Arca, in quam...

Когда Лика оборачивается, Томка показывает ей большой палец и выразительно подмигивает, корчит подбадривающую, как она думает, рожицу. Темнота слепит, застилает глаза, и Лика почти не видит лиц людей, сидящих в ресторане и занятых собой и своими разговорами. Главное — решиться. Всю жизнь она хочет петь, звук свербит в душе, а ноги дрожат жалко, руки не держат микрофон. Ребята шепчут ей, машут руками. Томка на барабанах, Валера трогает гриф гитары с начерченными на удачу рунами. Какая-то маленькая демоница напротив дергает за руки родителей, по-детски наивно тычет пальцем прямо в Лику, подпрыгивает на месте. Хлопает в ладошки беззвучно. Постепенно к ней поворачиваются все и выжидательно смотрят, щурятся. Глаза многих огоньками вспыхивают в полутьме. Сцена — и она напротив микрофона, озаренная светом, сияющая. Сердце вот-вот остановится, так оно сильно и громко бьется, что кажется, осталось совсем немного. Еще пара ударов. Барабаны стучат. Лика слышит не мелодию, не перебор на гитаре. Только свое сердце и барабаны, подчиняющие ее первобытному ритму. Нечто шаманское — это транс, в который она ухает с головой, чтобы не сойти с ума от волнения. Она поет. Поет так долго и протяжно, что не хватает воздуха, болезненно пережимает в горле, но звук продолжается, дрожит, живет и рвется наружу, прорастает, как шипастый, но прекрасный цветок. Лика поет о любви и смерти, ведь они идут рука об руку. Надрывается, но не хрипнет. Голос чист и звонок. Дрожат бокалы на столах. Лика перестает думать, он поддается течению. Барабанная дробь рокочет вдали. Ее подхватывает мощная морская волна, вздымающаяся над головами, накрывающая всех ее слушателей, пораженно застывших. Только Лика может ей управлять. Она подарит им радость или боль, величайшее наслаждение или смертоносную боль. Она поет о любви, которой еще не знает. О верности и предательстве, о звоне мечей и вечной битве. Нет ни мира, ни людей, есть Лика — и песня. Когда-то дедушка Лики рассказывал ей, что встретил сирену на берегу моря. С сегодняшнего дня она верит, что это правда. Барабаны стучат последний раз — она просыпается. Музыка обрывается, она хлопает глазами, оглушенная аплодисментами. Она снова живет.