Drawing Dead

Джонс не прекратил продавать травку. Почему? У него дома был целый сад размером с чулан, который только и ждал, чтобы его засушили. Более того, теперь юноша был под защитой. Независимо от того, где он вёл дела, люди соглашались на сделки. Никто не доставлял ему никаких хлопот, а если и доставлял, то нужно было только сказать что-нибудь о боссе. После этого люди быстро меняли своё мнение. Упоминание Старого Медведя было его самым хитрым деловым ходом. Сейчас он был вынужден вернуться к более законной форме заработка. Красно-оранжевый градиент повис над русским рестораном. Окружающие высотки уже давно погрузились в объятия теней, и единственным источником света стало свечение уличных фонарей, фар и фасадов зданий. Это один из тех беззвёздных закатов, которые заставляли Альфреда скучать по Алабаме и по ночам, проведённым за подсчётом созвездий на ранчо его дедушки. «С тех пор многое изменилось», подумал он, перебирая пачку денег в кармане и поглаживая знакомый туз червей. В действительности изменилось всё. — Альфред! Эй! — звонкий голос подростка выделялся из общего гула городских улиц. Джонс остановился у входа в закусочную и перевёл взгляд с ряда подсолнухов на расплывчатый силуэт, бегущий к нему. — Альфред! — Райвис, дружище! — американец улыбнулся с присущим ему юношеским энтузиазмом и успел схватить мальчика за плечи, прежде чем тот врезался в витрину заведения. — Эй, куда это ты так летишь? — Я просто... — он застенчиво улыбнулся, пытаясь отдышаться. — Я хотел поймать тебя до того, как ты войдешь. — Ну, считай, что я попался. Что случилось? Переминаясь с ноги на ногу, Галанте рыскал в кармане у бедра, а затем протянул что-то. Наличные. Он не видел, сколько именно, но внутри этой двадцатки было завернуто по меньшей мере несколько банкнот. — Я знаю, что ты продаешь кое... кое-что, — тихо сказал мальчик. — Я хочу купить немного. — Чувак, о чём ты? — Разве этого недостаточно? — голос латвийца подрагивал, и он поспешно стал рылся по всем карманам в поисках ещё чего-нибудь. — Я могу дать больше! Мне только что заплатили, так что... Альфред успокоил взъерошенного подростка, положив руку ему на плечо. Он оглянулся назад, придержал дверь для входящего посетителя и повёл малолетнего в сторону от ресторана. Скептическая улыбка расплылась по его лицу. — Райвис, дружище... — голубоглазый наклонил голову, изучая парня. — Сколько тебе лет? Галанте замялся. — Мне почти шестнадцать, — и прежде чем Альфред успел ответить, продолжил: — Ты ведь помнишь, каким сам был в моём возрасте, не так ли? Бьюсь об заклад, ты тоже делал всякие сумасшедшие вещи. Например, я часто выпиваю, что делают все мои одногодки! Альфред изогнул бровь, всё ещё улыбаясь. Он бросил очередной взгляд через плечо и порылся в кармане. — Это всё, что ты хочешь? Глаза Райвиса расширились при виде маленького зелёного мешочка. Эта реакция позабавила Джонса, и он снова спрятал травку. — Не знал, что она у тебя с собой, — пропищал кучерявый. — А Старый Медведь не будет... злиться? А если он узнает, что ты носишь наркотики в его ресторан? — Но ты же не собираешься ему говорить, верно? — спросил Альфред, широко улыбаясь. Один только взгляд Райвиса сказал ему, что он этого не сделает. — Слушай, я уже давно этим занимаюсь, понимаешь? А этот здоровяк... Он ничего не заметил. Позволь мне сказать тебе кое-что. Когда медведи стареют, они слепнут, понимаешь? — Думаю, да... — внимание подростка метнулось к карману американца, и тот усмехнулся. — Знаешь, я очень польщён, что ты хочешь попробовать мой товар. И если бы моя совесть не была так велика, я бы даже продал его тебе. Но я правда не думаю, что хочу иметь дело с ребёнком, если желаю спать спокойно. Ясно? — Чт... но это несправедливо! — Галанте последовал за Альфредом, тот же сделал несколько шагов, возвращаясь к ресторану. — Ты просто не продаёшь мне, потому что знаешь мой возраст. Но держу пари, ты не опознаёшь всех, кто у тебя покупает. Ты, наверное, продал куче людей моего возраста, и просто не знал об этом. — Хороший человек не всегда соответствует своей морали, но он придерживается её, когда может, — Джонс хихикнул своему высказыванию и поспешил ко входу. — Звучит, как цитата из фильма, не так ли? Блин, мне надо писать сценарии. Может быть, однажды я свалю в Калифорнию... — Я дам тебе сто долларов. Альфред остановился. — Чувак... шестьдесят баксов, окей? Я не могу позволить тебе заплатить больше. — Хорошо, — пожал плечами Райвис. Он пролистал свои деньги, и Джонс наблюдал за каскадом бумаг в руках латвийца. Там были все сто баксов. Долгая напряжённая тишина повисла между ними. — ...Окей, — бросив быстрый взгляд через плечо, Альфред шагнул вперёд, сунул пластиковый пакет в протянутую руку Райвиса и принял свою плату в том же объёме. — Просто... оставайся в школе, ладно? Галанте приглушённо рассмеялся. Его взгляд задержался на травке лишь на секунду дольше, чем следовало. У Джонса возникло смутное чувство где-то в груди, но он отбросил неприятные сомнения, взъерошил волосы Райвиса, обошёл здание и приоткрыл тому дверь. Американец не сразу осознал, что был один. Где-то в задней части здания с тяжёлым щелчком захлопнулась дверь черного выхода. Итак, у подростка были специальные ключи от ресторана. Неудивительно. Оказавшись внутри, Альфред стал всеми способами избегать столкновений с официантами и гостями, бросая в след извинения. Насыщенная смесь ароматов повисла густым туманом. Юноша сглотнул голодную слюну, скопившуюся во рту, и поплёлся к компьютерам. После подтянул фартук, и Феликс успел предложить ему разнести еду, потому что, боже, все в Манхэттене, должно быть, жаждут борща, да? Но Альфред любил острые ощущения от хорошей трапезы. Конечно, это было не то же самое, что летать на самолете — и школа пилотов всё ещё оставалась его главной целью, — но тем не менее эта работа вызывала в нём определённое возбуждение. Он чувствовал это всякий раз, когда видел семьи, улыбающиеся за ужином, или студентов колледжа, обсуждающих свой напиток за этот вечер, или молодых пар, вздрагивающих от приближения официанта, потому что они слишком заняты друг другом, чтобы замечать окружающих. Еда была всеобщей страстью. Но пахло всё равно не так хорошо, как в салоне Кадиллака. Эта внезапная мысль заставила Джонса споткнуться. Стопка тарелок в его руке опасно накренилась влево, и он едва успел удержать её, прежде чем она разбилась о перламутровую плитку. Он выругался, когда посуда снова начала опасно дрожать. Кто-то ахнул и бросился ему на помощь. — Я донесу, — настаивал Альфред, даже когда половина чашек уже была в других руках. Он увидел, кто ему помог, лицо просветлело. — Торис! Ты как всегда вовремя! Спасибо, чувак. — О, Альфред, — тот прижимал конфискованную посуду к груди и сдунул со лба упавшую прядь волос. Судя по всему, он не отдыхал с тех пор, как пришел сюда утром. — Я рад, что встретил тебя. — Буквально, — посмеялся голубоглазый. Лоринайтис вежливо улыбнулся, а после, приоткрыл рот, как будто хотел что-то сказать, но не особенно желал озвучивать мысли. — Вообще-то, я должен сказать... — он неловко посмеялся. — Что тебя назначили в особый отдел. — Да? — Да... ах, позволь мне забрать это у тебя, — очнувшись от того транса, который на мгновение овладел им, литовец потянулся за оставшейся посудой Альфреда, отпихивая его. — Пожалуйста, отдай. — Ладно, да, конечно. Вот, — Джонс помог сложить тарелки более аккуратно и почувствовал облегчение: Торис не стал «тянуть Артура за яйца», а сразу же перестроил их сам, как ему удобно. — О, спасибо, — зеленоглазый тихо хихикнул. — Сегодня ты работаешь в задней части ресторана. Они уже приступили к своим закускам и напиткам, так что не беспокойся об этом. — Да? — переспросил Альфред и фыркнул, услышав эхо собственного голоса. Самое простое, что он мог спросить, учитывая то, что у него нет другого выбора. Мурашки пробежали по коже. — Кто-нибудь когда-нибудь выяснит там проблему с отоплением? — В смысле? — Торис рассеянно моргнул от непонимания возмущений американца. — Э... Да, терморегулятор. Эдуард недавно возился с ним. Теперь, должно быть... да, теперь он работает нормально. Никаких неполадок. — Круто, — юноша цокнул языком и указал на челюсть литовца. — Слушай, а эта штука вообще заживает? Знаешь, выглядит довольно жутко... — Альфред, — хотел брюнет того или нет, но свободная рука зависла над розовым ожогом. — Ты же знаешь, кто сидит за дальним столиком. Ты не должен заставлять его ждать, — улыбка словно похолодела, и он добавил: — Удачи. Джонс не чувствовал, что ему нужна эта удача, но поблагодарил-таки Лоринайтиса, махнул рукой и вернулся к своему ряду кабинок. Здесь воздух был прохладнее и атмосфера тише. Суета и гул ресторана, казалось, оставались за каким-то невидимым барьером. Подойдя ближе, он расправил рукава. «И в каком интересно месте этот исправный терморегулятор», подумал юноша. Однако, сигаретный дым манил вперёд, лаская лицо, как пара тонких пальцев. Единственный обитатель секции не поднял глаз от папок, сложенных перед ним. — Не желаешь рассказать мне обо всём, что ты сделал не так этим вечером, ещё до того, как войти в парадную дверь, — начал Брагинский небрежным тоном, поднял глаза и встретился взглядом с Альфредом. — Или это я должен рассказывать? Джонс моргнул, ошеломлённый этим внезапным обвинением. Этот мужчина не терял времени даром. — Я... боюсь, я не понимаю, что Вы имеете в виду, — он криво улыбнулся и искренне добавил: — Сэр. Выражение лица Ивана говорило о его приглушённой неудовлетворенности. Он барабанил костяшками пальцев по столу в медленном гипнотическом ритме. — Я дам тебе подсказку, поскольку знаю, что честность даётся нелегко всем нам, — Медведь поднял вверх три пальца. — Я насчитал столько ошибок с твоей стороны. Пока что. Альфред придал своей улыбке более убедительный вид и заложил руки за спину, как профессионал. — Я очень хочу услышать, как я могу исправиться в будущем. — Насчёт будущего не знаю, — признался русский. — Но, говоря о настоящем, я могу сказать следующее: ты всё ещё торгуешь наркотиками. Улыбка застыла. Американец ожидал любого выговора, но точно не был готов к этому. — Ты всё ещё торгуешь наркотиками на своём рабочем месте, — Иван пожал плечами и поправился: — На моём рабочем месте. Альфред едва не заикнулся, словно сейчас должен был оправдываться перед своим чёртовым братом. — Босс, при всем уважении... — Ты всё еще торгуешь наркотиками в моём ресторане. Но теперь, — он остановил попытку Джонса оправдаться, подняв палец. — Теперь ты продаёшь их и детям. Мои поздравления. Ты выиграл награду за провал месяца. Может быть, в следующий раз, пойдёшь на работника месяца, чего мелочиться? Голубоглазый замолчал, начиная расставлять все точки. Райвис был пешкой. Это слишком очевидно. Он купил травку у Альфреда, чтобы доложить боссу. А теперь Джонс попался с поличным, как глупый ребёнок, который украл булку из кондитерской. Но его жалобы лишь приняли форму смиренной усмешки. — Круто. Что я выиграл? — За первое получишь имя на стене и бесплатную еду, — белокурый затушил сигарету, позволив последнему клубу дыма подняться вверх. — Я всё ещё думаю о твоей «награде» за второе. Сядь. Альфред фыркнул, но сделал, как ему было сказано. Он придвинул стул напротив Ивана, сел, потерев виски, и пробормотал. — Я просто не могу поверить, что этот мелкий сосунок настучал на меня. — Райвис просто подтвердил то, что я уже знал, — глаза Брагинского вспыхнули, как фиолетовые огни на хрустальном озере. Он мягко улыбался. — Я много чего вижу. Даже несмотря на мою слепоту. Джонс стыдливо поморщился. — Окей, я просто пошутил. Иван вполголоса пробормотал что-то, вытряхнул из пачки ещё одну сигарету, но передумал и повернулся к бутылке с водкой. Мужчина сделал большой глоток, а затем предложил напиток Альфреду, и тот согласился. — Благодарю, — он повертел бутылку в руках, прежде чем поднести её к губам, и сделал быстрый глоток, скорчив гримасу, потому что Брагинский невольно прыснул от смеха. — Я думал о твоей преданности своему делу, — Иван протянул руку, и Джонс с радостью вернул ему напиток. — И я бы хотел обсудить это за выпивкой. Но, полагаю, ты предпочитаешь коробку сока? — Альфред бросил на него испепеляющий взгляд, и улыбка русского дрогнула. —Хорошо-хорошо. А как насчёт диетической пепси? Эти два слова, произнесённые с такой натянутой интонацией, оставили во рту голубоглазого ещё более неприятный привкус, чем алкоголь. Он почесал затылок и выдавил из себя улыбку. — Вы и об этом знаете? — Точно так же, как я знаю, что ты живёшь со своим братом-близнецом и своим бывшим любовником, — Иван провёл пальцем по боку бутылки, и тот жалобно заскрипел по стеклу, обращая на себя все внимание Альфреда. — Кстати, как там у вас дела? Ты уже познакомился с родителями дорогого Артура, или он всё ещё прячет их в том отеле в Бруклине? — Что? — от неожиданности Джонс поперхнулся воздухом. — Откуда Вы вообще это знаете? Теперь улыбка мужчины расползлась до ушей. Так или иначе, это было еще хуже. — А ещё ты бросил колледж, чтобы твои любимые соседи по комнате могли позволить себе образование. Ты используешь «три в одном»: шампунь, кондиционер и мыло для тела, — на лбу Ивана появилась складка, и он оглядел юношу. — Хотя, последнее — всего лишь обоснованное предположение. В груди американца словно образовалась огромная пропасть. Он почувствовал, как его ребра раздвинулись, чтобы вместить её: необъятная пустота пронзила живот. Мышцы внезапно ослабли. Даже его язык с трудом двигался. — Я не... это угроза? К чему Вы клоните? — Ты готов их потерять? — тот опустил голову на свою ладонь. — Своих близких? Эта работа не прощает, Альфред, и всё же ты упорно её выполняешь. В конце концов, ты используешь моё имя для защиты. Ты стал членом моей организации, втеревшись мне в доверие. — Подождите... Серьёзно? — Джонс изменил своё положение, недоверчиво глядя поверх очков. — То есть Вы хотите сказать, что так легко вступить в грёбаную мафию? Всего одна капля имени босса и, пуф, ты в деле? Правда? — Нет. Большинство людей, которые так небрежно называют моё имя, не доживают до того, чтобы сказать его дважды. Это первое препятствие, и ты, кажется, его преодолел. Это редкость. Ты счастливчик. Альфред откинулся на спинку кресла. — Тогда почему?.. — Допустим, ты начнёшь использовать моё имя, и я решу простить тебя за это, — Брагинский развёл руками перед собой, как будто представляя схему, которую могли видеть только они вдвоём. — Независимо от твоей истинной принадлежности ко мне, другие... начинают ассоциировать нас друг с другом, начинают верить, что ты с нами. И если достаточное количество людей верит во что-то, разве это не делает ложь правдой? Альфред перевёл взгляд с правой руки Ивана на левую и обратно. Он почувствовал, как его брови дернулись, отражая движение рта вниз. — Я... простите, я не совсем понимаю. — Ну. Рассмотрим понятие Бога, — тот устроился поудобнее. — Именно вера дает Ему жизнь. Что там написано на американской купюре? «На Бога уповаем»... — Иван многозначительно посмотрел на него и с усталым вздохом осел в кресле. — Здесь зиму называют «Рождественским временем». А бизнес закрыт по воскресеньям, потому что это «божий день». И неважно, существует ли Он на самом деле; Бог стал неизбежной частью нашей реальности, потому что в него верит достаточно людей. — Ха, — Джонс сидел молча. Это был настоящий разговор. Настоящий, честный и правдивый разговор со Старым Медведем. В его словах была какая-то душевная глубина, хотя Альфред не мог сказать, верит ли этот человек в собственные слова. Он стал искать в жестах белокурого мужчины какой-нибудь подсказки. И он нашёл, что сказать. Нечто хорошее. — Похоже, что... — он медленно поднял голову. Свет отражался от его очков, затемняя глаза. Он улыбался. — Вы сравниваете меня с божеством? Иван тут же подавил улыбку. Это победа даже несмотря на то, что тьма окутала эти бледные черты. — Я хочу сказать, крысеныш, что теперь люди верят, что ты работаешь на меня. Это означает, что они будут относиться к тебе так, как будто ты со мной за одно, независимо от фактов. — Значит, я могу просто... — пульс юноши подскочил, и он выпрямился и осмелел. — Если все будут думать, как будто я член клуба, Вы можете просто впустить меня! Это ничего не изменит, кроме того, что у Вас будет один дополнительный человек на Вашей стороне! На самом деле, я вижу, что, в конце концов, это только приносит Вам пользу. Брагинский фыркнул. На этот раз взяв водку, он не поставил её обратно, пока полностью не опустошил бутылку. Джонс любовался, как остатки алкоголя блестят на его губах. — Я имею в виду, подумайте об этом. Либо все думают, что я работаю на Вас, а Вы ничего не получаете, либо Вы действительно можете завербовать меня и получить новую пару рук или что-то в этом роде. Давайте. Почему Вы всё время игнорируете меня? Я же могу пригодиться. — Почему ты продолжаешь делать то, что требует оправданий? — Иван повернулся к нему лицом. — Я привлёк Ваше внимание, не так ли? Несколько долгих секунд прошло без единого звука. Русский изучал Альфреда и тот отвечал на его пристальный взгляд со свойственным ему весельем. Шум ресторана отражался от того щита, который отделял их от всех остальных. Артур назвал бы такой момент чем-то особенным, интимным. Юноша подумал, что это странное слово, но, тем не менее, оно захватило его мысли. Затем мужчина двинулся вперёд. — Ты всё ещё не ответил на мой вопрос, крыса. — Вопрос..? — Способ, которым люди воспользуются в этом бизнесе в первую очередь, — это убить тебя. И если они не смогут убить тебя, они пойдут за теми, кто тебе дорог. Готов ли ты принять это? — Принять? — Альфред откровенно рассмеялся. Как только это случилось, он сразу понял, что это была неуместная реакция, но все равно закончил и вытер глаза. — Нет, я не собираюсь просто упасть на спину и сдаться, ясно? Если кто-то попытается причинить мне, моей семье или моим друзьям боль, я доберусь до них первым. Всё очень просто. — Но ты подвергаешь их опасности, — настойчиво произнес Иван. — Даже если ты веришь в свою способность защитить их — что в лучшем случае сомнительно, — твоя простая преданность мне представляет угрозу для их жизней. Мне нужно знать, что ты это понимаешь. — Я так не думаю, — Джонс с вызовом улыбнулся и почувствовал удовлетворение; глаза Брагинского сузились. — Позвольте мне сказать Вам кое-что, Старый Медведь. Я понимаю. Вы уже давно занимаетесь этим делом, и Вас раз за разом одолевают пороки этого мира... но это только доказывает мою точку зрения. Я именно то, что Вам сейчас нужно. Я как блестящее новое оружие, которое никогда не подводило, и мой взгляд на вещи намного лучше — в смысле, действительно, человечество просто полно пессимистов? И нужно сказать... Альфред встал, покраснев от возбуждения и ещё одного чувства, которое он не мог определить. Он схватил руку нахмурившегося мужчины и притянул её ближе. — Иван? — Джонс наклонил голову так, что стал смотреть поверх очков, искренность была написана в глубине его океанских глаз. — Я твой человек. Брагинский наблюдал за ним. За его неподвижным выражением лица скрывались молчаливые соображения. Он медленно откинулся назад, даже когда его рука осталась в руке Альфреда. Американец готов был поклясться, что сквозь кожаные перчатки чувствует холод его кожи, но лишь крепче сжал ладонь. Оба улыбнулись. — Хорошо, мой человек, — Иван отпустил его, обратив внимание на клочок бумаги, лежащий у его локтя. — У меня есть для тебя доставка. — Серьёзно? — сердце Альфреда подпрыгнуло, но он заставил себя успокоиться. — Здорово. Очень здорово. Итак .. какие приказы, капитан? Иван глубоко вздохнул, затем указал на листок и позволил тому взять его. — Получатель — мой партнёр. Яо Ван. Там указан его адрес, а также краткое описание внешности. Ты должен передать пакет в руки Яо, и только в руки Яо. Ты всё понял? — Я понимаю чётко и ясно, — юноша пробежал глазами по растянутому тексту, потом перечитал его медленнее, потому что он был написан прописными буквами. — А где товар? — Содержимое этого пакета очень деликатно, — Брагинский поманил кого-то двумя пальцами и стал ждать появления Райвиса. Мальчик не без оснований не смотрел Альфреду в глаза, затем положил коричневую картонную коробку на стол и снова исчез. — Если ты откроешь это до прибытия, я узнаю это, и я не буду так снисходителен, как раньше. — Усёк, — Джонс потянулся к коробке, но Иван остановил его. — Если тебя поймают с этим, — начал мужчина. — То можешь забыть о том, что подвергаешь опасности своих друзей и семью, потому что больше ты их не увидишь. — Здесь достаточно дерьма, чтобы посадить меня в тюрьму, да? Медведь не ответил, только мрачно уставился на Альфреда, который понял, что сам ответил на свой вопрос. Есть вещи и похуже тюрьмы. Тюрьма была самым простым из итогов. И все же он не сомневался в своем решении. Ни на мгновение. — Окей, — Альфред опустил подбородок. Тень омрачила его черты. — Значит, это серьёзно. — Доложишь мне завтра, если успешно выполнишь задание. Не связывайся со мной до этого. Ты будешь дежурить в свою смену, как и в любой другой рабочий день, и встретишь меня здесь. — Когда я успешно выполню задание, — сказал он, — я встречу Вас на хоть вершине чёртовой Статуи Свободы, если захотите. — Ты самоуверенный, — Иван бросил ему посылку. — Ты же знаешь, что есть люди, которые получают особое удовольствие, ломая дерзких. — Я не самоуверенный, — ухмыльнулся американец, поймав коробку, которая не очень-то много весила. — Просто, чёрт возьми, как трудно доставить посылку в какую-нибудь случайную Нью-Йоркскую квартиру? А будут парни, которые будут стрелять в меня с крыш или..? — Я думаю, что единственный, кто может застрелить тебя сейчас — это я, — Брагинский изогнул бровь, взглянув на коробку, зажатую подмышкой юноши. — Пошевеливайся. — Займусь этим, босс, — вкус этого слова изменился, понял голубоглазый. Босс. Оно перешло от простого, рутинного слова к чему-то пикантному. Джонс сглотнул, сверкнул улыбкой и пошел прочь. — Альфред? Он оглянулся назад. — Да, сэр? — Постарайся не проебаться. — Что, и рисковать своим титулом «хреновый работник»? — американец рассмеялся, ещё осторожнее прижав к себе пакет и поднял вверх большой палец. — Не волнуйтесь, Вы можете мне доверять. Ровно через час он проебался. Он не понимал, что и в какой момент всё пошло не так. Даже когда юноша стоял перед закрытой дверью, в пятый раз проверяя, что адреса совпадают, и ждал, когда мистер Ван ответит на звонок. Только поздоровался с ним не Яо. Вышел мужчина с телосложением солдата. Он сверлил Альфреда взглядом голубых, а не карих глаз. Его зализанные волосы были короткими и светлыми, а не длинными и тёмными, и он определённо не китаец. — Чем я могу помочь? — у мужчины был сильный немецкий акцент. Он подозрительно нахмурился. «Должно быть, какой-то телохранитель. Не проблема.» — Привет! — Джонс приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть в квартиру. Второй мужчина закрыл ему обзор, но было слышно, как в соседней комнате шумел телевизор. Последовал смех. Значит, он был не один. — У меня есть посылка для мистера Яо Вана. Ледяные глаза сузились. — Кого? — Э... Яо... Яо Ван, — Альфред медленно произнес это имя, чтобы убедиться, что всё правильно понял. Он достал из кармана маленькую бумажку и, быстро перечитав её содержимое, поднял голову, немец всё изучал его. Мужчина перевел взгляд с лица парня на коробку, зажатую подмышкой. — Что за посылка? — Тебе придётся спросить его, — Альфред снова посмотрел через плечо мужчины. — Он там, что ли? Можно я просто..? Он попытался проскользнуть внутрь, но тот перехватил его. Американец увернулся в другую сторону и был схвачен за плечо. Его дёрнули назад. Напряжённые морщины исказили черты лица немца, и его свободная рука зависла у бедра, как будто тянулась к оружию, которого, к счастью, там не было. — Чувак, — отшатнулся юноша, поправляя очки на переносице. – Тот парень ждёт. Теперь ты будешь заставлять меня стоять у твоего порога, пока люди не начнут задавать вопросы, или типа..? И тогда Альфред увидел его. Позолоченный значок выглядывал из-под куртки мужчины. Его глаза расширились, когда он увидел первые четыре буквы на табличке. Б-а-й-л... и пришло осознание. Этот парень вовсе не телохранитель мафиози. Он полицейский. Альфред доставил незаконный товар сотруднику полиции. — Что за посылка у Вас там? — снова твердо спросил офицер. У Альфреда пересохло во рту. — Почему бы тебе не показать мне, что у тебя в коробке, сынок? — это был не вопрос. Офицер положил руки на бедра, так что его куртка распахнулась, открывая мундир. Фамилия Байльшмидт блестела на лацкане. Он выглядел нетерпеливым, почти на грани гнева, и Джонс съёжился. — Чувак, это... это не для тебя, — Альфред издал смешок и крепче прижал к себе коробку, быстро перебирая мысли в голове. Он слишком долго торчал у двери этого человека, действуя достаточно хитро, чтобы вызвать подозрения, и, чёрт возьми, он уронил свою рабочую фуражку, так что теперь ему пришлось нагнуться, чтобы поднять её... Кириллица, вышитая на чёрной ткани, привлекла его внимание. Он провёл большим пальцем по козырьку, и на его губах появилась лёгкая улыбка облегчения. Байльшмидт откашлялся, а Джонс надел шляпу и выпрямился. — Послушайте, я прошу прощения за путаницу, — попытался объяснить юноша. — Просто я занимаюсь доставкой из того маленького русского ресторанчика. Ну, знаешь, с подсолнухами у входа? И я, должно быть, записал неправильный адрес, потому что... я явно беспокою Вас. Сначала я подумал, что это розыгрыш, типа Вы меня разыгрываете, но, наверное, это было просто недоразумение с обеих сторон, да? Офицер обдумал эти слова, недовольно нахмурившись. Через некоторое время, он расслабился и вздохнул. — Послушай, малыш, я уже три недели вижу, как ты слоняешься по кампусу колледжа. Я знаю, что что-то не так, и ты тоже это знаешь. Так что, если ты здесь для того, чтобы сдаться, ты можешь передать мне эту коробку, и я позабочусь о том, чтобы ты немного отдохнул. Сними с себя часть этой вины. — Что? — Альфред не удержался и недоверчиво посмеялся. Как будто он когда-нибудь добровольно сдастся. Конечно, он уже испортил свою первую работу, но она была намного важнее, чем он сам. Речь шла о сообществе. О финансовой стабильности, власти и людях в темных костюмах. О Старом Медведе. Даже в те редкие случаи, когда страх и чувство вины грозили захлестнуть американца, они никогда не могли перевесить его желания. Он заметил насмешливое выражение лица офицера и снова рассмеялся, уже более убедительно. — Простите, простите, я... что? Вы видели меня за пределами колледжа? То есть... в котором учится мой сосед по комнате? Знаете, он иногда подвозит меня домой после уроков, так что я жду его снаружи. Это... разве не незаконно? Выражение лица немца потемнело. Возможно, это было как-то связано с румянцем, залившим его щёки. Он прикусил губу и кивнул на коробку Альфреда. — Ужасно поздно заниматься доставкой. — Это Вы мне говорите? — Джонс рассмеялся с новым приливом уверенности. — Парень позвонил за двадцать минут до закрытия. Идиотский ход, да? В любом случае, я думаю, что теперь я мудак, учитывая, что он даже не получит свою еду, пока она не остынет. Ледяные голубые глаза задержались на немаркированном пакете. Альфред воспользовался этой возможностью, чтобы вытереть пот с шеи. Где-то слева запищал одинокий сверчок. — Итак, поскольку я опаздываю, мне, наверное, следует... — юноша неловко улыбнулся. Офицер моргнул и вытянулся по стойке смирно. — Верно, да. Конечно, — он отступил на шаг, а атмосфера перестала быть угрожающей. — Извините, что побеспокоил Вас. Это прозвучало скорее, как формальность, чем как искреннее извинение, но Альфред принял его с дружелюбной улыбкой. Кроссовки зашаркали по бетону, и он стал спускаться по лестнице. — Ничего страшного. Честно говоря, это своего рода облегчение знать, что у нас есть усердные правоохранительные органы в этом городе. Вы все герои! Как только Джонс отвернулся, его охватило настоящее облегчение. Он ускорил шаг, холодный пот выступил у него на висках. Руки мёртвой хваткой вцепились в коробку. Он начал задаваться вопросом, что же в ней? Сколько лет тюрьмы таится в этих картонных стенках? И самое главное, как он оказался здесь, заикаясь перед полицейским, когда у него были совершенно конкретные указания к месту назначения? Он снова взглянул на маленький листочек. Адреса совпадали. Они были идентичны. Так почему же..? — Значит, ты работаешь на Старого Медведя? Альфред оглянулся через плечо на полицейского. Он почти согласился. Но, во время понял, что это был за вопрос. Старый Медведь был псевдонимом, и не все его знали. Поэтому это заставило нахмурился. — Кого? Ещё одна, более долгая пауза. Байльшмидт водил языком из одного уголка рта в другой, словно пытаясь почувствовать блеф юноши. Где-то внизу открылась дверь, и по лестнице загулял сквозняк. — На русского, — уточнил тот. Джонс мгновение смотрел на него, изображая непонимание. — Вы имеете в виду Ивана? — он слабо фыркнул. — Да, я... наверное. Я не знаю, он не часто бывает в ресторане. Обычно я больше общаюсь с Торисом. Офицер ему не поверил. Но это и не имело значения. Не было никакой вероятной причины. Не было никакого реального оправдания тому, чтобы прихлопнуть бедного идиота, который споткнулся на пороге его дома. И всё же Альфред решил доиграть свою роль. — Слушайте, Вы же не хотите вызвать моего менеджера, правда? — юноша позволил своим плечам опуститься, сморщить лицо, словно он не хотел возиться с бесполезными бумагами. — Мне очень жаль, что я Вас побеспокоил. Клянусь, это была просто путаница с адресом. Я больше сюда не приду. Рот офицера сжался. Потом он вздохнул, и американец понял, что война выиграна. — Нет... нет необходимости. Доброй Вам ночи. Альфред улыбнулся. Настоящей улыбкой. Триумфальной. — И Вам тоже, сэр. Он вышел из жилого комплекса и неторопливо зашагал по дороге. Ветер насвистывал свою мелодию, и пустая аллея отвечала на его песню. Оглянувшись в обе стороны, Джонс нырнул в тёмную пелену уединения, которую ему подарила эта тропинка. И только когда переулок окружил его с трёх сторон, он почувствовал, как болезненно колотится его сердце. — Блять. Чёртов пиздец, — Альфред рухнул на холодный бетон, руки его дрожали. Из него вырвался смешок, потом еще один, пока им не овладел приступ нездорового хохота. Он сбежал. Он уклонился от хищника — даже более страшного, чем братья-итальянцы, с которыми он столкнулся незадолго до этого. Прилив адреналина превратил его кожу в огонь. — О боже, это было... Ха. Дерьмо. Как я вообще туда попал? — он поднёс карточку Ивана к самому лицу и в сотый раз прочитал адрес. Он пошёл именно туда, куда должен был. Так что же пошло не так? — Это меня специально послали сюда? — Альфред рассмеялся над собственной высказанной мыслью. Это звучало абсурдно. И всё же… Его пальцы забарабанили по крышке коробки. Оглушённый абсолютной тишиной переулка, юноша вцепился в обёртку, разрывая слои картона. Он не должен был её открывать. Старый Медведь сказал, что он не должен, Старый Медведь сказал, что узнает. Но Старый Медведь также сказал ему, что он доставит посылку одному из своих партнёров, а не копу, так что к чёрту Старого Медведя. — Блядь... ну нахуй... — у него перехватило дыхание. Внутри коробки аккуратными столбиками лежали мешки размером с кирпич. Их было около дюжины, и все наполнены белым порошком. Это могла быть мука или сахар. Но нет. — Точно, — прошептал Альфред, задыхаясь. — Он специально послал меня сюда... — и откинул голову назад, смеясь до тех пор, пока не обжёг легкие. Вскоре взгляд снова упал на кокаин. Каждый из пакетов весил по меньшей мере полфунта. В целом вся коробка весила меньше, чем мешок с собачьим кормом. И этого было достаточно, чтобы посадить его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. — Какого хуя... — простонал он, снимая очки и протирая глаза. Виски пульсировали, и он чувствовал себя слишком горячим, даже когда холодный пот стекал по спине. Убрав ладони, он заметил маленькое чёрное пятнышко, спрятанное в углу ящика. Он нахмурился и принялся доставать круглое беспроводное устройство. Американец медленно осмотрел его, и недоверие взяло верх. Микрофон. — Алло? Проверка. Раз, два... — он постучал пальцем по микрофону, молясь, чтобы на другом конце раздался звук обратной связи. — Сообщение от Крысёныша Старому Медведю. У меня к Вам пара вопросов. Приём. Он ждал, хотя и знал, что ответа не получит. Джонс вгляделся в темноту, которая была освещена лишь россыпью тусклых фонарей, толкнул один из них ногой и подавился ещё одним горьким смешком. — Дай угадаю, ты... — он придвинул микрофон ближе, пока тот не коснулся его губ. — Ты хотел избавиться от меня, но я не стоил таких усилий. Да? Ты просто хотел, чтобы я сделал это сам. Меньше работы для тебя. Это правда? Он сделал следующий вдох сквозь зубы. Ему вдруг стало холодно, как бывало всякий раз, когда Иван входил в ресторан. Взгляд метнулся к пустому выходу из переулка. Юноша находился здесь один, и одиночество означало безопасность. Если бы только он мог убедить своё сердце перестать так сильно биться. — Я всё ещё здесь, босс! — громкий голос Джонса эхом отразился от окружающего кирпича. Он держал микрофон обеими руками сгорбившись над ним. — Вы меня слышите? Мой длинный язык может затащить меня в самую задницу, но он может и вытащить меня из неё. Вы видите это? — истерический смех вырвался из него, и он покачал головой: на наркотики, на полицейского, на Медведя, на самого себя. Альфред взял пакет с кокаином и стал перебрасывать его из руки в руку. — И я собираюсь найти выход из этой дерьмовой ситуации, когда увижу Вас завтра, — он облизал сухие губы, осматривая содержимое коробки, которую не должен был открывать, и прерывисто выдохнул. — Жду с нетерпением, здоровяк. Он швырнул микрофон куда-то в темноту и принялся упаковывать эти маленькие мешочки. Один за другим он укладывал их на место, словно, собирал карточный домик из собственного пожизненного заключения. Наконец Джонс заставил свои руки успокоиться, взял коробку и вышел из переулка. Он не боялся, что его поймают — ни во время прогулки, ни во время поездки на автобусе домой, ни даже когда он, спотыкаясь, вошёл в свою квартиру и спрятал шесть фунтов кокаина под кроватью. Завтра у него встреча с боссом. Теперь время Альфреда полностью принадлежало ему. И никто другой не посмеет вмешаться.