Murmuration

В полуденном свете кафе, в котором Юнги встречался с Тэхёном, казалось ему чужим. Оно стояло у границ Стыка, немногим дальше пропускного пункта, поэтому люди, живущие в Стыке, заходили туда нечасто. Меню — одна из проблем: оно всё американское, а порции меньше обычных. Юнги был вполне уверен, что местные жители это место игнорировали. Немногие из Стыка потратили бы деньги на кофе, когда можно купить рис. Но само кафе было расположено очень умно: в Стыке, но не в нём, а на перекрёстке, что привлекало любителей Экстраординарных, которые хотели приблизиться к горячим точкам незаконной деятельности, но, по сути, не оказаться на линии огня. В первый раз, когда Юнги, получивший роль куратора, встретил здесь Тэхёна, на последнем была маска и авиаторы в толстой оправе с янтарными линзами. — Серьёзно? — спросил он, усаживаясь на диванчик напротив парня. — «Лучший стрелок»? Ищете возможность искупить свою вину, пилот Мэв? Тэхён наблюдал за ним около минуты, что-то слабое и непонятное искажало его лицо, а затем оно расплылось в улыбке. — Возьми меня или потеряй навсегда, Юнги-ши. Юнги прикусил губу, чтобы сдержать улыбку. Тэхён вздохнул. — Ты должен был сказать: «Покажи мне дорогу домой, милашка». — Я не буду называть тебя милашкой. — Тогда я согласен на «детку». Юнги помнил, как смеялся над ним. Он помнил, с каким беспокойством на него смотрел Тэхён, видел, как он таял, словно лёд под солнцем, в течение их следующих встреч. Юнги думал, что это хорошо, потому что старшие по званию давили на него, чтобы он выстроил с Тэхёном доверительные отношения. Позже, когда одной ночью Тэхён спал в его кровати, а сиреневый свет с улицы мягко падал на его голую спину, Юнги думал, что это не хорошо. Они слишком быстро впутались. А сейчас… если Тэхён был жив где-то там, что им оставалось? Такая себялюбивая мысль. С такой точки зрения думать эгоцентрично, эгоистично, но он не мог иначе. «Я люблю тебя, — думал он, возвращаясь мысленно к той ночи, снова примеряя мысль на себя, потому что тогда он впервые это осознал. — Всё ещё люблю». Чимин сидел на диванчике, наполовину спрятавшись от остального кафе, потому что спинки у мебели были выше обычного. У него был напиток, перед ним лежало фото, а лицо его было оцепеневшим. Юнги пытался не выдавать на лице облегчения, но, как ему показалось, вышло у него не очень. Чимин молодой, он умный, дерзкий. Он слишком похож на Тэхёна. Слишком трудно было представлять, что он и его может потерять из-за дела. Выражение лица Чимина изменилось, когда он поднял глаза. — Привет, хён, — сказал он. — Быстро нашёл это место. — Да. Оказывается, я здесь уже бывал раньше. — Тогда ты знаешь Тэмин-хёна? — Виделись, — сказал Юнги. — Часто сюда захаживаешь? — Постоянно. Юнги слегка заёрзал на месте. Не должно быть ничего странного в том, что Чимин позвал его сюда. Не должно быть ничего необычного в том, что это то же кафе, в котором он встречался с Тэхёном. Просто и без того было чересчур много совпадений, чтобы это ничего не значило. — Я раньше встречался здесь с Тэхёном. Что-то опустошающее медленно пробрало выражение лица Чимина. Его кадык конвульсивно дёрнулся. — Оу, — сказал он. — Он говорил что-то обо… мне? — Кто, Тэ? Нет. С чего бы это? Ты знал его? Есть что-то… Ты мне что-то не договариваешь? — Юнги наклонился вперёд на диванчике. Ему было плевать, слишком ли быстро он говорил, когда Чимин противоречиво смотрел на него широко раскрытыми глазами. Всё было ужасно, чудесно и чудовищно, и он просто хотел хоть раз получить ответы. Он просто хотел знать. — Ты знаешь… Знаешь, где он? — Хён, я… — Чимин казался потрясённым. — Г-где он? О чём ты? Юнги заставил себя облокотиться о спинку. Его сердце билось слишком быстро; это не прекращалось с момента, когда он только посмотрел то видео. Не прекращалось с того момента, как он увидел, как Тэхён дышал на той каталке, мёртвый, а затем нет. Юнги чувствовал, как в груди бурлил расплавленный металл, прожигая его изнутри, он только и мог, что сидеть спокойно. — Мы нашли кое-что, — сказал он. — Тэ… Тэхён умер в Тузе, но его вернули. Вернули к жизни. — Да. — Чимин прикусил губу. — Я… Я знаю. Чайка. — Ча… Что? — Он некромант, — сказал Чимин. — Он был… Он мой друг. Тот самый друг, с кока-колой. Его зовут Чон Чонгук. А затем Чимин рассказал ему всё. Если смотреть запись с замыленных камер видеонаблюдения было странно, то слышать историю с точки зрения Чайки было ещё страннее. Что-то дёрнулось в его голове, когда он услышал, что Тэхён ходил на занятия в университет. Что-то острое и зазубренное прорубалось сквозь рисовую бумагу, которой он прикрывал всё плохое. Он подумал, что стоит всё пересмотреть, но что-то остановило его. Стена. Чем больше он пытался вновь уловить то чувство, тем дальше оно от него уплывало, пока ему не пришлось остановить Чимина, чтобы всё записать. «Институт, — написал он. — Биология Экстраординарных». Слова плавали в его голове и врезались в стену, ни к чему не приводя. «Тэхён, — записал он. — Тэхён, Тэхён, Тэхён». — Он дал мне это, — сказал Чимин после того, как Юнги ввёл его в курс дела, что именно Хосок, чей разум был под контролем, ударил Чонгука, как-то подменил тела, что группа крови была указана не та. Юнги взял фотографию из рук Чимина и перевернул её. На снимке были моложе привычного Тэхён и Чимин на какой-то вечеринке, они ярко улыбались и казались такими счастливыми. — Я не… Не знаю, что это. Оно… что-то запустило в голове. Что-то болезненно застряло в горле Юнги. Он молчал. В нём поднялось необъяснимое желание дотронуться до фотографии. Он так и сделал, быстро проведя подушечками пальцев по их лицам. Сидевший напротив Чимин издал тихий гортанный звук, походивший на всхлип. — Хён, — сказал он и замолчал. Юнги кивнул. Между ними было что-то странное, наэлектризованное. Будто они стояли и ждали, пока их впустят, у порога неизвестного дома без приглашения, и оба были до усрачки напуганы. У Чимина тряслись руки. Он отпивал из стакана и смотрел на Юнги взглядом загнанного в угол животного. — Запустило… что? — осторожно спросил Юнги. — Воспоминание, наверное. — В голосе Чимина было сомнение. — Ты знаешь о моей потере памяти? — Ты думаешь, что знал его, — на выдохе выпалил Юнги. — С тех времён. — Я видел… Видел его на вечеринке. Во сне. Видении. Что бы то ни было. Он был… Он был очень громким. Очень улыбчивым. Юнги медленно выдохнул. — Но ты его не помнишь. — Нет. — Голос у Чимина был хриплым. — Я не могу… Как бы ни пытался, я… Я не могу вспомнить. Не могу вспомнить это фото. — Он может быть жив, — сказал Юнги. — Тэхён, он… — Этот человек с контролем разума, — второпях выпалил Чимин. — Кем бы он ни был, он должен это знать. Если мы сможем его выследить… — Ну и с чего нам начинать? Он не мелькал на записи. Твой друг, Чайка, уже пытался его разыскать. И что выяснил? — Да, он проводил расследование. — И ничего не нашёл, — пробормотал Юнги. — С чего бы начать? Чимин поднял флешку. — С этого, — сказал он. — Мне её Чонгук дал. Не знаю, что на ней, но там должны быть зацепки. Юнги кивнул. Какое-то время они сидели в тишине, пили и думали; оба затерялись в водовороте своих мыслей. Юнги пытался протолкнуть стену в голове. «Вот твой костюм, хён, ты — порнозвезда». Тэхён в его голове расхаживает по коридору, что странно, одетый в пижаму с синим халатом, свисающим с плеч. Тэхён сидит, скрестив ноги, на высоком столе в какой-то лаборатории, хмурится и работает в ноутбуке. Тэхён прижимает руки к сердцу Юнги: «Секрет, секрет, оставим это в секрете. Забудь. Ты должен забыть». И вот промелькнуло что-то другое. Кто-то другой. («…Познакомься с моим парнем. Он стесняшка. Юнги-хён… хён… познакомься с Чимини. Он первокурсник!») Юнги взглянул на Чимина, тот посмотрел в ответ. У Чимина тоже бывали такие забавные мысли, проблески, сны, как этот? Юнги уже понимал, что да. Пак только что про один рассказал. Тэхён тоже ему рассказывал о секретах? Он и Чимина просил забыть? Есть ли фото Юнги с Тэхёном, как это, как то, которое было у Чимина, где они бы держались за руки, или улыбались, или делали что-то странное, глупое, типичное для молодёжи? Почему у Тэхёна было столько секретов? Где было то общее, что было между тем, что с ним случилось, и всеми этими нереальными, фантастическими воспоминаниями, живущими в Юнги и Чимине? Тэхён знал Чимина раньше? Как университет втискивался во все эти слабо натянутые нити? — Вы часто сюда приходили? — тихо спросил Чимин. — Когда встречались друг с другом. — Да. — А я не знаю, приходил ли, — сказал Чимин. — Я не помню. В голове только чистая пустошь. Почти в три года. Может, какие-то куски и раньше. Мне это не нравится, хён. Мне не нравится не знать, что я мог творить в те три года. Кому мог навредить. — Никому ты вреда не причинял. — Ты не знаешь этого. — Лицо Чимина окрасилось красным от ярости. — Ты не знаешь этого, хён. Что, если я причинял людям боль? Что, если убил кого-то? — Никому ты вреда не причинял, — сказал Юнги. — Это был не ты, Чимин-а. Что бы ни случилось с тобой, кто бы ни распоряжался тобой, это был не ты. Ты был просто инструментом в чьём-то извращённом деле. Ты был жертвой. Никому ты вреда не причинял. Чимин напряг челюсть и крепко сжал в ладони стакан. — Сказал бы ты то же, если… Если бы это ему я сделал больно? — О чём ты? — Юнги прищурился. — Г-гипотетически, — прохрипел Чимин. — Что, если это я-я заколол Тэхёна. Если именно я протолкнул нож так сильно, что он прошёл через кость. Будешь ли всё ещё говорить, что я — сраная жертва, хён? — Но ты этого не делал, — упирался Юнги. — Ч-что, если я это сделал? Юнги ощутил, как паника побежала по венам, а дыхание засвистело в лёгких. «Нет, — думал он. — Нет, нет, нет». Чимин смотрел на него выпученными глазами с застывшими в них слезами и до побелевших костяшек сжимал края стола. Его лицо было бледным, бескровным, краску смыло щёлочью. Его грудь вздымалась от ужаса. — Что, если я это сделал, — он начал неразборчиво бормотать. — Что, если я это сделал, что, если… — Хватит это говорить. Ты не делал этого. Ты не мог. — Я знаю, каково это было. Я знаю, каково было делать это… Я знаю, о-он… Я не хочу причинять ему боль, — сказал Чимин с болезненной серьёзностью, убирая волосы с глаз и хватая запястье Юнги по ту сторону стола. — Я не хочу. Но я должен. Каждый день я должен… Должен… — Чимин, успокойся. Чимин помотал головой. — Я делаю правильный выбор, — прошептал он, и что-то в голове Юнги споткнулось после этих слов. — Я делаю правильный выбор. Я не могу… Не могу обернуться, я должен причинить ему боль, я должен делать это каждый день, и я… Хватка Чимина на запястье Юнги стала до боли крепкой. — Я думаю, это реально, — прошептал Чимин. — Я думаю, что это было на самом деле, хён. Я сделал это. Я… Я заколол его, я… — Хватит говорить это. Чимин… Тебе нужно остановиться. Взгляни на меня, — рявкнул Юнги, и Чимин пугливо поднял взгляд, встретившись с чужим, но длилось это недолго. Парень снова отвёл взгляд — перепуганный, виноватый и потерянный из-за ужасных вещей, что мелькали в его голове. Юнги вытолкнул себя с сидения к Чимину, выдернул свою руку из его смертельной хватки, схватил парня за плечи и потряс его. — Взгляни на меня, блядь. Ты этого не делал. Не делал. Ясно? Даже если… Даже если это твоя рука всё совершила, даже если это твой нож забрал его жизнь, ты этого, блядь, не делал. Слышишь меня? Чимин быстро сглотнул. Его зрачки были так же расширены, а по чертам лица пробегалась паника. — Ты не понимаешь, — прошептал он. — Он всё молит и молит меня, хён. В моих снах он всё… О Боже, он всё говорит «прошу», но я просто… Я просто протыкаю его вновь и вновь. Каждый раз я… — Тш-ш, — сказал Юнги и мягко обернул руку вокруг плеча Чимина. Этого хватило, чтобы тот сломился, по крайней мере ненадолго. Он влажно вжимался лицом в плечо Юнги, сотрясаясь телом от беззвучных всхлипов. Юнги гадал, сколько младший скрывал это. С самой потери памяти? Горло пронзила острая, жгучая боль, и он проглотил её. Вместе со всем другим: всей усталостью, жуткой болью, злостью. — Я знаю, что ты л-любил его, — выдохнул Чимин. — Я, сука, даже не помню. П-п-прости, хён, я… — Это не твоя вина, — сказал Юнги. Это злило его. Это не могло быть виной Чимина. Не могло. — Взгляни на фото. Чимин издал ужасный, задыхающийся звук. Юнги сильно, агрессивно его потряс. — Ты, блядь, взгляни на фото, Пак Чимин, и скажи мне, что сделал бы это с ним нарочно. Он не знал, кого пытался убедить, Чимина или самого себя. У первого перехватило дыхание. Теперь по его лицу бежали тихие слёзы, он цеплялся за фотографию, словно за спасательный круг. Он смотрел и смотрел на неё, медленно успокаиваясь, делая осторожные вдохи, голова его всё ещё лежала у Юнги на плече. Он дышал. Юнги оставил его в покое. Его рука соскользнула вниз по мягкому изгибу спины Чимина, по его тонкой футболке, но ему было плевать. Его собственные мысли всё равно гонялись в голове. Если это правда… Если Чимин заколол Тэхёна… У Юнги мурашки побежали по коже. Это сделал тот уёбок… Он залезал в головы людей и превращал их в куклы, чтобы играться с ними… Да как он смел. Как смел он нарушать автономию, превращать хороших людей в монстров. Как смел он. Если бы он попал Юнги под руку, он бы разъебал его до полного уничтожения. — Т-ты был в моём сне, — срывающимся голосом прошептал Чимин многим позже. — Ты был… Ты тоже там был, хён. Юнги глубоко вздохнул. — Я знаю, — сказал он. — Ты… Ты был в моём. — Что мы делаем в твоём? — Мы, — сказал Юнги. — Мы топим его. Тэхёна. Во льду. В ванной. Теперь Чимин выглядел подавленно. Он размазал слёзы тыльной стороной руки и медленно заставил себя сесть прямо. Его брови нахмурились. — Что это вообще значит? — спросил он. — С чего бы нам это делать? А по какой причине хоть что-то из этого происходит? Юнги чувствовал, как медленно потянуло в душе растущее осознание, что он попал в что-то огромное, запутывавшее, полное масштабных последствий. И Чимин тоже. Они мухи в паутине, но кто паук? Скарабей? Призрак? Сам Тэ? — Я не знаю, — мрачно произнёс Юнги и поднял флешку. — Но у нас есть это. Пойдём узнавать.

***

Чимин повёл их в свою квартиру. Если Юнги и удивился местоположению, то не подавал виду. Он припарковался на противоположной стороне улицы, и они зашагали по грязным, тускло освещённым лестничным пролётам. Листовки салонов массажисток и борделей мадам Юри прятал под своей жёлтой бумагой потрескавшийся цемент. На первом пролёте сидел ребёнок с окровавленной губой и йо-йо, которое он методично кидал в стену. Он захныкал и отполз подальше, приметив значок и кепку Юнги. — Ничего особенного, — сказал Чимин, не обращая внимания на то, что следующий пролёт пах соджу и табаком. — После того, как ко мне пришло сознание, я на какое-то время вернулся домой. Около месяца, наверное. Мои родители много копошились. Аппа отказывался платить за обучение в полицейской академии. Сказал, слишком рискованно и что, если я хочу, чтобы меня прикончили, мне придётся делать это на свои деньги. — Звучит жёстко, — промычал Юнги. — Брал подработки, взял несколько кредитов. Всё ещё выплачиваю их. Это место неподалеку от Стыка, но по крайней мере здесь пиздец как дёшево. Моншил перекатывалась, яростно облизывая свои лапки, лёжа на спинке, когда Чимин достиг своего пролёта. Он вставил ключ в замок и только потом вспомнил, что дверь заклинило. Пришлось ему с Юнги вместе подталкивать её плечами, чтобы та наконец распахнулась. — Я живу с одним парнем. Он работает в ресторане внизу. Здесь бывает нечасто, а когда всё же заскакивает, обычно он в отрубе, пьян. Юнги ничего не сказал. Он прошмыгнул к старому поломанному ноутбуку, пока Чимин доставал из потрёпанного мини-холодильника тепловатую колу. Когда он вернулся с всё ещё потрясывающимися руками и до боли быстро бьющимся сердцем, Юнги только вставлял флешку. — Пароля нет, — сказал Юнги, махнув рукой на ноут. — Ленивый ты. — Мой сосед иногда им пользуется. Если не может вспомнить пароль, то он бросает ноутбук по комнате. — С твоих слов он тот ещё дерьма кусок. — Кусок дерьма, который платит половину аренды. У Чимина от всех плачей горло пересохло и ощущалось как-то неприятно. Компьютер жужжал, считывая флешку. Юнги просто сидел не двигаясь, с сосредоточенным взглядом и опущенными плечами. Пялился на ноутбук так, словно тот даст ответы к жизни, Вселенной и всему вокруг. Открылось командное окно. «Ответьте на вопрос, — было сказано в нём. — И получите доступ». А после этого небольшая улыбочка и эмодзи с тигром. — Чё за нахуй. — Тэхён в своём репертуаре, — сказал Юнги, садясь прямо. Он нажал ENTER и открылось новое диалоговое окно: «Кто из нас король птиц?» — Крапивник, — пробормотал Чимин. — Попробуй ввести это. Попробуй «крапивник». Юнги попробовал. Экран загорелся большой анимированной гифкой. На ней было написано: «МОЛОДЕЦ». Вокруг надписи кружил единорог, изрыгающий радугу. Какой-то странный писклявый звук играл на повторе. Чимин вытаращился на экран. Что поразительно, на самом деле, учитывая их истощённое внимание. Он смотрел на единорога недоверчиво долго, будто ожидая, что тот заговорит с ним серьёзным глубоким голосом. Юнги, похоже, делал то же, приоткрыв губы и вскинув брови. Примерно через минуту Юнги пришёл в себя, матерясь и много раз ударяя по кнопке ENTER. Ничего не произошло. Чимин взял всё на себя — попытался перезагрузить ноутбук. Когда тот включился вновь, единорог и буквы вернулись, дразня их гигантским мультяшным шрифтом. Этот писклявый звук начинал действовать Чимину на нервы. — Вирус? — Скорее макрос на бесконечном повторе, — пробубнил Чимин. — Должно быть, мы ответили неправильно. — Король птиц, — сказал Юнги. — Не знаю. Орёл? Это важная птица, да? Чимин нахмурился. Он нажал на ESCAPE и снова оказался на экране с вопросом. Курсор издевался над ним. «Кто из нас король птиц». Чимин перепробовал полдюжины птиц, которые только приходили на ум: и Чайку, и… — Постой, — сказал Юнги. — Давай подумаем над этим. — Может, альбатрос, — сказал Чимин. У них большой размах крыльев… — Это вопрос с подвохом. — Юнги надул щёки. — В прошлые разы, когда он спрашивал, он говорил: «Кто». А сейчас: «Кто из нас». Юнги попытался вписать имена. Он попробовал «Тэхён», затем «Чонгук», затем своё имя. А после помедлил. — Ну, вперёд, — сказал Чимин, хрипло дыша. — Попробуй моё. Юнги ввёл. И почти тут же экран почернел и включился видеоплеер. Чимин издал тихий растерянный звук. Сначала всё было немного размыто, раздавалось потрескивание, пока камеру ставили неуклюжие, возящиеся руки. А затем она сфокусировалась. Юнги рядом с Чимином чуть не уронил ноутбук, потому что там были они. Все трое. Юнги нажал кнопку паузы. Чимин чувствовал, как чужая рука медленно вползла в его собственную, и взялся за неё не раздумывая. Это не казалось неуместным. Это вообще не казалось странным. А в видео, в их в том числе видео, Чимин держался с Юнги за руки. Сидя на потрёпанном диванчике Пака, Юнги закрыл глаза и стиснул зубы. Похоже, он вообще не помнил, как дышать. — Мы должны посмотреть, — прошептал Чимин. — Это… Мы должны посмотреть. — Я не помню этого. — Как и я, хён. Когда я пытался… Когда заставлял себя вспоминать прошлой ночью, мне показалось, что мне воспротивилось моё собственное сознание. Юнги тяжело взглянул на него. Чимину казалось, что он под водой. Будто в комнате остановилось время. Всё было оттенено слабым странным зелёным из-за света, просачивавшегося сквозь жалюзи, и он слышал, как барабанило в дикой панике сердце Юнги. Ему самому было нелегко, голова кружилась, а по горлу вверх пробиралась тошнота, но он уже сталкивался с этим раньше. Чимин знал, каково это: потерять память, а потом осознать, что потерял её. Юнги такими знаниями не располагал. Он оцепенел, рука в ладони Чимина вспотела, а по спине парня бегали мурашки, пока он пялился на изображение на экране. Метка времени в углу гласила: день из 2013. Их лица были такими юными. Тэхён стоял в центре, волосы были убраны с лица повязкой, одной рукой он обвивал талию Чимина, а другой обнимал Юнги за спину. Они стояли вокруг него, и Чимину не нужна экспертиза профилирования, чтобы определить динамику на изображении. Самым обожаемым, самым излюбленным, очевидно, изласканным был Тэхён. Он — клей, солнце, вокруг которого выстраивались их орбиты. Он — срединная точка, их центр, их ось. Чимин вздрогнул. Теперь для него обрело смысл то, почему это расследование всегда казалось делом трёх парней. Почему каждая деталь, каждая подсказка и зацепка тем или иным образом была связана с Тэхёном, живым или мёртвым. Будто он их вёл. Держался близко, показывал дорогу. Это Чимин, Юнги и Тэхён. Так было всегда. — Хён, — сказал Чимин. Он боялся позволить себе говорить. — Д-да. — Голос Юнги был очень грубым. Он потянулся вперёд и ткнулся на кнопку воспроизведения. Их молодые версии выглядели мрачновато. Фон был похож на какой-то класс, только поздней ночью. Молодой Юнги выглядел потрёпанным и ошеломлённым, будто устал до мозга костей и готов был умереть на месте. Молодой Чимин был одет в какой-то грязный костюм. У молодого Тэхёна был синяк на скуле, а костяшки пальцев его были ободраны и покрыты кровавыми струпьями, будто он кого-то избивал. По ним было ясно видно, что у них какие-то проблемы. — Л-лады, — выдохнул Тэхён на видео. — Журнал, проект М, день 66. У нас проблема. — Да, капитан Очевидность, — молодой Юнги закатил глаза. — Нахуя мы вообще это делаем? — Гм. Итак. — Тэхён безо всякой причины подтянул свою повязку. — Сегодня в 20:20 мы потеряли субъект Д. Мы… Не знаем как, но он нас атаковал, разбил окно и убежал. Это… Это, очевидно, не есть хорошо. Глаза у младшего Чимина были расширены. — Тэхён-и, — сказал он. — Мы должны сказать властям. Это уже не в наших полномочиях. — О-о чём ты? Мы не можем никому об этом рассказывать! Молодые Чимин и Юнги переглянулись. Юнги щёлкнул языком. Он попытался выключить камеру, но Тэхён остановил его. — Нет. Должны быть записи. — Ты всё записываешь, — сказал молодой Юнги. — И зачем именно? Что, если всё это куда-то просочится, а? Что тогда с нами будет? — А что, если мы не вспомним. — Тэхён поджал губы. — О чём ты? — В этот раз Чимин потянулся к камере. Взгляд Тэхёна был испуганным, когда он перехватил запястье, чтобы остановить и его. — Тэхён, достаточно. Мы должны рассказать кому-то. Это… — …перед своим исчезновением субъект Д продемонстрировал нам множество способностей и… Молодой Юнги сжал в руках талию Тэхёна. — Тэ, послушай. — …мы пытались сдержать его, но мы сами ещё не уверены во всём процессе и вмешался профессор… Молодой Чимин схватил камеру. Тэхён попытался её выхватить. Началась возня, видео беспорядочно трясло. Сквозь шум Юнги и Чимин отчетливо услышали, как Тэхён вновь сказал: «Что, если мы забудем». Он сказал это так, будто вот-вот был готов заплакать. Молодой Юнги выматерился. Видео закончилось. Юнги и Чимин какое-то время сидели в напряжении и тишине. Что вообще после такого говорить? Тэхён был прав: они забыли. Чимин не знал, чьих это рук дело. Он многого не знал. Над каким странным экспериментом работал Тэхён? Кто такой субъект Д? Почему Чимин — король птиц? — Что ещё там есть? — дрожащим голосом спросил Юнги. Там фотографии. Тонны сраных фотографий, на которых были все трое. У Юнги пальцы тряслись, пока он листал их. Фотографии их на какой-то горе, на пляже, в их общежитии. Фотографии на пляже и в парке развлечений. Милые, гранжевые пьяные фотографии посреди ночи. Несколько у бассейна, где все они в шортах, Тэхён показывал камере язык, а Юнги тихо улыбался, прижимаясь головой к голове Чимина. Несколько фотографий их, лежащих на задних сиденьях машины, над ними звёзды, на них взвалены одеяла, Чимин пытался уместить всех их в снимок, Тэхён куда более ласковый во сне, Юнги позировал с маркером, собираясь нарисовать что-то на лице Тэ. Глупые фотографии. Глупые, дурацкие подростковые фотографии. Было ещё одно видео длиной в минуту, в котором было слышно в основном хихиканье Тэхёна и Чимина, когда они ворвались в комнату Юнги с гигантским тортиком. — С днём рождения, хён! — завизжал Тэхён, и Юнги, сонный, удивлённый и испуганный, тоже завизжал, вскочив полуголым прямо с кровати. Чимин едва не уронил и торт, и камеру, но спас их, проявив восхитительные рефлексы. В награду он получил большой чмок в губы, любезно предоставленный Тэхёном. — Стой, стой, тебя же снимают… — запротестовал Чимин. Тэхён ответил: «Смотри, мне это нравится», а Юнги назвал того эксгибиционистом, слизывая сливки с его длинных пальцев. Видео закончилось на этом. Чимин понял, что он вытянул руку, раскрыв пальцы, будто это помогло бы ему вернуть те времена. Времена, когда они точно существовали. Времена, когда они знали и любили друг друга. — Пиздец, — сказал Юнги. Его голос был грубым, ужасным. Он без слов, без раздумий прислонился к Чимину, и тот прислонился в ответ. Всё казалось хрупким, готовым разрушиться, даже воздух. Единственной реальной вещью было тепло плеча Юнги, источавшееся сквозь его куртку. — Пиздец. Я не помню. Я не помню его. Я не помню тебя. Я не могу… Как так вышло? Чимин помотал головой. Его рот казался онемевшим, когда он заговорил, неразборчиво выдавливая слова: — Думаешь… Думаешь, он помнил? — Тэ? — глаза Юнги расширились от страха. — Да, д-думаю, что так. Его дневник. Сейчас многое в его дневнике обрело смысл. Ждать друзей, которые не придут, дни рождения, которые прошли незамеченными… — Пиздец. — У Чимина всё внутри переворачивалось. — Полный бардак. Он взглянул на фотографию, на которой они остановились: Тэхён в красном свитере показывал знак «пис» на камеру, обнимая огромную игрушку тигра, пока Чимин обнимал его со спины. Чимин широко улыбался и пытался прикусить ухо Тэхёна. Это мило — приторно и подростково, даже зернистое качество не могло скрыть тот факт, что они были явно влюблены друг в друга. Чимин чувствовал себя ужасно из-за всего этого: ужасно из-за той мысли, что Тэхён помнил их, а Юнги и Чимин его позабыли. Но эмоции на картинке никаких чувств у него не вызывали. Он не знал, каково любить Тэхёна. Он не любил Тэхёна. Он даже не знал Тэхёна. Также он не знал, каково любить Юнги, и тот, похоже, думал о том же, потому что избегал взгляда Чимина. Он весь дрожал, сосредоточившись на себе, крепко сжав кулачки на бёдрах. Через какое-то время он выпрямился и больше не прислонялся к Чимину. — Я не знаю, что делать, — первое, что он смог сказать. — Я думаю, очевидно, чем нам стоит заняться. — Чимин провёл рукой по волосам. — И чем же? — Юнги взглянул на него. — Вернуться в место, где всё началось. Вернуться в Асан, в полицейский университет, и найти, что Тэхён там делал. Что бы это ни было, это точно было незаконно. Он не хотел идти к властям. — Что бы это ни было, мы все в этом были замешаны. Мы были… Мы как-то налажали. Мы налажали. — Этого-то я и боюсь, — кивнул Чимин.

***

Юнги на довольно долгое время после этого впал в тишину раздумий. Чимин исчез на кухне, чтобы приготовить рамён, а Юнги лежал на диване. Потолок был испещрён следами водоподтёков, плесень обрамляла края стен. Он зацепился взглядом за одно из пятен и попытался успокоиться, как его учила Квон. Ему было интересно, учила ли она этому и Чимина. Забавно, как всего пару дней назад он думал, что из общего у него с Чимином только участок и психотерапевт. Участок, психотерапевт и это дело об убийстве. Дело об убийстве парня, которого, по всей видимости, они любили оба. А сейчас, лёжа на диване, Юнги казалось, что общего у них было куда больше. Один университет. Куча потерянных, перекрещивающихся воспоминаний. Один, может быть, мёртвый парень. Что ещё общего у них было? Юнги присел и подтянул к себе ноутбук. Интернет здесь ловил плохо, но доступа к файлам полиции добиться нетрудно, если у тебя уже есть на то разрешение. Он включил поисковик по внутренним кадетам и ввёл имя Чимина. Большую часть того дерьма, что высветилось на экране, он и без того знал: место рождения, образование, личная информация, и всё это с вопиющим отсутствием информации о потерянных годах, суде и вообще чему-либо, связанному с этим. Он пробежался по медицинским документам с зачисления Чимина в ряды полиции, и большинство из них были удовлетворительными, пока не дошло до теста на Экстраординарность. Тот был конфиденциальным. Он быстро поискал такой же свой файл, потом ещё нескольких людей из участка. Ни у кого больше он не был конфиденциальным, тогда почему у Чимина так? Он не Экстраординарный, это точно. Власти бы не сделали его детективом, а если это его как-то обошло, то всё равно за ним должны были приглядывать и на его лодыжке должен был быть браслет. Чимин сам никогда не говорил о своих способностях, но мог ли Юнги знать наверняка? Он пролистал файлы ещё нескольких полицейских, включая Намджуна, пока не остановился на Сокджине: его отчёт об Экстраординарности также был конфиденциален. У Юнги в голове проносились взаимосвязи, в которых он не находил никакого смысла. Сокджин тестировал большую часть полицейских и информаторов для этого — почему его собственный файл был конфиденциальным? Как это повлияло на достоверность его отчётов? Если он солгал о себе, он мог солгать и о других. Он мог солгать о Тэхёне. Юнги набрал Намджуна, а затем передумал в последнюю секунду и сбросил звонок. Но было что-то странное, что дополняло это. То, как выглядел Намджун, когда Джин говорил о своих отношениях с Тэхёном. Как будто и так знал. Что ещё знал Намджун? Они были в университете вместе. Если Чимин и Юнги Тэхёна не помнили, помнил ли Намджун? А Джин? Не мог же весь мир забыть, что Юнги и Чимин знали друг друга в университете, правда? Но это значило, что Намджун и Сокджин скрывали от него что-то с самого начала. Прямо как Тэхён. Они все что-то скрывали от Юнги, а теперь ещё и Чимин — но зачем? Вместо этого он набрал Хосока. — Ты можешь поменять настройки конфиденциальности на медицинских отчётах из отдела мединспекторов? — спросил он до того, как Хосок успел вымолвить хоть слово. — Что? Хён… — Хосок-а, можешь или нет? — Не могу! — Ну, а кого-то, кто может, знаешь? И не упоминай Джин-хёна, не хочу его в это впутывать. — Хён, где ты? Ты поговорил с Чимином? Ты… — Ты хочешь загладить свою вину, что пиздел мне последние два года, или как, Хосок-а? Хосок резко вздохнул. Юнги почувствовал, как внутри всё передёрнулось. То, что он делал, было беспринципно и несправедливо, но он убеждал себя, что должен был делать это. Должен был. Ради Тэхёна, ради себя, ради правды. — Я… — начал Хосок дрожащим голосом. — Возможно, я смогу получить к ним доступ из кабинета директора. — У тебя из-за этого много проблем будет? — Н-не очень. Иногда я пользуюсь им, чтобы добавить цифровую подпись к важным документам. Чимин выбрал именно эту минуту, чтобы войти в комнату с двумя исходящимися паром тарелками в руках. Он критично взглянул на Юнги, когда заметил, что тот говорил по телефону. — Хорошо, — торопливо сказал Юнги. — Детали объясню в сообщениях. Прошу, побыстрее. И никому не говори. Даже… Даже друзьям. Чимин уселся на краешек дивана и протянул одну тарелку Юнги, пока тот сбрасывал звонок. Мин написал Хосоку о файлах Чимина и Джина, а затем принялся безучастно перебирать лапшу. Он не помнил, когда ел в последний раз, но аппетита не было совершенно. Всё казалось маленькими острыми ножичками, направленными к его сердцу. Он никому не мог доверять, даже своей собственной памяти, будто весь мир песком ускользал из-под ног и море могло украсть его, неустойчивого, в любую секунду. Это нехорошее ощущение. — Кто это был? — спросил Чимин. — Почему ты смотришь про Ким Сокджина на моём ноутбуке? — Хосок, — сказал Юнги. — И потому что Джин-хён никогда нам не рассказывал полной истории. «Родители, — прочёл Юнги на странице. — Мертвы. Братья/Сёстры: один, неизвестно». Что-то на задворках сознания не давало ему покоя. Он оттолкнул это ощущение, чтобы сосредоточиться на том, что говорил Чимин. — …думаю, нам стоит просмотреть здания в кампусе университета. Посмотреть, мало ли что вызовет воспоминания. Чонгук сказал, что Тэхён ходил в тот Институт. Юнги скрыл полицейский портал, чтобы открыть браузер. Чимин облокотился на спинку дивана, закинув на него ноги. Юнги поймал себя на том, что смотрел на его лодыжки. Никаких следов повреждённой ткани, никакой белизны, где должен быть трэкер, никаких следов потёртостей или шрамов, какие он видел у других Экстраординарных. Так что это либо работа с превосходным искусственным загаром, либо Чимину никогда не нужно было трэкер носить. — Этого здания может не быть на многих фотографиях кампуса. Если это скрывалось правительством… — Намджун знает парня, который может глянуть это в Дарк-вэбе. Всякая скрытая правительством муть оказывается там. — Тогда почему мы не просим Намджуна нам помочь? Юнги пожал плечами. — Просто не просим, — сказал он. — К нашему счастью, я знаю, где он живёт. Должно быть недалеко отсюда. Чимин окинул его долгим, задумчивым взглядом. — Хён, — пробормотал он. — Ты же не думаешь, что они что-то скрывают, да? Твои друзья. «Моя голова лжёт мне, — не произнёс Юнги. — Мои же воспоминания». Вместо этого он склонил голову над тарелкой и сосредоточился на простом, не требующем размышлений поедании. Он чувствовал беспокоящийся взгляд Чимина на затылке. Хоть раз он не поддался неистовому до зуда желанию закричать. Он подумал, что уже пережил ад однажды, в те дни, когда после смерти Тэхёна двери закрывали прямо у него перед носом, а каждая зацепка оказывалась тупиком. Он не был уверен, было ли это лучше неведения.

***

Юнги отвёз их в брошенное здание, расположенное где-то в Стыке. В подвале был какой-то клуб, шум из которого становился всё громче, пока они туда пробирались. Музыка гулко билась, а мерцающий неон источался из каждого угла. Чимин ощутил, как тревожное, зудящее ощущение нахождения в этой части города снова пробило кости. Он держался Юнги, пока они пробирались сквозь клиентуру клуба. Юнги настаивал, чтобы они переоделись, надели маски и оставили оружие. Оно им тут всё равно не поможет. — Не принимай ничего, что тебе будут предлагать, — сказал Юнги снаружи клуба, метаясь взглядом от человека к человеку, нервно облизывая потрескавшиеся губы. — Это место просто пизданутое. — Серьёзно? — фыркнул Чимин, чуть ли не крича, чтобы его расслышали в музыке. — Я не ребёнок. Но клуб был словно Базар гоблинов, а Чимин ощущал себя милой маленькой девочкой, которую влекло к сладости их изделий. Были и обычные предложения: наркотики, конечно, таблетки и секс, — но это был Экстраординарный бар, так что другим предложением была магия. Магия разума, чтобы успокоить вертолётики в голове. Магия снов, чтобы убрать кошмары. Прекрасная женщина на сверкающих качелях под потолком предлагала разговор: «Все, кого пожелаешь, сладкий. Я могу выглядеть как они. Мэрилин Монро? Клеопатра? Твой любимый айдол? Все, кого пожелаешь, на целый час». Чимин увидел, как взгляд Юнги подскочил к ней, полный любопытства. О чём он думал? О трюке, что использовали для подмены тел в кабинете судмедэкспертизы? Или он чувствовал соблазн от её доброго голоса и обещаний? Что, если она может выглядеть как Тэхён целый час? Это бы помогло? «Могло бы», — подумалось Чимину. Это в принципе могло бы помочь. Если бы ему был дан час на разговор с Тэхёном, Чимин бы извинился. Прости, что сделал тебе больно. Прости, что продолжаю это делать, хоть и в своих снах. Прости, что не помню тебя… нас. — Вперёд, — сказал Юнги ему на ухо, так близко, что его дыхание защекотало кожу Чимина. — Ничего из того, что она может сказать, тебе не поможет. Они променяли извивающийся, барабанящий танцпол на спуск лестницы, что вела в подвал. С потолка свисали мрачные лампы. От стен пахло пылью и чем-то более тёмным, чем-то землистым и травяным. После недолгих раздумий Чимин вспомнил, что знает, что это. Талон. Он часто ходил из рук в руки в университете. Потому что после дела Чимина с контролем разума, с тем, что его заставляли делать что-то против желания, все боялись. А этот наркотик, Талон, поджигали, носили как верёвку или курили, видимо, чтобы подавить ментальные способности, какие были у тех, кто использовал Чимина. Юнги, похоже, тоже увидел эту связь. Он ещё раз принюхался и затем начал быстро спускаться по лестнице. Внизу стояло несколько аркадных автоматов, патинко и игровые консоли. Слышалось хихиканье и смех, люди стояли почти что у каждого экрана, но Юнги прошёл мимо них и направился дальше вглубь. В самом конце подвала была небольшая зона, отделённая стеклом. Юнги легонько постучал по ней. — Кто нахуй? — Мин Юнги, — крикнул в ответ Юнги. — Открывай, Вонхо. Парень, открывший им дверь, был на вид ненамного старше них, но он выглядел куда спортивнее; кожанка на нём была натянута в плечах. Когда он улыбнулся, по кончикам его пальцев промелькнули искры огня. Чимину стало так неспокойно, что он едва не отвёл взгляд. Едва. Он давно научился заменять признаки страха на признаки силы. Вместо этого он сделал шаг вперёд, оказавшись плечом к плечу с Юнги, и мельком пробежался взглядом по комнате за спиной незнакомца. Это было логовом хакеров. По стенам были развешаны экраны, провода переплетались друг с другом, сервера выдыхали в воздух белый шум техники. Центральные процессоры, старые квадратные мониторы и кучи компьютерных принадлежностей загрязняли пространство. Чимин насчитал 6-7 человек, включая Вонхо, внутри, — большинство сидели в худи, хотя был ещё один парень в коже, который сидел развалившись на полу, печатая на громоздком, самодельном, до жопы странном компьютере. — Юнги-ши, — сказал Вонхо с усмешкой. — Чем могу помочь? — Хочу воспользоваться одной из услуг, что ты мне должен. — Я тебе никаких услуг не задолжал. — Глаза Вонхо сузились от наслаждения. — Я должен Тэхёну, но, как я слышал в последний раз, паренёк сдох ещё два года назад. — Тогда ты неправильно расслышал, — сказал Юнги и принялся рыться в кармане. — Что думаешь, если я дам тебе кое-что, а ты все эти услуги перечислишь на меня? Юнги вытащил что-то: это была флешка с записями камер видеонаблюдения, что им дал Хосок. Чимин почувствовал, как по спине поползла крадучись тревога. Почему Юнги распространял эту информацию? Этим странным людям не с той стороны закона. Парень, сидевший на полу, теперь тоже смотрел на них с любопытством. Он отставил ноутбук, чтобы встать и подойти ближе. — Он подстроил свою смерть? — спросил он. — Тэхён, он инсценировал свою смерть? Хитрый ублюдок. — Мы пока не уверены. — Юнги помотал головой. — Слышали о Чайке? — Слышали ли мы о нём? — Парень с ноутбуком хрюкнул. — Этот сраный пацан-некромант, промышляющий побегами? Он та ещё змеюка. — Кихён хочет сказать, что он у нас слепое место. Парень хорош, как цифровой призрак. Трудно найти следы. — Если я дам тебе его имя, сможешь рассказать мне, откуда он? Особенно стоит просмотреть временные рамки с 2008 по 2013. — Юнги-хён. — Чимин схватил его за рукав. — Да? — Мы не можем подвергать его опасности. Вонхо на это рассмеялся, громко и от души, до трясущихся плеч. — Мин Юнги, новобранца себе завёл? «Не можем подвергать его опасности». Если ты лидер банды в Стыке, ты всегда в сраной опасности. Как тебя зовут, э… — Пак Чимин, — снабдил его Кихён, продолжив играться в телефоне. — Только что просмотрел файлы о тебе. Впечатляющие достижения в школе, впечатляющие достижения в унике, чёрная дыра между ними. Не потрудишься ли разъяснить? О… Хотя ладно, забей хуй. Ты одна из жертв того жуткого месива с контролем разума. — Правда? — Вонхо взглянул на Чимина оценивающе, широко раскрыв глаза. — Это круто. Всё ещё ничего не помнишь? Чимин нахмурился. Юнги прочистил горло. — У нас, вроде как, график. Хотите это возможно интересное видео или нет? Призрачная улыбка заиграла на губах Вонхо. — Обычно профессиональные сделки не начинаются с «хотите это возможно интересное видео»?.. Звучит так, будто ты нам порно предлагаешь, Юнги-ши. — Как хочешь. — Юнги фыркнул. — Бери своё порно. Юнги протянул ладонь, флешка лежала в самом её центре. Вонхо и Кихён с секунду обменивались взглядом, а затем Вонхо схватил её с любопытным выражением лица. — Только потому что нам интересно, что с Тэ, — сказал он, пожав плечами. — Как-то странно было то, как он умер, да? Тот Тэхён, которого знали мы, ни за что бы в тот отель не сунулся. — Странно. — Лицо Юнги застыло. Повисла напряжённая тишина, во время которой оба хакера прицельно смотрели на Чимина. У него кровь застыла в жилах, и он двинулся чуть дальше во мрак. Знали ли они? Они каким-то образом видели его насквозь? Они всегда знали, что это он, что это, вероятнее всего, в его руке было орудие убийства? Кихён окинул его быстрым, но внимательным взглядом. — Всегда думал, что Тэ пошёл туда за каким-то милашкой. — Йеп, — согласился Вонхо, не сводя глаз с лица Чимина. — Любовь и всё такое. Юнги тоже моментально обернулся к Чимину. «Конечно», — думал последний. Конечно, всё обретало глупый смысл, когда третий человек отмечал это. Что, если он был причиной, по которой Тэхён пошёл в Туз? Что, если Чимин был и приманкой, и засадой? Как удобно, как элегантно: привести парня к тому, кого он любил, к тому, кто его уже не помнил. Привести парня к тому, кого он любил и у кого в руках был нож. У Чимина внутренности вспенились. Он думал о том дурацком фото — том, где они улыбались на вечеринке. Он думал о том дурацком фото и размышлял, был ли Тэхён удивлён, увидев нож. Разбилось ли у того сердце. Но, конечно, если Тэ их помнил, а они его нет, сердце его было разбито уже давно. Хакеры вновь обменялись взглядами. Чимин сжал кулаки. — Мы достаточно болтали ни о чём. — Он надеялся, что Юнги заметит, потому как говорил низким голосом. — Может, перейдём к делу? — Ох. — Лицо Вонхо расплылось в очередной улыбке. — Конечно! Заходи, что же ты? Чимин заметил, что внутри, работая за компьютерами, сидело ещё четверо. Он не знал, что они вылавливали, какая информация проходила через них, кто пользовался их услугами, но был уверен в том, что то, что здесь происходило, имело силу. Достаточно могущества, чтобы свергнуть бизнес-империи и главных Экстраординарных мафиози. Достаточно подлости, чтобы манипулировать компаниями по кредитным картам и пирамидами. Последний участник этой разношёрстной команды сидел в углу, закрыв глаза и подтянув ноги в позу лотоса. На нём были ярко-розовые наушники. — Шону получает информацию другими способами, — сказал Вонхо, подмигивая, когда поймал взгляд Чимина. — Сюда. Давайте. Они сели за круглый стол: Чимин и Юнги вместе, а два других по бокам от них. Угловатый ноутбук Кихёна включился, и он подсоединил к нему провод, чтобы перевести изображение на большой экран. — А теперь, — сказал он, скрестив руки. — Что бы вы хотели узнать? — Есть место, известное только как Институт в полицейском университете в Асане, — незамедлительно начал Юнги. — Я хочу знать, что это и что там делают. — Легче лёгкого, — усмехнулся Вонхо. Чимин никогда не видел браузер, которым они пользовались. Он также никогда не видел и сайты, которые они открывали: некоторые просто HTML — спрятанная информация была похоронена под ID прокси-серверов, оставленная плавать в Дарк-вэбе, чтобы нашли только самые любопытные; другие полны цвета — форумы с высокой графикой, криптовалютой и мирами обществ, виртуальные таверны, где информация переходила с рук на руки со скоростью выше скорости света. Были Экстраординарные сайты, которые взломать можно было только решив особую головоломку: для таких Кихён звал Шону, подмигивая Чимину, пока парень прикладывался кончиками пальцев к экрану и выводил странно мерцающий код, превращающийся в полные сайты, когда он заканчивал. — Ах, — сказал Кихён спустя двадцать минут такого. — Вот оно. Они оба наклонились. Чимин и Юнги откинулись на спинки кресел, позволяя им делать свою работу, одновременно оба ужасаясь и ожидая. — Место, которое вы ищете, сгорело в 2013, — сказал Вонхо парой минут позже. — Огромный взрыв. Власти сказали, что это было здание со старыми отчётами, но оно было уничтожено подчистую и никому не позволялось входить туда после. Раненых было около 15, как официально отчитались, но в публичных записях о смертях — ничего. Всё строго засекречено. — Взрыв? — Юнги прищурился. — Взлетело на воздух, — разъяснил Кихён. — Это даже не просто утечка газа или ещё что… Оно просто взлетело на воздух. Агенты НАР нашли там следы взрывных материалов. Этого нет в публичных отчётах. Помечено строго конфиденциальным? Но место взлетело на воздух. Здесь говорится, что подозревают студента. — Студентов, — подметил Вонхо. — Взрывы были заказаны на сайте в глубокой сети. Имя, использованное при покупке заказа — «Вороны». Вороны. Что-то пропорхнуло в памяти Чимина. Он сморгнул поднимающуюся волну этого, борясь, чтобы остаться в реальной жизни, но она всё равно накрывала его. («Птицы очаровательны, не так ли, Чимин-ши?») Чимин нервно зажевал губу. Юнги придвинулся к нему, нахмурив брови, пока смотрел на фото сгоревшего Института. — Можешь рассказать мне, чем Институт был на самом деле? («Птицы такие интересные. Птицы есть в мифологии. Крапивник — король птиц…») Кихён кивнул и вновь начал печатать. — Пытаюсь сопоставить куски из этого отчёта с чем-то из их более ранних архивов. НАР как-то странно всё архивирует… («…одним из величайших феноменов природы являются стаи скворцов. Вороны тоже удивительны. Они в мифологии просто на каждом шагу…») — В этих файлах говорится, что это здание со старыми записями. Должно быть… А! — Что? — незамедлительно спросил Юнги. Чимин потёр виски. («…у Óдина, к примеру, было два ворона. Хугин и Мунин. Мысль и Память…») — Это… А, это был исследовательский объект. Исследования по Экстраординарным. Там были лаборатории, одобренные государством. Они проводили эксперименты на пойманных Экстраординарных. Пытались усовершенствовать их, то ли мозги им промыть, то ли сделать их идеальным оружием. — Оружием? — Юнги побледнел. — Здесь говорится о защите, — сказал Кихён. Его рот скривился в отвращении. — Но кто знает? Может быть и нападение. Могут быть профессиональные киллеры. Мы знаем, что у Америки есть свои прекрасно заточенные Экстраординарные-убийцы. — У меня здесь есть список агентов, ответственных за тренировки в государственной Службе по Сдерживанию Экстраординарных. — Вонхо достал файл. — ССЭ, если так удобнее. В большинстве своём учёные и биологи. Они учились или работали в Институте. — Агенты по тренировкам? — Они подписали условия о неразглашении, — прочёл Кихён, метаясь от одного отчёта к другому. — Набирали их рано. Иногда вообще в 14. — Ловят их пораньше, — пробормотал Вонхо. — Тренируют, как маленьких супер-солдат. — Программа называлась «Орлиное гнездо». — Покажи список. — Юнги наклонился вперёд. Вонхо показал. Пальцы Юнги проходили путь по именам, ища, ища. Его лицо побледнело, когда он остановился на «Тэхён, Ким». Чимин застыл. Тэхён был в Институте… Как и говорил Чонгук. Здание существовало, и он был там в качестве студента, спонсируемого разведслужбой, тренирующегося, чтобы стать тайным агентом. К тому же, если видео, что они видели, хоть что-то значило, Тэхён не держал лабораторию и Институт в секрете, — потому что знали Чимин и Юнги. Ещё тогда, до того, как подменили их воспоминания, они знали. Они были частью чего-то: чего-то большого и пугающего, чего-то настолько сумасшедшего, что Институт сгорел до самого фундамента. Что они делали в Институте? Это было настолько ужасно, что уничтожить его было необходимостью? — Нет, — прошипел Юнги так громко, что напугал Чимина. — Я бы ни за что такое не поддерживал… Не эксперименты над людьми. Я просто не мог. В этом ноль смысла. Если бы мы знали… Если бы ты и я знали, Чимин-а, как бы мы могли такому способствовать. Он выглядел потрясённым. Чимин сопереживающе пожал плечами. Никакой не секрет, что Мин Юнги испытывал отвращение к Экстраординарным. Он ненавидел неравенство, ненавидел разницу в силе, которую они вызывали. Он боялся возможности потерять контроль, как это было с Чимином на протяжение двух лет. И становилось яснее, что так было и с Юнги, но в меньших масштабах. Забрал ли этот контроль Тэхён? Очевидно, что на видео именно он был тем, кто предложил вариант забыть. Если он уничтожил их воспоминания… Если у него был ключ к той части их прошлого, что жила в закрытых коробках в их головах… Тогда какая часть этой игры шла под его руководством? Чимин подозревал, что все они во что-то вляпались в университете. Тэхён, скорее всего, стёр их воспоминания. Возможно, сам, возможно, воспользовался кем-то из Экстраординарных под своим руководством. А затем он изобразил из себя двойного агента, продолжил работать в Стыке и исчез примерно в то же время, когда Чимин вернулся в сознание. Как-то в процессе он инсценировал свою смерть… или ошибся в расчётах и на самом деле умер до того, как Чонгук пробрался к нему. Может, они вдвоём это спланировали. И после того, как Чонгук оживил его, он специально исчез из кабинета судмедэкспертизы? Он всё ещё работал на какой-то должности в каком-то теневом заумном отделении правительства? Мог ли он совершить такое с людьми, которых, как казалось, любил или которые по крайней мере ему нравились? Потому что это означало, что всё в Тэхёне — ложь, осторожная и выверенная, а Чимин чувствовал себя ужасно от таких мыслей. Он чувствовал себя ужасно из-за Юнги, который, если то было возможно, влюбился в Тэхёна во второй раз. Или могло быть что-то более зловещее, чем то, что Тэхён там работал? Скарабей. Кем бы он ни был. Если Тэхён его боялся, то это точно он. Если Кима что-то и преследовало, это точно был он. Но кто же он? — Вороны, — резко сказал Чимин. — Есть что-то о них в архивах НАР? Вонхо кивнул, и два парня снова принялись ползать в самых конфиденциальных цифровых отчётах лучшей разведывательной спецслужбы Кореи. Чимина подташнивало. Этот голос, голос Тэхёна, всё ещё раздавался в голове, повторяя факты из мифологии. Óдин и его вороны. Хугин и Мунин. Мысль и Память. Хугин и Мунин. Х и М. Чимин будто до оголенного провода дотронулся. — Мне нужно посмотреть его дневник. — Информатики прислали новый файл. Я просмотрел его недавно. Ничего, кроме информации по делам, над которыми я с ним работал. Что бы там ни было, я этого не понимаю. — Хён, просто покажи. Чимин пролистал страницы, которые были у Юнги на телефоне. «Х говорит, что он просто играется со мной», — говорилось в одном абзаце. А затем снова, две страницы спустя: «Сегодня говорил с Х, он говорит, что лучше исчезнуть. Я не хочу исчезать. Пока не хочу». И снова ещё спустя несколько страниц: «Х говорит, что близок к разгадке. Если бы только К был в зоне доступа. Я думаю, что знаю, как это устроить. Одеться, показаться, ждать». Чимин повернулся к хакерам. — Мне нужно поговорить с Юнги-хёном наедине. Те пожали плечами. Оба они встали и перешли за другой стол. В другом краю комнаты тот, что взламывал ментальные файрволы, наблюдал за Чимином с искорками интереса в глазах. Чимин раздумывал, какая у него Экстраординарная способность. Чтение мыслей? Манипуляция мыслями? — Взгляни на это, — без промедления сказал Чимин. — Чонгук говорил, что этот Х знал всё. Он давал Тэхёну информацию. Они общались так же часто или даже ещё чаще, чем ты и Тэ. Юнги взглянул. Выражение его лица с этим изменилось, медленно перейдя от растерянности к ещё большей растерянности. — Кто такой К? Чимин втянул в себя воздух. — Я. Мне так кажется. — Ты. — Взгляд Юнги метнулся к нему. — Крапивник. Что они имеют в виду под «зоной доступа»? — У меня есть теория, — сказал Чимин. — Немного притянутая за уши, но всё сходится.

***

Теория Чимина заключалась в том, что Тэхён стёр их воспоминания. Что Тэхён был тем, кто дёргал за ниточки многого, что происходило. Что он также исчез, ожив и спланировав это заранее; либо его заставил кто-то, кого он боялся. Всё началось в школе, началось с этого мутного Института, что сгорел. Началось со скрываемых людей в скрываемых местах, проводящих ужасную, жуткую работу. Монстры лепились руками сумасшедшего; оружие приобретало очертания под жадными пальцами. Юнги и Чимин тоже участвовали в этом, добровольно или потому что знали только половину, и это как-то вышло им боком. Чимин думал, что это Тэхён уничтожил Институт. Он думал, что «Вороны» относятся к нему. Он думал… Нет, знал, что Тэхён был М, Памятью, а Х был Мыслью. И если Тэхён был Экстраординарным с силами Памяти, то, по словам Чимина, у загадочного Х, должно быть, была телепатия. — Но он не такой, — пробормотал Юнги. — Не Экстраординарный. Хотя, задумался он, если он не мог доверять своей собственной голове, как он мог доверять отчёту, который легко подделать? Посреди лабиринта лжи и дезинформации, почему здесь не спрятаться ещё одной лжи? Его собственные воспоминания — ложь. Он попытался сопоставить эти фотографии с теми проблесками снов, в которых ему снился Тэхён, и понял, что сопоставляются они легко. Вечеринка. Рождественская ёлка. Они прикреплялись в голове зернистыми, винтажными полароидными снимками, и он понял, что легко может в них подставить Чимина. Заставал себя за тем, что пялился на Чимина, когда тот не видел, паниковал, думал на повторе: «Знаю ли… знаю ли… знаю ли я тебя». Юнги знал его. Юнги заботился о нём. Для него отсутствие этих воспоминаний ощущалось как разрез, полоска шрамированной кожи, всё ещё нежная, если дотронешься. И Тэхён. Дважды мёртв — раз в его руках и раз вырезан из старых воспоминаний. Дважды любим — раз в открытой невинности, раз по секрету. Если он был жив, если он был пропащим лжецом, который затащил Юнги во что-то, чем, как он думал, он никогда бы не занимался, тогда Юнги бы хотел просто увидеть его разок. Чтобы узнать. Чтобы спросить. (Сколько ты лгал? Сколько было притворством?) — Я не знаю никаких телепатов, — сказал он, потирая подбородок. — Не помню, чтобы Тэхён когда-либо их упоминал. — Необязательно кто-то из Стыка, — промычал Чимин. — Если бы это был кто-то в Стыке, то информацию, которую он давал Тэхёну, тот мог бы легко получить и сам. Ты знаешь, как широко известен Тэхён в Стыке. Его информатор должен был бы быть как минимум таким же популярным, чтобы залезать в вещи глубже, чем Тэ. Знаешь кого-то такого? — Никто на ум не приходит, — сказал Юнги. — Ты думаешь о полиции? — Полиция или правительство. Может, кто-то ещё в Орлином Гнезде. Дай-ка мне ещё раз этот список. Юнги просматривал записи в дневнике, пока Чимин проходился по списку. «Нарядиться, показаться, ждать», — прочёл он. Каковы шансы, что Тэхён говорил о том дне — о том ужине-свидании в ресторане, когда он пришёл весь прихорошившийся? В тот день, когда получил шрам; шрам, чей создатель сказал, что у Тэхёна не было причин на нём настаивать? Была ли эта встреча предназначена стать ловушкой, засадой для кого-то? Для Крапивника? Хотя в этом не было смысла. Любой профайлер, не зазря получающий зарплату, описал бы ситуацию так: Тэхён очевидно ждал кого-то многим старше Чимина. Он очевидно боялся или по крайней мере опасался этого человека. Когда Юнги объяснял это Намджуну, тот сказал, что подумал, что Тэхён мог ждать нежеланного обожателя. Кого-то с тугим кошелем и связями. Кого-то, кого он боялся, но в ком отчаянно нуждался. Его одежды, его украшения, его поведение — всё указывало на это. Тогда это не мог быть Чимин, умеет он контролировать разум или нет. Не мог быть только Чимин. — Чувак с контролем разума, — сказал он. — Его же не нашли ни в каких реестрах, так? Чимин помотал головой. Он всё проходился по списку, хмуря брови. — Никто из нас также не мог вспомнить его лицо, так что это трудно. С другой стороны комнаты послышался кашель. Юнги поднял взгляд, увидев большого, мускулистого парня, работающего с разумами, медленно направлявшегося к ним. — Вам нужна помощь с вспоминанием всякого? — спросил он. — Я могу помочь. Юнги и Чимин переглянулись. Юнги опасался этих людей, опасался всех людей, у которых по плоти и крови бежала сила, словно по оголённым проводам, и заметно подался телом прочь от предложения Шону пофиксить их головы. Он вспомнил, что парень взламывал всякое дерьмо, ломал ментальные файрволы, чтобы пробраться в спрятанные закорки разума виртуальной сети. Мысль о том, как бы он рылся по содержимому мозга Юнги, пугала. Чимин, однако, выпрямился сидя. — Как? — Чимин, — предупреждающе сказал Юнги. — Не надо. Чимин просто сжал челюсти. — Я хочу знать, хён, — сказал он, упрямый, как всегда, любопытство расширяло его взгляд. Он решительно повернулся к Шону. — Как ты можешь помочь? — Я работаю с энергетическими полями. — Шону пожал плечами. — Манипуляции, мутации. Будь то файрволы техники или файрволы в твоей голове. Юнги рассердился. — Нет, — пробормотал он. — Нет, Чимин. Это слишком опасно. — Если я вспомню, — сказал Чимин. — Если я вспомню, хён, то мы, скорее всего, узнаем, кто стоит за всем этим. Мы узнаем, правда ли я пошёл в Туз той ночью. Мы у-узнаем о нас. Юнги замотал головой в неожиданном ужасе. Он представлял худшее. Чимин думал, что он справится, но если уровень того, что у него было с Тэхёном, был хоть немного близок к тому, что Юнги чувствовал к парню, тогда как можно будет жить, зная, что сделал больно тому, кого любил? Добровольно или нет — как жить с воспоминаниями о крови на собственных руках? Насколько одержимым ты станешь? — Мы не знаем, что подавляли, Чимин-а, — резонно сказал Юнги, мечтая, чтобы голос не дрожал. — Мы не знаем, хочешь ли ты этих воспоминаний. Не позволяй ему лезть своими руками во всё это. — Мне не нужны руки, — вмешался Шону до того, как Чимин смог ответить. Его зрачки сузились, лицо лишилось какого-либо выражения, будто он смотрел внутрь и куда-то далеко. — Тебе снится коридор. Монстр. Парень, которого ты любишь. Ты всегда выбираешь убить парня, а не увидеть монстра. Это твой файрвол. — Что? — Чимин ошарашенно посмотрел на него. — Кто-то поставил это в твою голову. Это условный оператор — цикл if/then. Если ты убьешь мальчика, цикл повторится. Если убьешь монстра… — Шону замолчал. — Сделан очень хорошо, работа профессионала. Я видел такое только у Экстраординарных, работающих в правительстве. Если точнее, то у тайных оперативников с доступом к конфиденциальной информации. У них есть файрволы, поставленные их начальниками. Когда их активируют, они хранят информацию в голове под замком. — Как файл, защищённый биологическим паролем, — пробормотал Юнги. — Серьёзно? Кто на такое способен? — Экстраординарные с телепатией. Некоторые Экстраординарные с другими способностями, связанными с разумом. Это сложная работа. Телепатия. Сердце Юнги пропустило удар. — Х, — сказал он, поворачиваясь к Чимину. — Если Тэхён и Х работали сообща, следуя твоей теории, всё обретает смысл. Один из них забрал наши воспоминания. Другой поставил файрвол в твою голову. — Но зачем? — Чимин скрестил руки на груди. — Да для чего угодно, — сказал Шону. — Защитить конфиденциальную информацию. Убедиться, что ты не сломаешься под допросом. Убедиться, что контроль разума не пробьётся сквозь это, чтобы вытянуть из тебя секреты. Манипуляторы воспоминаниями не могут уничтожить воспоминания, только замаскировать их. Моя догадка заключается в том, что если ты или кто ещё попытается получить доступ к той части твоего мозга, что до сих пор всё помнит, ты тут же вызовешь сон. Чимин кивнул. Юнги раздумывал, не вспоминал ли парень вчерашний день, когда пытался пробиться к воспоминаниям о Тэхёне. Когда он был с Чонгуком и пытался получить доступ к замаскированному прошлому. «Мне показалось, что мне воспротивилось моё собственное сознание, — сказал он. — Я не смог». Чимин сглотнул. — Что, если… Что, если я убью монстра? Как тогда будет работать условный оператор if/then? — Не уверен, но думаю… Я думаю, что если ты выберешь другое, тогда, возможно, сможешь восстановить свою память. — Если выберу другое… — прошептал Чимин. Страх читался в чертах его лица. — Если… Если я выберу монстра, я смогу, смогу… — Я могу помочь тебе. Если хочешь. Я могу помочь. Чимин выглядел бледным. Он так сильно сжимал кулаки, что его костяшки побелели. Юнги думал, что парень мог и навредить себе. Он потянулся рукой, и Чимин немного расслабился, раскрыв пальцы, чтобы сжать руку Юнги. Он выглядел ужасно, пот начал собираться в капли у бровей, лицо осталось практически обескровленным. Юнги ощутил, как по спине пробежали мурашки. — Ты не обязан, — сказал он. Голос у него был до странного высоким и молящим. Он думал о всех тех фото и о том видео с тортом на день рождения, представлял, каково это — вспомнить Чимина. Вспомнить Чимина и Тэхёна, вспомнить всё, а затем понять, как это было разрушено. Как всё сломалось. Как им узнать, что за этой стеной? Как им узнать, не слишком ли это для них? Юнги не мог позволить ему сделать это. — Прошу, Чимин-а, ты не обязан. Мы разберёмся. Мы так далеко зашли, мы столько узнали, мы сможем разобраться. — Я думаю, что должен. — Чимин скорчился. — Я заслуживаю знать. — У тебя тоже есть такое, — сказал Шону, повернувшись к Юнги. — Никогда не активировалось, но оно там. «Никогда не активировалось, потому что это не меня похитил фрик, контролирующий разумы». — Кто-то, наверное, сделал это защитным механизмом. С согласия. — С согласия? — Это очень деликатная работа. Только если они не пристёгивали тебя к металлическому столу, поставить это в твоей голове можно было бы только, если бы ты согласился. Также это временно, со временем будет слабеть. Не знаю, насколько это, но некоторые твои воспоминания уже просачиваются, так? Ванна. Утопление. Вечеринка. Юнги вздрогнул. Он вспомнил, как Тэхён задал ему загадку: «Кто король птиц, хён?» Он проводил тест? Проверял, держится ли ещё плотина? Проверял, не вспомнил ли ещё Юнги? — С чего бы нам на это соглашаться? — спросил Чимин. — У меня нет всех ответов. Но если вы хотите, то можете узнать. Чимин кивнул. Его взгляд решительно метнулся к Юнги, но тот уже не знал, что добавить. Практически он знал, что Чимин прав. Уберут файрвол, пробьются к воспоминаниям, и тогда они узнают, кто такой Х. Они узнают, почему Тэхён, если это был он, стёр их воспоминания. Они узнают себя. Но Юнги не чувствовал той практичности. Он боялся, хотел остановить Чимина от этого, если это означало, что тот будет в безопасности; если бы от этого на одну умирающую, испытывающую боль или муки часть его извилистого прошлого стало бы меньше. Хотел остановить Чимина, потому что знал Чимина, и Тэхён его знал, и, возможно, наверное, какая-то невозможная часть его самого верила, что единственной причиной, по которой он продолжал работу над делом, был Чимин. Чимин не мог уйти, не мог выписаться из всего этого, потому что он был нужен Юнги. Мин никогда этого не озвучит. Он никогда не сможет озвучить это, прямо как не мог сказать Тэхёну о своих чувствах, пока не стало слишком поздно. Когда телефон зазвонил, пришло чуть ли не долгожданное облегчение. Это был Сокджин. Юнги какое-то время соображая смотрел на экран. Затем он принял решение против и сбросил вызов. Телефон даже половину пути к карману не преодолел, когда зазвонил вновь. — Кто это? — спросил Чимин. — Джин-хён. — Он, должно быть, волнуется, — сказал Чимин. Юнги помедлил. — Это может быть связано с Призраком. Юнги вздохнул и принял звонок. — Хён? — Где ты? — В Стыке, — сказал Юнги. — А что? — Нам нужна поддержка, — сказал Джин. — Вышли на зацепку по Призраку. Думаю, в этот раз у нас всё получится. — Я тут занят немного, — пробормотал Юнги. — Больше никого нет? — Нет. Юнги нахмурился. «Да нет, это вовсе не странно», — подумал он. — Хён, что происходит? — Я бы очень хотел, чтобы ты пришёл сейчас, Юнги-а, — вздохнул Сокджин. — Это важно. — Тебе навредили? Что-то не так? Где именно… — Я пришлю локацию смской. Тебе стоит прийти. Юнги стиснул зубы. — Хён, прошу, просто расскажи мне… Но Сокджин уже прервал звонок. Юнги похмурился в экран с секунду, противясь желанию потянуть волосы. Нахера он сдался Джину сейчас? Он узнал, что Хосок просмотрел его файл? У него вообще была зацепка на Призрака? Юнги помотал головой, пытаясь выгнать гремевшие в ней мысли. Джин знал Тэхёна, знал его ближе, чем «отдалившегося родственника», — Юнги в этом был уверен. Джин сорвался той ночью в Туз. И что он задумал сейчас? Телефон завибрировал из-за смски. Юнги открыл локацию на карте и увидел, что место всего лишь в 15 минутах езды отсюда и куда глубже в Стыке. Что Сокджин вообще там делал один? Обычно все заходили так далеко только с подкреплением, напарником или по крайней мере одним человеком в Стыке, готовым предложить защиту. Только если, конечно, у Джина не было какой-то такой защиты. — Нам надо идти, — сказал Юнги, приняв решение. — Я нужен Джин-хёну, ты со мной. — Я останусь, — сказал Чимин. — Я останусь, хён. Мне нужно знать. Юнги втянул вдох. — Это небезопасно. Ты не знаешь, что случится. — Я готов принять такой риск. — Я не готов позволить тебе принять такой риск. Это не твой выбор, Чимин-а, — сказал Юнги более твёрдым голосом. — Это слишком опасно. — Не надо так. — На лице Чимина отразилась боль. — Ты мой младший сотрудник. Ты следуешь моим приказам. — Тогда пожалуйся на моё неподчинение, хён, — заупирался Чимин. — Для меня это больше, чем разгадка дела, и ты это понимаешь. Это годы моей жизни. Мне нужно знать. Юнги, сорвавшись, вскинул руки. — Ты, возможно, подвергаешь себя опасности. Ты можешь пострадать. Почему ты, чёрт возьми, не понимаешь этого? Это не рана на плоти, которую можно прижечь и надеяться, что залечится. Это твой разум. — Именно, хён, — огрызнулся Чимин. — Это мой разум. Мой выбор. Юнги на такое было нечего сказать. Вместо этого он скрестил руки и принялся дымиться, лицо Чимина смягчилось. — Думаю, я уже довольно долго в опасности, хён, — сказал он. — Это ничего не изменит. Пожалуйста, просто позволь мне сделать это. Позволь мне понять. Несправедливо оставлять меня гадать, за мной ли он пришёл тогда в Туз. Какую роль я играл, добровольно или нет. Это просто несправедливо. Юнги взглянул на него. По-настоящему взглянул, думая, было бы на самом деле ответом на давно заданный Тэхёном вопрос («Если бы ты был Экстраординарным, хён, кем бы ты был») — наблюдение за человеком, создающим палимпсест. Прошлое — странные земли, а настоящее ещё хуже. Юнги доверял парню с нежненьким личиком, как копу. Как напарнику с равным вкладом в дело. Он доверял этому парню, может быть, и с точки зрения общего морального настроя. Чимин мотивированный; он упёртый, одновременно скромный и необыкновенно самоотверженный. Юнги не знал, что ещё делать со всеми прочими слоями, создающими Чимина. Засранец из полицейского университета, который, судя по всему, готов разделить с Юнги все беды. Человек с тихим голосом в его снах, который помогал удерживать кого-то под водой. Пропавший, выживший, тот, кто не помнил два года своей жизни. Если бы только можно было читать людей как книги. Он бы понял Чимина. Он бы понял Тэхёна. Он бы понял Сокджина, Хосока и всех, кого затянуло в это дело, как мотыльков, легкомысленно кружащихся к губящему свету. А так Юнги и себя-то понять не мог. — Хотя бы подожди, — заскрежетал он. — Подожди, пока я не вернусь. — Я постараюсь. — Чимин поджал губы. Юнги кивнул, и тот слегка улыбнулся. — Всё будет хорошо, хён, — сказал он. — Оно того стоит. Мы узнаем правду. Юнги никогда не был против не знать правду, если это означало, что никому не будет причинён вред. Тэхён всегда давал ему полуответы, и он был не против. Сокджин скрывал что-то не первый год, и он не давил на него. Первым инстинктом, когда он встретился лицом к лицу с ложью Хосока, было заверить его, что это ничего не меняет и никому не должно навредить. Если бы он мог, он бы за шкирку вытащил Чимина. Забрал возможность выбора. Но он знал, каково это — биться об стенку, пытаясь до чего-то докопаться, быть отвергнутым, опущенным и саботированным на каждом настоянии, и так с Чимином он поступить не мог. — Я вернусь, — сказал он. — Прошу, просто жди. Он уже знал, что Чимин ждать не будет. У них было не так много времени, а это место не самая безопасная или приятная комната ожидания. «Не твоё решение», — говорил он себе. Всё, что он мог — вернуться как можно быстрее. Юнги вышел.

***

Они все сидели с Чимином в центре комнаты в большом сраном кругу, будто собирались исполнить ритуал призыва мёртвых. «В каком-то смысле, — подумалось Чимину, — так и было». Если у них получится, то это будет воскрешением того Чимина — до стёрки. Это будет новый человек, существующий вместо него, имеющий поддержку в виде и прошлого, и настоящего — в кои-то веки целый. Шону сидел ближе всех, хмурясь и наблюдая за ним. Это вводило в замешательство. Чимин пытался не отводить взгляд, но он чувствовал себя как-то истерично: смех бурлил внутри него, полного нервозной энергии. — Агась, это защитный механизм. Возможно, поставленный, чтобы защищать то, что в твоей голове, от чужих рук. — От контролирующего разумы. — Возможно. Он активировал его раз за разом, поэтому, наверное, это тебе и снится без каких-либо триггеров. Возможно, они надеялись, что после достаточно количества итераций ты бы лучше встретился лицом к лицу с монстром и твоими воспоминаниями, а не убивал любимого снова и снова. Но твой ответ тоже обусловлен. Кто-то приучил тебя всегда убивать парня. Либо так, либо твои воспоминания ужасны и твоё подсознание знает, что их лучше активно избегать. — Ты умеешь так? — вздрогнул Чимин. — Приучать кого-то выбирать одну ужасную вещь раз за разом? — Это программа. Ты — машина, в которой она работает. Давай так, это выполнимо. Хотя, как я говорил, работа деликатная. — Это может… Это может повлиять на меня так плохо, как думает хён? Если я пробьюсь сквозь это? — Не знаю. Хотя некоторые твои воспоминания уже просачиваются. Ведь так? — Большинство нормальные. Просто… знаешь. Проблески их. Этого недостаточно, чтобы судить. — Но ты знаешь, как добиться достаточного количества, — вздохнул Шону. — Да. — Я могу снова вызвать сон. Я могу помочь тебе убить монстра. Если хочешь попытаться. Мне любопытно. Чимин вздохнул. Не то чтобы он не понимал, почему Юнги был против этого. Кто знал, что именно пряталось за этой стеной? Что, если за тем, что подозревал Чимин, были ужасы? Но Юнги не понимал. То, что Юнги потерял — свои воспоминания о Тэхёне, воспоминания о Чимине — те остатки прошлого, без которых он сможет жить. То, что у него было с Тэхёном, он нагнал позже, заменил старое новым. То, что у него было с Чимином, он заменил рабочими отношениями, которыми был вполне доволен. Для Чимина всё было не так. Два года и возможное убийство — слишком большая дыра, чтобы просто её заштукатурить. Слишком много ничего, с которым пришлось бы жить. Он чувствовал, будто между тем, кем он был и кто он сейчас, была зияющая пропасть. Его собственное тело казалось слишком большим для него, в нём были пропуски, которые он должен был заполнить. — Я тоже хочу попытаться, — сказал Чимин и нервно облизал губы. — Я не думаю, что ожидание нам как-то поможет. Он просто… Он только ещё больше перепугается, если будет стоять и смотреть. Шону кивнул. — Тебе, наверное, лучше прилечь. Другие тоже остались. Чимин в другой ситуации откровенно понял бы эти испытующие взгляды как то, что к нему относились как к диковинке, прямо как в больнице при Сеульском Народном Университете, когда его только высвободили из Стыка. Но было что-то в этих людях не агрессивное: возможно, их странное, в большинстве своём виртуальное существование в маленькой пещерке подвала под психоделичным клубом. Может, это факт того, что он знал, что они временны. Он думал, они, как Чонгук, не забудут исчезнуть после этого. Два одиноких копа, заглядывающих в вещи далеко вне их полномочий — плохой знак в Стыке. Они позаботятся о том, чтобы никогда больше об этом не говорить и этого не признавать. Чимин наверняка их после этого не увидит. — Сделай это, — сказал он. — Покончим с этим. — Я не уверен, что случится, Чимин-ши, — предупредил Шону. — Ты можешь задержаться там надолго и не проснуться. Твои воспоминания могут навредить тебе. Чимин стиснул зубы. — Или я могу оказаться в полном порядке и у нас будут нормальные зацепки, по которым мы пойдём. Я перестану чувствовать, будто во мне чего-то не хватает. Пожалуйста, просто сделай это. — Окей, — кивнул Шону. — Если ты уверен. Погнали. Его пальцы казались холодными на висках Чимина. Тот смотрел на потолок, уродливые кромки бетона и осыпающуюся белую краску, ожидал почувствовать что-то. Пальцы закололо. Лодыжки казались до странного оголёнными и холодными. Он чувствовал чужие взгляды на себе, моргнул от становившегося всё более ярким света в комнате. Почему всё становилось ярким? Ярким и горячим. Ярким, горячим и неожиданно тихим: мычание машин стихало, окружавший его звук щёлкающей клавиатуры и серверов исчез в покое. Чимин с трудом вздохнул и понял, что стоит в вертикальном положении. Нож в руке. Перед ним простирался коридор. Как всегда, была паника. Он шёл по коридору, как всегда; чудовище преследовало его, как всегда; Тэхён смеялся перед ним, как всегда. Но было что-то ещё. Осознание кого-то ещё. Кого-то, шепчущего ему, что это просто сон. «Это просто сон, Чимин-ши, монстр тебе не навредит». Чимин помотал головой и всё равно побежал. Он ощущал дыхание твари сзади, и от рыка той волосы вставали дыбом. Ощутил мокрую от дождя кожу руки Тэхёна, увидел его улыбку, а затем его ужас, услышал его громкий голос. «Чимин, нет. Чимин, выбери другое. Чимини, прошу, ты должен». Он был так красив, Тэхён. Симпатичен, но пронзителен. Сияющие от блеска губы и густые брови. Волосы у него были светлые, они сосульками скручивались у скул. Его опрысканная дождём кожа размыто, логично для сна сверкала — Чимину хотелось потянуться и стереть капли с его щеки. Хотелось взять его за руку и сказать: «Я помню тебя», — даже пусть он и не помнил. Тэхён был так красив, и он был так испуган, моля Чимина, говоря ему «нет». «Выбери другое, Чимин. Выбери монстра». И монстр, как всегда, подбирался. Когтистый и безжалостный, его дыхание касалось шеи Чимина, когти были острыми, когда он холодком провёл их по рёбрам Чимина. «Это просто сон, — услышал он. — Просто сон. Выбери монстра. Он не навредит тебе». Чимин сжал пальцы на ноже покрепче. Тэхён перед ним немного мерцал. Его лицо заглючило. Чимин сделал вдох, застрявший в горле, и снова потянулся. «Сон», — думал он, и его пальцы прошли сквозь Тэхёна, будто тот был лишь призраком. «Просто сон». Но когда он сделал выбор, когда решил обернуться и вонзиться ножом в монстра, остановил его именно Тэхён. «Что ты делаешь? — спросил он. — Что ты делаешь, Чимин-и?» — Выбираю другое, — судорожно вздохнул Чимин. — Разве ты не этого… Ты же этого хочешь. Так? Тэхён помотал головой. Теперь его поразительная красота исчезла, заменившись чем-то более добродушным, чем-то более мягким — лицом, так знакомым Чимину. «Ты уверен? — спросил он. — Это безопасно?» Чимин отошёл назад. Когтистое существо бесполезно водило ногтями по его спине. Рот Тэхёна искривился в гримасе, и Чимин подумал о словах Шону. «Кто-то приучил тебя всегда убивать парня. Чтобы защитить твои воспоминания, а следовательно, и твои секреты». — Почему? — задумался Чимин, но это существо в его снах и близко не было к тому, каким сложным или умным был настоящий Тэхён. Это просто маленькая ментальная программа, следующая бесконечным скриптам и рутинам, теперь проигравшая и исчезавшая, когда Чимин задал условие, исключение, с которым ей не справиться. «Безопасно ли это?» — спросило оно вновь, мигнув в последний раз чем-то вроде вины. Он исчез, когда Чимин обернулся. Когда Чимин поднял нож, чтобы заколоть монстра. («Осторожнее здесь, — услышал он слова Шону. — Осторожнее здесь, Чимин-ши…») Но у него был нож, он чувствовал, как ненависть пронзила его, словно молния. Это существо, мучившее его так долго. Этот кошмар, который заставлял его закалывать парня, которого он когда-то любил, сотни раз. Это… Это нечто. Оно подалось к нему, уродливое и шипастое, и Чимин закричал. Он побежал вперёд. Его нож глубоко вонзился в кости и плоть существа, в его тушу, напоминающую скелет, и он провернул остриё. Монстр заскрежетал. Его когти бесполезно волочились по коже Чимина, уже не такие сильные, так как их цель развалилась на куски. Сон пошатнулся. Коридор вокруг него растворился, как сахар в ёбаной воде. Темнота поспешила занять своё место, плотная и надоедливая. Он обернулся на месте, пытаясь увидеть. Ничего не было. — Есть тут кто? Кто-то рассмеялся. Чимин обернулся, но вокруг него всё так же была темнота. Ничего не изменилось — темнота, а затем всё начало растворяться. Становиться местом — вечеринкой: Рождественская ёлка блистала, пиво воняло, музыка вопила из колонок. Чимин огляделся в жутком непонимании. Паника окружила его тонким слоем металла на коже. В голове было туманно, он не смотрел, куда шёл. Он не смотрел под ноги, так что врезался в… — О, привет. Я знаю тебя! Ты Пак Чимин. Твой друг и мой друг тоже. Тэхён. Квадратная улыбка. Милый берет. Самый трезвый человек в этой комнате. Так они и встретились. Это воспоминание. Улыбка Тэхёна была такой широкой и сладкой, глаза сверкали, когда он сказал: «Хэй, познакомься с моим парнем». Юнги закатил глаза, когда его вытащили в свет. Закатил глаза и потянул Тэхёна за рукав, показательно выставляя желание уйти, но глазами прошёлся по Чимину с интересом. «Он говорил о тебе, — сказал Юнги, когда Тэхён наконец заставил его заговорить с Чимином. — О некоторых имеющихся у тебя научных интересах». Тэхён засиял. — Давайте не будем обсуждать это сейчас, — сказал он. — Пойдём проедешься с нами? Тэхён протянул руку, оглянувшись назад. Темнота «сейчас» растворилась в приятных, замутнённых тенях прошлого — и ему было так, так любопытно. В этом воспоминании, как и в прошлом, в целом Чимин медлил, не привыкнув ещё к тому, что улыбчивые мальчики и их ворчливые парни говорили с ним о Чонгуке, его пропавшем друге; друге, чьё исчезновение в первую очередь и вызвало у него желание стать полицейским. Но любопытство победило сейчас, как победило и тогда. «Следуй за мной, — сказал Тэхён. — Пойдём со мной». Даже в воспоминаниях он был тёплым, кожа словно мёд, щёки слегка покраснели от мороза, и хитрая улыбка играла на губах. Чимин потянулся и взял его за руку.

***

Сокджин ждал его возле старых, полуразрушенных складов, где, как знал Юнги, обитали беглецы. Тэхён как-то раз говорил об этом месте — ещё в самом начале, когда он и Юнги работали над тем делом по сбыту наркотиков, из-за которого погибли те дети. «Склады с A по F нормальные, — говорил он, рисуя маленькие блоки на пустом пространстве карты Стыка Юнги. — Детишки приходят туда позависать и покурить травку. Склад G небезопасен. Не ходи на склад G, хён». Склад G, как позже узнал Юнги, был местом казни. Большие банды использовали его, чтобы незаметно избавляться от людей, которые им мешали. Парень на грузовике приезжал по утрам и утаскивал тела, которые больше никто не видел. Невозможно было запомнить как имя и лицо человека, так и номер его грузовика — туман окутывал всех, кто пытался. Почти все копы в Экстраординарных пытались. Баббл фэйс, звали его теперь. Баббл Фейс, перетаскивающий тела. Что за отвратительная работа, думалось Юнги. Возить неизвестных мертвецов в тайные могилы. Когда никто и ничто не помнит тебя. Часть его даже это связывала с Тэхёном; Юнги медленно, но верно убеждался, что желание парня работать с ним, возможно, было из-за того, что он не хотел оказаться забытым. Не полностью, не теми людьми, кого он знал. Дневник тому доказательство. «Ходил встречаться с Юнги-хёном. Я не хотел. Было больно, странно и ужасно». И затем, где-то ещё, почти запрятанное в абзацах: «Я не знаю, как держаться от него подальше». Когда он задавал эту загадку, когда он был испуган или расстроен и искал утешения в Юнги, желал ли он вернуть всё это? Желал ли он быть узнанным, правда узнанным, каким был раньше? Если Тэхён стоял за этим изменением в памяти, а Юнги думал, что это так, думал, что Чимин прав, тогда его наверняка это больше всего и мучило. Юнги ненавидел это. По ту сторону улицы у машины Сокджина были подняты затонированные о́кна. Юнги не раздумывал особо о том, что здесь делал Сокджин. Он вообще ни о чём особо не раздумывал. В его голове была отдающаяся эхом пустота, пока он парковался в безопасном месте и с опаской шёл к машине Сокджина. Он держал руку на ружье, но мыслями он был с парнями. Его парнями. Куда всё это зайдёт? Как всё это закончится? Хосок отправил ему файлы про Сокджина и Чимина. Ему повезло просмотреть их в машине. У Сокджина в графе с Экстраординарными Способностями стояло «безрезультатно». Это само по себе было странно, но ещё страннее была секция заметок: «На данный момент тесты негативные. Единственная предыдущая запись с подросткового возраста говорит, что тест позитивен. Может быть и ошибка в файлах. Рекомендован к службе с опасением». В файле Чимина была пустота. Каждое поле было пустым. Результаты тестов, анализ крови на Экстраординарность, комментарии врача, поле для рекомендаций — пусто, пусто, пусто. В самом низу, в графе для подписей, где должен был подписаться медработник, говорилось: «Рекомендован». Юнги сидел в машине, какое-то время смотря на это. Кто-то его либо защищал, либо использовал. Кто-то с хорошими намерениями? Кто-то, кого Юнги уже знал в полиции? Он подошёл к машине Сокджине, чувствуя тяжесть, усталость, будто шёл наперекор гравитации. Он снял с пистолета предохранитель и удерживал на нём руку, когда стучал в окно. Джин опустил его. — Залезай. Он не казался обиженным. Юнги уселся на пассажирское сиденье возле него, откидываясь на обивку. Джин курил электронную сигарету и смотрел чётко вперёд. — Итак, — сказал Юнги. — Что такого важного? — Еще одно убийство, — тихо сказал Сокджин. — Новое… кто? — Со Дэён из Нефритового клыка. Слышал о нём? — Один из главных помощников, — кивнул Юнги. — Он был в Тузе той ночью? — Да. Вместе с двумя другими из Клыка. Чон Ёндже и Бан Чонхваном. Слышал о них? — Не особо. А что? Они тоже мертвы? — Пока нет. Юнги слегка почесал джинсы над коленкой в раздумьях. — Хён, — сказал он. — Откуда ты знаешь эти имена? Мы получили их из отеля? Джин вздохнул и передал ему лист бумаги. Его точно много раз складывали и раскладывали, корпели над ним, читали и перечитывали, пока на нём не осталось несколько заломов от разрывания. Юнги разгладил его на коленке. Его сердце бешено стучало. Он пробежался взглядом по именам, ни одно из них не было ему знакомо, помимо имён жертв, конечно, а те уже были вычеркнуты. Итак, Дэёна еще не вычеркнули, и Юнги думал почему, пока не понял, что Сокджин ждал не того, что он имена узнает. Дело в почерке. — Это почерк Тэхёна. — Да. — Он дал его тебе, — догадался Юнги, у него голова шла кругом. — Когда? — Той ночью в Тузе, — пробормотал Сокджин, отвернувшись. — Он был у меня всё это время. — Хён, — сказал Юнги, а затем вынужденно сглотнул сотню вопросов, подбиравшихся к горлу. «Почему ты ничего не говорил? Почему не дал это мне? Для расследования? Почему ты так долго держал его при себе, когда погибало столько людей? Кто для тебя Тэхён?» Он выбрал то, что навредило бы его сердцу меньше всего. — На кого ты работаешь? На это Джин рассмеялся своим привычно сумасшедшим писклявым смехом. Хотя была в нём своя нервозность. Лёгкая грусть. — Я ни на кого, кроме полиции, не работаю, Юнги-я. Ты ошибаешься. — Почему тогда ты скрывал это? Ты вводил следствие в заблуждение. Это ты прятал отчёты и подчищал записи, хён? И зачем всё это? Почему… Джин резко выдохнул, уперев взгляд в Юнги и забрав список. Юнги его не остановил. Ему было плевать на призрака, уже плевать. Возможно, ему всегда было всё равно. Хотя на Джина ему было не плевать. Ему было не плевать, что тот мог сказать. Уродливая волна предательства застыла в горле твёрдым комом, а все остальные вопросы утрамбовались в него. — Я скрывал список, потому что он мне сказал. «Держи его при себе», — сказал он мне. И я держал, потому что если я что и знал о Тэхёне, так это то, что он ничего не делает без плана. Юнги отвёл взгляд. — Тэхён, — горько сказал он. — Твой отдалившийся родственник, Тэхён. Так? Джин глубоко вздохнул. — Он мой младший брат. Юнги кивнул. Он знал об этом, подумалось ему. Знал с секунды, когда Сокджин дал ему список. Возможно, знал это с прошлой ночи, после того, как Чимин сказал, что у Тэхёна был брат, после того, как он увидел реакцию Джина на то видео. Всё сходилось, не так ли? То, как он сорвался той ночью, его отказ и работать над делом, и отпускать его… — Я ушёл из дома ребёнком, — глядя на улицу перед собой, заговорил Джин. — Экстраординарные — опасные особи. Не думал, что я увижусь с Тэхёном вновь, но он нашёл меня. Я даже не знаю как. Он нашёл меня, когда ему было 16. Он сказал, что тогда был в программе, изучал потрясающие вещи… — Гнездо. — Да. — Сокджин удивлённо взглянул на него. — Как ты узнал? Юнги пожал плечами. Ему не хотелось объяснять, так что он просто сплёл пальцы и спросил: — А затем? — Я был в университете. На третьем году. Я поверить не мог, что зашёл так далеко — Экстраординарный в университете полиции, кушающий, спящий и тренирующийся с Ординарными. Ты слышал о Талоне? — Это странное растение. Растение, которое использует в качестве пепла для своих меток Чайка. Да. — Оно подавляет ментальные способности. А знаешь, что ещё оно делает? Обводит вокруг пальца анализы на Экстраординарность. — Джин улыбнулся ярко и остро. Его взгляд пылал, когда он повернулся к Юнги. — Я ушёл из семьи и сбежал из-за своих способностей, но я не позволил системе выпихнуть меня в Стык и превратить в преступника. Так или иначе, эта система ебанутая. Многие Экстраординарные не могут получить работу, дом, пойти в школу. Почему, как ты думаешь, столько нас становятся преступниками? Я присоединился к университету полиции просто потому, что хотел получить удовольствие от того, как наебну систему. Вот и всё. Я услышал о Талоне от кого-то в Стыке и попробовал. Я прошёл тест. Тогда для меня было самой забавной вещью на свете, что я попал в университет. Так Тэ меня и нашёл. Прячущегося на виду, использующего мой маленький наркотик, чтобы сохранять прикрытие. Он тогда тоже очень заинтересовался наркотиком. Юнги нахмурился. «Тэхён настаивал, — как ранее этим днём сказал ему Чимин. — Чонгук сказал, что тот настаивал, что он хотел эту метку». — И что? Ты обдурил департамент, когда и Тэхён проходил тест? Он был Экстраординарным, а ты обдурил их… тем же способом? — А, нет, — сказал Сокджин, помотав головой. — Тэхён не был Экстраординарным. Я один непутевый сын в семье. — Значит, его тест был не лжив? — нахмурился Юнги. — Ты не поправлял его результаты? Сокджин помотал головой. — Мне не было нужды, — сказал он. — Но мы отвлеклись. Я изредка разговаривал с Тэхёном, когда был в школе, потому что он был занят с Гнездом. А затем место, где он учился, взорвалось и он на какое-то время исчез с радаров. Я не знал, что случилось — только то, что он выжил, что он грустил и сбежал в Стык. Я говорил с ним где-то месяц спустя, он ночевал в квартире своего друга. Он сказал, что нам нужно держать наши отношения в тайне. У него был план, и он зависел от того, буду ли я его инсайдером в полиции. Юнги открыл рот, но Джин вновь его перебил: — До того, как ты спросишь, Юнги, он рассказывал мне столько же о своей жизни и проблемах, сколько и тебе. Я знаю только то, что ты знаешь. Мы иногда встречались поужинать, и я заставил его остаться у себя пару раз, когда думал, что он грустит… Понимаешь? Самый минимум, который он мне позволял, как его хёну. Но я знаю только то, что ты знаешь, и я не знаю, что случилось с ним в школе. Что случилось, из-за чего он делал всё, что творил после — от работы двойным агентом до похода в Туз той ночью. Юнги не знал, верит ли ему. Тишина встала между ними, сердитая, чудовищная. Юнги сидел, скрестив руки, и понимал, что не может смотреть на Сокджина, когда задавал следующий вопрос: — Ты знал о том, что Чайка его возродил? — Это был Чайка? На видео? Юнги кивнул, угрюмо и настороженно. — Ты видел его после этого? Знал, жив ли он? В этом и был камень преткновения, верно? Если Сокджин знал и не сказал Юнги, если он позволял Юнги верить всё это время, что Тэхён мёртв, тогда его объяснения ничего не стоили. Что бы тогда вообще имело цену? Юнги глянул на него — лицо у Джина было твёрдым, рот — искривившимся. Он опустил плечи, выдыхая. — Клянусь, я не знал. Не знал до того, как посмотрел видео. Юнги кивнул. Испытал ли он облегчение? Он не был уверен. Он чувствовал жгучее раздражение к Сокджину из-за того, что у него так долго был этот список, а он не показывал его Юнги, что он позволил делу стать нераскрытым, что он продолжал вводить следствие в заблуждение. Чего Джин вообще хотел? Лично отомстить брату? Почему так долго прятал список? Юнги зажмурился. Всё — кошмар, думалось ему. Всё было сущим кошмаром, а он не мог проснуться. — Я-я не работал над делом, так как мне нужно было оставаться в Преступлениях Экстраординарных, чтобы узнавать о людях из этого списка. Мне нужна была эта работа, чтобы иметь возможность следить за этими засранцами, чтобы ждать, когда они наконец проговорятся, что же случилось той ночью. Благодаря этому я смог поговорить с полудюжиной из них, но никто ничего не знал. Никто даже не помнил ту ночь. — А теперь они погибают. — Теперь они погибают. — Почему ты ничего не сказал? В ответ Джин передал ему телефон, открытый на окне беседы. Номер был неизвестным, просто ряд цифр со странным региональным кодом, не имеющим смысла. От него было несколько сообщений, всё по одной и той же схеме. Имя, время, место. В самом последнем было написано: «Са Дэён, 23:45. Склад G». Юнги взглянул на свои часы. Было 23:23. Каждая его частичка застыла — от сердца до пальцев, замерших над экраном. От его дыхания до спокойного течения крови по венам ощущалось, будто он сам замер. Юнги посмотрел на Джина сквозь безумную мешанину мыслей, связей и контрсвязей и не мог понять. Он не мог понять. — Ты знал до того, как случались убийства. Когда, где и с кем они случались. Ты знал. Джин потёр рукой лицо, на секунду прижав костяшки к глазам. — Да, я знал. — Ты… Ты ходил в эти места? Видел, как они погибают? Джин, вроде как, посмеялся скрипуче. Он закрутил электронную сигарету, вращая её вокруг пальцев снова и снова, пока чуть не уронил её. — Я позволил этому случиться, — наконец сказал он. — Все в этом списке — ублюдки. Преступники. Они пытали людей, разрушали семьи, продавали наркотики детям. Мы должны быть в состоянии их остановить, как полицейские, но мы никогда на это не надеялись. Из-за того, как устроен этот мир. Из-за силы, что у них есть. Я подумал, а какая разница, если они умрут? Так что я ездил в каждое из этих мест. Я подчищал после. Убеждался, что никаких доказательств там не останется. Ни ДНК, ни крови, ни отпечатков, волос или ещё чего. Не то чтобы это было необходимо. Убийца очень дотошен. Что-то во всём этом не сходилось. Юнги выждал, пока его сердце успокоилось, а голос стал достаточно твёрдым, чтобы он заговорил без желания закричать, и выплюнул: — Тогда это делает тебя соучастником убийства. Ты же знаешь это, да, хён? Сокджин выглядел уставшим. — Либо так, либо мне пришлось бы отдать лист, позволить следователям покопаться в моих личных файлах и найти мои старые записи. — Те, что у тебя с подросткового возраста. Джин провёл рукой по волосам. Было теперь что-то мягкое, ранимое в его взгляде, когда он обратил его к Юнги с каким-то уставшим принятием. — Ты знаешь, какая у меня была способность? Юнги помотал головой. Он провёл рукой по влажному лбу. На часах было 23:38. — Я мог делать то, что делает Призрак. Прожигать людей изнутри. Ломать их кости, лопать лёгкие, превращать органы в кашу. — Но это же не ты, правда? — Юнги не мог говорить громче шёпота. — Ты не Призрак. — Нет. Но если они будут просматривать меня и обнаружат это, узнают, что у меня был список… Очень скоро они меня свяжут с Тэхёном и объявят, что я Призрак. Что я убил тех людей. Слишком идеальная история, не так ли? Задетый старший брат мстит за смерть его тонсэна. Юнги напрягся. Если всё так поставить, думалось ему, то история хороша. Он бы в неё поверил. Добавить ко всему этому беспорядку ещё и Экстраординарность, и его ксенофобное мировоззрение тут же ответило бы на всё это искренним отвращением, он бы тут же вместе со всеми осудил Джина. Так устроен мир. Джин вытер ладони о джинсы. Его колено дёргалось в судороге. — Можешь ненавидеть меня, если хочешь. Я не позволю ему снова меня подставить, Юнги-я. Поэтому я помогал Призраку. Это люди, которые сделают мир лучше, если умрут… Зачем мне платить за их смерти? Юнги медленно вздохнул. Что-то разрывало его грудь изнутри. — Как думаешь, почему убийца связался с тобой? Потому что знал, что ты поможешь? Джин не ответил. Он просто взглянул на свои часы с напряжённым выражением лица. Юнги сделал то же самое. 23:42. Юнги вздрогнул. Они должны пойти туда, они должны предотвратить убийство. Ублюдки они или нет, Юнги морально не мог смириться, что кто-то умрёт такой болезненной смертью. — Кто это, хён? — быстро спросил он. — Кто такой Призрак? Почему ты привёл меня сюда сегодня? Джин начал выходить из машины. — Я не знаю. Я видел его только мельком… Никогда не видел его лица. Но когда я посмотрел видео прошлой ночью, и я… Всё связалось. И если я прав… Если я прав, мне понадобится твоя помощь. Юнги вышел вслед за ним. Снаружи был холодный ветер, он кусался и шумел. Машина слегка дребезжала от его порывов. Его одежды и близко не было достаточно, чтобы защитить его от холода, но он думал, что это не тот мороз, от которого его смогли бы защитить слои курток. Холод пробирал его до костей. Холод осознания, что Джин помогал убийце. Холод осознания, что тот Экстраординарный, всегда был Экстраординарным и всем вечно морочил головы. Холод осознания, что Джин не был разжалован вместе с ним и Намджуном из-за того, что знал больше, что был избран остаться с этой важной зацепкой в руках и оставил Юнги барахтаться во мраке. И он знал. Он знал, что мир Сокджину выбора не давал, что обещание, которое он дал своему брату, стояло выше краха Намджуна и Юнги в деле, что Юнги сам бы предал Сокджина, если бы в любой другой день узнал о его Экстраординарности. Он знал. Он знал, что не может правда винить Джина, не за всё это, — но всё равно было больно. — Идём со мной, — сказал Джин, и его голос звучал покорно, ранено, пережёвано и выплюнуто. — Просто один сраный раз. И затем, если захочешь что рассказать команде, полиции, всему миру или ещё кому — вперёд. Просто пойдём со мной на склад G. А затем он пошёл, преодолевая короткую дистанцию почти бегом, и Юнги больше не раздумывал. Он пошёл вслед за ним. Он уже был на несколько стадий выше истощения и не был уверен, чем это могло обернуться, но следовал за ним. Их ноги, ступавшие по разбитому бетону, звучали странно, наверное, как дождь по металлическим листам. 23:44. Джин ворвался на склад. Он достал пистолет, его глаза дико метались, и он тяжело дышал, когда Юнги проскользнул к нему. Они стояли плечом к плечу, вглядываясь в темноту. Здесь пахло пряностями и застарелой кровью. Глаза Джина, окружённые тёмными кругами, встретились с взглядом Юнги в темноте всего на несколько секунд, а после они оба подались вперёд. 23:45. Откуда-то раздался крик. Они быстро, сканируя окрестности, перемещались. Юнги щурился в темноте, пытаясь разглядеть какие-нибудь двигающиеся тени. Крик был агонизирующим, ужасающим, — Юнги чувствовал пугающую прохладу из-за этого в костях и противостоял желанию закрыть уши, пока звук всё продолжался. Продолжался, продолжался, продолжался… пока резко не оборвался. Его плечи тряслись, дыхание вырывалось со скрипом. Он чувствовал, как грубая, иррациональная, животная часть его мозга кричала ему, чтобы он убирался оттуда. Ему было плохо, он ощущал себя раненым, тонущим в абсолютном ужасе. Было трудно ставить одну ногу перед другой и идти туда, откуда исходил крик. Сокджин держался близко к нему, стиснув зубы; от пота его волосы липли к лбу. Он был осторожен, ступал мягко, глаза его уже привыкли к темноте, а один глаз нервно подёргивался, что он пытался подавить, слишком много моргая. Они дошли до конца первого зала, там была дверь. Сокджин и Юнги обменялись взглядами. Юнги кивнул, чувствуя себя жалким, вывернутым и изодранным изнутри, дрожь поднималась из его ног, пока он готовился удариться плечом в дверь. Сокджин подал ему сигнал. «1, 2, 3», — указал он, и на «3» оба врезались в дверь со всей силы и ввалились в комнату. На полу было тело. Это было первое, что увидел Юнги — тело на полу. Оно было разрушено так же, как и остальные жертвы Призрака: без костей, раздавлено, форма его смутно напоминала человеческую. Юнги чувствовал, как твёрдый ком застрял в горле. Его желудок сжался в ужасе, а по коже поползли мурашки от напряжения. Он хотел развернуться, выйти, запинаясь, блевануть и упасть где-то, спать, пока не проснётся и все события этой ночи не обретут каким-то образом смысл. Но тело было не одно. С ним был кто-то. Юнги урывком заметил чёрную одежду: джинсы и худи, проблески маски, капюшон был натянут вниз, чтобы скрыть лицо. Человек увидел их и отшатнулся, лишь слегка запнувшись, прежде чем развернулся и начал бежать. Сокджин шагнул вперёд, поднял пистолет перед лицом, заскрипел зубами, лицо застыло без выражения. Он выглядел так, будто ему также было трудно дышать. Выглядел так, будто он тоже хотел сползти по стенке и просто посидеть какое-то время, дождаться, пока мир перестанет вертеться, как карусель, пока его разум перестанет вращаться по кругу. Но когда Джин заговорил, полный надежды и беспокойства одновременно, голос его был чист, как колокольчик. Его голос громко, ярко, резонирующе прошёлся по тяжёлой тишине этого мёртвого места, когда он сказал: — Тэ?