L'obscurite

      День медленно перетекал в вечер, а вечер в ночь. Флоренция, новая столица молодого Итальянского королевства, не спешила утихать и отправляться ко сну, а её воплощение сейчас стояло на балконе одного из домов, в котором проводился очередной бал. В руках Виттории был бокал с недопитым вином, сама она стояла, облокотившись на перила балкона, и отрешённо глядела на родной город.              — Чего вдали от всех, королева? — долетело из открывшейся на несколько мгновений двери поверх шума светского общества.              Флоренция лениво обернулась на вошедшую. Рыжие волосы, собранные в высокий хвост, пёстрое желтоватое платье, явно сделанное своими руками, хотя и умело, крепкое тело, когда-то носившее доспехи вместо красивых одежд, но ныне прикрывающееся присущей ему женственностью. Милан, а с некоторых пор и Ломбардия, как сама Флоренция стала именоваться Тосканой, но всё равно предпочитала напоминать, кто в этом регионе главный. Им обеим довелось и дружить, и сражаться, только вот в отличие от сильной и высокой Агаты, готовой в любой момент ринуться в бой, на первый взгляд хрупкая и миниатюрная Виттория предпочитала наблюдать за всем действом издалека и управлять им со стороны — при этом ныне сложно сказать о её кровожадности, но лишь потому, что немногие из её врагов остались в живых. Отчаянный боевой клич против тихого, но хладнокровного приказания. Что удивительно, по итогу их судьбы оказались немного схожи.              — Просто хочу побыть одна, вот и всё, — Флоренция пригубила вино и аккуратно поставила его на перила балкона подальше от себя.              Тем временем Милан оказалась за её спиной и поймала в цепкие объятья, утыкаясь носом в её макушку — за счёт около двадцати сантиметров разницы между ними двумя сделать это было слишком уж легко. Виттория инстинктивно попыталась дёрнуться, но перевес сил был очевиден, да и как же отказать милой девушке в её порывах? Сама Флоренция никогда этого не подтверждала и не отрицала, но о ней — да и о её обитателях — уже давненько распускают пошлые слушки, слушать и подогревать которые ей было совершенно неинтересно.              — А мне статус столицы отдать не хочешь? — игриво-коварно, но при этом абсолютно прямо спросила Агата, наклоняясь к уху подруги и опуская руки с её плеч к груди, изящно очерченной дорогим бордовым платьем, одним из многих в её закромах.              В отличие от той, Милан свои похождения не скрывала, и всякий её сосед знал, что она не чуралась ни общества мужчины, ни общества женщины — а иногда и всех сразу, и можно побольше, лишь бы получить наслаждение. При этом подобное поведение не мешало звать ей себя правоверной католичкой — но среди воплощений каждый греховен настолько, что даже сам Сатана был бы удивлён. И теперь она принялась агрессивно мять грудь под своими руками, попутно опаляя ухо Флоренции своим горячим дыханием, так что та не удержалась и опустила голову ей на плечо, подставляясь движениям.              — Обойдёшься, дорогуша.              Милан на фразу никак не отреагировала, а вместо этого опустилась к шее и прошлась по ней языком от основания почти до уха. Одна её рука выпустила грудь и медленно прошлась по животу, вниз — пусть и мешала пышная юбка, но Агата аккуратно провела между ног Виттории, заставляя её дрогнуть и невольно сжаться. Та опустила руку и положила её соблазнительнице на бедро, заставляя прижаться ещё сильнее, хотя расстояние между ними и так было минимальное.              — Если нас кто-то увидит, то будет скандал, — негромко напомнила Флоренция, слегка придя в себя. Милан тут же её выпустила и оказалась не позади, а рядом.              — Тогда давай сбежим с бала, вот и всё, — и, не давая никакого времени на раздумья, она подобрала юбку, забралась на перила и перемахнула через балкон вниз.              Высота была не самой страшной, особенно для этой дамочки, так что она легко приземлилась на все четыре и сразу выпрямилась, протягивая руки вверх в приглашении спускаться за ней таким же образом. Флоренция покачала головой, но делать было нечего — да и для неё самой женское общество уже казалось милее светского. Опасливо забравшись на перила, она глянула вниз, прикидывая, безопасно ли падать, и прыгнула — снеся своей пышной юбкой заодно и полупустой бокал вина, разбившийся рядом с девушками. Зато она сама ловко оказалась на руках Милан, достаточно сильных, чтобы не только поймать её, но и удержать на весу.              — Ну что, говори, куда нести, королева!