракона с неприязнью и ничего не ответил. — Какой-то вы слишком злопамятный, — с упреком сказал Костик. — Всё никак свою книженцию не забудете? Уже почти сутки прошли… — Еще никогда я ни в чем так не раскаивался, как в этом подарке, — с чувством сказал Серафим. — Правда? — просиял Костик. — Значит, это всё-таки хуже вашего решения взять меня в ученики? Хотя вы зря, конечно… Дормидонт — очень хороший дракон. — Да я и не спорю, что он хороший дракон. Очень огнедышащий, — вздохнул Серафим, поспешно выливая ковшик воды на подожженную Дормидонтом занавеску. — Он просто маленький, вот подрастет и научится себя контролировать, — заверил его Костик, набрасывая половик на тлеющее одеяло. — От кого научится? — спросил Серафим. — Что за безобразные намеки! — возмутился Костик. — Я у вас ничего не поджигал… Оладьи не считаются, они были просто поджаристые. — А как насчет пола чердака? — вопросил Серафим, выливая следующий ковшик на пламенеющий край буфета. — Ну вот, я же говорил, что вы злопамятный, — сказал Костик, поспешно убирая с линии огня Пафнутия. — Осторожнее, не опалите опять волосы — кстати о поджигателях. — Это произошло из-за твоей мыши! — на грани несолидного визга воскликнул Серафим, уклоняясь от струйки огня. — Всё равно. — Костик вооружился цинковым ведром и проворно заслонил Серафима от повторной атаки. — Только стали прилично выглядеть — и опять обкорнаетесь? — Какая разница, как я выгляжу? — возмутился Серафим. — Большая, если мы хотим вас женить. Костик приманил к себе дракона и посадил его на плечо. — Мы не хотим! — хлопнул ладонью по буфету Серафим. — Нет, мы очень хотим, — заверил его Костик. — Не стучите, разбудите мышат. Серафим почти бегом кинулся к своей раскладушке, плюхнулся на нее, заставив пружины негодующе взвизгнуть, и с головой накрылся пледом. — Хотите побыть один? — понимающе спросил Костик. Серафим потуже замотался в плед. — Считайте, что нас здесь нет. Мы будем сидеть тихо-тихо, — пообещал Костик и запнулся о гору немытой посуды, расколотив пару чашек. — Уменьшу твоего Дормидонта к чертям собачьим, — угрюмо пообещал Серафим. — Засуну его в шар, пусть Симеона Андреевича жжет. Симеон Андреевич, наблюдавший за происходящим с буфета, яростно замотал головой, расколыхав все свои подбородки. — Нельзя его уменьшать, он мой! — обиженно воскликнул Костик. — И тебя уменьшу. И в шар, — пообещал Серафим. Симеон Андреевич столь же яростно закивал и тут же нырнул за елку, пытаясь избежать встречи с выбивалкой. — Не надо меня уменьшать, я и так маленький, — возразил Костик. — Думаешь, поместишься? — Серафим аж выглянул из-под пледа, чтобы сравнить размеры Костика и шара. — Ваш клубок еще при вас? — спросил Костик. — Зачем тебе? — Не мне, а вам, если вдруг одумаетесь. Серафим фыркнул и отвернулся. Бережно придерживая задремавшего дракона, Костик вышел из времянки и тихо закрыл за собой дверь. Упрямства Серафима хватило секунд на двадцать. Потом он вскочил и кинулся за Костиком. — Слушайте, это жульничество, — с упреком сказал Костик, когда Серафим догнал его возле самой калитки. — Вы должны были дать мне уйти и только потом бросаться на поиски. Как минимум через час. Мне, может, тоже надо побыть одному. — Зачем это? — Ну, во-первых, пожалеть себя, во-вторых, пообижаться на вас, — с самым серьезным видом принялся перечислять Костик. — В-третьих… — Обойдешься, — оборвал его Серафим. — Шагом марш назад. — Уменьшать будете? Серафим бессильно закатил глаза и всплеснул руками. — Хорошо вам, моя жизнь в ваших руках. Что хотите, то и делаете, — проворчал Костик, разворачиваясь к времянке. — А мой рассудок — в твоих безумных ручонках, — ответил Серафим. — И что-то ты его ни капельки не бережешь. — Неправда, — возмутился Костик. — Я же сразу говорил, идите на чердак, а то вы уже на стенку лезете. У вас чердакозависимость, это не лечится. — У меня аллергия на огонь, я от него ожогами покрываюсь. Возможно, из-за этого я немного нервничаю в присутствии этого твоего Дормидонта и, как ты выразился, лезу на стенку, — с нажимом ответил Серафим. Костик скосил глаза на дремавшего дракона и спросил: — Вы же не запихнете его в шар из-за ваших личных фобий? Смотрите, какой он милый. — Когда спит, — подхватил Серафим. — Он очень часто спит, — поспешно заверил его Костик. И тихо, серьезно добавил: — Не отбирайте его, пожалуйста. — Да нужен мне твой дракон! — возмутился Серафим. — Если бы был нужен, у меня бы давно был собственный. — Я понимаю, что не нужен, — вздохнул Костик. — В том-то и дело. Вот Симеону Андреевичу, например, не нужна была саламандра. — И что? — У меня была саламандра. Серафим сердито взъерошил свои чудом уцелевшие волосы, потом сказал: — Мне также не нужны жабы, мыши, ужи и прочие слизни, но они у нас всё же есть. Чем дракон-то хуже? Костик осторожно повел свободным плечом: — Не знаю… Вы к нему предвзято относитесь из-за книги. — Неправда, — запротестовал Серафим, — не из-за книги. Просто всё как-то в принципе… — Чердакозависимость, — важно кивнул Костик. — Идите уже, развейтесь, покопайтесь в трухлявых артефактах… Серафим с сомнением посмотрел на него, нахмурился: — Иногда ты рассуждаешь почти по-человечески. — Вы тоже, — успокоил его Костик. — Ладно, черт с тобой, — махнул рукой Серафим. — Времянку не сжигать, Симеона Андреевича не выпускать. Костик просиял и скрылся за дверью, а Серафим резвой газелью поскакал на чердак и упивался там искательством до позднего вечера. Когда он наконец вернулся, обнаружилось, что времянка не только не сгорела, но и приобрела чуть менее захламленный вид. Гора немытой посуды исчезла, пол сверкал чистотой, Симеон Андреевич привычно убегал в своем шаре от выбивалки, мышка-мать копошилась со своими детьми в кофейнике, подпоясанный фартуком Костик с Дормидонтом на плече старательно помешивал какое-то сомнительное варево в медном котле. — Не знаю, что это, но должно быть съедобно, — сообщил Костик, когда Серафим брезгливо заглянул в котел. — Попробуйте. Серафим взял протянутую ему деревянную ложку, зачерпнул немного серой вязкой жижи из котла и с тщательно подавляемым отвращением отхлебнул. — Ну и как? — спросил Костик. — Вкусно? Я почти уверен, что те грибы с трухлявого пенька — опята, а не какие-нибудь поганки.