Drawing Dead

Старый Медведь был сегодня в ресторане. Брагинский сидел один в угловой кабинке и изучал какие-то документы. Время от времени, его навещал Райвис, принося очередную бутылку водки и кивая головой на его слова. Все остальные же старались игнорировать эту половину заведения, предпочитая оставаться у южной стены, а когда мужчина переходил в самую дальнюю комнату, чтобы передать папки Торису, официанты и посетители расступались перед ним, словно вода, встретившая на своём пути гладкий камень. Альфреду не терпелось встать у него на пути хотя бы разок, но он был занят обслуживанием своих столов. Джонс вытянул шею, смотря, как босс уходит в другое помещение; слишком далеко, чтобы произвести впечатление. Он врезался в стол и, не глядя, поставил на него тарелку с супом. Взгляд жадно следовал за Иваном через дверной проём. Альфред любовался мускулами мужчины, спрятанными под одеждой, а брюки плотно облегали талию. Юноша опомнился лишь, когда концы шарфа полностью не исчезли из виду. — Чувак, разве он не горяч? — А разве он не твой босс? — Мэттью лениво поскреб ложкой край миски. Альфред усмехнулся, и его взгляд вернулся к близнецу. — Не говори так, словно эти два понятия не могут сочетаться, — он стал складывать пустые тарелки брата на поднос, стараясь ничего не капнуть на его домашнюю работу. Мэттью всё равно подобрал учебник и ноутбук поближе к себе. — Да ладно, только не говори мне, что ты никогда не втюривался ни в одного из своих тренеров, ни в педагогов, или кого-нибудь ещё. — Значит, ты втюрился в своего босса? Американец замер. — Что? Не, это слишком глупо. Одну секунду, — он глянул в сторону соседнего стола. — Добавки? — и начал обслуживать тех, кто одобрительно кивнул. Закончив, он прислонился бедром к столу Уильямса и отставил кувшин. Мэттью ринулся спасать свои блокноты от растущей лужи конденсата. — В любом случае, нет. Я не... не то, чтобы втюрился. Это как... ты когда-нибудь видел горячую знаменитость? Я имею в виду, тебе нравятся канадские актеры, да? Те, что с распущенными волосами? И ты знаешь, что никогда не пойдёшь с ними на свидание, не переспишь с ними или ещё что-нибудь, но всё равно думаешь об этом. Не отрывая взгляда от текста, озаглавленного «Классические теории психологии», Мэттью спросил: — И как часто ты думаешь о том, чтобы «переспать» со своим боссом? — Ладно, опустим это. Забудь, что я сказал, доктор Уильямс, — Альфред добродушно улыбнулся и взял кувшин и поднос. — Кроме того, мне нужно проверить другой стол. Они не потерпят долгого обслуживания, знаешь ли. — Да, тебе пора возвращаться к работе, — согласился Мэттью, пролистнув свою книгу. — Твой горячий босс смотрит. — Что? — Джонс взволнованно обернулся, ища взглядом серебристо-бежевые локоны. Брат тихо хихикнул у него за спиной. — Придурок! Не разыгрывай меня так! Скоро вернусь. Он продолжил оглядываться, хотя знал, что Иван не смотрит, он бы заметил, как тот вышел из задней комнаты, но даже так... взгляд Альфреда задержался на пустом дверном проеме возле бара. Он знал, что там было — целая куча пустоты. Но теперь везде одна лишь пустота плюс Иван, который придавал пространству новую ауру притяжения. Менее привлекательной была череда итальянских ругательств, которые напомнили Джонсу, где он должен быть. Он вернул свою улыбку на место и последовал за этим голосом к занятому столику. В воздухе повисла напряжённая атмосфера. Он сделал несколько шагов назад и прислушался. — ...говорят, ваша маленькая семья становится довольно скупой, когда речь заходит о границах, — Антонио проткнул виноградину зубочисткой. — Что мы будем с этим делать, амиго? — Со всем уважением, — начал Торис, заправляя выбившиеся пряди волос за ухо. — Я действительно не понимаю, как вы можете называть нас «скупыми», когда сами в последние месяцы накопили кучу долгов. Антонио рассмеялся, ища поддержки у брата Варгаса, стоявшего рядом. — Я знаю, что должен деньги... — Он знает, что должен деньги, — Ловино рванулся вперёд, ударившись локтями о столешницу. — А теперь ты можешь перестать ебать нам мозги этим? А? — итальянец откинулся на спинку стула, надвинув шляпу на лоб. — Он заплатит, понимаешь? Он хорошо платит по счетам. Мы всегда хорошо платим по своим счетам. Лоринайтис натянул улыбку. — В таком случае, вы понимаете, почему мы должны немного подвинуть наши границы, чтобы компенсировать доходы, которые вы старательно таили от нас. — А что тут такого особенного? Вы расширяете свою территорию, вербуете новых лакеев вашей грёбаной братве, поднимая цены на поставки, которые мы получали бесплатно. У нас было торговое соглашение! Но теперь, выяснилось, что этого недостаточно! — мужчина исказил лицо в усмешке и полез в карман за сигарой, но Антонио вовремя поймал его за руку, указав на табличку «Не курить», и Варгас демонстративно спрятал её. — Знаешь, половина ваших новичков даже не русские. Что случилось с вашими принципами, а? Эдуард поправил очки и указал на испанца. — А что насчёт него? Он тоже итальянец? Фернандес озадаченно вскинул брови, отразив на лице смущение. — Ну, знаете, фактически... — Заткнись. Ты издеваешься? Настолько глуп, что не можешь различить где тебя унижают? — он схватил Карьедо за рукав, и его взгляд потемнел. — Ты не обязан объясняться этим ублюдкам. — Окей! — Альфред шагнул вперёд — Могу ли я предложить какой-нибудь суп? Десерт? Я бы порекомендовал ватрушек. Клянусь, вы не будете разочарованы! Ловино перевёл взгляд с фон Бока на Ториса и потом остановился на Джонсе. Американец почувствовал, как всё его существо сжалось от дурного предчувствия, но попытался улыбнуться шире. Затем, как будто итальянец не понимал, что может убить только взглядом, открыл рот, чтобы нанести последний удар. — Да, принеси парочку, — перебил его Антонио. Рука мужчины опустилась на плечо Варгаса, но тот нервно скинул её. — Пожалуйста. — Конечно! — Джонс очень старательно записал заказ в блокноте, ведь ему ни за что на свете нельзя было забывать хотя бы малейшую просьбу этих людей. — Торис? Вам что-нибудь нужно? — Эм. Да. Другой напиток. Это всё. Спасибо, — Лоринайтис запоздало улыбнулся. — Ещё медову... ме-до-ву-хи? — официант склонил голову набок в попытке выговорить слово. — Я всё ещё не запомнил, как правильно это произносится. Еще медовухи, Эд? Фон Бок отрицательно качнул головой. — Нет, спасибо. — Тогда воды, — подмигнул юноша, наливая напиток, а Ловино нетерпеливо цокнул языком, но Джонс почти не обращал внимания на этот звук, ровно до тех пор, пока литовец не положил руку ему на плечо. — Спасибо, Альфред, — Лоринайтис слишком натянуто улыбнулся и сжал ладонь, прежде чем отпустить. Намёк был понят. — Тогда я просто оставлю это вам, ребята, — он поставил кувшин, рассеянно улыбаясь каждому из обедающих, а затем, прежде чем Варгас успел что-то проворчать, Альфред, спотыкаясь, побрёл на кухню. И случайно столкнулся с кем-то. — Ой, виноват... Он с трудом удержал поднос в своих руках, но вдруг две тяжелые ладони легли ему на плечи. Голос дрогнул. Это Иван, Старый Медведь, со слабой складкой на лбу и плотно сомкнутыми губами. Он осторожно отодвинул ошалелого юношу в сторонку и пошёл дальше. От мужчины потянуло терпким сигаретным дымом и морозным воздухом. — Прошу прощения! — сумел растерянно выкрикнуть Джонс вслед уходящему, наблюдая за обвивающим лодыжки подолом пальто Ивана. Блондин моргнул и краем глаза заметил, что кто-то смотрит на него. Мэттью. Альфред сверкнул фирменной улыбкой, махнул рукой в сторону кухни и двинулся дальше, прежде чем брат успел сказать то, что ему так явно хотелось. И вообще, что знает Мэттью? Американец остановился возле электронного замка у дверей кухни, поставил поднос с тарелками, порылся в нагрудном кармане в поисках своего ключа-карты. Его внимание привлёк тихий гул компьютера рядом. — Привет, Феликс! Как там твоя вечерняя смена? — О Господи! — тот испуганно вздрогнул и схватился за сердце наманикюренной рукой — Ал, нельзя так подкрадываться к людям! Я чуть коньки не отбросил! Я не шучу! — Прости, я не думал, что ты такой пугливый, — Джонс прислонился к стойке компьютера и скрестил руки на груди. — Нужна помощь? — он был готов ударить себя за то, что не умеет держать язык за зубами, но появившийся блеск в глазах Феликса изменил его мнение. — Определённо! Слушай, ты же разбираешься во всей этой математической херне? — Феликс шагнул назад от компьютера и брезгливо обтёр руки о фартук. — Эти люди хотят разделить счёт уже миллионный раз, но никак не могут понять, как именно это сделать, так что я должен разделить числа сам и ввести всё вручную, а я в этом абсолютно не шарю, Ал! — Окей, наберись терпения! Давай посмотрим, что у тебя тут, — юноша занял место Лукашевича перед монитором, взглянул на смятые, грязные от пасты заметки, разбросанные по клавиатуре и, как только расшифровал почерк поляка, кивнул. — Довольно просто. Я позабочусь об этом, если ты сходишь в бар за меня? Мне нужна ещё одна бутылка этой мед... этого алкогольного напитка со вкусом меда, а Эдуард занят. — Ты про медовуху? А! Точно, ты же не можешь произнести и половины слов из этого долбаного меню, да? — Феликс закатил глаза, отстёгивая от пояса связку ключей. — Тебе очень повезло, ведь я могу помочь тебе, детка! Но ты должен сказать своему клону, чтобы он прекратил пялиться на меня каждый раз, когда я прохожу мимо! Это пугает! — Мэтти? — Альфред бросил взгляд на Мэттью, что был полностью поглощён учёбой. — Э-э, хорошо, но не думаю... Но Лукашевич не собирался больше слушать, лишь игриво сморщил нос и весело зашагал к бару. Джонсу ничего не оставалось, кроме как покачать головой. Это место было полно странных людей, это уж точно. С другой стороны, оно было лучше, чем его прежняя работа — сидеть в операторском центре по двенадцать часов в день в какой-нибудь малоизвестной банковской компании, хотя там он приобрёл небольшой опыт с подсчётом цифр. Он снова сосредоточился на своей задаче: синий свет от экрана компьютера отражался от его очков, и Альфред улыбнулся про себя, когда понял, что выглядит как один из крутых героев-хакеров в шпионских фильмах. Ему не следовало бросать программирование. Если бы только Кику Хонда мог видеть его сейчас. Может, ещё не поздно продолжить занятия. — Вот твоя медовуха, умник, — Феликс протянул бутылку и резко отдернул её назад, когда Джонс было потянулся за ней, потом рассмеялся и окончательно отдал ему. — Ну как? Получилось? — Думаю, да. Похоже, сегодня ты получишь от этого неплохие чаевые, —Альфред гордо стоял в стороне, пока поляк изучал квитанцию. — Наверное, было бы честно разделить часть со мной за то, что помог тебе. — О, я не думал, что Супермен повысит цены, — Лукашевич закатил глаза, распечатал квитанцию и направился к своему столу, его хвост забавно подпрыгивал. — Как насчёт того, чтобы взять этот десерт и заработать свои собственные чаевые? Альфред шутливо фыркнул, опустив руки и хлопнув себя по бёдрам. Он положил на поднос три ватрушки и направился к столу. Он не мог быть уверен, но казалось, будто шумная четверка перестала спорить, хотя, возможно, это имело какое-то отношение... — Да вы смеётесь, — усмехнулся официант, прочитав сквозь серое облако надпись «Не курить». И действительно, толстая сигара покоилась между пальцами Ловино Варгаса, а затем ярко вспыхнула, когда тот поднес её к губам. За его спиной семья с тремя детьми наслаждалась ужином. Альфред сильно прикусил губу. — Ублюдок. Он направился прямиком в заднюю часть ресторана. Секция, ведущая к последней части, была пуста. Пока Альфред шёл, он переложил свой поднос в другую руку и задумался — неужели он делает это потому, что ему действительно не наплевать на правила? Или ему просто не терпелось начать разговор со Старым Медведем, который теперь точно не сможет его проигнорировать? Он со стуком поставил поднос на стол Ивана. Белокурый закончил читать отрывок текста, прежде чем посмотреть вверх и в который раз очаровать американца своим пурпурным сумраком, запечатлённым в его взгляде. — Хей! — он автоматически махнул рукой за спину и снова фыркнул. — Вы разве не видите этого? В смысле, они не должны курить вон за тем столиком. Иван глянул куда-то за плечо юноши, потом затянулся собственной сигаретой и выдохнул серый дым сквозь губы. — И что? — Я просто говорю, — тот заколебался, но довольно быстро обнаружил так называемое второе дыхание. — Я знаю, что Вы разрешаете курить здесь, в этой части, ведь так? Вы позволяете это в азартные ночи, но Ловино? — он кивнул в сторону итальянца. — Он курит у всех на виду! Там же дети! Это, как минимум, неуважительно! Русский холодно посмотрел на Альфреда. С его губ сорвался долгий выдох дыма. Он поудобнее устроился в кресле, сделал ещё одну затяжку и спросил: — А я тут при чем? Альфред запнулся. Он не был готов для такого вопроса и начал искать хотя бы мельчайшее оправдание своим словам. — Эм, потому что… Вы ... босс? Иван стряхнул пепел в хрустальную чашу, наблюдая, как угольки с шипением чернеют. — Если кто-то создаёт тебе проблемы, ты идёшь и говоришь ему перестать. — Я уже говорил, но... — Джонс опасливо оглянулся и заколебался. — Послушайте, я не думаю, что хочу быть тем, кто сообщит ему эту новость, понимаете? — Ах, — один уголок рта Ивана дёрнулся вверх. Сейчас он напоминал человека, что только что услышал объяснение шутки, которая была не очень смешной, но он всё равно был рад, что понял суть. — Трусливый герой. Не припоминаю, что видел этот тип раньше. Американец резко выпрямился. — Пф, босс! Я их не боюсь, ясно? Я просто считаю, что это Ваше заведение, и если у Вас есть правила, Вы должны быть проинформированы, когда... — Не будь крысой, Альфред, — бархатистый голос русского звучал мягко, словно он не в первый раз отчитывал какого-то непослушного ребёнка и порядком устал повторять одно и тоже. Мужчина хотел было снова затянуться, но остановился. Его взгляд снова упал на Альфреда. — Если только... это не имя твоего героя? Человек-Крыса? Нет... Крысёныш. — Я... сэр, — Джонс нахмурился, потому что не мог найти эту маленькую ухмылку на лице Ивана. Потому что он никогда в жизни не называл никого «сэр» так серьёзно. Он переключил своё внимание от холодных лавандовых глаз и ухмыльнулся. — Крыса и медведь, значит? Звучит как сказка. А у них обычно счастливый конец, Вам ли не знать. Может быть, глаза Альфреда так ярко блестели за стёклами очков. Может быть, надежда в его голосе звучала слишком невинно. Но что бы это ни было, оно заставило Медведя слабо улыбнуться. Всего на секунду. — Ты хочешь счастливый конец? — спросил Брагинский, возвратив своему лицу нейтральное выражение, и кивнул за плечо юноши. — Пусть этот человек спокойно курит. Тебе же легче. — Но... Разве это не поощрение для них? Как толчок? В смысле, если Вы позволяете им нарушать правила Вашего заведения — это только вопрос времени, ведь потом они начнут пользоваться этим в других масштабах. Верно? — Ты вскоре сам поймёшь, какие правила важнее всего соблюдать. Но советую заранее пересчитать свои зубы и решить, сколько из них ты готов потерять в погоне за справедливостью. Американец поджал губы. Его язык невольно прошёлся по рядам коренных зубов. Он неуверенно хмыкнул. — Мне нравятся все мои зубы. — Тогда не рискуй своей драгоценной голливудской улыбкой, — Иван, пожав плечами, затушил сигарету. Но что-то было в том, что он сказал, в том, как он это сказал… Альфред сардонически улыбнулся. — Вы что, меня опекаете? — Зачем же мне это делать, — Брагинский наклонил голову, выражая искреннее изумление, — как будто я нуждаюсь в каких-то доказательствах? Альфред выдержал его взгляд. Что-то жгучее потекло по его венам. Возможно, задетое чувство собственного достоинства. Иван сидел совершенно неподвижно, как кукла, дышит ли он вообще. Он проследил за складками шарфа до рубашки Ивана, до широкой груди, которую покрывали мышцы. Они поднимались и опускались на медленных, тонких вдохах. И тем не менее, единственное, о чём юноша мог думать, оценивая этого человека, было: «Наверное, я мог бы победить его в драке.» Он сморгнул эту мысль. — Ха, извините, что побеспокоил, — пробормотал Джонс, взял свой поднос и развернулся, норовя уйти. — Кажется, я расстроил тебя. Он резко остановился, облизнул губы и медленно проговорил через плечо: — Нет. Просто ватрушки остывают. Он не стал дожидаться ответа, хотя и не рассчитывал, что получит его. Дело было даже не в том, что Иван его расстроил или разозлил. Не совсем. Он не хотел иметь дело с Ловино. С его оскорблениями, жестокими насмешками и тем, как он разговаривал с ним: свысока, швыряя в него травкой, как в животное. Сгустки раздавленной гордости вспыхнули в нём. Он знал, что ничего не может с этим поделать: Варгас носил чёрный костюм, а Альфред — нет. Даже сейчас его босс отговаривал его от каких-либо действий, несмотря на то что официант абсолютно прав. Но если единственное удовлетворение, которое мог получить Джонс, — это заставить Ловино потушить свою дурацкую сигару, и, чёрт побери, ему было всё равно, во что одет этот парень. Он пересчитал зубы и подошёл ближе. — ...чтобы поехать туда? Ха? Хорошо, хорошо, мы займёмся этим, — старший Варгас выпустил длинную струю дыма через плечо, которое дрожало от волнения. Джонс сделал слабую попытку взять себя в руки, а затем наклонился над столом. — У тебя и твоего маленького бандита хватает наглости забирать наши деньги у нас из-под носа. Торис и Эдуард обменялись взглядами. Они не выглядели напуганными, но и слишком спокойными их нельзя было назвать. Зеленоглазый юноша открыл рот, чтобы заговорить, но Ловино ему не позволил. — О, да! Неужели вы думали, что я не замечу? Правда? — итальянец что-то пробормотал себе под нос, сделал еще одну затяжку и продолжил, при этом активно жестикулируя руками. — Вы забрали наш товар и завысили цену. Вы распространяете его почти в два раза дороже, чем мы договаривались. И это несомненно хорошо, я должен отдать вам должное. Но то, что вызывает у меня отвращение, — он скривил губы, — что меня дико бесит, так это то, что вы, сукины дети... даже не сказали, что продаёте больше! Мы не получали свои проценты! Торис терпеливо молчал и выжидающе смотрел на Антонио, который строил домик из салфеток и соломинок. Ему потребовалось мгновение, чтобы заметить тишину и поднять глаза. — Что ты на меня смотришь? — тот кивнул в сторону напарника и сжал незамысловатую конструкцию между ладонями. — Он прав. — Да, а я думал, что у русских широкая душа, — мужчина усмехнулся, выпустив очередную струю дыма. — Сейчас, наверное, другие времена. Никто даже не заметил появление светловолосого официанта. Юноша поставил на стол несколько тарелок, но, когда хотел оставить десерт, в нос ему ударил отвратительно горький запах сигаретного дыма, и он сдавленно закашлялся сквозь стиснутые зубы. Его глаза блеснули в свете сигары Ловино. — Сэр, — Джонс откашлялся. Сегодня он уже прибегал к формальностям, так что можно было и дальше придерживаться этому. — Извините, сэр. — Я очень сожалею о вашей обиде, — слова литовца звучали мягко, словно были отрепетированы. — Я обязательно поговорю об этом с нашим боссом, но сейчас он очень занят, так что вам придётся подождать до следующей недели. — Обсудишь это с боссом? — Ловино затянулся сигарой, и ещё больше дыма вырвалось из его губ. Вдруг он схватил бокал Лоринайтиса и разбил его о бокал Эдуарда. Те со стеклянным треском разлетелись на мелкие осколки. Последовало ошеломленное молчание. — Теперь ты будешь меня слушать? — Чувак, — к чёрту формальности. Американец колебался между двумя вариантами: найти что-нибудь, чтобы убрать стекло, или просто вышвырнуть Ловино из закусочной. Каждый мускул в его теле напрягся, а кулаки сжались. — Или вы наконец вытащите дерьмо из ушей, или мне придётся самому начать раскалывать вам черепа? — продолжал Варгас. Рядом с ним засмеялся Антонио. Итальянец заметил это, и на его лице появилась самодовольная ухмылка. — Раз уж мы заговорили о вещах, которые нам противны... — эстонец поднял свой стакан с водой, который он держал на коленях, и с задумчивым видом поставил его на стол. — Я потрясён тем, как ты ведёшь бизнес. Если это вообще можно назвать бизнесом. Ты не платишь свои взносы, а потом возмущаешься последствиям. Даже когда это безобидные последствия. Ловино, ты небрежен. — Так вот, это не я, кто... — Люди, с которыми ты ведёшь дела, — спокойно перебил его бармен, — небрежны, — тихо вздохнул и протёр очки краем галстука. — Честно говоря, ты ведёшь себя так, будто это мы виноваты в твоих неприятностях, когда твоя настоящая проблема... ну, — фон Бок перевёл взгляд на испанца, который поднялся со своего места и испепелял того взглядом. — В самом деле, Ловино, не мне учить тебя, как делать свою работу, но если бы я совершил ошибку, наняв кого-то неосторожного, у меня хватило бы ума вывести его на задний двор и... — Выпотрошить его, как грёбаную свинью? — Варгас ухмыльнулся, покуривая сигару. На мгновение воцарилась тишина, он набрал полную грудь дыма и выпустил его над головой Антонио. Затем быстро наклонился, схватил Ториса и швырнул его на стол. — Это то, что ты хочешь, чтобы я сделал? Ты хочешь, чтобы я разделал своего грёбаного напарника, Эдди? Или вы, ублюдки, уже подумываете об этом для меня? — Эй, какого хрена? — Альфред рванулся вперёд, адреналин загудел в ушах с новой силой. Он почувствовал головокружение, а когда оно прошло, Антонио уже тянул его обратно за шиворот. — Прогуляйся, малыш, — сказал Фернандес и толкнул его. Джонс прижался к соседнему столу. С колотящимся сердцем он огляделся и обнаружил, что никто больше не обращает на них внимания. И как? Как такое могло случиться? Одна пара болтала с Райвисом за стойкой регистрации, другая семья ела, склонив головы и отведя глаза. Никто ничего не делал. — Ты хочешь, чтобы я порезал своего напарника, Эдди? — прорычал Ловино и потряс Ториса за горло. Эдуард смотрел на них с плохо скрываемым ужасом. — Думаешь, это облегчит мне жизнь? Правда, Эдди? Как насчёт того, чтобы я порезал твоего? Я ведь перед тобой в долгу, верно? Как насчёт того, чтобы я откупился этим, так как партнёрство — это такая долбанная ответственность! Лоринайтис не издал ни звука, пока осколки стекла впивались в его колени, а лицо не выражало никаких эмоций — даже когда он увидел нож. Внезапная вспышка стали вызвала у Джонса иную реакцию: он закричал, инстинктивно хватаясь руками за пояс. У него был собственный нож где-то… где-то там, но его ладони лишь судорожно подрагивали, оставаясь пустыми. Юноша продолжал вдыхать дым прерывистыми маленькими вдохами, и всё, о чём он мог думать было: — Варгас, потуши эту чёртову сигару. Ловино дважды нарушил правила, будто не мог поверить, что Альфред настолько глуп, чтобы остаться в стороне. «Да уж, сюрприз», — подумал официант и бросился вперёд. Тот рассмеялся, размахивая перед собой сигарой. — Это? Эй, ты хочешь, чтобы я её погасил? — он щёлкнул языком и кивнул. — Тише, тише... я потушу её. Долгое мгновение ничего не происходило. Антонио покорно стоял рядом с Ловино. Торис тяжело сглотнул. Внезапно губы итальянца скривились над слишком белыми зубами, и он сунул тлеющий конец своей сигары под челюсть литовца. Лоринайтис приглушённо и болезненно захрипел. Кровь в жилах Джонса застыла, но это не остановило его от выпада. Это, конечно, не помешало ему врезаться в Антонио, когда Варгас предпринял попытку перехвата, не помешало ему ударить его в висок, хотя, возможно, он бы успел лишить того сознания. Если бы не ледяное присутствие, развеявшее накалённую до предела атмосферу, и голос, сопровождавший его, который звучал ещё холоднее. — Какие-то проблемы? У Альфреда перехватило дыхание. Он высвободился из объятий Антонио, который, казалось, тоже стремился отдалиться. Эдуард поднялся во весь рост. Что-то тёмное мелькнуло в глазах Ловино. Он тяжело дышал через приоткрытые губы и затем один за другим разжал пальцы на рубашке Ториса, отступив. Его внимание переключилось на новоприбывшего, лицо побледнело. Наконец юноша повернулся и встретился взглядом с Медведем. — Мы говорили о деньгах, здоровяк, — сердито сказал Варгас. — Строго по делу, как всегда. — Понимаю. Итак, вы обсуждаете сотни тысяч долларов, которые ваш синдикат должен мне? — Иван сцепил пальцы под подбородком, и розовый румянец тронул его бледные щёки. Это делало его моложе, но в то же время заставляло Альфреда задуматься: «Почему внутри всё так кипит?» Брагинский достал сигарету из коробки и зажег её. — Лично я устал об этом говорить. Уверен, очень скоро и ты устанешь. Итальянец наблюдал, как из сигареты русского струится дым, потом взглянул на свою бесполезную сигару и выбросил её, сунув руку в карман. Свободной рукой он провёл по носу большим пальцем. Фернандес заметил это и попытался дотронуться до его спины, но его оттолкнули локтём. — Мы более чем счастливы принять у себя следующую встречу, — предложил Антонио. — У нас есть симпатичная маленькая секция в задней части нашего ресторана, окружённая очаровательными растениями в горшках. Очень личное... — Нет, — Ловино провёл рукой по груди испанца. — Сейчас я говорю, — прошло немного времени, прежде чем он шагнул вперёд, настороженно смотря за сигаретой Ивана. Позади него Торис потёр свой ожог. — У нас есть деньги для вас. Ты меня понял? Хотя вы уже собрали свои проценты с нашей прибыли, но мы опустим этот момент. Всё, что я говорю, это то, что ты можешь перестать постоянно ебать нас по этому поводу? Это мешает бизнесу. — Мешает бизнесу... — Иван задумчиво вертел в руках сигарету, затем вытащил из коробки ещё одну и тоже зажёг её. Он протянул её Ловино, и тот отшатнулся. Брагинский же стоял неподвижно, что поставило его в неловкую ситуацию. Выругавшись себе под нос, Варгас осторожно протянул руку и выхватил сигарету из пальцев русского. — Личные дела всегда имеют значение. Ловино резко отвёл взгляд от сигареты и стиснул зубы вокруг бумажного фильтра. — Значит, теперь это личное? Иван не ответил. Его взгляд переместился на челюсть Ториса, на покрытую волдырями кожу. — Вы двое, убирайтесь. Сначала ни Ловино, ни Антонио не двинулись с места. Варгас дал сигарете догореть, напрочь позабыв о ней, Фернандес смахнул упавший пепел с костюма итальянца. Затем улыбка белокурого стала шире и мягче, но из-за неё по спине Джонса прошлась холодная волна мурашек. Первым опомнился испанец. — Уходим, дорогой, — он кивнул на выход и протянул своего напарника за руку. — Мы своё дело сказали. Выражение лица Варгаса помрачнело. Он оглядел всех окружавших его мужчин и вырвался из хватки Антонио. — Придурок, ты должен был меня поддержать, — он повернулся, как только между ним и Иваном образовалось некоторое расстояние. Именно тогда Альфред заметил, что все столики позади них опустели. — Подожди, пока мы не окажемся на моей территории, старый ублюдок. — Продолжай уклоняться от своих долгов, — проворковал Брагинский. — И я позабочусь о том, чтобы у тебя не осталось своей территории. Ловино крутанулся на отполированном каблуке, резко махнул рукой, и испанец последовал за ним, придержав входную дверь. Потом дверь снова закрылась, и они исчезли. — Мне очень жаль, что тебе пришлось стать свидетелем такой грубости со стороны моих коллег, — голос Ивана рассеял туман в голове официанта. Он моргнул, глядя на русского, и заметил, как тот потёр свой висок, когда мрачность сменила его прежнюю улыбку. — Это очень неловко. — А? Нет, ничего... — Джонс пожал плечами и подошёл ближе к Лоринайтису. — Эй, Торис, ты как? Кажется, что холодный компресс должен помочь, — он неловко кивнул на свежий ожог и постарался вспомнить хоть какие-нибудь медицинские средства Артура. — О, и алоэ. И мёд тоже. И... антибактериальное... что-то там. Литовец лишь безмятежно улыбнулся, будто практиковался в этом всю свою жизнь. — Ничего страшного, Альфред. Боевые раны. — Этого не должно было случиться, — Иван отстранённо затянулся сигаретой. Торис выглядел озадаченным и взволнованно потрогал обожжённую кожу. — О, босс, я действительно ценю Вашу заботу, но это была моя вина... — Знаю, — Брагинский холодно посмотрел на него. — Это не должно повториться. Лоринайтис запнулся. Эдуард подошёл к нему и молча махнул рукой, чтобы они уходили. Американец наблюдал за ними. Огромное чувство несправедливости охватило его. Торис не виноват. Это был Ловино, потому что он сумасшедший, жестокий придурок. Или Антонио, за то, что не остановил своего напарника, когда всё вышло из-под контроля. Или, может быть, это небольшая вина Альфреда за то, что он не пришёл на помощь немного раньше. Неважно, на ком лежала вина, но точно не на Торисе. И Джонс чуть было не сказал это, когда ему в ладонь сунули пачку денег. — Они должны были дать тебе чаевые, — Иван убрал руку так плавно, что юноше пришлось задуматься, касалась ли она его вообще. — Убери стекло. Альфред одной рукой перебирал купюры, сделав быстрый подсчёт в голове. Двадцать, сорок, шестьдесят... пятьсот долларов в его руках. Кулак судорожно сжался вокруг них. Последние лучи солнца пробивались сквозь окна, освещая пространство вокруг. Он издал смешок. — Чёрт возьми, спасибо, — к тому времени, как он поднял глаза, Медведь уже ушёл. Он закрыл рот и щёлкнул ногтём по скомканным деньгам, точно так же, как делал Иван, играя в карты. Он сунул банкноты в фартук и пошел за метлой. — Ал. О чём ты только думал? — пропищал Мэттью, увидев брата. Он прижимал книги к груди, и Джонс был готов поспорить, что слышит, как бьётся о них сердце близнеца. — Я думал, тебя сейчас зарежут. — Да? Что ж. Верь в меня больше, братишка, — он пожал плечами, перекинув метлу в другую руку, ухмыльнулся. — Тем не менее, это того стоит, — и наклонился поближе, опасливо оглядываясь через плечо. — Мы богаты. — Я видел, как он дал тебе деньги, — сказал канадец почти виновато и наклонился, чтобы преодолеть расстояние между ними, словно инстинктивно. — Сколько? Ухмылка стала шире. — Пятьсот. Долларов. Глаза брата с неверием расширились. — Что? Да ну? — Впечатляет, правда? Уильямс приблизился ещё ближе. — Ты не можешь оставить их себе. — Эм, получить, чтобы отдать? Ты серьёзно? — Альфред убрал деньги с глаз долой обратно в фартук, прежде чем протесты Мэттью успели перерасти в физическую ярость. — Ал, я говорю... — близнец съёжился в кресле, теребя обложку своего учебника. Его глаза метнулись к американцу, отражая очень знакомый и очень яркий синий цвет. — Будь осторожен. Ладно? Я не очень много знаю о твоём боссе, но, судя по всему, он не... тот, у кого следует быть в долгу. — В долгу? — Джонс опёрся на метлу и засмеялся. — Нет никаких долгов, чувак. Это чаевые. Это моя зарплата. — Ну что ж... — Мэттью сложил свои вещи на колени и покачал головой. — Это мой тебе совет. А ещё… — его голос понизился, как-то ниже обычного, и пришлось напрячься, чтобы расслышать. — Подумай о том, чтобы найти новую работу. — Обычно это не так работает, — пренебрежительно ответил тот. Он только сейчас обнаружил, что не обращал внимания на свой бешеный пульс всё это время. — В любом случае, мне нужно прибрать битое стекло, так что... «здравствуйте», мистер ублюдок! Уильямс тяжело вздохнул: его брат встал, помахал рукой и ушёл, едва расслышав, что тот добавил. — Это значит «привет», — прежде чем оказался вне пределов слышимости, предоставленный тысяче других мыслей. Сегодня он был во что-то замешан. Он не был уверен, во что именно, но его сердце всё ещё колотилось от возбуждения. Юноша прокручивал в голове обрывки разговора, под его метлой тихо позвякивало стекло. Антонио задолжал Ивану деньги. «Сколько же? И за что? Не ресторанный же бизнес.» Ловино упоминал о распространении товара. Для Альфреда это было вполне логично. В конце концов, у него был свой товар, хотя он был уверен, что Ловино Варгас не говорил о мелкой продаже травки. Никто бы не швырял другого парня на стол и не обжигал его сигарой за обычную травку. Впрочем... — Чёрт, — американец уронил метлу. Солнце уже садилось. Мэттью давно ушёл. А его автобус прибудет через пятнадцать минут. И Артур обещал сжечь его, если его небрежность будет стоить им хоть грамма нового товара. Джонс быстро выбросил осколки стекла в мусорное ведро и сдёрнул фартук с бёдер. Глаза уже болели от одного только воспоминания о светодиодных огнях. Он уже начал к ним привыкать, должен был, ради бизнеса. Сегодня была его очередь ухаживать за их новым садом.