Drawing Dead

Он продал свой первый товар ровно две недели назад. И после этого поползли слухи. Альфред почти испытывал стыд, используя столь очаровательную забегаловку в качестве места для своего бизнеса. Жёлтые цветочные бутоны беспорядочно украшали каждое окно, но обязательно в нечётном числе, пять матрёшек улыбались ему из приёмной, маленькое семейство нарисованного совершенства, а на стенах, в резных рамах ручной работы, висели живописные картины. Люди приходили сюда с возлюбленными и детьми. Всё это выглядело невинно и непритязательно; если бы юноша не встретил мужчин в чёрных костюмах, часто посещавших угловую кабинку, он мог бы поверить в это. Джонс заработал достаточно для оплаты коммунальных услуг, так что больше не чувствовал себя виноватым. — Я оставлю Вам счёт, — он положил маленькую чёрную визитницу на край стола. — Вас никто не торопит, всё в порядке. Просто заплатите, когда будет удобно. Взгляд задержался на мужчине с алыми глазами. У него было предчувствие, и интуиция редко подводила его раньше. Девушка напротив него вытащила сумочку, и американец повернулся, дабы поскорее уйти. — Хей, прежде чем ты свалишь... Альфред замер. — Да, сэр? Мужчина побрякал льдом в своей пустой кружке и сказал: — Диетическая пепси будет, да? Сердце заколотилось быстрее. Юноша тут же проглотил свой восторг. Ещё оставался шанс, что просьба могла означать совсем не то, чем кажется. Этот посетитель мог искренне хотеть только содовую, и ничего больше. Но чтобы убедиться, он уточнил: — Извините, у нас есть только диетическая кола. Устроит? — Чёрт, слушай ... – красный взгляд под прядками белых волос остановился на лице Джонса. — Пепси, и точка. — Ты что, оглох? — зеленоглазая девушка вскинула голову и нахмурила брови. — Он же сказал, что здесь нет Пепси. — Заткнись, Хедервари. Серьёзно, — мужчина наклонился ближе к Альфреду и понизил голос. — Цыпочки... Вечно пытаются испортить нам всё веселье. Тот усмехнулся. — Сейчас вернусь с Вашим напитком. Никто даже не глянул в его сторону, когда он вошёл на кухню. Да и зачем им это? Американец вёл себя так же, как и всегда: здоровался с другими рабочими и шутил с поварами, которые не говорили по-английски и не смеялись с его шуток. Возможно, сейчас он был немного более легкомысленным, чем обычно. Ну, а с другой стороны, что плохого в том, что всё больше людей узнавали его код: когда клиент просил диетическую пепси дважды, зная, что ресторан не продает её, Альфред понимал, что они хотят купить. Он достал из автомата пластиковый стаканчик, наполнил его, а после отошёл в сторону и оглянулся через плечо. Один человек посмотрел ему в глаза, и он махнул ему рукой. Они быстро отвернулись, прежде чем кто-то из них попытался начать разговор. Юноша улыбнулся и вернулся к заказу. Пока одна рука открывала крышку стаканчика, другая забралась под рубашку и обхватила тремя пальцами маленький мешочек. Затем он поправил крышку обеими руками и ловко опустил пакет в стаканчик. И нет, он, конечно же, не просто взял и спрятал восьмую долю дерьмовой травы Артура в пластиковый стакан для содовой. — Простите, — Джонс увернулся от другого официанта и спустился с приступка. Голос остановил его. — О! Альфред. Вернее, слава богу! Поможешь? Он поколебался, но повернулся к коллеге. Короткий хвостик распустился в течение дня, а какие-то жидкости запачкали переднюю часть его формы. Он балансировал подносом с едой обеими руками и ахнул, когда тарелки опасно накренились набок. Альфред схватил другой конец подноса и слегка улыбнулся. — Привет, Феликс. Вообще-то я занят с последним столиком, но, эм... — двери кухни распахнулись. Через них юноша увидел своего клиента, белокурую фигуру, стоявшую возле столика, словно ему не терпелось уйти. Затем двери закрылись, а рядом раздался жалобный стон. Он снова выпрямился и заставил себя улыбнуться шире. — Но нет. Не смотри так на меня. Я не могу тебе помочь! Очередной стон, на этот раз полный облегчения. — Ладно-ладно, у меня выдался сумасшедший день, что, о боже, ты не поверишь. — Валяй, — пошутил Альфред. Его снова отвлёк звук открывающейся двери. Теперь тот мужчина оглядывал закусочную, ища его, Джонс был уверен в этом. Он переложил стакан в другую руку. — Верно, ты думаешь, что можешь справиться, с чем угодно. Совершенно забыл. Ладно, крутой парень. Итак, всё началось на прошлой неделе, когда вышел новый график. Типа, он ерунда, у меня не было совершенно никаких часов, поэтому я начал пытаться подобрать смены. — Хех, — он переступил с ноги на ногу; взгляд метнулся к часам. — Но, представляешь? Никто не хотел меняться. Они все вели себя так, будто нуждались в деньгах гораздо больше, чем я, словно я не работаю, чтобы оплачивать свои счета или что-то ещё. Ну и короче, я позвонил Торису и сказал ему что-то типа: «Извините, в чём дело? Клянусь, на этой неделе я точно откинусь, потому что не могу платить по счетам.» А он мне: «Ладно, возьми ещё несколько смен.» — Это хорошо! — подытожил Джонс и сделал шаг к двери, но Феликс перехватил его. — Да, вот только это совсем не хорошо. Он дал мне четыре двойных смены на этой неделе! Такое ощущение, что я работаю уже семьдесят два часа подряд. И это не шутка. — О. Это... не хорошо. — Именно, не хорошо! Я, типа, только что это сказал! Короче, обычно я справляюсь с этим, потому что я самый трудолюбивый работник в этом заведении, но теперь они заставляют меня обслуживать этих уродов в углу, и, о боже, эти парни заставляют меня так волноваться, Ал. Даже успокоительные уже абсолютно не помогают в эти жуткие «азартные ночи». — Послушай, Феликс, я бы с удовольствием помог, но ты... — Ну так вот, как я уже сказал, я почти не сплю, руки дрожат, из-за этого я проливаю это дерьмо повсюду. Ты знаешь, сколько этого проклятого свекольного супа повидала моя рубашка? Боже мой! Да я выгляжу словно только что убил кого-то! И даже не пытайся лгать мне, потому что я знаю, что так и есть! А они просто продолжают гонять меня туда-обратно. Кроме одного большого парня с шарфом? Ты его знаешь? Он, типа, даже ни о чём меня не просит. Он просто улыбается мне, и это реально пугает меня, потому что я чувствую, что должен работать больше. Неужели я забыл что-то, что он заказывал? Боже мой, неужели он собирается меня уволить? Потому что он точно может. Он вполне может меня уволить. — Феликс, мне надо идти. Я правда не могу... — Типа, я буквально горю в аду, и быть в этом пекле невыносимо тяжело, поэтому я прошу о помощи. Может, ты обслужишь этих парней за меня? Ты так хорошо ладишь с людьми, Ал! Ты им точно понравишься, и, может быть, они не будут делать тебя мальчиком на побегушках, а раз твоя смена почти закончилась, и я клянусь, что буду обязан тебе всей своей жизнью, потому что... — Хорошо! — юноша согласился автоматически, так как слушал лишь вполуха: это заставит Лукашевича замолчать. Тогда он сможет вернуться обратно и получить свои деньги. — Но, пожалуйста, только дай мне закончить с моим последним столиком! — О Боже, спасибо тебе, Ал, — Феликс поставил поднос на стойку и сорвал с себя фартук. Затем начал снимать свой бейджик с именем, но к тому времени, когда Альфред подумал протестовать — он не подписывался на то, чтобы полностью взять стол на себя, — Феликс добавил: — Ты, типа, мой герой. Серьёзно. Счастливая улыбка вернулась на губы американца. — Да, конечно. Но никому ни слова! — Никому, обещаю! — блондин развернулся на пятках и помахал ему рукой. — Пока-пока, мой супергерой! Джонс почесал затылок, переложил стакан в другую руку и толкнул кухонную дверь. Нетерпение было написано в каждом мускуле его клиента. Мужчина нервно расхаживал взад-вперёд. Альфред заставил себя надеть рабочую улыбку. Ему ещё никогда не приходилось иметь дело с разъярёнными клиентами, но он наслышан о многих страшных историях, не говоря уже про фильмы о сделках с наркотиками, где всё пошло наперекосяк. Он вспомнил несколько строк, которые герои использовали для подобных ситуаций, и это придало уверенности. Подойдя ближе, он уловил отрывок разговора. — ...должен был знать, что этот придурок вернётся именно сегодня? Из всех грёбаных дней, да? — красноглазый мужчина схватил со спинки сиденья кожаную куртку и хотел было отодвинуть для девушки стул, но она отмахнулась от него и встала сама, а тот нервно рассмеялся и повернулся лицом к Альфреду. — Ты! Проклятие! Слушай, мы уходим отсюда! Ведь, не собираюсь торчать здесь до тех пор, пока борщ не влетит в вентилятор и не забрызгает всё к чёртовой матери! — Да, я понимаю, — выдал Джонс, не понимая ничего. — Позвольте мне забрать Вашу плату, и вы, ребята, можете идти. Его взгляд упал на смятые купюры, лежащие на столе. Он взял деньги в свободную руку. — Эй, этого недостаточно для твоей колы! — К чёрту колу, Барби-бой. Никто не предупреждал нас, что этот сукин сын соизволил приехать! — мужчина подошёл ближе, настолько, что юноша сумел почувствовать запах спиртного в его дыхании. — Слушай сюда! Вы можете быть привязаны к этой адской дыре, как школьница, привязанная к изголовью кровати своего любовника, и мне глубоко насрать если это тебе нравиться! Это не моя проблема, но мне не нравятся ожоги от веревки на моих запястьях! Понимаешь, о чём я говорю? — Гилберт, никто никогда не понимает, о чём ты говоришь, — фыркнула девушка. — Правда. — Ну тогда позволь мне перевести на язык идиотов, ублюдок! — внимание белобрысого вернулось к Джонсу. — Мы уезжаем! Какое-то время здесь было безопасно. Теперь это не так, и меня очень огорчило, что мне пришлось узнать это в последнюю очередь! Но это уже не важно, потому что, повторяю, мы съёбываем отсюда нахуй! — Вы не можете... просто уйти, — Альфред нахмурился и переложил стакан в другую руку. — Вы уже сказали, что покупаете. Я рискую своей задницей каждый раз, когда бросаю это дерьмо в грёбаный стаканчик! Ты не можешь просто уйти! Гилберт выглядел удивлённым. Уголок его рта изогнулся в усмешке. — Ах да? Не могу уйти? И что ты сделаешь, слащавый засранец? Выбьешь мне зубы и заставишь собирать их обратно? Или, может, раздробишь мне колени в порошок? Гарантирую, что бы ты ни задумал, это цветочки по сравнению с тем, на что способен этот садист советского происхождения! — алый взгляд, кажется, пытался просверлить дыру в американце. — Я слышал, что твои дела шли очень хорошо... пока он был в отъезде. А теперь, когда медведь вышел из спячки, я бы на твоем месте нашёл новый горшок, чтобы помочиться. Альфред уставился на собеседника, голубые глаза остановились на красных. Пальцы крепче сжали стаканчик. Мгновение никто ничего не говорил, лишь было слышно их дыхание. Гилберт первым решился отступить. — Хватай ключи, детка. Мы едем в чёртов Египет, не потерплю мучить себя ещё секунду в этом паршивом месте, — он оглянулся через плечо на девушку, пишущую сообщение позади него. — Елизавета? О, ты переписываешься с муженьком. Эх. Несчастные влюблённые, которые не выдерживают разлуки дольше, чем требуется для ухода из проклятой закусочной! — Что? — Елизавета подняла голову и, когда поняла, что тот сказал, нахмурилась. — Завались. Мы планируем кое-что для тебя, так что, по крайней мере, прочитай групповой чат, прежде чем начнёшь ревновать. Гилберт встал рядом с ней, накинув куртку ей на плечи. — Ох, извращенцы! Вы должны написать новую Камасутру! — мужчина в последний раз взглянул на Джонса. — А ты должен написать автобиографию, прежде чем уйдёшь, и все забудут, каким дураком ты был. Елизавета улыбнулась и взглянула на бейджик юноши. — Я подкинула тебе дополнительные чаевые за то, что ты терпишь этого психа. Спокойной ночи, Альфред! С этими словами пара направилась к выходу. Альфред провожал из взглядом, и, чертыхаясь, возился с крышкой стакана, пока не услышал хлопок. Он сгорбился, чтобы закрыть обзор, схватил мешочек и выругался, стряхивая воду с него воду и засовывая обратно в рубашку. Именно тогда невидимая нить энергии привлекла его внимание к дальнему углу. Дымка подтвердила то, что он уже знал: азартная ночь в самом разгаре. За столом сидело больше людей, чем обычно. Оживлённое бормотание висело в наэлектризованном воздухе. Джонс подошёл поближе, задыхаясь от запаха выпивки. «Это нечто большее, чем просто очередная игра», — подумал он. Это был настоящий праздник. И почётным гостем был... Концы белого шарфа отвлекли его внимание. Альфред проследил за ними до изгиба широкой челюсти и ещё выше. Бледная улыбка застыла на не менее бледном лице. Это существо, должно быть, высечено из мрамора, подумалось юноше, потому что каждая его черта была словно вырезана рукой кропотливого мастера. Даже его недостатки выглядели преднамеренными — а их было много — как ямочка только на одной щеке или тонкий шрам, который виднелся под подбородком, скрываясь под шарфом, чёлка серебристо-бежевых волос косо падала ему на лоб, а ниже, светлые ресницы обрамляли глаза цвета сирени. И они следили за ним. — Хей! — выпалил Джонс и понял, что уж слишком широко улыбается для «обслуживания клиентов». — Меня зовут Альфред, и я буду вашим официантом на ночь. Я... Могу я принести вам что-нибудь выпить? Супы? Закуски? Он обвёл взором лица вокруг себя, держа блокнот наготове. Ловино сердито глянул на него, но вместо того, чтобы разразиться оскорблениями или угрозами, итальянец закусил сигарету и вернулся к картам. Даже Феличиано вёл себя тише обычного, лишь напевал что-то себе под нос. Мыши больше не играли. Альфред выпрямил спину. «Это, должно быть, Старый Медведь. Это точно он.» Мужчина пошевелил пальцем, готовясь заговорить. Альфред наклонился вперёд, зацепившись за обещание услышать голос. Он изо всех сил старался заглушить окружающую болтовню, но мог поклясться, что она затихла сама по себе. Затем вместо него заговорил Торис. — О! Он хочет ещё бутылку водки, пожалуйста, — слишком весёлая улыбка мелькнула на лице Ториса, и он неловко наклонил голову. — Эдуард знает ту самую. Медведь закрыл рот и снова уставился в свои карты. Смутное чувство неудовлетворенности сменило его взгляд, но Альфред всё равно улыбнулся. — Прекрасно. Что-нибудь ещё? А как же Вы, Ловино? Лицо Варгаса потемнело. Он встретился взглядом с официантом, который задумался, заметно ли то, что чувствует, и улыбнулся шире. Он знал, что давит на него, они оба знали, но Джонсу было интересно: как ведут себя мыши, когда кошка — или медведь — возвращается домой? Юноша склонил голову набок. — Может, Вас снова заинтересует Массето? Ловино с укором посмотрел на него, затем на человека в шарфе, а после опустил взгляд и сухо выдавил: — Всё равно. Победа всколыхнула сердце Альфреда. Он сдержал смешок, продолжая записывать заказы. Но, в конечном итоге, его внимание постоянно возвращалось к человеку с фиолетовыми глазами. А когда он поднял голову, эти глаза уже смотрели на Джонса. У него перехватило дыхание, но он быстро отводил взгляд на Лоринайтиса. — Что я могу предложить Вам, приятель? — О, нет, ничего, спасибо, — мужчина сидел рядом с Медведем, прижимаясь к спинке сиденья, словно хотел пройти сквозь неё и исчезнуть. — Я должен сохранять ясную голову. — Тогда воды. Нет проблем. Я вернусь быстрее, чем вы проговорите «Миссисипи». Джонс подавил сильное желание оглянуться назад. Теперь он чувствовал на себе этот взгляд, фиолетовый, настороженный и... любопытный? Но он никак не мог понять, что именно заинтересовало Медведя, и изо всех сил старался не давать своему воображению разгуляться от теорий. Юноша подошел к бару, сосчитал до трёх и резко повернул голову. Но сейчас он не видел, чтобы кто-то наблюдал за ним, а если и наблюдал, то дым был слишком густым. — Хей, Эдуард? — американец прислонился к стойке, не сводя глаз с дальнего угла. — Ты здесь уже давно работаешь, да? Можешь рассказать мне что-нибудь о Старом Медведе? Его не покидало чувство, что за ним наблюдают, но голос бармена отвлек его. — Тс, ты не узнаёшь босса? Я бы сказал, что это печально, но... честно говоря, ты можешь считать себя счастливчиком. — Счастливчиком? — пробормотал Альфред. За завесой дыма мелькнуло бледное пятно. Он прищурился. Он был почти уверен, что это Медведь, но стол был слишком далеко, чтобы сказать наверняка. — Или нет, — продолжил Эдуард, — учитывая, что тебе вообще приходиться с ним встречаться. — Например... что в нем такого плохого? — официант обернулся, но бутылка загородила ему обзор. — Ты же за этим пришёл сюда? Потому что, если это так, тебе лучше поторопиться. Джонс взял бутылку, пытаясь прочитать этикетку. Это водка. — Да, откуда ты знаешь, что он..? Хотя, забудь. Я просто пытаюсь понять... — И кое-что для остальных, — Эдуард сунул ему в руки ещё несколько бутылок и отмахнулся. — Иди сейчас же. Хочешь узнать о боссе, да? Первое правило, ты никогда не должен заставлять его ждать. Ни-ког-да. Так что иди. Или ты узнаешь о нём больше, чем когда-либо хотел. — Да... Ладно, — что бы это ни значило. Альфред сверкнул улыбкой на прощание. — Ты отличный бармен. Я замолвлю за тебя словечко! Эстонец засмущался. — Окей. Но, я не знаю, если, эм, нет никаких причин, ну... Юноша неторопливо ускользнул, прежде чем успел услышать продолжение и бросил взгляд на входную дверь. Он должен уйти на ночь. Должен ехать домой, планируя добраться до своей части комнаты, не встретив Кёркленда. Может быть, он украдёт ещё немного наркотика; это не совсем воровство, потому что деньги, которые он заработает, пойдут на пользу всем им. Вместо этого Джонс всё думал, как начать разговор с этим Медведем, о котором все болтали. Стало интересно, говорит ли этот человек по-английски, и он попытался вспомнить несколько русских слов, которым его научил Артур. Проблема была в том, что Артур учил строго, устно, по книге. Он долго не признавал предпочтения американца в кинестетическом обучении. И к этому моменту они были слишком поглощены кинестетикой своих уроков, чтобы действительно обращать внимание на содержание. Эти мысли рассеялись, и он шагнул в дымовую завесу. Половина стола кричала и аплодировала. Другая половина ругалась по-итальянски. Он не смог сдержать улыбку, увидев, как Торис целует крестик у него на шее. Он прочистил горло, как только шум стих. — Так, водка тут, — Альфред наблюдал за главой стола, не утруждая себя тонкостями, и знал, для кого предназначалась бутылка в его правой руке. Чего он не знал, так это всего остального об этом человеке. И он намеревался узнать. — Неси сюда! — Торис улыбнулся. Старый Медведь даже бровью не повёл. Он был сосредоточен на картах, и уж точно ему было не до этого. Улыбка официанта дрогнула. Он раздавал бутылки виски, вина и пару напитков, названия которых не мог выговорить. Затем отступил к стене и стал наблюдать, как литовец протягивает Медведю водку. Мужчина что-то пробормотал, не глядя на него, и сделал ставку на стол. Внимание юноши переключилось на его руки: большие, бледные, с напряжением, написанным в каждом сухожилии. Кожа вокруг его пальцев была потрескавшейся и покрытой шрамами, и Джонс был готов поспорить, что она была грубой на ощупь. Мозолистые пальцы лениво поглаживали затупленные края карт. Время от времени он щелкал по уголку одной из них, и хотя Альфред этого не слышал, он мог представить себе приятный стук ногтя по картону. Никогда ещё тихий звук не оказывался таким гипнотическим. — Хочешь сыграть? Альфред вздрогнул. В течение одной безумной секунды он искал за столом источник вопроса. Но по мере того, как этот акцент угнездился в его сознании, он осознал, кому принадлежат эти слова. Голубые глаза снова встретились с фиолетовыми. — Ну? — Старый Медведь выгнул бровь. Что-то очень похожее на ухмылку тронуло уголки его губ. — Ты, кажется, очень заинтересован игрой. — А... — юноша нервно рассмеялся, а во рту резко пересохло. — Э... Я просто... — Да посмотри на него! Он же бамбино! — Ловино хлопнул обеими руками по столу, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Он не умеет играть в карты. «Бамбино», — повторил про себя Альфред, сморщив нос. — Типа, как Бейб Рут*? Варгас цокнул языком и сделал большой глоток из бокала. Несколько других мужчин засмеялись. Кроме Медведя. — Ты умеешь играть? Снова этот голос, он звучал как мурлыканье. Джонс вздрогнул и последовал обратно к главе стола. Эти глаза смотрели на него с тлеющим намерением. — Эм... Ха!.. Я не знаю, — губы исказились в усмешке. — А что это вообще такое? Рамми? Это был его первый блеф за ночь. Пространство взорвалось раскатистым смехом и громкими аплодисментами. Возгласы и свист веселья подчеркивали этот звук. Даже Старый Медведь улыбнулся и покачал головой. Кто-то с акцентом, который был не совсем итальянским, заговорил сквозь шум. — Эй, пока у парня есть деньги на пари, мы поиграем с ним! — усмехнулся мужчина с ярко-зелёными глазами. — Сколько чаевых ты получил сегодня вечером, амиго? — Если этот ублюдок играет, то уж точно не на нашей стороне, — проворчал Ловино. Другие подавали ободряющие возгласы или жалобы. Спор разгорелся на языке, которого Альфред не понимал. Затем акцент Медведя прорвался сквозь шум; он даже не повысил голоса, все остальные просто притихли, слушая. — Торис, встань, чтобы этому мальчишке было где сесть. — Сию минуту, босс, — молодой человек споткнулся, торопясь покинуть своё кресло, но потом выпрямился и улыбнулся, подзывая юношу. — Не волнуйся, Альфред. Покер — это не очень сложно. Ты научишься в процессе игры. Джонс продолжал рассеянно улыбаться. — Спасибо. Надеюсь, что у вас, ребята, хватит терпения со мной. Я сделаю всё, что в моих силах. Он остановился перед своим креслом. Старый Медведь закурил сигарету рядом с ним. Альфред стоял так близко, что ему показалось, что почувствовал жар спички. Дым дрожал и клубился у губ босса. Глаза зацепились за яркие оранжевые угольки сигары. Мужчина выглядел так, словно дышал огнем. В старших классах американец только раз подавился сигаретой, и отец пригрозил, что заставит его выкурить целую пачку, если узнает об этом. Но теперь что-то в этом тонком бумажном цилиндрике, свободно болтающемся между зубами босса, в том, как его язык время от времени касался его... это было захватывающе. Официант занял своё место. — А можно и мне одну? — Нет, — пробормотал Старый Медведь и передал коробку кому-то другому. Он махнул рукой, и все начали собирать свои карты и наличные. Затем мужчина сложил карты на столе, поставив их на место. Он положил колоду перед Джонсом и сказал: — Срежь её. — О, чёрт, вообще-то... можно я перетасую? — глаза юноши заблестели. — Я недавно научился делать мост и хотел бы похвастаться этим! Фиолетовый взгляд изучал его. Какое-то время Альфред гадал, смогут ли они прочитать на нём правду, как будто он играл в покер ещё со школы или что Артур научил его «магическим трюкам», которые улучшили его ловкость рук. Но Медведь лишь пожал плечами и протянул карты. — Круто! Ладно, я просто должен вспомнить, как... — протянул американец, проигнорировав нетерпеливые щелчки и кудахтанье людей, перекидывая карты одну на другую, прислушиваясь к приятному шороху бумаги. Затем он скрутил пальцы, и карты выпали из его рук. — Чёрт, простите! Я подниму! — Альфред нырнул под стол. Над головой раздался хор проклятий и стонов, раздражённое постукивание чужих пальцев по дереву, но ему было все равно. Он осмотрел россыпь бубнов и червей, треф и пик, быстро нашёл пару тузов, короля и спрятал их в рукав. Затем, собрав остальные карты, вернулся на своё место. — Простите, — смущённо повторил он. — Наверное, я не так хорош, как думал. — Продолжай тренироваться, — пробормотал себе под нос Старый Медведь. Дым струился из его рта. Джонс вернул карты в протянутую руку. Несколькими отработанными движениями мужчина перетасовал колоду и бросил ее на стол. — Почему бы тебе сейчас не срезать колоду? Юноша оживился. — Да, я сделаю это! Он разделил колоду поровну так, как только мог и расположил верхнюю половину ближе к себе. Низкий гул привлёк его внимание. Старый Медведь хихикал. Альфред склонил голову набок. — Что-то не так? Босс покачал головой, сложил карты в стопку и начал их раздавать. — Говорят, если вы срежете колоду у дилера, вы ему не доверяете. — О, чёрт, я даже не осознавал, что я... — Ты мне не доверяешь? — Старый Медведь сделал паузу, встретившись со взглядом Джонса, и внезапно они оказались в помещении совсем одни. Юноша почувствовал, как между ними образовалась невыносимо тяжёлая атмосфера, а воздух стал обжигать лёгкие. Но, кажется, мужчину это никак не смутило. Он облизнул губы, и язык задел конец его сигары. — Я доверяю Вам, — тихо промолвил Альфред. Тот расплылся в ухмылке. Внезапно напряжение спало. — Значит, ты действительно новичок. — К несчастью для тебя, — крикнул Ловино, — твоя очередь, бамбино. «К несчастью для тебя», — подумал Джонс. «Потому что эти черви на столе совпадают с теми, что у меня в рукаве». — О боже! Ладно! Ставлю чаевые с моего последнего столика! Десять баксов, если вы не против? И я пытаюсь собрать по одной карте с каждой масти, верно? — юноша перевёл взгляд со своих карт на карты на столе. — И, типа, все эти разные номера тоже? Или нет? — Ай, Мадонна, — Варгас закатил глаза и бросил на стол двадцать баксов. Мужчины слева от него тоже подняли ставки. — Ах, Альфред, ты знаком с рейтингами карт? — Торис нахмурился и начал раскладывать свои карты. — Может быть, мне стоит... — Не парься, Торис, — Медведь стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. Американец заметил, как напряглись мускулы на его шее, но тот поправил шарф, скрывая это. — Пусть сам разбирается. И Джонс разобрался. По крайней мере, так казалось его конкурентам: с каждым раундом он играл всё увереннее, заставляя ещё несколько человек сбросить карты. А когда Старый Медведь вспотел, юноша понял, что близок к тому, чтобы взять горшок. И это был не тот, в который он собирался помочиться. — Сукин сын! — Ловино с шипением допил свой напиток. — Я сбрасываю карты! Я ухожу! — Ах, Ловино, я думаю... — Не смей, ублюдок! — он, нахмурившись, перебил брата. — Я тоже должен сбросить! — воскликнул Феличиано, бросая карты. — Должен! Я ни за что не выиграю, и он просто будет продолжать забирать наши деньги! Альфред оглядел все карты, сложенные на столе и услышал, как кто-то прошептал об «американской удаче» и улыбнулся про себя. Он не знал, что такое удача, но знал, что скоро ему придётся поменять свои карты, прежде чем он раскроет спрятанные. Он также знал, что Старый Медведь рядом с ним не сдавался — и не было ни шанса, чтобы у него были карты лучше, чем у юноши. Он вывернул запястье, прижав его к скрытым червям, и стал ждать финального раунда. Ещё двое мужчин положили карты. Сердце Джонса трепетало от возбуждения, взгляд метнулся к куче наличных в центре. Затем он сосчитал количество мертвых рук. Почти все были в пролёте. Все, кроме... — Похоже, остались только мы с Вами, босс, — Альфред подвинул своё кресло ближе к противнику и уселся поудобнее. Его улыбка не дрогнула, он держал её всю игру. — Четыре черви на столе, — задумчиво произнёс Старый Медведь. — Это почти стрит-флеш*. — Полагаю, что так, — протянул Джонс, положил одну ногу на другую и подмигнул на всякий случай. — Я знаю, какие у меня карты, так что было бы жаль, если бы у Вас в руках оказалась пара чёрных карт. Вы, вероятно, бы — я не знаю, как правильно выразиться в технических терминах — облажались? В зале раздался негромкий свист. — Да у этого парня есть яйца, старина, — заговорил человек с неитальянским акцентом. Альфред понял, что его звали Антонио, хотя Варгас предпочитал невежливые прозвища. Старый Медведь обдумал эти слова. Затем, глянув в глаза юноши, убрал окурок изо рта и раздавил его подушечкой большого пальца. Угасающие угли шипели на деревянном столе. Они долго смотрели друг другу в глаза: Альфред улыбался с небрежным высокомерием, босс же был совершенно невозмутим. Дым вокруг них стал не таким плотным, но теперь в воздухе чувствовалось что-то еще. Ему нравилось думать, что это победа — его победа, приближающаяся всё ближе. — Я сделаю рейз*, — сказал мужчина в шарфе и поставил свою ставку на стол. — Босс, — Лоринайтис нервно улыбнулся, и тот повернулся к нему лицом. — Осторожность может быть нашей лучшей тактикой сейчас. Это новый противник, и мы не знаем, на что он способен. Кажется, невозможно понять, когда он блефует, – он поколебался и добавил: — Я не думаю, что он сам понимает, когда блефует. Великолепная возможность. Джонс откинулся на спинку стула. Один из его пальцев изогнулся, чтобы задеть карты в рукаве. Туз червей и король одной масти. Может быть, он действительно был обязан этим удаче. — Хей, Райвис, — Джонс лениво тасовал карты и ждал, когда подросток обратит на него внимание. — Извини, что заставил тебя взять на себя роль официанта, чувак. Я знаю, что это трудно для тебя, но я обещаю, что я дам тебе очень хорошие чаевые в конце игры. Большие глаза на лице молодого блондина блеснули восторгом. — О! Я действительно не возражаю. Это плохо только тогда, когда итальянцы начинают грубить, а босс оказывается в плохом настроении. Иногда ему лучше, когда он пьёт, но иногда и хуже. — Райвис... — предупредил литовец. Они начали приглушённый разговор, но Альфред перестал слушать. Он только наблюдал за ними, создавая иллюзию сосредоточенности, в то время как его руки делали настоящую работу. Карты тасовались и вертелись между пальцами. Затем одна из них скользнула в рукав, и он вытащил другую. Обмен произошёл быстро, так же умело, как учил его Артур. Он сделал это снова, так же легко, как и раньше, пока он не достал нужные карты, чтобы завершить флеш-рояль*. — Итак, мы готовы начать раунд, босс? — взгляд Альфреда выскользнул сквозь оправы очков. У него перехватило дыхание. Мужчина смотрел прямо на него. Дерьмо. Он видел, как Альфред сменил карты? Струйка пота пробежала по его виску. Медведь улыбнулся. Дерьмо. Его поймали. Его противник — его босс — видел, как он жульничает и... нет. Тот снова посмотрел на свои карты, так же спокойно, как и раньше. Так, может быть, он не видел? Или он просто позволил Альфреду уйти безнаказанным? Юноша взглянул на его руки. Снова на него. И обратно. Что-то не так. Карты Старого Медведя... у одной из них был загнутый угол, а этого раньше не было, да? Он.. Он тоже жульничал. — Может, нам стоит позвонить в полицию? — беспечно начал Медведь. — Что-то я не припомню, чтобы ты делал ставку. — Эм. Я... — взгляд Джонс скользнул по лицу мужчины. Тонкий изгиб его губ. Слабые фиолетовые круги вокруг глаз. Он выглядел уставшим, но в то же время, казалось, что его переполняла энергия. — Я поднимаю. Американец потянулся вперёд, чтобы положить деньги на стол. Это была последняя из его ставок, и, хотя он знал, что быстро отыграет её, предчувствие пустоты лишь становилось отчетливей. Юноша просто не мог сесть на автобус без чего-нибудь в кармане. Он стряхнул с себя эти мысли. Он держал королевский флеш. Выше этого ничего не было. Он был непобедим. — Хорошо, — согласился Медведь. Его взгляд блуждал от своих карт к картам на столе. — Я выиграл. — Что? Чёрт, Вы победили! Покажите свою руку! Тот поднял брови. По столу прошлась волна ропота. Может быть, Джонс слишком грубо предъявил свои требования. Может быть, плохо называть своего босса лжецом. Однако, мужчина пожал плечами и положил руку на стол. Кровь Альфреда застыла в жилах. — Туз и король червей, — сказал он, как будто Джонс не мог видеть этого своими дурацкими глазами. — Итак. Я выиграл. У тебя нет ничего, что может побить флеш-рояль, не так ли? Фиолетовые глаза впились в голубые. Это был вопрос с подвохом. Этот флеш был самым высоким в игре. И у Альфреда он тоже был, он держал его прямо сейчас, но не мог сказать этого или... не мог обвинить своего босса в мошенничестве, но тогда всё, что нужно было сделать мужчине, это заставить юношу расстегнуть манжеты рубашки. И если он не будет осторожен, может выпасть нечто большее, чем просто карты. В рубашке всё ещё хранилась часть дневного запаса травы. — Ха, — Альфред выдавил из себя слабый смешок. Холодное оцепенение охватило его, и он попытался не смотреть на все деньги, сваленные на столе. Он бросил свои карты рубашкой вверх в кучу битых и уронил ладони на колени. — Вы сделали меня. Вы победили. — А! Поздравляю, босс, — Торис радостно улыбнулся и почти было коснулся плеча Медведя, но так и не сделал этого. — Да, босс! — подхватил Райвис. — Мы не сомневались, что Вы отыграете вдвое больше, чем Торис проиграл в прошлый раз — а это было довольно много! — Да, это всё очень прекрасно, —Ловино закурил ещё одну сигару, кашляя от дыма. Альфред натянул улыбку отчаяния и поднялся со кресла. Звуки торжества заглушили его голос. — Хорошая игра, ребята. Пожалуй, мне пора идти. Долгая дорога до дома и всё такое. На юношу даже не обратили внимания. Он неторопливо направился к выходу. Если повезёт, по дороге домой он продаст последнее, что спрятал в рубашке. Самое трудное — придумать для Артура оправдание, почему он почти ничего не заработал в эту субботу. Альфред вздохнул, над головой зазвонил колокольчик, и он ступил за порог, начиная долгий путь домой. Низкий голос с акцентом окликнул его в дверях. — Альфред. По спине Джонса пробежали мурашки. Его имя, произнесенное вот так... он обернулся и почувствовал, как у него подскочила температура при виде Старого Медведя. — Хей, босс, — он явно занервничал. Его ведь не уволят за мошенничество в карточной игре, правда? Внезапно он вспомнил предостережения Гилберта, губы дрогнули. — Хоть я и был уверен, что обыграю Вас, это была прекрасная игра. — Ты хорошо играл. Для новичка, — мужчина выделил это намеренно. Улыбка американца стала робкой. — Ну да, я смотрю много фильмов. — И в конце этих фильмов герой всегда побеждает, не так ли? — Медведь был высоким, нет, просто гигантским. Широкие плечи закрывали свет позади него, так что только края его костюма и кончики волос светились ярким, тёплым оранжевым светом. — Я заметил, что ты зарабатываешь хорошие чаевые. — А... Ну да, — Альфред снова вздрогнул, но на этот раз убеждая себя, что это случилось по вине ветра, пробирающегося через открытую дверь. — Что я могу сказать? Люди любят меня. — Значит, ты, должно быть, герой, — в сжатых пальцах мужчины показался зелёный сверток купюр. — Забирай свой выигрыш. Американец изумленно проморгался, какое-то время открывая рот, словно рыба, прежде чем сообразил, что ответить. — Я не выиграл. Ты... вернее Вы победили меня честно и.. да, Вы победили меня. Послышался тихий смех. Он был уверен, что не говорил ничего смешного, и поэтому, эта реакция сейчас была совершенно неправильной и противоречивой. Медведь лишь махнул рукой: — Я только верну деньги, которые ты поставил, не более. Ты действительно заслужил их, упорно работая. Я уважаю это. Джонс задумался. Ещё один порыв ветра взъерошил его волосы, запотели края очков. Почему-то видеть этого человека сквозь матовые стекла казалось... уместным. И потом, ему было наплевать на деньги. Он протянул руку, потому что хотел подтвердить два своих подозрения: первое — свою прежнюю теорию о том, что руки этого человека были грубыми. И второе — буквально только что родившуюся мысль, о том, что этот человек так же холоден, как и выглядит. Он вздрогнул: кожа Старого Медведя соприкоснулась с его. Она была жёсткой и прохладной, как осенний асфальт. Контакт длился всего секунду, и когда мужчина отстранился, в руках осталась пачка мятых купюр. — Ха..! — изумление сменилось выражением искренней радости. Джонс обхватил ладонью деньги. — Это... очень мило с тво... с Вашей стороны, босс. Спасибо. Э... Старый Медведь? Я... правда... — он прикусил щёку изнутри и задал вопрос, который до сих пор не приходил ему в голову. — А как именно мне следует Вас называть? Мягкая улыбка вернулась на губы мужчины. В такие моменты он был похож на скульптуру или нечто неземное. Лунный свет заливал его кожу и волосы серебристым сиянием. Между тем свечи внутри отбрасывали тени и пламя, кружась по его одежде и ткани шарфа. Он подтянул его повыше, почти закрывая рот. Альфред наблюдал, как рука задержалась у подбородка; он не хотел прикасаться к ней снова, но и не стал бы возражать, если бы пришлось. Казалось, прошло много времени, прежде чем он услышал ответ. — Иван. — Иван, — юноша повторил это имя и решил, что оно ему нравится больше, чем любое вино. Он кивнул и отодвинулся от двери. — Рад познакомиться. Я Альфред. Но Вы... это и так уже знаете. Взгляд мужчины сверкнул, как лезвие фиолетового клинка, его улыбка стала еще мягче. — Будь осторожен с теми, с кем играешь, Альфред. Очень многие люди следуют правилам. — Но герой всегда так делает, — он сказал это, потому что чувствовал, что разговор окончен. Потому что не мог придумать, что ещё сказать, но не хотел уходить — пока — и это звучало достаточно правдиво, так что это был такой же хороший ответ, как и любой другой. — Разве? — Иван в последний раз одарил его изучающим взглядом, а затем, не дожидаясь ответа, шагнул обратно в тусклый свет ресторана. Длинные струйки сигаретного дыма тянулись за ним, а потом и вовсе исчезли. — Вашу ж... мать, — кулак сжал деньги, но что-то жёсткое не дало его руке полностью сомкнуться. Нахмурившись, он поднёс купюры поближе к лицу. Какое-то красное пятно привлекло его внимание, и он понял: банкноты были свернуты вокруг единственного туза червей, того самого, с загнутым углом. У Джонса перехватило дыхание, а улыбка украсила лицо. Он знал о ценности денег, но эта карта была истинным сокровищем.