Drawing Dead

«Забудь о посылке.» Альфред опустил голову и высунул руку из окна машины. Прохладные порывы ветра трепали волосы голубоглазого парня. Одним лёгким движением он поправил очки. Это был прекрасный день. «Так это был просто тест? Хотели посмотреть, как я выберусь из этой ситуации?» «У меня есть для тебя новое задание, Крысёныш.» «Вы шпионили за мной.» Другой рукой он лениво переключал радиостанции. На соседнем сидении сетовал Мэттью, что тот слишком быстро переключает песни, но Джонс не мог сосредоточиться на музыке. Тяжёлый холодный пистолет, лежащий в кармане, напоминал о себе. «Кое-кто из оппозиционного синдиката должен мне деньги. Ты справишься с этим?» Он сотый раз прокручивал в голове этот разговор и искал подвох, любой признак того, что это может быть ещё одна ловушка. Юноша знал, что справится. Он был настолько в этом уверен, что ему даже не нужно идти к Торису за дополнительной информацией, как посоветовал Иван. Джонс точно знал, кто должен деньги. — Чувак, светофор зелёный, — Альфред приподнялся на локте и посмотрел на своего близнеца. — Ты можешь ехать. — Ой, да. Извини, я немного... — канадец замолчал, но искра любопытства в глазах выдавала его с потрохами. — Почему ты не попросил Артура отвезти тебя? Тот рассмеялся, как будто брат только что рассказал очень смешную шутку, потому что, в некотором смысле, так оно и было. — Брось, Мэтти, ты же знаешь, как он себя ведёт в таких ситуациях: «куда ты идёшь? кто там будет? раскошеливаемся на бензин и бла, бла», а мне всего-то нужно разобраться с кое-какими делами. — Да, я знаю... так куда мы едем? — Мэттью взглянул на навигатор, пробормотал что-то слишком вежливое, чтобы быть ругательством, и перестроился на другую полосу. — Теперь ты говоришь, как он. Отлично, — Альфред шутливо закатил глаза и добавил: — Мне просто нужно встретиться с другом. Он должен мне что-то передать. Это займёт пару минут. — И ты не можешь вести машину сам, или..? — Эй, каждому хорошему грабителю нужен собственный водитель, — он подмигнул ему, но близнец не ответил на его улыбку. — Подожди... ты что занимаешься каким-то незаконным дерьмом? — простонал юноша. — Это как-то связано с тем русским парнем, не так ли? Боже, Альфред... — Не-а, братишка. Ничего подобного, — поспешно ответил Джонс. — Эта трава делает тебя параноиком. — Я не параноик, но от волнения у меня необъяснимое пристрастие к сладкому, — Мэттью нахмурился. — Я хочу... кленовый сироп. Альфред слушал вполуха, внимательно рассматривая тротуары и улицы, мимо которых они проезжали. Чем ближе они приближались к итальянскому ресторану, тем сильнее покалывало кожу. — Чувак, вот что я тебе скажу. В знак моей благодарности я обязательно куплю тебе хоть целую бочку этого твоего сиропа по дороге домой. — Нет-нет, — выражение лица Мэттью помрачнело, а голос задрожал так, словно его сейчас стошнит. — Мне нужен натуральный сироп, а не эта искусственная кукурузная и... глюкозная жвачка. — Ого-го, мистер буржуа хочет настоящего древесного сиропа? — Джонс рассмеялся, и теперь его внимание было приковано к брату. — С каких это пор мы можем себе это позволить? Тот невольно прыснул. — Ну, я просто прикидываю, что с твоей новой подработкой... — Прошу прощения? — американец полностью развернулся в кресле. — Стой, позволь мне кое-что прояснить... — Альфред, всё в порядке, мне это всё равно не нужно. — Значит, мне доставалось всякий раз, когда я делал покупку... — Потому что это действительно было проблемой, ты тратил деньги на какой-то ненужный хлам. — Но теперь я занялся более прибыльным бизнесом, как гениальный предприниматель. — Ты продаёшь травку подросткам, не думаю, что это требует большого интеллекта. — Ты хочешь окунуться в мои доходы, — Джонс ткнул пальцем близнецу в рёбра, и тот лениво отпрянул от его руки. — Должен сказать, братишка, я сейчас пишу свою собственную историю «из грязи в князи», и то, что ты мечтаешь сесть мне на шею, воспользовавшись шансом, просто бесценно. — Я закрою все двери, как только ты выйдешь из машины. — В любом случая, я знаю, как открыть багажник. И вообще, чёрт, подожди. Я думаю, это он. Притормози на минутку. Альфред отстегнул ремень и высунулся из окна автомобиля. Прищурившись, он разглядел знакомую макушку с растрепанными каштановыми волосами в соседнем переулке. Мэттью сбавил скорость, но машина не остановилась, и они уже собирались проехать мимо. — Я выхожу здесь. Ты можешь... не обращай внимания, я просто... — Джонс распахнул дверцу. — Эй, Альфред, какого хрена ты творишь! — Спасибо, что подвёз, Мэтти! — кроссовки несколько раз пошаркали по асфальту, прежде чем найти твердую опору. Близнец резко ударил по тормозам, автомобиль с визгом остановился, и Альфред, пошатываясь, вышел на улицу, помахал рукой и закрыл дверцу. — Езжай и купи этот свой сироп. Я заплачу позже. — Я даже малейшего понятия не имею, что происходит, но это выглядит чертовски подозрительно. — За тобой пробка, чувак, вперёд! — он хлопнул ладонью по крыше машины и, когда брат за рулем опомнился, нажав на педаль газа, выкрикнул вслед: — Просто забери меня минут через десять, ладно? Он скрылся из виду, и американец остался один. Вернее, не совсем один. Огнестрельное оружие в кармане стало ещё тяжелее. Он судорожно сглотнул. Юноша ни разу не стрелял из этой штуки с тех пор, как был на стрельбище с отцом. И надеялся, что и сегодня ему не придётся. — Эй, Антонио! — голубоглазый зашагал по улице со всей уверенностью бывшего спортсмена средней школы. — Как дела, братан? Испанец оживился, отстранился от кирпичной стены. Непритворное удивление проскочило в его глазах, но он узнал Джонса. — О, неужели это сам бамбино? — он сделал последнюю затяжку из сладко пахнущего окурка, зажатого между большим и указательным пальцами, и бросил его. — Как поживает любимая всеми Крыса? — Крыса? — Альфред остановился посередине входа в переулок и расправил плечи, закрывая собой путь к отступлению, затем почесал затылок и усмехнулся. — Похоже, это прозвище действительно прижилось. — О, да, определённо, — Фернандес натянуто улыбнулся, обращая внимание на неестественную позу юноши. Бессознательно он тоже напрягся. — Ты ведь не возражаешь, правда? Понятия не имею, откуда оно взялось. Я просто слышал, как все его говорили, и подумал, что это забавно, понимаешь? — Конечно, да. Я понимаю, чувак, — Джонс сунул руку под очки и потёр глаза. — Не знаю, я просто... наверное, я лучше буду крысой, чем должником, — он выждал короткую паузу. — Ясно? Улыбка на лице Карьедо исчезла, а тело приняло оборонительную позицию. Секунд на десять воцарилось молчание. Затем зеленоглазый рассмеялся. — Ты меня разыгрываешь, да? Ты забавный парень, Альфред. Но ты должен быть осторожен, говоря такие вещи. В наши дни люди могут быть очень ранимыми. Ты же не хочешь никого разозлить? — Ты мне угрожаешь? — рука судорожно сжала пистолет. Юноша выдавил из себя смешок, — Извини, если я тебя неправильно понял, просто мне очень надоели угрозы. — А? — явное удивление на лице Антонио заставило Джонса засомневаться. Он прошептал что-то по-испански. — Никогда не думал, что ты тоже один из таких чувствительных людей, друг. Моя вина. Моя ошибка. — Нет... Антонио, — непоколебимая решимость американца уже было успела испариться, но ровно до тех пор, пока он не услышал щелчок предохранителя пистолета. И это было не от него. Парень замер. — Слушай, я знаю, что ты, наверное, не в курсах и всё такое, приятель, — испанец медленно двинулся вперёд, обеими руками сжимая своё оружие. — Но ты ведёшь себя как-то странно, и твоя ладонь не покидала кармана с тех пор, как ты появился здесь. Ты же не можешь винить меня за то, что я был немного осторожен, правда? — Чувак... — у Альфреда перехватило дыхание. Он облизнул губы, сглотнул и поднял свободную руку над головой. — Антонио. Я же шучу, чувак! — вырвался смех, дружелюбный и тёплый. — Хэй. Ты только что говорил о том, что люди чувствительны, а теперь ты... ты что, наставил на меня пистолет? — пауза. Со всем детским удивлением, на какое он только был способен, спросил: — Эта штука настоящая? Чёрт... он заряжен? У моего отца было несколько пистолетов, когда я был ребёнком, но он всегда держал их под замком. Патроны хранились в отдельном сейфе, и всё такое прочее. Я всегда недоумевал, как, чёрт возьми, он собирался защитить нас от незваного гостя, когда ему нужно было открыть, примерно двенадцать разных ящиков, чтобы зарядить оружие, но... — Не хочешь вывернуть карманы, Крысёныш? — Что, прости? — палец напрягся над собственным спусковым крючком. Он прикинул расстояние между ними и шагнул к Антонио. И ещё раз. Ему удалось сократить расстояние между ними примерно до ярда, прежде чем Фернандес выставил пистолет, чтобы остановить его. — Чувак! Ты можешь опустить эту штуку? Хорошо? Я отдам тебе свои деньги, и тебе не придётся тащиться на мой дикий Запад, окей? Антонио немного опустил пистолет, а Джонс похлопал себя по карманам брюк. — Эй, нет, мне не нужны твои деньги. Я просто подумал, что ты пытаешься меня прижать. Ты меня пугал по-крупному. — Всё в порядке, окей? Забирай, — Альфред продолжал поиски, ругаясь, что не нашёл бумажник, и перешёл к куртке. — У меня их немного. Мол, ты видел, какие советы я даю... Он выхватил из кармана пистолет. Сталь ударилась о сталь, и оружие Карьедо с грохотом приземлилось рядом с мусорным баком. Испанец бросился за ним. Джонс выстрелил. — Стой, — он переложил пистолет в другую руку. Та сильно дрожала, но не настолько, чтобы это повлияло на его прицел. И Антонио повезло: вмятина в бетоне, оставленная пулей, была всего в шаге от того места, где он стоял. — Иначе я не оставлю тебе выбора. — Что всё это значит, а? — тот вытянул шею, посмотрел через плечо и встретился с ним взглядом. — Эй, сделай себе одолжение, — Альфред наклонился и поднял с земли оружие противника. — Не надо прикидываться дурачком, или кем-то там ещё, — он усмехнулся и добавил: — Это моя работа. Джонс старался игнорировать тусклую безнадёжность в глазах испанца, но её трудно не заметить. Юноша улыбнулся без тени радости. — Откуда ты знал, где меня найти? — Я не знал, я... я проезжаю здесь иногда, заметил, что ты обычно тут куришь, и это... не имеет значения, — он моргнул и сосредоточился на стволе своего пистолета. — Мне нужно то, что ты должен Старому Медведю. — Да, знаю, о чём ты, — Антонио слегка шевельнулся. Он застыл в полупрыжке, оставшись в этом положении после пальбы. — Эй, во-первых, можно мне встать, дружище? Ногу реально свело. Джонс сжал губы, задумался на мгновение, затем сделал движение вверх оружием, и испанец выпрямился, выдохнув с облегчением. — Спасибо, Крыса. Ещё бы пара минут, и я бы окончательно перестал её чувствовать, — он вытянул одну ногу, потом другую, размял плечи, помассировал шею. И вдруг сделал резкий выпад. Это сбило Альфреда с ног, сперло дыхание в лёгких. Бетон содрал кожу. Он ударился головой обо что-то твёрдое и, прежде чем успел прийти в себя, Карьедо ударил его. — Блять... — закашлялся юноша, ощутив во рту железный привкус крови, попытался выплюнуть и снова получил кулаком. И опять. Хватка на пистолете стала ослабевать, и Джонс поднял оружие, чтобы защитить себя от нового удара. Удар, который Фернандес не осмелился нанести, опасаясь привести в действие оружие. Альфред почувствовал свой шанс. Он со всей силы пнул Карьедо в солнечное сплетение, упиваясь его приглушенным стоном боли, после отшатнулся и ударил прикладом в зубы. Кровь брызнула на очки. Тот согнулся в агонии, а американец отбежал в сторону. Оба с трудом поднялись на ноги. В ушах американца раздавался пронзительный звон, от которого хотелось избавиться, но Антонио тут же рванул вперёд. Кирпичная стена припёрла его со спины, так что бежать ему было больше некуда. Адреналин взял верх. Он пригнулся, когда Антонио подошёл ближе, и ударил его головой в челюсть. Из окровавленных губ послышалась череда ругательств на английском и испанском языках. Фернандес отступил. Джонс почти было почувствовал облегчение и понял, куда направляется его противник. Другой чёртов пистолет. Альфред прыгнул на спину испанца, сцепляя руки на его груди. Зеленоглазый сгибался под его тяжестью. Джонс приставил пистолет к виску Карьедо и рявкнул: — Остановись, твою мать! Он не нажмёт на курок. Даже сейчас, в этой ситуации, которая может быть вопросом жизни и смерти, он всегда помнил предостережение отца. «Никогда не нажимать на спусковой крючок, пока не будешь готов стрелять.» Юноша не хотел стрелять. Он определённо не был готов к этому. Но Фернандесу не нужно было этого знать. Джонс прижал дуло ещё сильнее. — Стой, — повторил он, задыхаясь. — Я просто пришёл за тем, что ты нам должен. Ты у нас в долгу, — и сделал несколько неровных вдохов. — Сделай правильный выбор, чувак. Вот и всё. Всё словно замерло. Отсутствие движения было настолько неправильным, настолько противоположным предыдущим событиям, что Альфред почувствовал тошноту. Испанец стоял, опустив плечи в знак покорности. Джонс пробормотал слова благодарности, не обращаясь ни к кому конкретно, и начал слезать со спины, но тот толкнул его. — Блять, — юноша потерял равновесие и грохнулся, приземлившись на локоть. Резкая боль вспыхнула в руке, но он не обратил на неё внимания и выпрямился, уставившись в дуло пистолета Антонио. — Тони, — выдохнул голубоглазый, опершись на локти. Каждый мускул его тела напрягся в ожидании. Палец крепко сжал спусковой крючок. — Прости, Крысёныш, — прохрипел Антонио и улыбнулся алой улыбкой, которая могла бы стать сожалеющей, не будь она настолько жуткой. — Но тебе действительно не следовало заниматься этой работой. — Постой, постой, постой, — грудь Альфреда задрожала от нескольких бешеных вздохов. Он сунул свободную руку в карман куртки, ища любое утешение, открыл бумажник и погладил согнутый угол спрятанной в нём игральной карты. Грохот выстрела нарушил его размышления. Другой последовал сразу за ним. Первый мимо. А его — нет. Антонио выронил оружие и схватился за окровавленную руку. Он рухнул на колени, а американец в немом ужасе смотрел на него. В отличие от Карьедо, он не стрелял на поражение. Он вообще не хотел стрелять — стрелять в мишень с таблички совсем не то, что в живого человека, — но инстинкт и первый выстрел побудили его к действию. Теперь Фернандес кричал, задыхаясь, но Альфред едва слышал его из-за бешено колотившегося сердца. Голова плыла в густом багровом тумане. Адреналин заставил его подняться на ноги. Его дыхание было прерывистым и хриплым. Он пошатнулся, вытер рукавом подбородок, сжав собственный пистолет, и подождал, пока испанец успокоится. — Ты закончил? — спросил Альфред, когда крики мужчины немного стихли. Зелёные глаза закатились, встретившись с голубыми. Антонио был бледен и сильно дрожал, хотя рана у него была небольшая. Он опустился на колени рядом с ним. — А где же он? — тот неуверенно улыбнулся, откинув голову назад, демонстрируя свою дерзость и вызов. Выдохи с шипением вырвались сквозь окровавленные зубы. — Твой папочка. Я слышал, что ему пришлось спасать твою задницу в прошлый раз, когда тебе выпала честь поближе познакомиться с нашей семьёй. Ну, где он сейчас? — Антонио демонстративно оглядел переулок и слегка покачнулся, прежде чем взять себя в руки. — Что, ждёт в машине, когда ты принёсешь ему деньги? Как хороший мальчик? Джонс вытаращил глаза, злость медленно угасла, уступая место холодному разуму. Лицо не выражало никаких эмоций. Он сглотнул, вздернул подбородок и сказал: — Это одиночное задание. Всё, что здесь происходит, останется между нами. — Ты же знаешь, что это неправда. Подобное не остается между двумя людьми. — Ха... — Альфред поджал губы. Дрожь снова пробежала по кончикам его пальцев, так что он сжал их, борясь с волной неуверенности. Сейчас для этого нет места. — Ты прав. Это касается только тебя, меня и парня, которому ты должен уже чёрт знает сколько времени. — он схватил руку Карьедо, окровавленную и сломанную, и сжал её. — Так отдай уже мне эти грёбаные деньги, Тони. Фернандес закричал. Джонс усилил хватку. Рукав куртки прилип к коже, мокрой от крови. Над головой птицы разлетелись с телефонных кабелей. Остальная часть города осталась неподвижной. — Ладно, ладно, — Антонио судорожно хватал ртом воздух, снова и снова повторяя искажённые слова. — Хорошо, пожалуйста, я достану деньги, я... Юноша нажал сильнее. Ещё один вопль расколол мимолётную тишину. Он вздрогнул от этого крика. — Сегодня, Тони. Я хочу получить деньги прямо сейчас. — Ты хоть представляешь, сколько... Альфред провёл большим пальцем по открытой ране. Антонио остановил его, взвизгнув. — Сейчас. Да. Хорошо. Я могу... — он судорожно сглотнул, и Джонс отпустил его, сделал короткую паузу между словами, не поднимая глаз: — Я могу выписать чек. Юноша отошёл на шаг назад. — Ты носишь с собой чековую книжку? Тот колебался. Альфред взял инициативу в свои руки и потянул за тонкую золотую цепочку, лежавшую в кармане Карьедо. С другого конца повис бумажник, он открыл его, выудил ручку и протянул испанцу оба предмета. Антонио глубоко вздохнул, схватил ручку в не раненую руку и начал писать. — Нет, чувак, не так, — он сморщил нос над плечом Антонио. — Напиши... напиши несколько из них. Распредели даты. Сделай так, чтобы это не было... очевидно и... блять, ты ведь уже делал это раньше, не так ли? — он фыркнул в усмешке. — Или ты должен всем, кому когда-либо приходилось платить? Зеленоглазый издал какой-то непонятный звук, скомкал чек, который выписывал, и принялся за новый. — Как давно ты занимаешься подобным? Уже командуешь, как сам босс, — он нацарапал кривую подпись на нескольких разных листах и вырвал их. — Вот. По названию? Из ресторана. Один другому. Альфред настороженно наблюдал за собеседником, прежде чем принять бумаги. Он просмотрел десять из них, все адресованные заведению, название которого он всё ещё не мог выговорить, тому, которое он предпочитал называть маленьким русским ресторанчиком. — И никто не подумает, что это странно? Это итальянское заведение случайно посылает сто тысяч баксов одному из своих конкурентов? — Не хочу тебя огорчать, приятель, но ваш бизнес не может конкурировать с нашим, — Фернандес улыбнулся, прислушиваясь к хриплым вздохам американца. — Нет ничего, что люди любят больше, чем горячую тарелку пасты. А что можете предложить вы? Капустный суп? Но не переживай, — он кивнул, словно спрашивая разрешения, и американец отступил назад, давая ему возможность встать. Окровавленная правая рука Карьедо свободно упала. Джонс поморщился. — Даже если кто-то что-то заподозрит, они не станут вмешиваться. Они знают, кто стоит во главе всего этого. Альфред наблюдал за его лицом. Под одним его глазом уже успел появится слабый синяк. Кровь засохла у него на губах и под носом. Он уверен, что сам выглядит ненамного лучше. Он сложил чеки и сунул их в карман, рядом с пистолетом. Выйдя на главную улицу, он услышал знакомое тарахтение старого, ветхого Форда. — Они знают, кто стоит во главе всего этого, — повторил Альфред. — Может, им следует напомнить тебе об этом? А то, кажется, ты забыл. С этими словами он направился на шум уличного движения. Волна возбуждения прошлась по его телу. А вместе с ним отчетливей стала ощущаться боль. Юноша вытер лицо рукавом и заставил себя перестать дрожать. Всё ещё непривычный холод оружия лишь затруднял попытки успокоиться. Он проглотил что-то густое, заметив кровь на своей рубашке, которая была не его, и взглянул на подписанные чеки. Сто тысяч долларов. В области груди разлилось какое-то тёплое и приятное чувство. Скоро он увидит Старого Медведя. Скоро он получит похвалу от Старого Медведя, и тогда всё будет стоить того. — Альфред, черт возьми, ты в порядке? На тебя напали? Я вызову полицию. Ты видел, кто это сделал? В какую сторону они пошли? Он, не обращая внимания на брата, подошёл к машине, запрыгнул внутрь и включил радио. Бледная улыбка тронула его губы. Не раздумывая, он сказал: — Эй, Мэтти? Ты можешь отвезти меня на работу? Мэттью замолчал. Спустя долгую минуту, он наконец выдавил из себя: — Альфред... ты должен сказать мне, что происходит. Это как-то связано с твоим боссом? Я знаю, что он дал тебе деньги на днях, и... это не первый раз, когда я вижу тебя избитым в последнее время, так что... Близнец замолчал, как и ожидал Джонс. Он воспользовался возможностью, чтобы прибавить музыку. Песня, играющая в динамиках, была знакомой, торжествующей, и Альфред подпевал между нервными обрывками смеха. Это отвлекало его от чувства вины, страха и слов Антонио, эхом отдававшихся в голове. «Подобное не остается между двумя людьми.»

***

Они сидели слишком близко друг к другу. Не то чтобы Альфред жаловался. Комната, в которой они встретились, была невероятно маленькой и тесной из-за нескольких скромных предметов мебели. Слишком много картин висело на стенах. В основном пейзажи или лесная живность. Там стояла пепельница, всё ещё тлеющая и определённо нуждающаяся в чистке. А в центре, напротив друг друга, стояли два кожаных кресла. Очевидно, что тот, кто обычно занимал одно из них, предпочитал отодвинуться подальше от человека, сидевшего напротив. Но только не Альфред. Он чувствовал себя смелым, взволнованным и придвинулся настолько близко вперёд, что его колено соприкоснулось с коленом Ивана. В итоге он просто решил не отстраняться, а Брагинский не стал протестовать. Старый Медведь докурил сигарету и снова продолжил разговор. — Ты же знаешь, что не можешь вот так войти в мою закусочную, — рука в кожаной перчатке указала на брызги крови на рубашке американца, багрово-коричневые ссадины красовались на его коже. — Как бы я ни был благодарен тебе за этот взгляд. — Посмотрите, что я Вам принёс, — юноша усмехнулся, кивая на бумаги в руке Ивана. Фиалковые глаза сверкнули вниз. Потом они расширились, совсем чуть-чуть. — Ты не разговаривал с Торисом перед отъездом, не так ли? — Брагинский перебирал чеки, постепенно возвращая своему лицу бесстрастное выражение. — О, нет. Совершенно вылетело из головы, — Альфред рассмеялся. Он снова накренился вперёд, так что его колени оказались зажатыми между коленями русского. — Но это не имеет значения, потому что, ха! Я поймал парня. И вернулся с деньгами, — он расплылся в радостной улыбке в ожидании, пока затянувшееся молчание не ослабило её. Джонс почесал затылок. — Я... Я слышал, как Антонио однажды говорил о деньгах, которые он Вам должен, так что я подумал... Это всё, да? — Всё, — подтвердил Иван. — Во всяком случае, от Антонио. — Отлично! — юноша хлопнул в ладоши. Звук был слишком громким для столь небольшого пространства, которое они делили. — Ну, это здорово. Итак, в чём проблема..? Я не... — Ты должен был идти не за ним, — Иван сунул чеки в бумажник. Его внимание вернулось к американцу. — Антонио — партнёр Ловино. Он большая шишка. Должник, за которым я тебя послал, был гораздо ниже по званию. Кто-то более подходящий к твоему рангу. — К чёрту это, — хмыкнул Джонс, сияя. — Вы пытались пристроить меня на грязную работу. А теперь посмотрите на меня. Я пошёл выше и дальше! В этом нет ничего удивительного. — Ты меня слышишь? — спокойно спросил русский. Странная, мрачная улыбка тронула его губы — Я сказал, Антонио — партнёр Ловино. Он чуть ниже самого босса. Конечно, твои фильмы научили тебя, что это значит. — Но... — голубоглазый запнулся и нахмурился. — Вы впечатлены, ведь так? Что мне всё равно удалось это сделать? Иван перевёл дух. — Ты произвёл на меня впечатление, Альфред. Обжигающее тепло разлилось по щекам Джонса. Он улыбнулся мужчине в ответ, и невероятное облегчение смыло всё прежнее беспокойство. Всё было в порядке. Он преуспел, превзошел все ожидания и заставил своего босса гордиться собой. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты следовал моим указаниям. Улыбка юноши превратилась в самодовольную ухмылку. — Тогда у Вас не было бы всех этих денег. — Нет, — согласился Брагинский. — Но и тебе, возможно, было бы сейчас лучше. Кресло русского заскрипело под тяжестью, он повернулся, перебрал несколько окурков в пепельнице, выбрал один и вновь зажёг его, зажав между губами. Затем он достал из кармана небольшой буклет и что-то чирканул. Альфред изо всех сил старался увидеть, что тот писал. Наконец Иван вырвал страницу и передал её ему. — Обналичь это. Подумай об инвестировании в хорошую систему безопасности. Американец принял чек и чуть не выронил. Горящие глаза метнулись к Ивану. — Погодите, погодите, Вы серьёзно? Десять тысяч... десять тысяч долларов? Это примерно десятая часть того, что я принёс Вам сегодня. И я получаю его только за то, что доставляю то, что Вам уже причитается? — Для того, кто не любит, когда его недооценивают, ты, конечно, преуменьшаешь, уже молчу про то, в какие неприятности тебе удаётся попасть, — Брагинский откинулся на спинку кресла. — Я же сказал, установи систему безопасности. Начни нормально питаться. Накорми свою семью. Купи себе что-нибудь выпить по дороге домой. А остальное прибереги на чёрный день. Юноша уставился в чек. Эмоции перепрыгнули на опасный уровень восторга. Сегодня он видел слишком много взлётов и падений. Внутренний мир его сознания стал неистово капризным. Теперь он цеплялся за чувство счастья, стремясь как можно дольше оставаться в таком состоянии. Он встал слишком быстро, чуть не опрокинув сидение, и взял Брагинского за руку. — Спасибо, Иван. Серьёзно. Вы... Вы много для меня сделали. Для моего брата. И Артура тоже. Просто... Вы дали мне так много возможностей, и Вы единственный, кто признаёт мою компетентность, в значительной степени. Я не могу, блядь, выразить свою благодарность. Спасибо. Просто, спасибо. Тот, казалось, растерялся, скептически наблюдая за Альфредом. Затем он накрыл свободной рукой руку американца и тоже встал, заставив вспомнить, какой он высокий. — Не благодари меня, — выражение лица Ивана застыло, что-то серое мелькнуло в его взгляде. — Я причинил тебе больше вреда, чем пользы. Я только боюсь того дня, когда ты это поймёшь. А теперь... почему ты плачешь? — Я что, плачу? — Альфред провёл рукой по глазам, она стала влажной, и он рассмеялся. — Извините, я просто... очень удивлён. И благодарен. И... и ... — образовавшийся ком в горле мешал сосредоточиться на словах. Он снова вытер глаза. — Я, наверное, выгляжу сейчас чертовски уродливо, да? Русский внимательно посмотрел на него. Казалось, он пришёл к какому-то безмолвному выводу, никак не связанному с их разговором. — Отвратительно. Давай, я заплачу тебе за такси до дома. — Что? — последовал очередной сдавленный смешок. Его рука без раздумий вернулась к ладони Ивана. — Нет, я ни за что не позволю Вам сделать это. Вы и так уже дали мне так много, и, честно говоря, я не думаю, что смогу принять ещё одну услугу. — Это? — Иван постучал пальцем по чеку. — Это не услуга. Ты сделал для меня работу. Я заплатил тебе. Так и работает бизнес, нет? — Ну, думаю... — Такси безопаснее, чем автобус. Ты начнёшь ценить безопасность, после того, что сделал. Какое-то тёмное и непонятное возбуждение тяжело бухало в грудной клетке Альфреда. Он старался не замечать этого, как только мог. Очередная улыбка тронула губы. — Я думаю, что я могу представляться от Вашего имени. В конце концов, мне нужно держаться подальше от неприятностей, помните? — он сказал это как шутку, но страстно надеялся, что это правда. Он ждал подтверждения. Но ответа не последовало. Вместо этого Брагинский начал снимать пальто. На этот раз, когда Альфред почувствовал пульсацию, это произошло где-то в другом месте. — Эй, э-э, что за..? — Ты же не хочешь напугать водителя? — русский расстегнул последнюю пуговицу и накинул пальто на плечи Джонса. Оно почти было по размеру, слегка широкое и длинное, но юноша едва ли обратил на это внимание. Эта штука пахла Иваном. Кажется, водка, сигаретный дым и что-то послаще. Он нередко думал, что если бы холод можно было попробовать, то он определённо должен был быть на вкус как мята. Теперь американец понял, что на вкус холод будет точно таким же, как запах Ивана. — Прикрой им пятна крови, — сказал мужчина, потушив сигарету. — И умойся в уборной перед уходом. — Вау, — он застегнул пальто и сунул руки в карманы. — Спасибо, Иван. Но что ты имеешь ввиду, говоря обо всех этих опасностях и пугающих вещах, типа... Есть ли что-то конкретное, за чем я смог бы уследить? — Что ты собираешься купить на эти деньги в первую очередь? — Брагинский всё ещё стоял спиной к нему. Бледно-голубая водолазка прекрасно дополняла белый шарф. Русский был похож на зимнее небо. — Хм... Наверное, ужин, — Альфред улыбнулся шире; Иван бросил на него короткий взгляд. — Шучу! Конечно, я достану систему безопасности, как Вы и сказали. — Хороший мальчик. Волна мурашек прошлась по спине американца, и обжигающее тепло медленно разлилось в животе, постепенно растекаясь по всему телу к пальцам ног и кончикам ушей. Он нервно рассмеялся, задыхаясь. — Эм, я полагаю... это всё? — Пока что, — Иван взглянул на одну из картин и осторожно провёл костяшкой пальца по раме. Альфред и не догадывался, пока он вновь не отвернулся, как же сильно он хотел его. — Хорошо. Ещё раз спасибо, босс. — Береги себя, Альфред. Густой клуб сигаретного дыма сопроводил Джонса из комнаты. Позаимствованное пальто впитывало этот аромат, словно понимая, что они принадлежали друг другу. Юноша зашел в уборную для персонала, чтобы смыть кровь с рук и лица. Рваный крик призрачным эхом раздался в голове, заставив съёжиться. Когда вода превратилась в прозрачную, стало легче не думать об этом ужасающем звуке, застрявшем в его памяти. Наконец, он вышел на улицу и стал ждать такси в ночном холоде, который всё равно был намного был теплее, чем руки Ивана.

***

Когда Альфред услышал стук в дверь своей квартиры, ему показалось, что это полиция. Он открыл дверь и понял, что это действительно была полиция. Офицер Байльшмидт стоял по другую сторону порога, одетый в парадную форму, с эмблемой на груди. Одна рука лежала на его бедре, а другая на пистолете. Сердце Альфреда пропустило удар. — Добрый вечер, мистер Джонс. Прошу прощения за поздний визит. У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать Вам, — коп заговорил прежде, чем он успел подобрать слова. Юноша прочистил горло. — Привет, — заулыбался Альфред, опершись локтём о дверной косяк. — Меня это нисколько не беспокоит. Но Вы же догадываетесь, что я должен спросить... — и хитро ухмыльнулся. — Чем обязан такому удовольствию, сэр? — Я здесь по поводу доставки, которую Вы сделали несколько дней назад. Вы помните? — Конечно. Американец с трудом подавил накатывающее облегчение, ведь его не допрашивали за стрельбу или хранение запрещённых веществ, но, однако, это не означало, что он абсолютно чист. Он мысленно составил карту своей квартиры. Марихуана в шкафу. Оружие под кроватью. По крайней мере, он успел вернуть коробку с кокаином Торису, который сказал, что партия не была «чистой». Что бы это ни значило, для Альфреда это звучало так, как будто он говорил: «да, за это тебя посадят в тюрьму, но только на полжизни, а не на всю». И всё же, по мнению Джонса, это была просто ужасная сделка. — Я тут кое-что исследовал, — офицер наморщил лоб, — моя квартира находится за пределами Вашего радиуса доставки. Вообще-то, далеко за его пределами. Вы знаете об этом? Альфред моргнул. — Неужели это действительно так далеко? — Да. Так что Вы там делали? Юноша слегка пожал плечами и сказал: — Ну, вообще-то, сэр, Вы знаете того клиента, который у нас заказывал? Он очень преданный клиент. На самом деле. И, я имею в виду, он питался в нашем ресторане в течение многих лет. Не знаю всех подробностей, но судя по всему, он давний друг босса. Постоянно привозил к нам своих детей, — Альфред кивнул своей выдуманной истории и провёл большим пальцем по носу. — Так что, да. Когда он позвонил — сообщил, что был нездоров. Поправлялся после операции или чего-то вроде этого. Но его желание было непоколебимо. Так что мы из кожи вон лезли ради него. — Это очень великодушно с Вашей стороны. — Кто знает, — Джонс засунул руки в карманы джинсов. — Это самое малое, что мы могли сделать для такого верного гостя. Людвиг кивнул и достал маленький блокнот. — Вообще-то, насколько я понимаю, Ваш ресторан вообще не занимается доставкой, — его глаза вспыхнули холодными синими огоньками. — Итак, я спрошу ещё раз, что Вы делали у моего дома? Альфред колебался. — Ну, как я уже сказал, сэр, он очень ценный клиент, и мы готовы сделать для него некоторые исключения. Я не знаю всего, мне просто платят, чтобы я делал то, что мне говорят, понимаете? Больше ничего. — Как его зовут? — А? — Клиент. Вы сказали, что он постоянно приходил. Как его зовут? — С-Стивен. Стивен какой-то. У него такая длинная польская фамилия. Я не помню, — американец нахмурился. — Как-то ас... ски или... азук. Не знаю. Извиняюсь. Глаза офицера сузились. Тот потянулся к дверной ручке. Его снова трясло. Но он был только рад, что на руках не было крови. — Знаешь, сынок, я как-то вечером разговаривал с братом, и он говорит, что тоже там частенько обедает. — О, как мило, — под глазом Альфреда дёрнулся мускул. Он не мог не задаться вопросом, был ли это один из его клиентов, который заказывал диетическую Пепси? — Как его зовут? Я мог обслуживать его. — Ты обслуживал. Он помнит тебя, а он никогда никого не запоминает, только если этот человек не замышляет ничего плохого. Альфред подавил смешок. — Думаю, что это может прозвучать немного абстрактно, но... — Людвиг? Людвиг Байльшмидт. Боже мой, это ты? Джонс замер и приподнялся на цыпочки, чтобы посмотреть за спину офицера. Мужчина тоже обернулся, явно испугавшись голоса, раздавшимся с нижней ступеньки лестницы. Послышались быстрые шаги, и в коридор вошёл Артур. На нём был халат и сумка, которая стучала по бедру, когда он поднимался. Подойдя, он вежливо улыбнулся. — Альфред, ты знаешь Людвига? — Артур смотрел между ними с дружелюбием, которое казалось... вынужденным. Джонс чуть не съёжился, когда Керкленд приобнял его одной рукой. — Надеюсь, он держится подальше от неприятностей? — О, да. — немец неуверенно отступил на шаг. — Ну, вообще-то, это ещё предстоит выяснить. Артур, может, ты мне расскажешь... — Подожди, Арти, откуда ты знаешь этого парня? — американец усмехнулся в результате накопившегося напряжения. — Неужели тёмное прошлое за решёткой, о котором я не знаю? — Ни в коем случае, дурачок, — Кёркленд уткнулся носом в шею юноши, и тот невольно отпрянул на полшага. Он не мог понять, почему британец ведёт себя так... Но потом он заметил реакцию Людвига, то, как он отвёл взгляд, словно хотел предложить им уединения. Значит, сдержанный человек и ему не по себе от публичного проявления чувств. В таком случае Джонс подыграет. Он наклонился ближе. — Так что ты скажешь в свое оправдание, сладкий? — протянул он у самого уха Артура и отвернулся; тот покраснел. — Ну, ты должен помнить, что до того, как поступить в медицинский, я подумывал стать детективом. Знаешь же, как я люблю эти детективные сериалы. Офицер Байльшмидт стал одним из первых, с которым мне посчастливилось познакомиться, — англичанин обратил своё внимание на офицера. — Это очень большой город, Людвиг, но у ты умеешь заставить его сделаться чуточку меньше. Как поживаешь, приятель? — Хорошо, — натянуто ответил немец. — У меня всё хорошо. Я просто задал несколько вопросов о недавнем поведении мистера Джонса... — Ну же, здесь не место для разговоров! — Артур отмахнулся от многозадачного взгляда юноши. — Почему бы тебе не зайти внутрь? Я сейчас поставлю чай. Скушаешь пару булочек. — Н-не стоит. Спасибо, — Байльшмидт отошёл еще на несколько шагов и перевёл взгляд на Альфреда, — я лишь хочу, чтобы ты держался подальше от неприятностей. Я кое-что слышал о тебе в последнее время. И мне нравится быть правым, но не в таких вещах. Не делай никаких глупостей, хорошо? — Я не думаю, что в моей голове есть хоть одна серьёзная мысль. Вы понимаете, о чем я говорю, шеф? Людвиг повернулся на пятках. — И то верно. Спасибо, что уделили время. Доброй ночи. — Ты точно не хочешь печенья? Мне нравится их делать! — прокричал ему вслед Кёркленд. Затем подождал несколько секунд, прислушиваясь к звуку входной двери. Подождал ещё немного. И только потом повернулся к Альфреду с яростным огнём в глазах. — Что. Ты. Мать твою. Творишь? — Эй, эй, эй, — Альфред поднял руки, защищаясь. Британец продолжал наступать, пока они не оказались на кухне. Дверь за ними захлопнулась. — Арти, в чём дело..? — Ты должен знать свои права, Альфред, — Артур отбросил сумку, чтобы та не мешала бешеной жестикуляции. — Молчать. Он не может обыскать это место без ордера, поэтому он сразу же уйдёт, пока не получит его. Чёрт, тебе даже не нужно открывать ему дверь, по закону. Просто держи рот на замке и всё. Альфред пятился, пока не наткнулся на кухонный стол. — Разве это не заставит меня выглядеть виновным? — А ты виновен? — Ну, мы выращиваем травку в нашем шкафу, так что да, думаю, мы виновны. — О, точно, втяни меня в какую-нибудь подозрительную историю, в которую ты себя втянул, думаю, только этого мне и не хватает... — А вообще, именно ты собирался пригласить этого парня в наш дом. Типа, что это было? «Заходи, старина. Выпей чаю. Хочешь немного кокаина с этим печеньем?» Серьёзно? Ты здесь говоришь о правах и прочем дерьме. И, видимо, наше право сдаться без всякого расследования? Артур вытаращил глаза. — Альфред, у нас только травка, — медленно произнес он. — Это вряд ли потянет на уровень кокаина. — Я имел в виду травку, — резко отрезал Джонс. Кёркленд прищурился и склонил голову набок. Его голос стал непривычно низким. — Ты мне что-то недоговариваешь? — Отлично, началось. — Нет. Действительно. Я хочу знать. Потому что у меня были подозрения с тех пор, как я нашел пятна крови на твоём белье. — Погоди, чувак, ты хочешь сказать, что рылся в моём грязном белье? — Я лишь переложил твою в сушилку, чтобы постирать свою, — губы британца скривились. — Как будто я буду рыться в твоих личных вещах. Честно. Что ещё ты думаешь обо мне? — Не знаю, — ответил юноша. — Я думаю, это просто похоже на то, что можно ожидать от парня, который раньше просматривал мою историю браузера. — Ты что-то скрывал от меня! Я хотел знать, что случилось. И я извинился за это, — Артур скрестил руки на груди. — Я больше не желаю это обсуждать. — Очевидно, ты думаешь, что я сейчас что-то от тебя скрываю, — американец пожал плечами и передразнил его, тоже скрестив руки. — Я просто говорю, что твои параноидальные галлюцинации довели тебя до такого. — Параноидальные галлюцинации... — Кёркленд издал приглушенный свист. — О, да ты сегодня в ударе, не так ли? Ну, я могу сказать следующее: я не подписался быть твоей нянькой и постоянно вытаскивать тебя из подобных ситуаций. Ты благополучно можешь положиться на свой длинный язык. — И до сих пор мне это хорошо удаётся, — он искривил рот в гримасе, как доказательство. — Во всяком случае, тебе это нравится. Думаешь, я не замечаю, как ты иногда пялишься на мои губы? Как... когда ты прижимался ко мне всего несколько минут назад? О чём ты только думал, Арти? Лицо англичанина стало непроницаемым. — Не начинай об этом, — голос надломился, и Альфред поморщился. Он не должен был говорить этого, даже во время ссоры. — Эй. Послушай, извини, я действительно выпалил, не подумав. — Да, я в курсе. Ты уже научился не считаться с моими чувствами. Это действительно талант, — Кёркленд повернулся и принялся переставлять какие-то предметы на стол, перемещая их постепенно, на миллиметр влево, на миллиметр вправо. Просто чтобы занять руки. — Ну, так ты признаёшься, или мне начать гадать, что было в той коробке, которую ты принёс домой прошлой ночью? У Альфреда пересохло во рту. Что-то кувыркнулось у него в животе. — Арти, я правда не понимаю, о чём ты... Громкое жужжание разрядило атмосферу между ними. Британец закатил глаза и принялся обшаривать карманы халата, затем вытащил телефон, проверил номер и усмехнулся. Джонс увидел в этом свой шанс на спасение. Он решил тихо улизнуть из комнаты, как только Артур ответил на звонок. — Ты, — тот щёлкнул пальцами. — Не смей двигаться с этого места. Мы ещё не закончили, — после он заговорил в трубку. — Добрый вечер. Всё верно. Альфред фыркнул. Кёркленд бросил на него взгляд. Побеждённый, он уселся на кухонный стул, положил ноги на стол и сделал вид, что ничего не заметил. Голубоглазый обратил внимание на торчавшую нитку в штанах и попытался придумать выход из этого разговора. Желательно, чтобы это был выход из любого разговора с ним. Тем временем в голосе Кёркленда появилась какая-то хрупкая нотка. — В каком смысле? ...Нет, я... я не понимаю. Когда это случилось?.. Мой Бог. Джонс оживился. Эта нотка содержала что-то слишком похожее на беспокойство или страх, чтобы её можно было проигнорировать. Он пронаблюдал, как англичанин зажал рот рукой. Его пальцы заметно задрожали, даже с такого расстояния. Американец напряжённо поднялся. Неуверенность стала доминировать в его жгучем клубке эмоций. Рука застыла в воздухе, словно он хотел дотронуться и утешить Артура. Но тот был слишком далеко, во многих отношениях. — Арти..? — юноша осторожно придвинулся ближе. — Что-то случилось? — Да, конечно. Мы приедем прямо сейчас. Спасибо. Да. Когда Артур повесил трубку, его глаза были широко раскрыты и непроницаемы. Кожа побледнела. Он снова принялся расставлять предметы на столе, но делал это неправильно, срываясь. Наконец он заговорил, в голосе его слышался ужас. — Мэттью. Он в больнице.