***
Гарри тщательно подбирал одежду для сегодняшнего вечера. Он надел джинсы, которые были ему почти впору, и ярко-красный джемпер, подаренный Молли Уизли. Джемпер сейчас смотрелся изумительно — Гарри совсем недавно чуть-чуть раздался в груди. Он вытер вспотевшие ладони об одежду. В конце урока зельеварения его окликнул Снейп. Голос профессора звучал, как турецкий кофе — густой, горячий и горький. Он очень спокойно сообщил, чтобы Гарри приходил в девять часов и вручил разрешение находиться вне общей комнаты после комендантского часа. Сегодняшний вечер был последним перед заключительным днем занятий, когда нужно будет собираться, прощаться и возвращаться к Дурслям. К Гарри пришло осознание, что Снейп нереально горяч, просто ходячий секс. Ситуацию совершенно не спасало то, что профессор стал обращаться с ним как с человеком, чего не делал никогда раньше. Он усилием воли заставил своё тело вести себя прилично. И надеялся, что тарелки на этот раз будут больше, ну, или шахматы будут скрывать нижнюю часть его тела. А еще хотел, чтобы у него было хоть какое-то представление о том, что он делает. Затем Гарри вздохнул, выдохнул и поднял руку, чтобы постучать в закрытую дверь кабинета зельевара. Гарри ожидал услышать голос Снейпа издалека, как в прошлый раз. Вместо этого с удивлением обнаружил, что оказался лицом к лицу с профессором, когда дверь внезапно открылась. Он так и остался стоять с занесённой рукой. — Я начал думать, что вы никогда не постучитесь, — проговорил Снейп, широко открыл дверь и жестом показал проходить в его личные покои. Сегодня на нем была плотно облегающая кремовая рубашка с более современным кроем, чем его обычный наряд. Воротник расстегнут на две пуговицы и рукава снова закатаны, показывая метку на руке. Его брюки были из тонкой серой шерсти, и ноги выглядели даже длиннее, чем в черных, которые были на нем на прошлой неделе. Он стоял босиком, его кожа слегка покраснела, волосы влажные и вьющиеся на концах. Гарри прошел мимо Снейпа, не соприкасаясь, но достаточно близко, чтобы почувствовать тепло, исходящее от тела мужчины. Гарри вздрогнул, зная, что он уже обречен. Желание и разочарование от невозможности получить желаемое вылилось в тяжелую лужу расплавленного свинца в его паху. Два кресла были повернуты навстречу друг другу, между ними стоял плоский широкий стол: шахматная доска располагалась в центре, и чашки чая, и тарелки с печеньем уже обрели свои места с обеих сторон. Гарри занял то же кресло, что и в прошлый раз, прислонившись к нагретому огнем бархату, пока Снейп запирал свой кабинет. Он был рад видеть, что шахматы закрывают вид на нижнюю часть его тела. Гарри на мгновение испытал искушение украсть глоток чая из чужой чашки, просто чтобы запомнить вкус. Вместо этого он сложил руки на коленях, надеясь, что поза выглядит непринужденно, и терпеливо ждал. Снейп подошел к нижней полке книжного шкафа и наклонился. По всей видимости — с намерением что-то оттуда достать. Гарри поперхнулся воздухом, увидев, как серая шерстяная ткань обтянула ягодицы профессора. Под черной мантией профессор прятал много приятных сюрпризов. Гарри задавался вопросом, как он продержится этот вечер, учитывая, что он только что прибыл и уже отчаянно желал провести несколько минут наедине со своей правой рукой. — Спасибо, что пригласили меня, сэр, — тихо сказал он, снова обретя дар речи, когда мужчина выпрямился. Снейп повернулся с ничего не выражающим лицом, что выглядело странно. Он присоединился к Гарри у камина. Юный волшебник был слегка шокирован и возбужден тем, что Снейп не удосужился надеть ботинки. Он поёрзал в своём кресле: воображение услужливо нарисовало образы, как будто Снейп скользит по его ноге обнаженной стопой, а затем пятка давит на пах так, что его член дергается, прилегая к своду стопы. Гарри кашлянул и взял свой чай, надеясь скрыть внезапно полыхающие щёки. — Уверяю вас, мистер Поттер, я искренне желаю преодолеть нашу взаимную вражду, — произнес профессор и положил книгу на стол рядом с блюдцем Гарри. Он постучал по ней длинным пальцем и добавил: — Полагаю, это поможет вам начать изучать предмет. Считайте это летним заданием по внеклассному чтению. Гарри с любопытством потянулся к книге, которую Снейп проводил настороженным взглядом. — Я ожидаю, что она будет возвращена мне в таком же состоянии в начале следующего учебного года, — добавил он строго. — Да, сэр, — сказал Гарри, тяжело сглатывая. Уже пару лет Дурслям не удавалось прятать домашние задания Гарри, поэтому у него не должно быть никаких проблем с прочтением тонкого томика или сохранением его в безопасности от Дадли. — Спасибо, сэр, — добавил он, вспоминая о хороших манерах, прежде чем взглянуть на книгу. Томик был переплетен в мягкую зеленую ткань, а на обложке был выгравирован заголовок блестящими серебряными буквами: «Среди волшебников» гласила надпись, и под ней был крошечный рисунок двух скрещенных волшебных палочек. Гарри собрался открыть книгу, но рука Снейпа опустилась на руку Гарри, заставляя его забыть свое имя, не говоря уже о контроле над мыслями. — Подождите до времени отбытия из Хогвартса, и никому не показывайте эту книгу. Даже своим соратникам. Я вообще не стал бы ее давать, но у вас гораздо меньше опыта, чем я когда-либо мог представить, — серьезно произнес Снейп. Он отпустил руку Гарри, и последний глубоко вздохнул, пытаясь осознать слова: он снова посмотрел на книгу — к нему внезапно пришло понимание, что за информация скрывается внутри ее. — О, — тихо поблагодарил он, — я… спасибо, сэр. Я не знаю, что сказать. Щеки снова слегка порозовели, Гарри опустил книгу и снова принялся за чай. Последовало долгое неловкое молчание, пока Снейп не успокоился: — Я не мог с чистой совестью допустить, чтобы Фред и Джордж Уизли оказывали единоличное влияние в таких… жизненно важных вопросах. Гарри мягко улыбнулся, думая о том, как бы он хотел, чтобы Снейп оказал на него влияние. — Ну, вы же посоветовали мне не практиковаться с ними, — он добавил наглости в голос. — Хотя я не уверен, как мне вообще поговорить с ними на эту тему, если мне позволено флиртовать только с вами. Снейп слегка кашлянул в свой чай. Что-то очень похожее на улыбку проскользнуло на его лице, когда он ответил: — Я освобожу вас от вашей клятвы по отношению к ним. Несмотря на это, я бы еще раз посоветовал быть предельно внимательным. Не думаю, что они будут вредить, однако я всегда находил их чувство юмора слишком… бессердечным, как по мне. Гарри обдумывал их показательные шутки, а также то, насколько добры Фред и Джордж были по отношению к своей семье и, соответственно, к Гарри. Особенно тогда, когда думали, что об этом никто не узнает. — Думаю, это такая же иллюзия, как и ваш учебный кабинет, — задумчиво проговорил Гарри. Он несколько секунд смотрел на неподвижную шахматную доску, прежде чем ему в голову пришла одна мысль. — Вы не будете злиться на меня, если мы… я имею в виду, если что-нибудь произойдет… Снейп нахмурился и отпил чай, избегая взгляда Гарри. — Во-первых, это вековая мудрость — не стоит заниматься тем, о чем даже поговорить смущаешься. Во-вторых, хотя лично я не доверил бы Уизли находиться в моем кабинете, не говоря уже о моей постели, у вас совершенно другие отношения с ними. В-третьих — и это самое главное! — я ваш учитель, а не тво… ваш отец. Я прекрасно понимаю, что не могу вам указывать, что делать или не делать, но я просто пытаюсь оградить вас от худших последствий. Не хочу этого признавать, однако, думаю, что Фред и Джордж Уизли не самый плохой для вас вариант. Гарри обдумал логику этой небольшой речи. И решил закусить пирожным с патокой, чтобы скрыть свое замешательство. Он запил сладость чаем и поставил пустую чашку на блюдце, затем повернулся к Снейпу. — Хорошо. Я не буду обещать ничего не делать с Фредом или Джорджем… — И… — коротко поправил Снейп. — Э-э, что? — сказал Гарри, ход его мыслей сбился от того, что его прервал Снейп. — Полагаю, вы скоро обнаружите, что ваш выбор — не Фред или Джордж, а Фред-и-Джордж. Они идут, как бы, в комплекте. Щеки зельевара теперь были совсем розовыми, и он выглядел слегка смущенным. Как будто раскрыл больше, чем должен, будь то информация о себе или о близнецах. Гарри внимательно посмотрел на Снейпа: — И как вам это стало известно…? Снейп прочистил горло. — Они сделали мне довольно… интригующее предложение в день, когда покинули Хогвартс, хотя я посчитал необходимым отказаться. — Ах, вот оно что… — проговорил Гарри. Непристойные образы начали мелькать перед его мысленным взором. Гарри умолк, его мысли блуждали по совершенно незнакомой и возбуждающей территории. Снейп снова прочистил горло и предложил: — Что же, может быть, настало время начать игру в шахматы? Похоже, Гарри уже пребывал на грани сумасшествия, но ему удалось совладать с собой. По крайней мере, для того, чтобы не сгореть от стыда на месте. Он подумал, что, наверное, стоит выпить еще чая. Как будто прочитав его мысли, Снейп призвал чайник и налил им обоим свежий чай. Гарри немного побледнел, потому что представил, что профессор действительно прочитал его мысли. А если учесть, что только что крутилось у него в голове… Гарри позволил профессору зельеварения добавить сахар и молоко для него, и лимон для себя. Гарри наслаждался точностью движений рук. — Спасибо, профессор Снейп, — сказал Гарри, принимая чашку. Снейп поморщился и предложил: — Возможно, было бы лучше, если бы вы называли меня Северусом во время наших сеансов. Это могло бы помочь нам отстраниться от менее дружеских отношений. Гарри моргнул и перешел на «ты». — Э-э, да, хорошо. Тогда ты станешь называть меня Гарри? Снейп кивнул, затем сел ближе и склонился к шахматам. — Я позволил себе вольность выбрать для тебя белые фигуры, поскольку ты менее опытный игрок. Что-то в том, как Северус осторожно выбирал выражения, напомнило Гарри о его вопросе на прошлой неделе. — Получается, что именно так происходит расстановка позиций? — спросил он в надежде, что Снейп поймет намек, даже если Гарри не совсем понимал на что он намекал. — Это зависит от склонностей игроков. Чаще всего именно так это и работает, да, — ответил Снейп, не выдав истинных эмоций ни выражением лица, ни интонацией голоса. — Лично я предпочитаю выбирать по ситуации. Гарри спрятал улыбку за чаем и сделал очевидный ход шахматной игры, прежде чем ответить: — Мне кажется, это разумно. Снейп выгнул бровь и сделал ответный шаг. — Несомненно, — тихо сказал он и откинулся на спинку кресла. Наступило некое затишье, пока они потягивали чай и играли. Как только Северус явно пошёл в наступление, Гарри решил, что хочет чем-то отвлечь себя от надвигающейся гибели. Печеньем и пирожными тут не оберешься. — Давно у тебя этот набор шахмат? — спросил Гарри, обдумывая свой следующий шаг. — Они довольно послушны. Совсем не похожи на шахматы Рона или Симуса. — Этот набор был в моей семье несколько веков, — ответил Снейп и, казалось, стал что-то отыскивать в своей третьей чашке чая. Пар мягко вился, обрамляя его лицо. Полупрозрачный белый контрастировал с вороным цветом его волос. Гарри с удивлением осознал, что волосы профессора, высохнув, стали блестящими и мягкими. Лоснящиеся локоны так и просились, чтобы их поправили ласковой рукой. Северус поднял голову и поймал взгляд Гарри своими яркими черными глазами. — Кстати, ты сдал зельеварение, несмотря на то, что некоторые задания на экзамене не были выполнены. Гарри моргнул и улыбнулся. — Похоже, ты застрял со мной еще на год. А профессор Дамблдор что-нибудь говорил о другом… предмете обучения? Снейп кивнул. — Как только закончиться твое последнее обязательное пребывание с … семьей, — уточнил он, как будто говорил об одной из самых поразительно одиозных попыток Невилла приготовить зелье, — я возобновлю занятия до конца лета, а также на протяжении последнего года обучения. Гарри громко застонал: — Уже и каникул лишают! Зельевар ухмыльнулся: — Некоторые вещи выходят за рамки школьного расписания, мистер Поттер. — Гарри, — поправил он рассеянно, наконец, найдя, куда поставить шахматную фигуру. Выражение лица Снейпа казалось удивленным. — Конечно, Гарри. Мы могли бы… — он остановился, рассматривая доску. — Хм. Умный ход. Гарри ухмыльнулся. Играя против Рона, он научился сражаться до победного конца, невзирая на слабые шансы на победу. Обычно он все равно проигрывал, но, по крайней мере, делал так, чтобы Рону приходилось потрудиться ради победы. — Что мы могли бы, Северус? — спросил Гарри, осторожно пробуя назвать профессора по имени. — Мы могли бы также начать наши уроки этикета. Я предполагаю, что даже самые занятые люди могут выделить немного времени для уединения, — казалось, Снейпу слегка неловко. — Если я попрошу, полагаю, директор даст тебе разрешение перемещаться сюда камином, чтобы мы проводили здесь уроки по окклюменции, но… — Не думаю, что смогу осилить оба занятия в один день, — тихо усомнился Гарри. Уроки окклюменции все еще наводили на него ужас. И, не дай Мерлин, ему пришлось бы иметь дело со Снейпом, видящим то, о чем думает Гарри. Еще один год этой пытки, а потом что? Гарри был уверен, что хочет приударить за Северусом, но это никак не повлияет на его оставшуюся жизнь, на Волан-де-Морта или выбор карьеры. Гарри обхватил голову руками. — Что случилось, Гарри? — спросил Снейп. Его голос звучал озадаченно, и презрения в нем не было. Гарри нерешительно пожал плечами. — Ты надеешься, что я умру от смущения еще до того, как Волан-де-Морт получит шанс меня прикончить? — О чем ты вообще говоришь? — воскликнул он, но в черных глазах плескалось беспокойство, когда Гарри поднял голову. — Ты все равно узнаешь, — пробормотал Гарри, опускаясь в кресло. — У меня были… неуместные мысли. И мечты. Взгляд Снейпа стал смутно встревоженным: — Я надеюсь, ты говорил об этом с директором? Гарри глухо засмеялся: — Я почти уверен, что Волан-де-Морт не посылает мне эти видения. Если только ты не думаешь, что у него есть какой-то зловещий план, включающий много траха или порчу всех моих пижам. Снейп зарделся, когда его настигло понимание. — Ах, это. Что ж, уверен, что к настоящему времени ты уже понял, что мне можно доверять, и я не стану обсуждать это с объектом или объектами твоих чувств. Гарри разочарованно рыкнул: — Разве ты не понимаешь, Северус? Ты — объект моих чувств. Северус выглядел совершенно ошеломленным: это было странно, так как неделю назад Гарри сообщил то же самое. — Хотя близнецы часто выступают в качестве приглашенных звезд, — добавил он в качестве запоздалой мысли. Снейп разразился потрясенным смехом, и Гарри последовал его примеру, заглушив смущение смешком. Все это, на самом деле, было какой-то дикостью. Гарри беспокоился о том, что на занятиях, где его мысли не собираются читать, он в конечном итоге продемонстрирует своему учителю фантазии, в воплощении которых тот не хочет участвовать, о чем профессор уже недвусмысленно заявил. Громкий смех Снейпа утих до тихого смешка. Он прикрыл лицо ладонью. Гарри устал, что над ним смеются, и раздраженно буркнул: — Ты сам виноват в том, что был таким… таким… — Ну, каким же, Гарри? Жестоким, холодным, пренебрежительным, несправедливым, сальноволосым, антагонистичным и мерзким? — он откинулся назад, сверкая глазами. — Сексуальным, благородным, интеллигентным, остроумным, босым и, я уже упомянул, «сексуальным»? — Гарри ответил раздраженно. — В любом случае, ты первый схватил меня за задницу, — пробормотал он, скрестив руки и дуясь. Снейп резко оттолкнулся от стола, вызвав негодующий хор протестов среди шахматных фигур. Он подошел к камину. Одной рукой он свободно обхватил запястье другой руки за спиной, глядя в огонь, как будто там можно было найти ответы на все вопросы. — Попытался заполучить себе кусочек запретного плода, а? Я всегда говорил, что твои извращения станут твоей кончиной, — послышались слова портрета, висящего над камином. Гарри впервые услышал, как говорит этот портрет, и его голос звучал пронзительно и раздраженно. Снейп зарычал, и Гарри выпучил глаза от изумления. — Один раз я тебя уже предупреждал, и снова сейчас предупреждаю: не разговаривай, пока мальчик здесь, или я тебя сожгу. Человек на картине скрестил руки на груди и гневно раздул щеки. Гарри осторожно встал и подошел к тому месту, где стоял Северус. — Слушай, извини, я не это имел в виду. Знаю, что ты не пытался сделать ничего такого, просто я впервые увидел тебя человеком, а не злодейским профессором зельеварения. Гарри почувствовал себя несчастным. Он знал, что у него не было шансов на ответную симпатию, пока он еще ученик, однако не подозревал, что это заставит Снейпа так… вспылить. — Я… я постараюсь справиться со своими чувствами, хорошо? Снейп замер, затем медленно повернулся к Гарри. Его лицо было неподвижной, пустой маской. Глаза были закрытыми и нечитаемыми, когда он осторожно ответил: — С чего ты взял, что я хочу, чтобы ты с ними справлялся? Гарри внезапно представил Северуса в кругу Пожирателей Смерти, вынужденного носить то же выражение лица, использовать те же интонации, чтобы выжить. Он вздрогнул от этих мыслей и повернулся лицом к огню, прежде чем тихо ответить: — Мне показалось, что ты разозлился из-за этого. Он услышал, как Снейп глубоко вздохнул рядом с ним, и взглянул на все еще бесстрастное лицо. Свет от огня льстил ему, смягчая черты лица и выделяя его черные волосы красными и золотыми бликами. Гарри пришлось отбросить внезапное желание сократить предусмотрительное расстояние между ними и сцеловать напряжение с этих губ. Снейп посмотрел на него, а Гарри покраснел и снова уставился на огонь. — Я злюсь на себя. Я не в состоянии воспользоваться тем, что ты предлагаешь, и думал о том времени, когда искушение заставило бы меня обойти тонкую грань приличия, — его голос звучал совершенно ровно, как будто он обсуждал погоду или цену на глаза жуков. — Я пообещал себе, что могу позволить удовольствие находиться в твоей компании просто, чтобы не усугублять ситуацию из-за продолжающейся вражды, и все же… — его голос стал более резким, — я обнаружил, что пытаюсь соблазнить тебя, когда позволяю нам встречаться. — Только вот ты ни разу не попытался коснуться меня, или даже сказать что-то отдаленно неуместное. По крайней мере, пока я не вынудил тебя это сделать только что, — голос Гарри становился все тише. — Я имею в виду, если бы ты не был моим учителем, это было бы вполне приемлемо, не так ли? Снейп мягко кивнул, затем сказал смиренным голосом: — Но я — твой учитель, и сомневаюсь, что директор с пониманием отнесется, если мы пренебрежем этим конкретным набором правил. — Разве так уж плохо подождать один год? — спросил Гарри. — Не то, чтобы мы не так уж продвинулись во взаимоотношениях. Конечно, меня очень отвлекает то, как великолепно ты сегодня смотришься в своей одежде. Если продолжим встречаться, узнаем, сможем ли мы выдержать друг друга дольше нескольких часов, до того, как все испортим поцелуями. Снейп оглянулся. Изумление, постоянное беспокойство и удивление отразились на его лице: — Гарри, это удивительно зрелое заявление. Гарри пожал плечами и улыбнулся несмотря на то, что на самом деле чувствовал: — Странно себя веду? Я постараюсь не делать этого снова, сэр. — Северус, — поправил он еле слышно, а затем повернулся и указал на кресла: — Закончим нашу игру? Гарри обратил внимание на то, что их чашки снова полу-пустые, и почувствовал себя неуютно из-за количества выпитого. — Э-э, как насчет того, чтобы налить еще чая, а я пойду избавлюсь от уже выпитого? — спросил он, краснея. Снейп снова засмеялся, и напряжение окончательно испарилось. В его голосе звучали смешинки, когда он позволил: — Проходи в ванную через мою спальню. — Ага, — отозвался Гарри. Звук смеха Снейпа показался ему темным шоколадом, пронзивший его до самых пальцев ног. — Спасибо, Северус. Я быстро. Конечно, если ему удастся успокоиться достаточно, чтобы облегчиться. Ему очень мешала эрекция.***