На чердаке

— Снимай эту рвань, — велел Серафим, едва они переступили порог времянки. — Зачем это? — подозрительно спросил Костик, на всякий случай вцепившись в подол свитера обеими руками. — Выбросим. — Только через мой труп! Через все полтора метра. — Костик с достоинством выпрямился и тут же закашлялся. — Кажется, полтора метра трупа не за горами, — проворчал Серафим. — Зачем тебе эта тряпка? Аграфена Филипповна тебе понавезла какой угодно приличной одежды, а ты всё в пугало рядишься. — Допустим, вы тоже, — ответил Костик, глядя на потрепанную одежду Серафима. — Это совсем другое, — возмутился Серафим. — Это моя одежда, я к ней привык, мне в ней удобно, в конце концов. — Вот и мне в свитере удобно, — заявил Костик. — Он рваный. — Зашейте, если вы так уж против вентиляции. Мне не мешает. Костик снова закашлялся и даже не стал протестовать, когда Серафим влил в него тройную дозу лекарства. — Ты выздоравливать собираешься когда-нибудь? — спросил Серафим. — Вы обещали пирог, — напомнил Костик. — Обещал, — вздохнул Серафим, разворачиваясь к двери. — Наденьте этот жуткий галстук, который она вам подарила, — подсказал Костик. — Я иду договариваться насчет пирога, а не свататься, — возразил Серафим. — И зря, могли бы сделать оба дела сразу, чтоб два раза не ходить. Еще и дождь начинается… А вы говорили, до весны не будет. — Говорил, — кивнул Серафим. — Но везение еще никто не отменял. Следи за своим драконом, ладно? — Я за ним всегда слежу, — обиделся Костик. — И всё же он вчера поджег хлебницу, — напомнил Серафим. — Ну, вы за мной тоже вроде как следите, а где ваша сушеная рука? То-то и оно, — поучительно сказал Костик. — Значит, следи за ним лучше, чем я за тобой. И шар не трогай. — Вообще-то шар мой, — еще больше обиделся Костик, но дверь за Серафимом уже закрылась. Костик поиграл с Дормидонтом, поболтал с мышатами, которые уже вовсю бегали по буфету, попинал через всю времянку шар, разбив при этом пару чашек, подбросил в печь дров, выронил несколько головешек, голыми руками забросил их обратно, залил водой тлеющий половик, смазал ожоги на руках заживляющей мазью, погасил подожженный Дормидонтом уголок буфета, снова намазал руки мазью, схватил со стола бумажку, вырезал из нее страшную маску, обнаружил на обороте изрезанного листа какие-то Серафимовы заметки, пренебрежительно махнул рукой, выбросил маску и обрезки в печь, влез на стол, снял с потолка большого паука, пересадил его на раскладушку, чтобы обрадовать Серафима, подобрал валявшийся на полу камешек, бросил его в стоявшую на столе чашку, попал, обрадовался, влез в бюро, порылся в стройных рядах пузырьков и склянок с зельями, выбрал одно, вылил себе на голову, отрастил рога, сбегал к зеркалу, покривлялся перед ним, вернулся к бюро, отыскал еще один пузырек, отхлебнул из него, подобрал отпавшие рога, спрятал их под кровать. Всё это перемежалось приступами кашля, но Костик уже привык и почти не обращал на них внимания. Как раз в тот момент, когда он потянул вниз одеяло, чтобы рога не слишком бросались в глаза, дверь открылась. — Всё нормально? — подозрительно спросил нагруженный кастрюлями Серафим, шаря взглядом по времянке. — Нормальнее некуда, — отозвался Костик, ногой запихивая рога поглубже под кровать. — Где вы пропадали? — Энциклопедию читал. — Без меня? — возмутился Костик и закашлялся. — Без тебя, — подтвердил Серафим. — Давай ужинать. — А пирог? — обиженно спросил Костик. — В процессе. До пирога как раз успеем кое-что сделать. — Что? — Увидишь. Помогай. Костик послушно убрал со стола и помог Серафиму расставить кастрюли. Дракон тоже помогал изо всех сил, летая под потолком и освещая времянку яркими вспышками пламени. — Всё-таки хорошо, что Аграфена Филипповна вернулась, — заметил Костик, отодвигая от себя пустую тарелку. — Хотя те помои, которые вы выдавали за еду, вполне могли бы занять призовые места на выставке издевательств и пыток… — Поганка ты всё-таки, — вздохнул Серафим. — По внешнему виду или по степени ядовитости? — уточнил Костик. — А что? — Пытаюсь выяснить, оскорбление это или похвала. — Это факт. Серафим поднялся, убрал со стола, потом стал рыться в бюро. — Что за бардак? — проворчал он. — Костик, ты не трогал мои зелья? Костик поспешно закашлялся погромче. Серафим отыскал наконец нужные баночки и флакончики, взял со стола пустую миску, смешал в ней ингредиенты. — Фу, — сказал Костик, заглядывая ему через плечо. Серафим еще какое-то время помесил густую серо-зеленую массу ложкой, потом велел: — Ложись на кровать. — Зачем это? — насторожился Костик. — Надо. — Если задумали какую-нибудь гадость, так и скажите. — Ложись уже, нечисть, — поторопил его Серафим. — А то мазь эффект потеряет. — Вы собрались меня этим мазать? — возмутился Костик. — Ложись, — скрипнул зубами Серафим. — Садист, — вздохнул Костик и лег, скрестив на груди руки и изобразив на лице страдание. — Волосы с лица убери. — Еще и лицо мазать будете? Это же самая красивая часть меня, — сокрушенно пробормотал Костик, подчиняясь. Серафим сел на край кровати, окунул руку в вязкую мазь, потом шлепнул ее на лоб Костика и замер. — Ну? — подбодрил его Костик. — Размазывайте уже, чего тянете? — Ее не надо размазывать, — ответил Серафим. — Тогда всё, я пошел? — Костик заерзал, но Серафим плотнее прижал ладонь к его лбу. — Не всё. Лежи смирно. — Зачем оно вообще? И долго лежать? — спросил Костик, скосив глаза и пытаясь рассмотреть собственный лоб. — Затем, чтобы ты наконец перестал выкашливать свои легкие, — ответил Серафим. — Всего час, потерпи. — Руку можете убрать, я не убегу, — проворчал Костик. — Не могу, рука тут как раз ключевой ингредиент. — А мазь? — Проводник. — Ну, давайте я свою руку приложу. Не будете же вы тут целый час сидеть… — Увы, нельзя. Рука должна быть моя. Ну, или любого другого здорового человека, но у нас есть только я. — А можно подробнее? — попросил Костик. — Что вы там делаете? Здравый смысл в меня переливаете? — Почти, — коротко ответил Серафим. — Расскажите, — не отставал Костик. — Все равно целый час сидеть… — Не час, а пятьдесят семь минут, — уточнил Серафим. — Ох, святая алхимия, скажите, что не начиняете меня вашим занудством, — взмолился Костик. Серафим закатил глаза и воскликнул: — Да я всего лишь делюсь с тобой здоровьем, колючка ты верблюжья! Можешь ты помолчать хоть немного? — Правда? — Костик с тревогой посмотрел на учителя, потом спросил: — А вы как же? — Что — я? — Ну, скажем так, вид у вас сразу был не слишком цветущий, а теперь вы еще и мне здоровья отсыпать решили… А вы как же? — пояснил Костик. — Всё нормально, — проворчал Серафим. — Мазь устроена так, что это компенсируется побочным эффектом. Потом я его сниму другим зельем — и всё. — Это хорошо, — сказал Костик, явно успокоившись. — Хотя согласитесь, было бы очень поэтично, если бы вы отдали мне всю свою жизненную энергию и тихо завяли, как маргаритка на осеннем лугу. — Ты уже второй раз приплетаешь ко мне маргаритки, — проворчал Серафим. — Причем совершенно без причин. — С причинами, — запротестовал Костик. — Они вам очень идут. Он закашлялся, потом сообщил: — Не работает ваше переливание… — Еще пятьдесят четыре минуты, — успокоил его Серафим. Костик фыркнул и закрыл глаза. Дормидонт приземлился на его грудь, свернулся клубком и блаженно зажмурился. — Всё, можешь смыть мазь, — сказал Серафим, выдергивая Костика из полудремы. Костик заворочался, сбросил с себя дракона, встал и пораженно замигал, уставившись на Серафима: — Это что? — Побочный эффект, я же говорил, — проворчал Серафим. — Сейчас уберу. Умывайся пока… Костик зачерпнул из ведра воды, кое-как смыл со лба мазь. — Костик, — очень встревоженно сказал Серафим, — ты точно не рылся в моем бюро? — А что? — осторожно спросил Костик. — Почему склянка с зельем от рогов пустая? — расстроенно спросил Серафим, поворачиваясь к Костику и сбивая левым рогом кувшин, стоявший на полке над окном.