Murmuration

— Что вы чувствуете по поводу возобновления работы над делом? — Ничего. — По вашему лицу такого не скажешь, Юнги-ши. Помните: доверие — первый шажок, который вам надо сделать. Доверьтесь мне, говорите со мной. Что вы чувствуете, думая об этом? Часы тикали. Кондиционер позади него мягко шумел. Юнги беспокоился из-за дырки в своих джинсах. Что он чувствует? Как будто открытую рану керосином заливают, но Юнги не сказал этого вслух. Ему не стоит говорить ей об этом. Психотерапевты этим и занимаются — этим бредом по типу изучения его чувств, погружения в его секреты, — будто надеются, что обнаружат какое-то сокровище, которое неожиданно и подетально найдет корень сложного уравнения в его голове. Ему вообще не стоило заговаривать о деле, о Пак Чимине и Ким Тэхёне. Но из-за последнего всё и началось, и Юнги, возможно, уже вылил из-за него несколько тирад. Тэхён, который просто не мог позволить вещам идти своим вполне неплохим чередом. Тэхён, который загнал его так глубоко под землю, что Мин даже не представлял, что когда-нибудь сможет выбраться. Тэхён, который размыл границу между их напряжёнными профессиональными отношениями, будто это была просто проведённая мелом черта. Тэхён, который ушёл. — Я чувствую, будто меня обманули, — сказал Юнги, скрестив лодыжки. — Я отпускал это. Как вы и говорили мне делать. Я отпускал его, а они притянули меня назад. — Я могу написать письмо в департамент. — Скажете, что я психически непригоден? Ха. Я никогда не откажусь от дела, тем более когда они сами мне его вернули. — Это мудрое решение? — Здесь нет места мудрым решениям. — Юнги стиснул зубы. — Тот парень, с которым вы работаете… Чимин, верно? Он знает о?.. — Подозревает. Все они подозревают. — Может, тогда стоит ему рассказать? Юнги сделал глубокий вдох. — Не могу, — сказал он, с ненавистью заметив, как сломался и загрубел его голос. — Не могу я. Я… Что мне это даст? — Возможно, вы сможете использовать его психологическую поддержку. Когда вы углубитесь в дело, раз уж вы решили над ним работать, будет лучше не скрывать чего-то от своего напарника. Помните, что я училась помогать людям в похожих на ваши профессиях и ситуациях. Общение и честность очень важны, так риски будут меньше для вас обоих. Может, он нужен вам. Может, вы сможете помочь друг другу. Вряд ли хранение секретов, связанных с расследованием, пойдет на благо… Вы же не хотели бы саботировать Чимина, верно? — Нет. — Юнги содрогнулся. Конечно не хотел. Чимин ничего такого не просил. Но также он не мог рассказать Чимину всё. Он не мог рассказать ему о всех разах, когда виделся с Тэхёном, не мог рассказать Чимину о всех кошмарах, которые пришли после его смерти. Он не мог сказать Чимину и то, что мог и что не мог Тэхён записать в тот дневник. Информатикам было сказано отправить обработанные картинки ему, а не Чимину, но в какой-то момент так или иначе придётся Паку дневник показать. Хотя как? Как он позволит Чимину прочесть всё, что мог написать Тэхён? Юнги так об этом волновался, когда уходил от психотерапевта, что едва узнал человека, сидевшего за стеклянной стеной приёмной. Тот, склонив голову и не двигаясь, был погружён в книгу; Юнги бы с лёгкостью прошёл мимо, если бы эта неряшливая причёска и поза не приметились его глазу. Он замер, наполовину спрятавшись за полупрозрачной ширмой, и раскрыл рот, глядя через всю комнату на Чимина. Чимин его не заметил. Он был одет в гражданскую одежду: простые джинсы и лёгкая футболка, а на лице чересчур знакомое Юнги уставшее выражение. Это выражение лица не подходило Чимину. Это лицо кого-то, кто тащил за собой призраков, лицо кого-то, кто так сильно упёрся спиной в стену, что больше ему было некуда идти — только сюда. Сюда, к знакомому диванчику и строгому, но дружелюбному лицу. Сюда, в офис Мисс Квон. В голове Юнги мысли бежали наперегонки. «Почему?» — задумался он. «Как?» — Квон же федеральный сотрудник. Всем её пациентам назначают услуги судья, ответственный за дело, полевые врачи или военные руководители. Это её область работы: стресс, посттравматические расстройства, другие демоны, которые вызвала какая-то травма, на которую государству не насрать. Юнги здесь оказался просто потому, что Намджун обманул систему и назначил его к Квон, чтобы он пользовался её услугами бесплатно. Если предположить, что у Пак Чимина нет своего Ким Намджуна или горы денег, чтобы тратить её на терапию, то какого хера он здесь забыл? Чимин оторвал глаза от книги. С секунду их взгляды пересекались, Чимин был поражён, как и Юнги. Он сглотнул. Затем попытался скрыть свой шок слабой улыбкой, но Юнги не смог ответить ему тем же. Мин вышел не сказав ни слова. Снаружи синее небо было разлиновано аметистовым. Он какое-то время брёл бесцельно, его сознание застряло в карусели, вращавшейся вокруг Тэхёна и Чимина. Затем он набрал Намджуну. — Что? — спросил Намджун, как только ответил на звонок. — Она снова тебя сломала, хён? Хочешь, чтобы я приехал и забрал тебя? — Она никогда меня не ломала, — усмехнулся Юнги, хоть это и была наглая ложь. Он отчётливо помнил, как однажды всю ночь гулял с Намджуном у реки после одной сессии у Квон. После другой — он, пьяный вдрызг, упал на диван Намджуна. — Я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение, Джун-а. — Всё что угодно до тех пор, пока мне не приходится нарушать закон. — Ты нарушишь закон шесть раз до завтрака, если потребуется, — пробормотал Юнги, остановившись перед перекрёстком. — Но это не такого рода услуга. Я хочу, чтобы ты узнал, почему Пак Чимин ходит на терапию к Квон. — Пак Чимин? — спросил Намджун. — Наш Пак Чимин? Новобранец? — Нет, твой парень Пак Чимин, — огрызнулся Юнги, лихорадочно потирая виски. — Да, новобранец Пак Чимин. Нахуя этому ребёнку психотерапевт, прописанный государством? — Не знаю. Звучит странно. Я посмотрю, что там. — Заодно глянь названия его младшей и средней школ. Намджун так долго молчал, что Юнги показалось, что он слышит, как крутятся шестерёнки в голове друга. — Хён. Зачем тебе проверять Чимина? Юнги перешёл яркие огни дороги к весёлой толпе, наблюдавшей за выступлением Экстраординарных. Конечности человека деформировались, как желе: руки и ноги были перекручены, как у зверьков из воздушных шариков. Он залезал в маленькую стеклянную коробку под вздохи и аплодисменты. — Потому что чую что-то, — сказал он, слыша, как Намджун по ту сторону рвано вздохнул. — Просто чую, блять, что-то.

***

Квон отказывалась рассказывать Чимину о Юнги. Конечно, отказывалась, оттого Чимин и дулся и провёл большую часть их сессии, не размыкая губ от раздражения вместо того, чтобы рассказать ей то, что, собственно, и пришёл обсудить, — сон. А когда он ей всё же рассказал, она выглядела беспокойно, продолжала расспрашивать, не влияет ли на него это дело в личном плане. Что, на самом деле, хороший вопрос. Влияло ли оно на него? Конечно же да. Неважно, хотел он этого или нет, его затащили в эти шарады. А сейчас в его голове начал появляться Тэхён, молящий, истекающий кровью и умирающий. Чимину хотелось забить рот мороженым. Или поехать в отпуск на Гавайи. Или всё сразу. Вместо этого, когда он покинул офис Квон, он тут же направился в кабинет судмедэксперта. Было довольно поздно. Однако Хосок всё ещё был там — спал в уголке в своём халате; наверняка слишком устал, чтобы бодрствовать, хотя Чимину в смс сказал, что он может заехать. Он выглядел таким спокойным, пока спал, на его лице не осталось и следа от того энергичного парня, которого Чимин видел пару раз до этого. Секунду Чимин просто стоял, раздумывая. Интересно, как выглядит Юнги, когда спит? Он ведёт себя как злой, подозревающий всё и вся кот? Или вот так: обманчиво сладко отдаётся тишине, бормоча? В его голове промелькнуло странное подозрение, что Юнги из тех, кто спит в позе эмбриона. Чимин тут же сильно замотал головой, надеясь убрать этот бред из головы. Он прошёл сквозь облако формальдегида и яркого освежителя воздуха, чтобы разбудить Хосока, потормошив его. — Аргх! — закричал Хосок, проснувшись, и принялся отползать с ужасом на лице. Спустя пару минут он проморгался и сфокусировал взгляд на Чимине. — Иди нахуй! Я подумал, ты Призрак! — Нет. Это просто я. — Радуйся, что у меня скальпеля под рукой не оказалось, — сощурился Хосок. — Ты сказал мне прийти, хён. — Потому что ты настаивал. Я уже говорил тебе, Чимин-а. Я не могу дать тебе ничего, кроме того, что уже есть в файлах, — сказал Хосок. Он притворился, что зевнул, но любопытный предостерегающий взгляд выдавал его, как и последовавший следом вопрос: — Почему ты хотел встретиться? — Потому что я думаю, что тебя можно убедить, хён. — Чимин сверкнул улыбкой. — Тогда убеди меня. — Хосок приподнял брови и скрестил руки. Так вышло, что они оба оказались в кафе. Хосок казался более предрасположенным к разговору после того, как им подали молочные коктейли и чизбургеры. Чимин выждал, пока тот не запихнёт в себя половину еды, чтобы сделать хотя бы первую попытку. Путь к сердцу мужчины, в конце концов, частенько лежит через желудок, а Чимину нужно было выстроить четырёхполосную скоростную автомагистраль к сердцу Хосока, если он хотел добиться желаемого. — Знаешь, ты мне напоминаешь Джин-хёна, — сказал Хосок, внимательно наблюдая за тем, как Чимин подтолкнул к нему тарелку с картошкой фри. — Тихонько подкрадываешься. Юнги знает, что ты здесь капаешь мне на мозги? — Нет. — Хочешь, чтобы он узнал? Чимин пожал плечами. Хосок на это тихо фыркнул. — Тэхён-и, — начал он, а затем остановился. Чимин притворился, что не заметил, как погрустнело лицо парня. — Тэхён. Он тоже был похож на тебя. Хаотичный. Полный секретов. — Я не полон секретов. — Правда? А ты не помнишь, как я подошёл к тебе поболтать в твой первый день, Чимин-а? Чимин, вроде, помнил. Ему тогда всё было так ново, он был таким бестолковым в своём отделении, а ещё там был разлёгшийся на его рабочем столе и спокойный в своём удовольствии Хосок с любопытным выражением лица и коробкой пончиков. Хосок задавал ему много вопросов об университете, о том, откуда он родом, чем занимался и почему к полиции присоединился годом позже сверстников. — Почему ты задавал мне все эти вопросы, хён? — Потому что я работал в госпитале при Сеульском национальном университете за год до того, как перешёл в офис судмедэкспертизы. — Ох. — Сердце Чимина замерло. Он помнил то место. Стерильное. Белое. Был ли Хосок в табуне докторов и медсестёр, которых видел младший за четыре месяца пребывания там? Он не уверен. Их было так много, а сам он был сконфужен, в голове его царил кавардак. Он не помнил и половины тех дней. — Помнишь? — опасливо посмотрел на него Хосок. — Госпиталь при Сеульском национальном университете, — вторил ему Чимин, будто пытаясь выделить это из воспоминаний. — Ты был… там. — Мгм, — сказал Хосок. — А теперь представь моё удивление, когда Сокджин-хён рассказал мне о новобранце. Что интересно, никаких записей в твоей медицинской книжке, которым стоило там быть, в отчёте полиции не обнаружилось. — Интересно. — Ты знал об этом? — Хосок сузил глаза. — Нет. — А как думаешь, почему так случилось? — Я нравлюсь кому-то в департаменте? — Чимин старался вести себя как можно спокойнее. — Ты очень сильно нравишься кому-то в департаменте, Чимин-а. Иначе ты никогда не получил бы эту работу. Было бы множество психологических консультаций и тестов, чтобы подтвердить, что ты подходишь ментально, а из-за твоего состояния понадобилось бы и исследование сна. Не думаю, что ты бы сдал хоть один из них. Правда? — Да, — прошептал Чимин. Его живот скрутило. — Но поверь мне, хён. Я понятия об этом не имел. Я не знал, что мои записи неверны. Это не конспирация… — Знаю, что не знаешь. — Хосок махнул рукой. — Это не твоя вина. Это было сделано кем-то в системе, и в любом случае ты здесь жертва. Твою жизнь нельзя отнимать тем, что ты не можешь контролировать. Чимин сжал кулаки. Это всё равно не объясняло, почему кто-то встал под удар, чтобы пропихнуть Чимина в полицию. Он чувствовал… будто с ним играют. Будто он — марионетка. И почему? У Чимина не было связей, никакой поддержки в политике. Чимин — никто. Кто бы хотел рисковать, чтобы помочь ему? Хосок помотал головой, заметив путаницу на лице Чимина. — Чимин-а, забудь. Кто-то манипулировал твоими записями, это правда. Но ты знаешь, как твоё дело проходило в суде. Правительство поддерживает тебя. Оно хочет помочь тебе. Поэтому ты и ходишь к Квон, верно? — Юнги-хён тоже к ней ходит. — Знаю, — сказал Хосок, опустив ладони на стол. — Он уже довольно давно её посещает. — Из-за Тэхёна? — Я знаю твой секрет, Чимин-а. — Хосок поджал губы. — Так что справедливо тебе будет попросить у меня один взамен. Но только один. Выбирай аккуратно. Чимин взглянул на него. Он знал, что у Хосока хороший расклад карт — это так, но он не думал, что Хосок их разыграет так, чтобы навредить кому-то. Он не такой сложный, как Джин: тот свои карты к груди прижимает и писка не издаёт. Хосок более открыт. Ему не терпится помочь, но только в том случае, если человек, которому нужна помощь, задаст правильный вопрос. — Что, если я обменяю два своих секрета на два твоих? — Чимин наклонился ближе к парню. — Что, если я дам тебе два секрета в обмен на один твой и услугу? — Услугу? — Позже окажешь. — Хосок пожал плечами. — Не слишком серьёзная. Я украду отчёт для тебя, ты украдёшь кое-что для меня… — А затем, возможно, я смогу дать тебе секрет в обмен на услугу с твоей стороны… — взвесил всё Чимин. Глаза Хосока блеснули. Его улыбка была такой большой и искренней, пока он приостановился, чтобы откусить от своего бургера большой кусок. — О, — сказал он, а затем протянул вымазанную жиром ладонь Чимину для рукопожатия. — Ты в деле.

***

Юнги кидал мяч об стену напротив его рабочего стола, когда на его почту пришло уведомление. В подвале больше никого не было — Намджун был на брифинге в отделе Экстраординарных по поводу последнего убийства Призрака, а Чимина он не видел со встречи в офисе Квон. Это тоже хорошо. В строке темы было написано: «Доказательство #665Е: Информатики». «Дорогой детектив Мин, — было написано там, Юнги чувствовал, как его сердце подскочило к горлу, — просим взглянуть на приложенные обработанные изображения страниц 1-20…» Он так долго этого ждал. Так долго хотел раскрыть эту тайну… Так долго хотел полностью понять Тэхёна. Почему он занимался этим. Почему пошёл в Туз, несмотря на то, что знал, что может выйти ногами вперёд. Каким он был под кучей слоёв масок. И всё же, встретившись лицом к лицу с простой иконкой вложения, подмигивающей ему с экрана, он всё равно проходит через дичайшие страдания, чтобы только нажать на неё. «Сегодня дождь», — прочёл он и зажмурился. Может, это стоило поручить Намджуну. Намджун знал всё. Наверное, даже больше, чем Юнги. Намджун заслужил видеть это. Намджун его не осудит. Нет. Это его дело. Дело его информатора. Никто не знал Тэхёна, как он. Никто больше не добьётся должной справедливости. Юнги вздохнул и принялся читать. Первые двадцать страниц были полны описания повседневной деятельности Тэхёна. «У Вон Кёна поддельный ликёр. Юри заставлял Экстраординарных девушек заниматься проституцией. Появилась новая банда, поставляющая школьникам наркотики, они говорят, что это помогает сфокусироваться — сейчас время экзаменов, это плохо». Это странно. Юнги всегда думал, что Тэхён — информатор трансакционный. Услуга за услугу. Он давал что-то, ему давали что-то, без всяких оборок и кружев, без эмоционального багажа. По дневнику, однако, было очевидно, что ему не было плевать. «Я сегодня дал Джинсу, шефу отдела, детали по торговле людьми, но он сказал, что на это лучше закрыть глаза, так как их прикрывает отделение партии. Иногда мне интересно, кто больше поддаётся коррупции: копы или банды по эту сторону Стыка. Стоило отдать это Юнги-хёну. Или Намджун-хёну. Это стоит запомнить». «Запомнить» здесь было подчёркнуто аж трижды, заметил Юнги. Ручкой так сильно давили на бумагу, что та прорвала страницу насквозь. Тэхён, должно быть, сорвался. «Я сегодня помог кое-кому сбежать, — было написано в другой заметке. — Иногда в такой работе приходится делать и это. Чувствовал себя плохо, но он взамен дал кое-что другое. Ещё больший слушок. Что они там говорят? Пожертвовать мелкой рыбёшкой, чтобы поймать акулу? А может, только моя бабушка так говорила. Всё равно это правда. То, что я ищу, то, чего хочу больше чего-либо на свете… не могу позволить ничему ужасному случиться». Юнги сделал вдох. Он знал, что Тэхён играл в игры. Игра за игрой заставлял полицию наворачивать круги, предоставляя услуги двум сторонам. Но у этого его безумства была цель, теперь он узнал. Он чего-то хотел. Иногда записи не имели ни малейшего смысла. «Не знаю, почему я пошёл и ждал тебя в парке рано утром, — писал он. — Снаружи всё ещё было голубым, небо было точно таким же, как тогда. Ты помнишь? Я не знаю, почему я ждал. Я знаю, что ты не придёшь». И ещё одна: «Все наши дни рождения прошли и никто не знал. Все наши дни рождения, и я — один». Он был одинок? Поэтому ли?.. Юнги заметил, что эти записи были сделаны где-то за семь, может, восемь месяцев до того дня в Тузе. Он узнал по некоторым небольшим делам, в которых упоминалось его имя. «Я поговорил с Юнги-хёном о том дилере в Хондэ» или «Интересно, выследил ли Юнги-хён того Экстраординарного, который промывал людям мозги, чтобы те давали ему деньги». Были и другие отрывки, где упоминался Юнги вне контекста работы. «Иногда он смотрит на меня так, будто может читать мои мысли. Можешь ли, хён? Хотелось бы, чтобы было так». Но не было ничего слишком компрометирующего, ничего, вызывающего подозрения. По крайней мере, пока. На 20 странице есть небольшой рисунок его и Намджуна, спорящих по поводу чего-то. Юнги узнал себя, свой старый рабочий стол, офис и странный способ Тэхёна рисовать человеческие тела. В одном углу Тэхён накарябал «Кто король птиц?» Юнги ощутил, как что-то, похожее на скорбь, зародилось в его груди. Кто-то постучал по его столу. Он поднял взгляд, а затем повернул экран компьютера к Чимину. — Информатики прислали часть дневника. — Я распечатаю его, — сказал Чимин до странного ровно, кивая. — Ты получил письмо от шефа? — Я читал это. — Кто-то дал наводку по горячей связи Призрака, — сказал Чимин. — Нас послали на вылазку на Стыке. Есть целый список зданий, по которым, говорят, он может ударить. Во всех живут люди, которые могут стать возможными жертвами, судя по профилям. — «Нас»? — Весь отдел, по сменам, на два дня. Ты и я вместе. Надо выезжать сейчас. — Какого хуя. Мне здесь даже одну ночь поспать спокойно не дают. — Давай, хён. — Чимин подтянул рукава. — Если хотим прихватить кофе и закуски. Я отказываюсь находиться в замкнутом пространстве с тобой, лишённым кофеина. Сокджин-хён уже предупредил меня, какая это ужасная идея. — Сокджин-хён неебически прав, — заворчал Юнги. — Распечатай это. Где Намджун? — Он поедет с Джин-хёном. Другой район. — Намджун едет с Джин-хёном? — Юнги фыркнул и потянулся, поднимаясь с места. — Ох, они там так посрутся. Произошла заминка, в течение которой плечи Чимина напряглись, а сам он переминался с ноги на ногу. Казалось, будто он боролся с чем-то в голове, с чем-то, что хотел высказать. Юнги в этом уверился ещё больше, стоило Чимину вновь заговорить. — Почему? Потому что Джин-хён не захотел вместе с вами быть разжалованным? Юнги замер, услышав эту холодную язвительность. Это было совершенно не в характере Чимина, так сильно выбивалось, что сам Чимин, похоже, тоже удивился. — Вот что тебе неймётся? У тебя что, шило в заднице? — Нет. Может, просто пойдём? — Нет, кажется, оно всё же там. — Хён, прошу. Давай просто пойдём… — Говори, Чимин. Ты о Квон сказать хотел? Если так, то я скажу сейчас, что да, я хожу, потому что видел, как кто-то умер. Потому что я держал этого человека, пока он умирал. Такая херня обычно расхуяривает тебе всю голову. — Это не о Квон, — пробормотал Чимин, хотя его глаза расширились поражённо из-за того, что Юнги только что сказал. — Это из-за того, что ты лгал мне, хён. — О чём ты? — В животе Юнги образовалась ледяная глыба. — Ты хранишь всё в секрете и не представляешь всю информацию в отчётах по делу. Если ты обвиняешь всех вокруг в сокрытии информации, почему сам поступаешь точно так же? — О чём я солгал? Чимин развернул листок бумаги из своего кармана и протянул его Юнги. — Доказательство #667D. Его нет ни в одном отчёте, кроме цифровых. С чего бы, хён? Юнги даже не надо было смотреть на бумажку, чтобы понять. — Кто тебе об этом рассказал? — спросил он резче планированного, Чимин от его тона слегка вздрогнул. — Хосок. Это был Хосок, не так ли? На лице Чимина отразилось явное разочарование. — Почему ты лгал о последнем разе, когда виделся с Тэхёном, хён? Почему сказал, что он исчез на целых пять дней? Ты виделся с ним. За два дня до его смерти вы встретились. Правда? Он попросил тебя о встрече. В той маленькой записке, что он дал тебе с каффы на ухе. На ней было написано только дом Эден, если не рассмотреть её получше. Он сложил руки, сузил глаза. В его голосе слышалась лёгкая боль. Юнги отвёл взгляд. — Шифры и ключи. Игры слов и невидимые чернила. Это и был Тэхён, верно? — продолжил Чимин. — Ты знал это. Ты знал, как читать его настоящее послание. И всё же ты не добавил это в отчёт. А когда Хосок проводил тесты над доказательством, он нашёл остатки химикатов от спрятанного послания. Ты сказал ему записать это в цифровой архив и не говорить об этом. Я знаю, что ты виделся с Тэхёном. Что случилось на той встрече? Я хочу знать. Юнги взглянул на него. Для новичка Чимин был куда изобретательнее, чем казалось. Из Хосока что-то вытянуть непросто, он до ужаса верен, у него рабочая этика лучше, чем у Юнги, и он не из тех, кто поведётся на подкуп и всякие одолжения. Если Пак Чимин смог его уговорить, значит, Пак Чимин может быть до опасного эффективным парнем. Юнги отправил эти мысли прочь. Может, и хорошо, что Чимин такой любопытный и мотивированный, не хочет ничего упустить. Может быть, это очень, очень хорошо. Может, так они дело и раскроют: без всякого дерьма со стороны Юнги, без прочего говна со стороны отдела. С суровой, необходимой самоотверженностью и жестоким любопытством Чимина. — Что ещё ты получил от Хосока? — спросил Юнги. Чимин надул губки. — Отчёт судмедэкспертизы, — сказал он. — Полную его версию. — Ну конечно. — Не украл же. — Ты просто подкупил его. Одно и то же. — Я ему ничем не платил, — заскулил Чимин. — Это больше похоже на… договорённость. Договорённость. Конечно. Чон Хосок и его договорённости. — Хорошо постарался с этим сраным отчётом, пацан. — Что? — нахмурился Чимин. — Хорошо постарался, — повторил Юнги, закатив глаза на скептичный взгляд Чимина. — Да правда. Я знаю, что сказал не красть. Я рад, что ты, по-видимому, не послушался хорошему совету старших. — Не знаю, упрёк это или комплимент. — Всё вместе, — сказал Юнги, закатив глаза. — Ты одновременно и полный идиот, и на удивление полезный. — Вау, спасибо, — пробормотал Чимин, снова нахмурившись. — Я не дам тебе отчёт, пока ты не расскажешь мне то, что я хочу знать. — Конечно не дашь. Поехали на эту вылазку, — сказал Юнги, подбирая свои бумаги, телефон и пушку. — Пойдём. Я расскажу о той встрече, ты расскажешь мне об отчёте, а затем обсудим дневник. Справедливо? Чимин такому удивился, но виду не подал. — Справедливо, — сказал он с непроницаемым лицом и всё ещё нахмуренными бровями. — Ладно. Пойдём. Но начинай говорить сейчас же. Юнги вздохнул и подумал уже запротивиться. Но теперь Чимин сверлил его взглядом, явно уже потеряв всякий интерес к пиздостраданиям Юнги, и тот сдался. — Я выехал за два дня до инцидента в Тузе, как и сказано в записке. Я поехал встретиться с ним в необычном месте. Но он так и не показался…

***

2015 2 ДНЯ, 5 ЧАСОВ, 2 МИНУТЫ Намджун хотел знать, куда, уходя, направился Юнги. Намджун хотел знать, а затем и Сокджин захотел, а затем остальные уёбки из Экстраординарного захотели узнать, и… Иногда Юнги казалось, что все они знали. Все они знали, что Тэхён — его слабое место; все они знали, что он вызволил Тэхёна из пары передряг, за которые того точно можно было посадить на пару дней. Они все знали постыдный секрет, который он хранил, — что ему снился Тэхён и связанные с ним странные вещи… Юнги был не из творческих людей. Его сны всегда были самыми обычными, ограниченными рамками трудовых будней. Ким Намджун иногда говорил ему, находясь под влиянием слишком большого количества соджу, что Юнги — просто мягкая начинка в твёрдой скорлупе. Юнги с ним не соглашался. Он видел в людях худшее и верил, что было бы лучше, если бы весь мир полетел к чертям в одно мгновение. Он был прямолинеен в большую часть дней, дохуя циничен к окружающим. Он не следовал несбыточным мечтам. Вот поэтому то, что он так много думал о Тэхёне, было странно. Он говорил себе, что это можно объяснить. Он знал, что Тэхён в его вкусе: забавный, умный, громкий, каким Юнги никогда не смог бы стать. Не говоря уже о тайне его существования. И всё равно это не объясняло тенденцию его сознания иногда скатываться в «Ким Тэхён: Шокоменталка». Некоторые появлялись по нескольку раз: Тэхён с рождественскими украшениями в руках, стоящий возле гигантской сияющей ёлки; Тэхён в белой палате больницы, наклоняющийся и говорящий с кем-то на кровати; Тэхён, выходящий из исходящейся паром кофейни, с красными щеками и огромным круассаном в руке, машущий второй и идущий по направлению к Юнги. В одном сне он хихикает и прикрепляет большую розовую вырезанную вручную звёздочку на грудь Юнги. На ней большими буквами написано ПОРНО. «Вот твой костюм, хён, — говорит он, улыбаясь широко, ярко и застенчиво. — Ты порнозвезда». В другом он прижимает руки к сердцу Юнги с небольшой улыбкой на лице, говоря: «Мы сохраним это в секрете, хорошо? Я буду защищать тебя». Эта тенденция мозга Юнги выдавать такое дерьмо была странной и смущающей. Он думал, не очевидно ли это — то, что он испытывал по отношению к их самому загадочному информатору. Разве это не ставило его под угрозу? Думали ли другие, что он пренебрегал своими обязанностями и ломал правила, чтобы переспать с Тэхёном при первой подвернувшейся возможности? Юнги знал копов; знал, что они на такую хуйню ставки делают; знал, что даже другая должность Хосока в этом отделе — букмекерство. Он думал, добилась ли ситуация Юнги с Тэхёном вычислений денег на столах Хосока для ставок. Ему бы хотелось не чувствовать всего этого. Если бы он не думал так много о Тэхёне, если бы не волновался настолько, блядь, сильно, тогда, может, сейчас бы не дёргался так сильно из-за того, что Тэхён опаздывал. Юнги сидел в машине напротив их обычного кафе, где встречался с Тэхёном. Кусочек бумаги с невидимыми чернилами говорил о месте и времени, а ещё «будь там, хён» смялся в его кулаке. Часы на руке Юнги продолжали тикать. Юнги ждал час, затем ещё один. Он думал и думал о своей щекотливой позиции — питал симпатию к преступнику, объединял свои надуманные мечты с воспоминаниями, мечтая о том, чтобы Тэхён уже поскорее сел к нему в машину, живой и здоровый, улыбающийся, чтобы Юнги уже успокоился наконец. Но этого не случилось. Вечер полностью растворился в ночи, а от Тэхёна ни слуху ни духу. Возвращаться домой, так и не встретившись с ним в назначенное время, было тревожно. Тэхён никогда не пропускал встреч. Юнги привык к его хаотичности, но не к недостатку пунктуальности. Это не похоже на него, подумал Юнги. Совсем не похоже. «Прошу, приди», — думал Юнги, удивляясь собственному отчаянию. Просто у Юнги всегда была на такое чуйка. Он знал, когда карточная башенка рушилась, когда поддавалась земля и всё начинало обрушаться. И в тот момент его переполняло зловещее предчувствие, будто нефтяной разлив по озеру его сознания. Липкий и душащий. Тёмный и переполняющий. В любую секунду он был готов загореться. В любую секунду вода могла вспыхнуть и сжечь его заживо. «Прошу, Тэ, просто приди и поговори со мной». Когда наконец наступила полночь, Юнги сдался и поехал домой. Той ночью он так и не смог уснуть.

***

НАШИ ДНИ — И это всё? Он так и не пришёл? Взгляд Чимина был сфокусирован на дороге. Он вёл очень осторожно, будто боясь навредить кому-то. Это странная привычка для полицейского. Юнги заметил это, ещё когда Чимин взял свой пистолет. Его взгляд заметался, и он весь напрягся, будто уменьшаясь. Будто считал себя опасностью, которую надо устранить. Это было бессмысленно. Много вещей в Пак Чимине не имели смысла. Намджун сказал, что нарыл кое-что интересное на Чимина, но что именно — не озвучил. «Не по телефону», — сказал он, замогильным голосом, стоило только Юнги спросить. С того момента Юнги его не видел. — Хён, — взгляд Чимина метнулся к его лицу. — Да. Прости, — Юнги понял, что пялился на Чимина. — Да, Тэ так и не явился. — Знаешь почему? — Нет, — сказал Юнги, нервно облизывая губы. — И это всё? Нет, не всё. Юнги потягивал полы своей куртки и кусал губу зубами. Если не расскажет Чимину всю историю, если остановится на этом, то Чимин, возможно, никогда не узнает. Не то чтобы ему надо было знать. Но затем в голове пронёсся громкий и настаивающий голос Квон. «Общение. Честность. Не саботируй его». «Может, он нужен тебе. Может, вы сможете помочь друг другу». Юнги глубоко вздохнул. — Есть ещё кое-что, — сказал он. — Тэхён позвонил мне следующей ночью. Очень поздно. Где-то после полуночи.

***

2015 0 ДНЕЙ, 21 ЧАС, 22 МИНУТЫ Первым, что он услышал, был лай Холли. Юнги перевернулся, хмурясь. Подушка была такой мягкой, к его лицу липли волосы, а сам он бурчал псу, чтобы помолчал. Холли не слушался. Он поместил свою мордочку прямо возле Юнги и продолжил лаять, пока Юнги не понял, что тот, как всегда, лаял на телефон. — Хорошо, хорошо, расслабься, чувак, — пробормотал он, принимая сидячее положение и рыская по одеялам в поиске телефона. Кто ему вообще, блин, так поздно звонил? Уж если Джинсу снова хочет накричать на него за отчёты… Холли взобрался на кровать, довольно сворачиваясь в клубок на коленях Юнги. Тот вздохнул и вырыл телефон. Он перестал звенеть, стоило Юнги обернуть пальцы вокруг него, что, впрочем, было неудивительно. Он вздохнул и ткнул на кнопку включения, заинтригованно выпрямившись. Звонок шёл от незнакомого номера. Живот Юнги сделал небольшое и в меру забавное сальто. Это вовсе не обязательно был Тэхён, Юнги знал довольно много людей, которые могли позвонить ему посреди ночи с незнакомого номера, но надежда умирает последней. Знать, что Тэхён его продинамил, но не знать причину было невыносимо. Он всё время проверял камеры и отчёты о стычках Экстраординарных, но не мог ни на чём сосредоточиться. Намджун уже просёк это. Сокджин пару раз метал любопытные взгляды. Его чувства к Тэхёну в рекордные сроки шли под откос. Если бы только он позвонил. Юнги пытался перезвонить по номеру, поглаживая Холли. Не раздалось даже протяжного гудка. Затем, когда он уже хотел спихнуть Холли и снова попытаться заснуть, телефон зазвонил вновь. — Алло? — Юнги вскочил, чтобы тут же ответить. Раздалось жужжание помех, коллоидная жижа перебивающих друг друга звуков. — Хён, — послышалось затем шёпотом. — Тэхён? — Да, это… Да. Хён, ты можешь… можешь п-прийти?.. В его голосе было что-то, даже несмотря на ужасное, полное помех соединение. Что-то плохое. У Юнги резко пересохло во рту. — Где ты, Тэ? Тэхён сделал большой вдох. — В обычном месте. — Его голос надломился. — Дай мне сорок минут. — Поспеши. — Сорок минут, Тэхён-а. Я приеду. Звонок окончился. Сорок минут. Почти сорок минут уйдёт у Юнги, чтобы добраться до Тэхёна, учитывая то, что дороги в такую глубокую ночь пусты. Сорок минут, которые, если он включит сигналку и будет ехать на максимальной скорости полицейской тачки, возможно, сократятся до 30. Он надеялся, что это не слишком долго. Надеялся, что Тэхён будет ждать его там полчаса. Он должен был дождаться. «Прошу, Господи, позволь ему подождать». Юнги не стоило так рваться к Тэхёну посреди ночи. Он должен был позвонить кому-то, сказать, что едет на Стык встретиться с известным двойным агентом. Он должен был всё прояснить, получить одобрение от Джинсу, убедиться, что место, куда он едет, не будет потенциально опасным, чтобы не поставить под угрозу свой участок. Но куда более громкий голос в голове волновался о Тэхёне. Этот голос обожал его, несмотря на его профессию, этот голос твердил, что эти чувства правильны, что такое к Тэхёну правда стоит чувствовать. Именно этот голос говорил ему, что он будет в безопасности с младшим. Что Тэхён самолично сказал, что Юнги из особых людей. Что Тэхён обещал, что ни за что не причинит ему вреда. Обещания для Юнги многого не стоили, но он считал, что для Тэхёна они были очень значимы. На пропускном пункте охранник смерил его взглядом, полным серьезности, которая сменилась пустотой, стоило Юнги помахать купюрами. Он вёл машину по покрытым дымкой улицам, приглушив фонари в молчаливом принятии негласных правил Стыка, игнорируя то, как тени по тёмным углам улиц казались ему клыкастыми монстрами. Тэхён, ждавший его под облепленным мотылями фонарём, выглядел до глупого маленьким и одиноким. — Хэй, — сказал Юнги, подъезжая. — Ты в порядке? Тэхён ничего не ответил. Он обошёл машину, открыл дверь и сел внутрь. — Езжай прямо. — Куда мы едем? У Тэхёна глаза были красные. И нос тоже. Он плакал, подумал Юнги и тут же осознал с болью, что это пугало его больше всего остального, что он видел этой ночью. — Домой, — сказал Тэхён. — Мы едем домой. Он молчал следующие минут десять, только говоря, где поворачивать. Юнги пытался не думать, что значило то, что Тэхён хотел показать ему, где он живёт. Что значило то, что ему теперь плевать, увидят ли его в Стыке, выходящим из машины полицейского. Он всегда был таким аккуратным, таким скрытным. Так что же тогда значило то, что он уже не заботился о своём облике, что позволял себе ломаться перед Юнги, сидя в слишком большом для него пальто и трениках с мерцающими дорожками слёз на лице? — Вот он, — сказал Тэхён решительно. Юнги остановился перед мрачным многоквартирным домом. — Вот он я. Пойдём, хён. Юнги не беспокоился о том, что это могла быть ловушка. Он не беспокоился ни о чём, кроме Тэхёна, который так крепко обхватывал себя руками, поднимаясь на три лестничных пролёта вверх, что Юнги казалось, что младший сломается. И тот сломался. Это было не так эффектно, как Юнги ожидал от кого-то вроде Тэхёна. Это было тихо. Это было ужасно. Это был Тэхён, пытавшийся вставить ключ в замочную скважину и потерпевший неудачу раз, два, три… Пока Юнги не забрал ключ и не открыл дверь. Это был Тэхён, входивший в тесную, маленькую комнатку, в которой пахло лимоном и ладаном, и почти сразу опустившийся на колени. Это была тяжесть его тела в руках Юнги, это было потерянное выражение лица Тэхёна и сжавшиеся кулаки; пальцы, слабо сжимавшие куртку Юнги, пока тот помогал ему дойти до старого, потрёпанного дивана, который, казалось, был единственным предметом мебели у Тэхёна. — Я с тобой, — сказал Юнги, когда Тэхён почти что свалился на него. В панике его дыхание ускорилось, и Юнги успокаивающе гладил его по спине. По крайней мере теперь они оба сидели. — Всё хорошо. Дыши. Я с тобой. Тэхёна разрывало на части с грохотом. Всё его тело тряслось; задыхающиеся всхлипы, исходившие от него, были такими тихими, что Юнги боялся, что младший ими подавится. Он хотел спросить, что не так; он должен был знать, но Тэхён цеплялся за него, как потерявшийся ребёнок, и старший не мог заставить себя это сделать. Он не мог. Это было ошеломительно, почти потрясающе, как правильно и легко казалось обнимать Тэхёна, дотрагиваться до него, желать защищать. Как будто Юнги занимался этим всю свою жизнь. Он кругами водил рукой по спине Тэхёна, пальцами пробегался по волосам, гладил по затылку, а Тэхён утыкался лицом ему в шею. Плечи Тэхёна дрожали, он свернулся клубочком, положив свои ноги на ноги Юнги. Он бормотал что-то сквозь всхлипы, Юнги потребовалось какое-то время, чтобы наконец расслышать. «Я должен это исправить». — Что исправить? — спросил он. Неприятное чувство скрутилось в груди. — Что исправить, Тэ? Тэхён помотал головой. — П-прости, — сказал он, отчаянно схватившись за плечи Юнги. — Останься. Прости. П-прости, я не хотел п-плакать. Прошу, прошу, останься… — Я останусь. Я с тобой. Всё… всё будет хорошо, Тэ, я помогу. Что бы то ни было, я… — Юнги-хён. — Да? Тэхён выглядел бледным и уставшим, рыдания продолжали вырываться из его груди. — Хён, — заговорил он хриплым шёпотом. — К-Кто король птиц? Он уже спрашивал это. Спрашивал всякий раз, когда Юнги предлагал помочь, предлагал найти выход. Юнги понял, что это какая-то загадка, как и всё остальное в Тэхёне. Это загадка, и Юнги просто ненавидел то, что до сих пор не нашёл ответ на неё. — Не знаю. — Хорошо, — пробормотал Тэхён. Он выглядел почти маниакально, пробегаясь пальцами по волосам, пока Юнги не схватил его руки и не принялся держать их в клетке из собственных ладоней. — Х-хорошо. Я это исправлю. В его словах не было и капли смысла. Юнги твердил себе, что вовсе необязательно он должен был вообще быть. Не сегодня, не когда парень так дрожал и рыдал с лицом, покрытым пятнами слёз, с пятнистым румянцем на щеках и кровоточащей от укусов губой. Юнги стёр кровь подушечкой пальца и подумал, что в Тэхёне сегодня не обязательно должен был быть смысл. Во всём этом не обязательно должен был быть смысл. Юнги мог просто остаться. Он мог остаться и прижимать Тэхёна к груди, позволить тому выкинуть всё из головы. Ему не надо было задавать вопросов, он не хотел, чтобы Тэхён отвечал, не хотел озвучивать всё растущее и растущее беспокойство в сердце. Он мог просто остаться. Прошло довольно много времени, прежде чем Тэхён вновь подал голос. — Ты не должен быть здесь, — сказал он тихо. — Не д-должен… Не стоило мне звонить. — Тш-ш, я рад, что ты позвонил. Тэхён снова стал чересчур учащённо дышать. — Ты не понимаешь, — выдохнул он. — Это опасно. Это опасно, а я… — Ты знаешь, что я о тебе беспокоюсь, Тэхён-а. Тэхён отстранился, чтобы взглянуть на него. Его глаза всё ещё были полны слёз, а дыхание застревало в груди, но он выглядел более трезвым, чем прежде. — Почему? — спросил он. Юнги прекратил дышать, чтобы сделать глубокий прерывистый вдох. — Не могу с этим ничего поделать, полагаю. Я пытался перестать. Говорил себе, что ты и сам можешь о себе позаботиться. Ты всё время говоришь, что никому не верен, Тэхён-а. Я пытался напоминать себе, что ты — просто поставщик информации. Мой инсайдер. Всегда доставляешь больше проблем, чем того стоишь. Но не могу. Не знаю почему, но не могу. Я беспокоюсь. И я не знаю… Не знаю почему, но у меня просто ужасное предчувствие… Тэхён ничего не говорил. Просто молча смотрел. Юнги знал этот взгляд, он видел его уже несколько раз до этого и после каждого раза был… — Хён? — М? Тэхён поцеловал его. Поцелуй был солёный, влажный, почти что целомудренный. Это тоже было вполне знакомо. У Юнги всегда грудь сжимало, когда такое случалось. Казалось, это неправильно, но всё было не так, потому что с Тэхёном не было неправильно. Не было неправильно, потому что это Тэхён и он. «Правильно, — подумал Юнги, — они необъяснимо, невероятно правильны». А неправильно это, потому что… Потому что это ощущалось самой простой вещью на свете, самой старой в этом мире, а Юнги не мог… он просто не мог этого понять. Он не мог этого понять. В те разы, когда Тэхён до этого целовал его — точнее, даже больше, чем просто целовал, — он тоже ощущал это. Он никогда не был таким сломленным, никогда не плакал, но во все те встречи слова его были резче, взгляды — более опасливыми, а звоночек, что что-то не-так-не-так-не-так пронзал звоном голову Юнги. Ему казалось, что он должен был ненавидеть себя за то, что поддался, что позволял Тэхёну целовать его рот и челюсть, словно утопающий, но каждый раз, когда это случалось, всё казалось таким правильным. Всё казалось таким правильным, всё казалось таким неправильным, а сам он так этого желал. Тэхён целовал его сейчас, а он думал о других разах. О всех тех случаях, когда слова Тэхёна становились грубее, а выражение лица — более отстранённым. Когда казалось, что сам он весь держался на силе воли. Когда он тянулся и брал сначала руку Юнги, а затем его рот. Случаи, когда он позволял Тэхёну затащить себя в туалет их привычного кафе, позволял ему проезжаться пальцами по всей коже Юнги, позволял себе целовать Тэхёна, затаив дыхание. Случаи, когда он затаскивал Тэхёна на заднее сиденье своей машины, удерживая парня под собой собственным весом, дотрагивался до младшего, пока тот не разваливался на куски, пока это отстранённое, ужасное выражение лица не растворялось в мягком блаженстве и вздохах-шепотках. Юнги не знал, с чего начались слухи в отделе, где он прокололся, но, ох, все они были правдой. Всегда были правдой. Он надеялся, что Хосок, и Намджун, и остальные сделали ставку на победу. Что они поставили на то, что Юнги трахался с Тэхёном. Он надеялся, что они выиграют кучу денег. (Конечно, это просто секс. На этом настаивал Тэхён. Это просто секс. Помогал им обоим.) (Настаивал он на этом только после.) Хотя той ночью всё было не так. Той ночью они просто вдвоём прижимались вплотную друг к другу на диване Тэхёна. Той ночью Тэхён целовал его нежно, а его кожа была горячей в тех местах, где скользили пальцы Юнги: по нежным впадинкам рёбер, изгибу спины, мягонькому животу. — Я не оставлю тебя, — сказал он, чувствуя, как сердце разбивалось от того, как вздрогнул Тэхён. — Не надо… Не плачь. Тэхён-а. Ты пугаешь меня. Тэхён, казалось, удивился таким словам. Юнги поцеловал его снова и задумался над причиной. Тэхён думал, что Юнги ничего не боялся? Всё было наоборот — он боялся всегда. Всегда. Привычное биение пульса основывалось на страхе. Эта работа… Этот мир… То, как выглядел Тэхён в прошлый раз — бледным и напуганным… Он позволил своим губам пропорхать по шраму на шее Тэхёна. Тот простонал на это, откидывая голову назад, чтобы снова занять рот Юнги своим. Его ладошки обернулись вокруг лица Юнги, а тот только в этом и нуждался, чтобы остаться. Остаться здесь навсегда, не беспокоиться о завтрашнем дне. Но они не могли. Даже когда он выдыхал в рот Тэхёна, нежно прикусывая его язык, позволяя тяжёлому угару от поцелуя с этим мальчишкой разрушить связность мыслей, он понимал это. Они не могли остаться. — Я доверяю тебе, — сказал Тэхён спустя много-много времени, когда они наконец оторвались друг от друга. У Юнги в голове кружилось смятение, а во рту всё ещё был вкус Тэхёна. — А ты… Ты доверишься мне в ответ? — Я доверюсь тебе, Тэ, — Юнги сказал то, что парень хотел услышать. — Я всё исправлю, — прошептал Тэхён с широко раскрытыми глазами, возможно, находясь не в себе. — Ты просто доверься мне, хён. А я всё исправлю. Юнги не сказал ему, что не знал, что нуждалось в исправлении. Что бы то ни было — наверное, оно того стоило. Оно, наверное, стоило всего этого. Должно быть, для Тэхёна это был вопрос жизни и смерти — не меньше. «Я исправлю. Я должен исправить». Юнги не хотел думать, что будет, если Тэхён провалится. Когда Тэхён поцеловал его вновь, он не хотел думать о том, что это казалось прощанием.

***

НАШИ ДНИ

— Думаешь, он говорил о видео? Чимин припарковал машину под деревом, в паре метров от здания, за которым они должны были наблюдать. Он молчал большую часть объяснений Юнги, пару раз задав вопросы («Помнишь дом, в котором он жил?», «Он говорил что-то про Чайку?»), хоть убей, Юнги его понять не мог. Его лицо не менялось. Не было осуждения, как и отвращения, только нетерпеливость и обеспокоенность. — Не знаю, — опасливо сказал Юнги. — Возможно. Чимин промычал в ответ. Его взгляд был прикован к зданию, сам он откинулся на сиденье, хмуря брови в раздумьях. — Я ожидал более бурную реакцию, — сказал Юнги. — На что? — Чимин взглянул на него. — Ты о части, где сказал, что спал с ним? — Он пожал плечами и потянулся через Юнги на заднее сиденье взять банку колы. — Об этом и так было много слухов, хён. Полагаю, это было правдой с самого начала. — И тебе плевать. — Юнги почувствовал, как тугой узел в груди начал ослабляться. — Не думаю, что это должно меня как-то волновать. Его голос был искренним. Он не смотрел на Юнги, когда говорил. Юнги подумал, что это к лучшему, потому что сам он своё лицо не контролировал. Последние минуты всё было размытым. Всё до сих пор казалось размытым. Он это ненавидел. Ненавидел быть таким слабым. Может, Чимин знал. Может, поэтому не смотрел, являя Юнги свою милость. Если так, то он недооценивал Пак Чимина, так же как и всех в отделе. — Я не знал его, — продолжил Чимин. — Это ты его знал. И вот ты здесь, более полугода спустя, всё ещё пытаешься добиться справедливости ради него. Я не отброшу это, громко разбираясь, трахался ты с ним или нет. Очевидно, Тэхён был тебе небезразличен. До сих пор. Мне… Мне жаль, что ты был там. Когда всё произошло. Сочувствую, что тебе пришлось это видеть. — Не стоит, — вздохнул Юнги. — Это единственное, что я… По крайней мере он был не один. Я был с ним. Чимин слегка нахмурился. Он провёл рукой по волосам, видимо, не находя нужных слов, двинул кадыком, сглатывая конвульсивно. — Мы разберёмся с этим, — наконец, после долгой паузы произнёс он. — Ты и я. Мы докопаемся до истины, хён. — Что забавно, Пак Чимин, я начинаю в это верить. — Юнги лающе засмеялся. Чимин кивнул. Улыбка, скользнувшая по его губам, словно вспышка, — была и исчезла, но от неё стало так тепло, что Юнги смог улыбнуться и сам. — Прости, что тогда накинулся с обвинениями, — сказал Чимин. Он покопался в рюкзаке и выудил из него файл. — Вот. Это медицинский отчёт. Это разочаровывало. Они парились над этим вместе, одновременно стараясь присматривать за зданием, вчитывались в абзацы по причине смерти и чётким негативным показателям генов Экстраординарности. — Раны были нанесены зазубренным ножом, — зачитал Юнги, щурясь, чтобы различить мелкий шрифт в приглушённом свете. — Убийца, судя по этому отчёту, был ниже его. Ниже, но сильнее. Повреждение органов и тканей последовало из того, что ударили под углом вверх. По сути, кто бы это ни сделал — он вставил нож и наклонил его наверх. Или Тэхён сам упал на нож. — Упал на нож, — пробормотал Чимин дрожащим голосом. — Хм. — Да, но это бы значило, что он упал на убийцу, может, даже повалился прямо на него. Может, ДНК… — Юнги перевернул страницу и нахмурился. — Они провели ДНК тест. Ничего, что имелось бы у нас в базе, кроме моего ДНК, конечно же. Орудие убийства тоже не нашли, но нашли чужое ДНК. Азиатского происхождения, около 20 лет, мужчина. Чимин поднял взгляд и выглянул в окно, яростно моргая. Он сделал большой глоток колы. — Ты в порядке? — А? — Ты выглядишь слегка… бледным, — нахмурился Юнги. — Да ничего такого. — Почему они прятали это от меня? — Юнги ещё раз пролистал отчёт. — Здесь же ничего нет. Может, я что-то упускаю? Он не мог смотреть на фотографии в файле. Конечно, не мог. Было больно спустя столько времени смотреть на него в таком состоянии. Он передал это задание Чимину, откинувшись на своём сиденье и прислонив голову к окну, пока Чимин снова просматривал отчёт. На другом конце улицы стояла машина. Юнги наблюдал за ней, зевая и ломая голову над тем, что мог упустить. Что бы это могло быть? Все отчёты казались точными. Не было никаких подозрительных деталей, о которых он ещё не знал. ДНК всех жертв Призрака были забиты в их базе задолго до 2015, так что никто из них до Тэхёна даже не дотрагивался. Почему это прятали? Что он упускал? — Я тоже ничего не вижу, — вздыхая, сказал Чимин. Он потёр переносицу. — Все детали кажутся точнее некуда. — Это бессмыслица. Зачем тогда это держали в тайне? Почему не разрешали мне взглянуть? — Ты спрашивал об этом у Джинсу? — Он сказал, что это был приказ суперинтенданта. — А суперинтенданта спрашивал? — Отказался со мной встретиться, — сказал Юнги. — Так что я как-то вломился к нему. Он сказал, что мы должны отстраниться от дела как можно скорее. Новости о так называемом видео просочились бы, люди бы начали париться. СМИ бы поживились хорошенько. Смерть одного оперативника — ничто по сравнению с национальной безопасностью. На следующий день меня разжаловали. — А Намджун? — Повёл себя как настоящий идиот: вломился к ним, требуя, чтобы они аннулировали моё разжалование, — фыркнул Юнги. — Закончил со мной в подвале. Идиот. Он милый, наивный идиот. Думает, мир ещё можно исправить. Чимин тоскливо улыбнулся. — Может быть, если в мире было бы больше Намджунов, — сказал он, снова начав копаться в рюкзаке. — Я посмотрю, что там в дневнике. Юнги наблюдал за зданием, пока Чимин читал. Он бормотал что-то под нос, проговаривая некоторые слова, и морщил нос, кончиком пальца водя по строкам. — «Ждал тебя», — прочёл он. — Кто это, любовник? — Не знаю. Он никого не упоминал, кроме того раза, когда вырядился. Даже тогда он сказал, что человеку, с которым он собирался встретиться, нравится, когда Тэхён похож на куколку. Мог быть и клиент. — Дэхан из Экстраординарных сказал, что Тэхён мог лгать про проституцию. — Я знаю, что клиенты у него были, — сказал Юнги. — Не знаю, какого рода. Может, он просто давал им информацию в обмен на деньги. — Что это? — Лицо Чимина застыло в сосредоточении. — «Я вижу его везде. Его имя ему подходит. Он сияет снаружи, но внутри него яд», — прочитал Чимин, приподнимая брови. — Ты это видел, хён? Юнги посмотрел в место, куда указывал парень. Слова были спрятаны в углу, за рисунком человека с головой-сердцем, прыгающем на скакалке. Скакалка была сделана из жуков. Она окружала шею мужчины. — О ком он говорит? — Чимин постучал пальцем по рисунку. — Не знаю, — Юнги нахмурился. — Был мужик, которого Тэ боялся. Не знаю почему. Какой-то уебан по имени Роланд. Я следил за ним для Тэхёна. Он тогда был в Дубаях… до сих пор там, наверное. Никто с таможни мне о нём так и не сообщил. Может, стоит изучить его получше. Чимин кивнул и снова перевёл взгляд на дневник. Теперь он смотрел на карикатуру на последней странице, концентрируясь и облизывая губы. — «Кто король птиц», — пробормотал он. Почесал бровь. — Король птиц. Король птиц… Я знаю это. Юнги поднял взгляд к зданию. Машина всё ещё была на том конце улицы, до сих пор бесхозничала. Мотор заведён, фары приглушены. Юнги нахмурился. — Кто-то мне рассказывал об этом, — промямлил Чимин. — Король птиц. Думаю, это крапивник. — Крапивник? — Крапивник взобрался на орла, так что когда орёл был очень высоко и выдохся, крапивник всё ещё был выше, — сказал Чимин. — Поэтому крапивник и является королём птиц. Это греческий миф. — Кто рассказал это тебе? — Друг. — Тот же, с которым ты решал тот код? — А? — Чимин резко поднял взгляд. — Забудь, — тут же сказал Юнги. — Там уже долго машина стоит. Это странно. Чимин сощурился. Выражение его лица метнулось от недоумевающего к встревоженному, а затем к яростному. — О боже, — сказал он, выпучив глаза. — Боже, да это тот парень, который был у меня на хвосте. — Что? — Но Чимин уже вышел из машины с напряжённой челюстью и твёрдым выражением лица. — Чимин! Чимин… Подожди! Чимин двинулся к машине. Она была спрятана в ночном полумраке, и, похоже, незнакомец не понимал, что Чимин шёл именно к нему, но Юнги сматерился и всё равно пошёл за младшим. Он щёлкнул предохранителем на пистолете. Ощущение, что что-то здесь было напрягающе неправильным, засело у него в животе. Он хотел крикнуть Чимину вернуться, не быть идиотом, но его голос разнёсся бы на всю улицу и, скорее всего, спугнул бы и водителя машины, и возможную следующую цель Призрака в здании, за которым они следили. — Блять, — пробормотал Юнги, переходя на бег. — Ты идиот. Пак Чимин, ты просто, блять, идиот. Если бы он только мог поймать Чимина и прижать его к земле… Но Чимин тоже бежал. Он был тихим и быстрым, быстрее Юнги, учитывая все упражнения, которые Юнги не делал. Чимин был уже почти у машины, а Юнги ещё и вполовину расстояние между ними не сократил. Чимин замедлился, подкрадываясь, — он держал пушку при себе. Юнги надеялся, что он не собирался сделать что-то ещё более глупое: не постучится в дверь или не попросит парня выйти. «Просто взгляни и вернись, — тихо взмолился он, приближаясь к ним. — Просто сделай шаг назад». Чимин сделал шаг назад. Юнги даже не успел облёгченно вздохнуть, а дверца машины уже распахнулась. У мужчины, что оттуда вышел, пальцы искрились фиолетовым. Он уже видел их, Юнги был уверен в этом. Этот парень заметил их обоих, потому что до этого шпионил за ними, а встретившись лицом к лицу с двумя полицейскими с пистолетами, решил, что лучшая защита — это нападение. Электричество закружилось по его торсу — смертоносное, словно кобра, готовая броситься и укусить. Сердце Юнги застучало в груди, подобно колибри. — Чимин, — позвал он парня, их и так раскрыли. — Чимин, не делай резких движений. Электрический поток ударил в землю меньше чем в 10 метрах от Чимина. — Бросьте пушки! — закричал мужчина. Юнги надеялся, что Чимин пистолет не бросит. Прошло несколько секунд в тянущем напряжении, Чимин ничего не сделал. Юнги покрепче обхватил свой пистолет и сделал шаг вперёд. — Бросьте! — снова закричал мужчина. — Бросьте, не то поджарю обоих. Юнги увидел блеск серебра в руках Пака. Наручники, предположил он. Особые, такие в отделе Преступлений Экстраординарных надевали, чтобы подавить силу преступников. Чимин сделал ещё один шаг вперёд, сурово усмехаясь. — Вы что, подохнуть хотите? — заорал мужчина дрожащим голосом. — Я сказал: бросьте оружие! — Не думаю, что тебе дали приказ навредить нам, — нагло прикрикнул Чимин, блефуя. — Не думаю, что твой босс, кто бы он ни был, просил тебя поджарить нас. Так может, прекратишь эти игры и скажешь нам его имя? Мужчина слегка дёрнулся. Ещё одна молния ударила в землю, в этот раз всего в паре десятков сантиметров слева от Чимина. — Я… Я могу навредить, если придётся! И я это сделаю! — Ох, разве Чайка тебя за такое простит? — воскликнул Чимин, и Юнги подошёл вслед за ним достаточно близко, чтобы разглядеть шрам на шее мужчины. Он рвано вздохнул. Мужчина переминался с ноги на ногу, явно раздумывая. — Скажи нам его имя, и мы тебя отпустим. Кто такой Чайка? Как его зовут? Мужчина ничего не говорил. Ещё больше молний появлялось вокруг них, Юнги заметил краем глаза, что вокруг них начала образовываться фиолетовая решётка. Парень пытался загнать их в ловушку. Сраные Экстраординарные. — Чимин, — предупреждающе сказал Юнги. Чимин замотал головой, заметив решётку. Он сжал губы. Юнги увидел колебание на его лице, проблеск сомнения, он знал, что и Экстраординарный мог заметить это. Естественно, мужчина сделал шаг к Чимину. Чимин вздохнул, страх неожиданной лавиной исказил его лицо. Нахуй. Юнги сделал предупреждающий выстрел. И Чимин, и мужчина подпрыгнули, всполошившись. Стая птиц вырвалась из дерева, проснувшись от испуга. «Скворцы, — подумал Юнги. — Стая скворцов». Юнги воспользовался секундным замешательством, чтобы броситься вперёд и по пути выхватить наручники из ослабевших рук Чимина. Он врезался в мужчину. Он услышал крик Чимина, увидел трескающиеся молнии и ощутил свирепую, жгучую боль, пробегающую по торсу. Боль ни с чем не могла сравниться — хуже пули, хуже огня. Она раздирала его, ему хотелось проблеваться, хотелось отрубиться, что угодно, лишь бы она остановилась. Но ему нужно было надеть наручники на парня. Он должен был узнать, кто такой Чайка. А Чимин… Чимин просто новенький, он в этом деле профан — слишком импульсивный. Дерзкий, смелый и ещё не прошедший через ад. Он был бы одного возраста с Тэхёном, если бы тот сейчас был жив. А Юнги Тэ спасти не смог, поэтому… Чёрное подползало по углам поля видения. Фиолетовый искрил вокруг него, яркий, чудесный и жестокий, дикий сад света и тьмы. Боль снова прокралась в грудь, крепко обхватила его сердце, и он вздохнул, как рыба, выброшенная на берег. Где-то раздались громкие крики агонии, он не сразу понял, что кричал он сам. Он услышал щелчок наручников, услышал мат мужчины под ним, услышал, как Чимин снова прокричал его имя. А затем всё сменилось тихой, мирной темнотой.

***

В моменты между сном и пробуждением Юнги снился Тэхён. Они были не одни. С ними был кто-то в этом сне, ещё один парень. Чем больше о нём думал Юнги, тем более расплывчатым становилось его лицо, но его серебряные волосы игрались со светом и блестели. Парень стоял на коленях у края ванны, низко склонив голову и тихо шепча Тэхёну, который сидел на самом краю. Они держались за руки. Это смотрелось так тихо и интимно, и, наверное, Юнги должен был что-то чувствовать, видя, как объект его не-таких-уж-невинных желаний так открыто нежился с кем-то другим, но ничего подобного не было. По сути, если он опустил бы взгляд, сон дал бы ему то, что он хотел: его пальцы тоже были переплетены с чужими. Маленькая ручка, крепкая хватка, холод кольца пронизывал теплоту кожи. — Пора, — сказал неизвестный нежно и кивнул Юнги. Он встал. — На счёт три? В ванне был лёд. Огромные куски льда. Холод, исходивший от него, ручьём пронизывал Юнги до самых костей, хотя на нём было несколько слоев одежды. На незнакомце тоже. А вот Тэхён дрожал в тоненькой футболке и шортиках, он окаменел с широко раскрытыми глазами, усиливая хватку на ладони незнакомца. — Помни, — сказал парень мягким и прекрасным голосом, нежно выделяя каждое слово. — Мы любим тебя, малыш. — Я знаю. Когда вода сомкнулась над его головой, Тэхён начал сопротивляться. Удерживать его было трудно. Он был больше них, сильнее, чем казался, потому что вырос на ферме. Он боролся. Юнги не мог смотреть. «Я люблю тебя, — думал он. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». (Прости.) Его сердце билось так сильно, что он охнул, но вздох застрял в горле. Его голова вертелась так быстро, что казалось, он отключится. Повсюду была вода. Было куда холоднее, чем Юнги представлялось: мороз кусал кожу, а по лицу бежали горячие слёзы. Он не выдержит больше. Он не мог так… Тэхён замер в их руках. Ещё немного ледяной воды расплескалось по ногам Юнги. — Что теперь? — спросил он в ужасающей тишине. — Теперь? — сказал мужчина, медленно растягивая губы в слабой улыбке. — Теперь мы делаем выбор.

***

Юнги проснулся, Намджун смотрел на него сверху вниз. — Привет, — сказал он и провёл рукой по волосам. — Привет, хён. Ты в порядке? Раздавалось пиканье. Антисептик. Юнги чувствовал себя как-то странно и вяло, голова раскалывалась. Простыни под ним были жёсткими и накрахмаленными. Значит, больница. Намджун сидел на стуле, его лицо было очень близко к Юнги, — он хмуро смотрел на него. Сокджин стоял, облокотившись на стену. На обоих была гражданская одежда. Юнги долго тупо смотрел на них. Всё его тело болело. — Я в порядке, — сказал он, наблюдая, как лицо Намджуна расплылось в облегчении. — Я в порядке. Просто… Просто всё слегка побаливает. — Ты помнишь, что случилось? — спросил Сокджин. Юнги медленно сел, зарываясь ногами поглубже в одеяло. В помещении было холодно. А может, ему казалось и это всего лишь тревога, что охлаждала его. — Конечно, да, — сказал он, надувшись. — Я чуть не поджарил себе мозг, верно? А куда это Пак Чимин запропастился? Намджун и Сокджин обменялись вымученными взглядами. Сокджин тихо вздохнул. — Мы не знаем, — сказал он. — Он послал предупреждение. Когда мы прибыли, на месте был только ты. Его телефон отключён, отследить не можем. — Не можете отследить? — переспросил Юнги. — Мы пытаемся, — скорчился Сокджин. — А… А парень, Экстраординарный… — Там больше никого не было, хён, — тяжело вздохнул Намджун. — Тебя приставили к фонарю. Ты был в отключке. — Так они его забрали. — Да, мы… Мы так предполагаем. — Сокджин поправил очки на носу. — Блять. Блять, блять, блять. — Экстраординарные уже занимаются этим, — незамедлительно проговорил Сокджин. — Мы найдем его, Юнги. С ним всё будет хорошо. Они забрали машину, и мы думаем, что у нас может получиться взломать систему GPS в ней и отследить их. Юнги рвано вздохнул. Это ужасно. Что, если Чимин сейчас был в чудовищной опасности? Что, если он уже был мёртв? Они не знали, что это за Чайка, почему они следили за Чимином и Юнги… Что, если блеф Чимина был неправдой и они хотели просто убить их? А сейчас Чимина забрали. У Юнги мурашки шли по коже. Его забрали, а Юнги должен был сделать хоть что-то. Он должен был сделать хоть что-то. — Хён, — пробормотал Намджун. — Я должен тебе кое-что рассказать. Это касается Чимина.

***

Иногда даже мысль о Стыке пугала Чимина. В этом месте он потерял три года своей жизни. В этом месте, где, должно быть, проходил по этим самым улицам, переезжал из здания в здание, но уже ничего об этом не помнил. Туманные переулки и спрятанные в них продуктовые, почти вульгарный неон — знал ли он всё это? Пропускной пункт и река, весь этот водоворот, сверкающая толпа Экстраординарных у банка, — как часто он всё это видел? Квон часто говорила ему не утруждаться чрезмерно, пытаясь вспомнить те времена. Сны и так были явной подсказкой к тому, что тогда происходили плохие вещи, вещи, которые его подсознание желало подавить. Но Чимин был любопытным. Всегда был таким любопытным. Так что иногда он толкал и толкал эти стены, пытаясь подсмотреть, что за ними. Три года. Целых три, мать его, года он был потерян. А затем его нашли, это было ужасно, в этом было замешано правительство, потому что дело было не только в нём. Огромную толпу потерянных людей без воспоминаний о нескольких прошедших годах вытащили из Стыка. Отдел преступлений Экстраординарных расследовал это и по следам нашёл кого-то, кто звал себя Скарабей. Но никто так не успел достать этого ублюдка — и он сбежал в другую страну. Чимину предлагали благотворительные компенсации и реабилитацию, как всегда делалось для поддержки жертв, пострадавших от преступных действий Экстраординарных. Но из-за того, что Чимин ненавидел само слово «жертва», он взял свои бесплатные сессии у психотерапевта, вернулся в университет и попытался продолжить жить как раньше. Но порой одна только мысль о Стыке пугала его. Идея того, что он сделал что-то ужасное в этих потерянных воспоминаниях, иногда преследовала его. И конечно же, сны. Он испытал огромное облегчение, когда его приняли в полицию, потому что, как заметил Хосок, он на это особо не надеялся. У него были проблемы: призраки потерянных лет возвращались, преследуя его в виде кошмаров и бессонниц, и его собственное тело ощущалось порой чужеродным. Иногда он боялся, что навредит людям. Иногда он нервничал, что они увидят в нём что-то, что не мог увидеть он сам. Он знал, что они остались с ним, эти демоны, несмотря на помощь Квон. Он также знал, что при наборе в полицию кого-то с таким, как у него, личным делом должны проводиться сотни психологических тестов, которые он бы не смог пройти. А затем он их прошёл, большинство из этих тестов даже не записали, и он надеялся, что хоть раз в жизни удача оказалась на его стороне. Удача или Леди Фортуна. А сейчас Хосок сказал ему, что кто-то сфальсифицировал его дело. Кто-то переписал всё для него, чтобы помочь ему попасть туда. Но кто? И зачем? Он не мог не думать о том, что всё было связано. Тэхён и отель Туз. Его потеря памяти. Сон и предполагаемое видео. Банда, сидевшая у него на хвосте. Тот, кто подчистил все его записи и дело. И подавление информации по делу Тэхёна. Всё было связано. И по крайней мере один кусочек пазла Чимин хотел решить этой же ночью. — Хватит пиздострадать, — сказал он Экстраординарному, прикованному к заднему сиденью. — Это то здание? Мужчина ничего не сказал. Искорки фиолетового всё ещё обтекали запястья, но пока его сдерживали наручники, поэтому он гневно плюнул в Чимина. — Хочешь, чтобы я снова тебя ударил шокером, — Чимин закатил глаза. — Хочешь почувствовать вкус собственного лекарства? Я задал тебе вопрос, Молния Маккуин. Он в этом здании живёт? Мужчина снова начал брыкаться. Чимин вытащил шокер. Он приподнял брови и пронаблюдал за тем, как взгляд парня заметался между его лицом и оружием, пот засверкал над верхней губой незнакомца, а кадык яростно задёргался. — Д-да, — пропищал он. — Да, это то здание. — Хороший мальчик, — улыбнулся Чимин. — Сиди смирно. Он вышел из машины. В такой поздний час большинство окон здания были темны, но на первом этаже в нескольких из них горел свет. Чимин зашёл в дверь и поехал на лифте вверх. Он заменил шокер на пистолет, держа его при себе и двигаясь по коридору. Как бы он хотел не оставлять Юнги там. Особенно когда старший принял удар на себя вместо него; пострадал, пытаясь помочь ему. И всё из-за того, что Чимин оказался настолько глуп, что выбежал из машины к опасному Экстраординарному. Он не послушал Юнги, не дал себе подумать, перед тем как побежать, и в итоге пострадал вовсе не он. Это удар ниже пояса. Всё, о чём мог думать Чимин — как загладить вину перед Юнги. И так… именно так он решил это сделать. Он позвонил в дверной звонок в конце коридора. Он довольно долго гудел. Никто не ответил, так что Чимин позвонил ещё раз, а затем принялся ждать, прижав ухо к двери. По ту сторону раздалось шарканье, он был в этом уверен, — шаги, остановившиеся прямо возле двери. Он снова постучал. — Это я, — сказал он. — Пак Чимин. Я знаю, кто ты. Раздалось ещё больше шарканья, затем звук щелчка предохранителя. Чимин крепче ухватился за пистолет. Он не думал, что тот ему понадобится, не думал, что и человеку по ту сторону он также сможет пригодиться, но осторожность никогда не помешает. Он вдохнул резко и отошёл. Услышал, как открыли замки. А затем раскрылась и сама дверь, и из тени показалось лицо, спрятанное под тёмной толстовкой. — Хён? Чимин натянуто улыбнулся. — Чон Чонгук, — сказал он. — Сколько лет, сколько зим, правда?