***
Гарри подошел к двери, стараясь не думать о том, как Снейп здесь раздевается, или о голом Снейпе, или о Снейпе, лежащем на огромной кровати с балдахином, и зовущем Гарри присоединиться к нему и получить практическое занятие. Ведь в той тоненькой книжке в зеленом переплете была голая теория. Вместо этого Гарри заставил себя быстро осмотреться, проходя через комнату. Сама комната была больше, чем ожидал Гарри. Она была такой же большой, как и гостиная. Кровать стояла у дальней стены. На ней лежало покрывало из черного бархата, из-под которого виднелись белоснежные простыни. Темно-зеленые шелковые пижамные штаны лежали аккуратно сложенными на подходящем по цвету халате. Сама кровать была довольно высокой. К ней вели несколько потертых деревянных ступеней. Вид постели как бы предлагал раскинуться на ней во всю ширь. Рядом с ней стояла тумбочка с несколькими книгами, стаканом и кувшином, и парой маленьких бутылочек с зельями. У Гарри зачесались руки от любопытства, так хотелось узнать, что это за зелья. Тут были еще книжные полки, на этот раз с фантастикой и поэзией. Тут и там было разбросано множество странных и красивых декоративных предметов. В одном стеклянном футляре хранилась целая коллекция изящно сделанных бутылочек, каждая из которых была позолочена, расписана, наполнена мерцающей жидкостью. Шкаф и комод заняли стену слева, обрамляя дверь, которая, очевидно, вела в ванную. Здесь не было окон. И картин тоже не было. Только зеркало над широким комодом. Сам комод, как и все в апартаментах Снейпа, был сделан из черного дерева с медной фурнитурой. А на комоде россыпью лежали личные вещи Снейпа. Ванную комнату украшали черно-белые узоры — строгие и элегантные, с латунной отделкой и мягкими пушистыми полотенцами коричневого цвета. Это хорошо сочеталось с бархатом в гостиной. Ванна напоминала уменьшенную копию ванной старост. Здесь было больше загадочных зелий, и Гарри закрыл за собой дверь. Конечно же, он нагло сунул в них нос, пытаясь узнать немного больше о своем загадочном профессоре. Чувствуя вину перед Снейпом, он попытался приструнить эрекцию силой мысли и не смотреть в ванну. В ней могло поместиться два человека, если бы они были близкими друзьями и не стеснялись друг друга. Он провел пальцами по все еще влажному полотенцу, сложенному на стойке в ванной. Затем прижался лицом к полотенцу и вдохнул запах мыла, шампуня и кожи. Он задавался вопросом, что чем пахнет, и подавил внезапное желание почувствовать запах волос Снейпа, когда он выйдет обратно. На низком столе рядом с краем ванны лежала книга. Гарри с любопытством осмотрел ее — на обложке было колдофото двух мужчин: они подмигнули Гарри и с явным энтузиазмом вернулись к поцелуям и продолжили тискаться. Гарри покраснел и поспешно вернул книгу на место. Далее он перенюхал все зелья Снейпа для волос и тела. Он обнаружил, что его рука спускается ниже, чтобы погладить себя через толстые джинсы, и, сдавшись, двинулся к унитазу. К тому моменту он был настолько возбужден, что для достижения финала потребовалось бы всего несколько движений рукой по члену. И тогда он сможет поссать с миром и вернуться. Но всё же ему было боязно, что его услышат, когда он дрочит в ванной профессора посреди дружеской игры в шахматы. Он вытащил свой член, фиксируя в уме запах полотенца, изображение лица Снейпа в отблесках огня из камина, его задницу, когда он нагнулся в этих обтягивающих серых брюках, стопы Снейпа и то, как эти пальчики поглаживали бы его, если бы не было правил, запрещающих такое. Гарри прикусил губу, чтобы не закричать, и, конечно же, потребовалось всего лишь несколько десятков движений, прежде чем он кончил в руку. Он постарался поймать все капельки в ладонь. В конце концов, было бы не очень прилично, если бы Снейп нашел сперму, разбрызганную по всей его ванной, после ухода Гарри. Он задумчиво облизал ладонь, еще раз заинтригованный горьким вкусом океанской соли, размышляя о том, на что может быть похож вкус Снейпа и будет ли ему приятен вкус Гарри. Он ополоснул руки и вытер их, затем сделал все свои дела и заправился, повторно вымыл руки и в последний раз оглядел ванную комнату. Он мельком увидел себя в зеркале над раковиной: щеки горели румянцем, глаза лихорадочно блестели, нижняя губа распухла там, где он ее укусил. Он выглядел так, как будто только что спустил в туалете Снейпа. Гарри пожал плечами и открыл дверь. Его все равно уже ничто не спасет, ведь Снейп, несомненно, узнает об этом на следующем занятии по окклюменции. У этого человека развилась способность видеть то, что Гарри меньше всего хотел раскрыть. Тем самым мотивируя Гарри усердно работать, чтобы это не показать. В то же время Снейп теперь в целом был более снисходительным и внимательным к этим секретам. Проблесков прошлого Снейпа было достаточно, чтобы Гарри почувствовал, что в его жизни мало что могло потрясти более опытного профессора. В спальне несильно пахло лавандой и ветивером, а также несколькими зельями из ванной. Гарри был рад и разочарован тем, что оставил дверь открытой, и не мог больше прикоснуться к вещам, которые он не должен был трогать. Он прекрасно понимал, что провел в туалете непомерное количество времени. Выходя в комнату, он пытался подавить румянец. Походка стала более легкой просто потому, что он впервые за вечер был полностью свободен от эрекции. Снейп все еще был у огня, споря с портретом. Их голоса звучали приглушенно. Гарри осторожно прочистил горло, и они оба повернулись, чтобы взглянуть на него. Две пары сбивающих с толку черных глаз оглядели его с ног до головы и заставили внезапно почувствовать себя очень юным, а потому легко читаемым. — Мой предок попросил о том, чтобы быть официально представленным, — сказал Снейп со знакомой насмешкой. — Э-э, хорошо, — ответил Гарри, возвращаясь к огню. — Здрасьте, сэр, я — Гарри Поттер, — просиял он ложной широкой улыбкой, как только подошел ближе. Он пытался не показывать скрытую вину в голосе и позе, но Снейп все же бросил на него любопытный взгляд. — Я один из предков Северуса, Аустереус Снейп. Я был первым владельцем набора шахмат, с которым вы так эффектно проигрываете, мой мальчик, — сказал портрет, приподнявшись. Гарри понятия не имел, о чем говорить дальше, поэтому он повернулся к Снейпу и спросил: — Что теперь? Снейп наклонился, пока Гарри не почувствовал его дыхание на своем ухе и пробормотал: — Твои губы пахнут спермой. Гарри прикусил нижнюю губу, чтобы не застонать в голос. Снейп отстранился, его лицо выражало самодовольство, а глаза сияли. — Ну, может быть, вернемся к нашей игре? — предложил Гарри, голос слегка дал петуха на последнем слове. — Да, это было бы мудро. Ничего не бойся, мой мальчик, я буду следить за тем, чтобы мой пра-пра-правнук не делал ничего плохого. Гарри не удержался от подтрунивания над чванливым портретом. — Почему Вы решили, что я буду возражать, если он что-то со мной сделает? — спросил он, придавая своему лицу самое невинное выражение. Аустереус выглядел оскорбленным и отвернулся, явно чтобы дуться. Гарри сдержал смех, когда последовал за Северусом к их креслам. Снейп призвал заварочный чайник, который, казалось, никогда не пустовал и не остывал, и повторил свой ритуал наливания чая, сначала удалив магией холодные остатки из их чашек. — Я не знал, что ты такой гибкий, Гарри, — тихо сказал он. Его голос был полон озорства, хотя его взгляд не отрывался от стола. — Я слизал ее с руки, — пробормотал Гарри, притворяясь, что глубоко заинтересован в лимонном бисквите, в то время, когда его щеки просто полыхали. — Ааа, — задумчиво протянул Снейп, отправляя лишние приборы обратно на поднос и протягивая Гарри его чашку. Гарри сунул печенье в рот и взял чашку, и чуть не поперхнулся, когда Снейп добавил: — А жаль. Он сделал глоток чая, чтобы прочистить горло, сначала таращился, а потом не смог сдержать усмешку. На лице Снейпа читалось наигранное недоумение. Он потягивал чай с самодовольной улыбкой, хоть и не очень явной. — Кажется, сейчас твой ход, Северус, — Гарри указал на доску, тщетно пытаясь изгнать новые непристойности из своей головы. Неужели Снейп подумал, что он сам себе отсосал? Это вообще физически возможно? Гарри довольно подвижный, может быть, он попробует научиться этому летом. Он снова облизнул губы, ощутив собственную горечь, теперь замаскированную лимоном и сахаром, сливками и чаем. Он задавался вопросом, жаждал ли Снейп попробовать на вкус Гарри так же, как сам Гарри хотел попробовать на вкус губы Снейпа и его член. Снейп снял ногу с ноги и наклонился вперед, еще раз осматривая доску. — Гарри, ты заставляешь меня хорошенько подумать, несмотря на кажущуюся простоту. И это очень интересно. У Гарри было отчетливое чувство, что они продолжают вести два разговора одновременно. У него также было невыносимое желание снять обувь и потянуться ею к ноге Снейпа, погладить его ноги своей. Поэтому он сосредоточился на словесном флирте, как мог. — Полагаю, мне просто пришлось побеждать, несмотря на плохие шансы. Это случалось довольно часто. К тому же меня не учили беречь силы. Это было не совсем так, потому что в последнее время ему хватало таких важных ресурсов, как еда, время на себя и свобода. — Я видел небольшие проблески твоей юности и склонен очень сильно в этом усомниться, — сказал Снейп, поймав его на лжи. — Однако я могу понять, как можно быстро утратить привычку запасаться впрок среди относительного изобилия здесь, в Хогвартсе. Гарри покраснел и прикусил губу. В его голове промелькнуло изображение задницы Снейпа без видимой причины. — Ах, но лучшая награда по-прежнему запрещена, — вздохнул Гарри, проводя пальцем по своим чувствительным, неоднократно искусанным губам. Теперь глаза Снейпа были прикованы к Гарри, а не к шахматной доске. Он откинулся назад, щелкая костяшками пальцев. Гарри шумно втянул воздух, ощутив, как пальцы ног коснулись его голени, когда Снейп закидывал ногу на ногу. Оба покраснели. — Иногда то, что запрещено, зовет и манит нас к себе всё сильнее, — сказал Снейп, легкая хрипотца в его голосе напоминала горечь исключительно прекрасного темного шоколада. Гарри хотел почувствовать, как Снейп будет таять на его языке, и он на мгновение задумался, как он выдержит целый год таких уроков. Он уставился в свою тарелку, схватил что-то наугад и буквально сломал мозг, чтобы придумать достойный ответ. Затем неохотно откусил кусочек миниатюрного фруктового пирожного и улыбнулся, когда появилась идея. — Персик, снятый слишком рано, будет слишком кислым. Улыбка Снейпа стала расчетливой, и он сделал свой ход, прежде чем ответить: — И все же, если оставить его дозревать слишком надолго — это его только испортит. — Ты не такой уж старый, — возразил Гарри, отказываясь от витиеватых выражений в пользу прямоты. Снейп поднял бровь: — Достаточно взрослый, чтобы учиться на одном потоке с твоими родителями. — Ты сам говорил, что в таких делах, как правило, участвует один молодой человек и другой постарше, чтобы направлять младшего, — высказался Гарри, опуская пирожное. Он снял с пирожного глазированную малину и уставился на нее, ожидая ответа. Снейп молчал, глядя вдаль. Гарри рассеянно облизал сладкую глазурь на ягодке, потом сунул ее в рот, откусил от кислого пирожного, а затем слизал крошки. Он работал над тем, чтобы избавиться от остатков липкой глазури с пальцев, когда почувствовал тяжесть взгляда Снейпа. Подняв глаза, он увидел сильный голод, пылающий в черных глубинах. Гарри застыл. Указательный палец все еще находился между сжатыми губами. Он чувствовал себя маленькой мышью под взглядом большого черного кота. На этот раз пальцы ног профессора с нажимом скользнули по его лодыжке, а затем скользнули под брючину, погладили его ногу над носком. Гарри вытянул палец изо рта с влажным «чпоком» и задохнулся, с головой погрузившись в огненные волны возбуждения. Его член перешел от мягкого к твердому состоянию в один удар сердца, которое он почувствовал где-то в горле. Это было вожделение. Вот что сделал с телом Гарри дикий взгляд Снейпа. Гарри схватился за подлокотники, рефлекторно раздвинул ноги, когда пальцы ног скользнули выше. Не в силах сдержаться, он захныкал, когда перестал ощущать касание ноги Снейпа. Снейп встал и наклонился над шахматной доской. Его взгляд был слишком спокойным для данной ситуации. Гарри скользнул взглядом по телу Снейпа туда, где сдерживающим барьером натянулась передняя часть его серых брюк. — Обычно такое руководство также имеет свою цену, Гарри, — предостерег Снейп. Гарри привстал и потянулся вперед, пока их лица не оказались на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. — И какую цену ты бы назвал, Северус? Снейп издал глубокий горловой рык и сделал выпад, сократив небольшое расстояние между ними, и буквально изнасиловал рот Гарри. Это не было похоже на поцелуи, которые он разделил с Чжоу — скучные и нерешительные. Это были жара и лимоны, чай и Снейп. Это — требовательность, поглощение, овладевание. Гарри подумал, что кончит снова только от этого — от игры губ и языка, прикусывания зубами и сбившегося дыхания. Он не сдержал умоляющего хныкания — и Северус вдруг замер, широко раскрыв глаза. Он отстранился и сел, медленно, выверенно. Его глаза были широко раскрыты, во взгляде читалась паника. — Тебе следует уйти, — прокаркал он, поднимая дрожащие пальцы, чтобы прижать их к покрасневшим губам. Гарри откинулся назад, желая, чтобы его тело перестало дрожать. — Ты меня убиваешь, — пробормотал он, чувствуя свой пульс в горле и остаточный вкус лимона во рту. — Не более, чем ты только что убил меня. Гарри надеялся, что они снова разговаривают в переносном значении. Северус встряхнулся и посмотрел на Гарри, который чувствовал себя диким и неопрятным под этим пронзительным взглядом. — Я поцеловал студента, — добавил он с удивлением. — Я обещаю, что никому не скажу, — с вопросительной ноткой сказал Гарри, сжимая свои дрожащие руки на коленях. — Это было… мы можем считать это приятным прощанием, — добавил он немного уверенности в голос, хоть её и не чувствовал. Снейп рухнул в свое кресло, лицо выражало усталость и вину. — Да, Гарри. Но я все равно считаю, что тебе пора уходить, прежде чем будут допущены какие-либо дальнейшие оплошности. — Да, ты, вероятно, прав. В любом случае ты бы выиграл в шахматы, — Гарри набрался сил и смелости, чтобы встать в полный рост со стояком, с внутренней стороны прижатым к ширинке джинсов. — Мы ведь увидимся через несколько недель, да? Снейп кивнул. — Я постараюсь сдержаться в следующий раз, хотя я бы попросил тебя воздержаться от… — От дрочки в твоем туалете, а потом облизывания пальцев? — легкомысленно уточнил Гарри, избегая взгляда Снейпа. — Именно. Гарри мог поклясться, что услышал усмешку в голосе Снейпа, и ему стало намного легче, когда он, наконец, встал. — Спасибо за все, Северус. — В большинстве случаев, я буду рад тебя видеть у себя. Прощай, Гарри, — устало сказал Снейп. Он прятался в тени своего кресла, и Гарри тихо ушел, не желая мешать. — До свидания, — прошептал он, прежде чем закрыть дверь. Даже если бы ему ответили, Гарри бы этого не услышал. Он побежал, стремясь добраться до ванной комнаты старост и предаться там неторопливым ласкам. Его подгоняли мысли о неприкрытом желании в глазах Снейпа и остаточный запах лимонов и спермы на губах.***