Недетские игры. Высшая Лига.

      Поместье семьи Ким, вечер того же дня.       Хани готовилась к очередному семейному ужину, переплетая свой хвост в косу, когда услышала парный сигнал машины и рев двигателя под балконом её комнаты. Распираемая любопытством, она выглянула на улицу — под окнами, переливаясь под светом вечерних садовых фонарей, стоял Bugatti Divo, из которого вышел молодой человек и проследовал к дверям дома, скрываясь из виду. Моментально потеряв интерес к происходящему, она вернулась в комнату. — Какого черта, Чон? — Тебя не приглашали! — вместо радушного приветствия услышал Чонгук шипение своего друга, который вышел ему навстречу из дому и закрыл за собой дверь, преграждая ему дорогу. — По «Кангнам» ходят слухи, что ты привозил сегодня свою сестру в лицей. Говорят, она будет учиться там. Это правда? — перенимая уровень громкости, спросил тот. — Да это так. — А ещё говорят, что она хороша собой… — ехидно улыбаясь, продолжил Чон. — Покажи мне её! — не дождавшись от Тэхёна подтверждения последнего, тихо, но решительно потребовал Гук, пытаясь протянуть руку к ручке двери, чтоб открыть её. Но тот отдернул его руку, цепко схватив за кисть незваного гостя. — Ты проиграл! Ты помнишь? — недоумевая от действий друга, процедил сквозь зубы Чонгук. — Я дал слово не мешать… — так же сквозь стиснутые зубы прошипел Тэ, — но и помогать не обещал! — чуть громче добавил он. — Хочешь сыграть?! — тут же поймал его на слове Чон, хитро прищурившись. Конечно Ким Тэхён хотел освободить свою совесть от этого гнёта и отыграть то, что проиграл. Да к тому же ситуация и без того стала шаткой для него с недавних пор, чтоб еще более усугублять её слухами о том, что светский бабник поимел его непутевую сестру. Но вероятность вновь проиграть и тем самым «забить последний гвоздь в крышку гроба своей репутации» не улыбалась от слова «вовсе». — Слушай, Ночу, может ты притормозишь коней…? — заискивающе заглядывая в глаза друга, попросил Тэхён. — С чего это вдруг? — Я чувствую, ей придется несладко… ты же сам учился там… — «не подливай масла в огонь». Чонгук отвел взгляд, будто пытаясь принять нелегкое решение, потом прицокнул в негодовании: — Я жду тебя в «Кристалл» через час. — пристально смотря в глаза другу, бросил он, потом развернулся, сел за руль своего авто, громко хлопая дверцей, и, прогазовав на месте, рывком дёрнул с места и скрылся из виду.       Выиграв это небольшое сражение, Тэхён вернулся в дом, полный недобрых мыслей, и тут же нарвался на любопытный взгляд сестры, которая уже спускалась к ужину. — Ты подслушиваешь? — тут же спросил он, нахмурив брови. — …нет. — замешкалась она, — только подглядываю. — решив слегка пошутить, улыбнулась она. «Она ещё и шутит.» — подумал он, вскинув бровь, и неодобрительно качнул головой. «Знала бы, на каком краю обрыва сейчас стоит.» — продолжал он свои размышления, тяжело вздохнув, и направляясь в обеденный зал.       Ужин был уже подан и стыл, источая пряный аромат, от которого слюнки наворачивались во рту. Господин Ким привычно ждал своих детей, смакуя многолетний коньяк подле камина. Впервые поздоровавшись за день, все трое расселись по своим местам. И серебряные приборы вновь застучали по фарфору. — Кто-нибудь из присутствующих объяснит мне причину прогула? — требовательно начал господин Ким. — Это моя вина, отец. — тут же отозвался Тэхён. — Я решил, что дочери всеми уважаемого Ким Сухёна не пристало появляться в «Кангнам»… в своем тряпье. Поэтому взял на себя смелость пропустить несколько уроков, чтобы приодеть её подобающе этому месту. Губы старшего искривились, оценивая поступок, потом растянулись в одобрительную улыбку: — Ты верно мыслишь, сын. О сестре надо заботиться, как и об имени семьи в целом. Кстати о последнем, Хани, — обернулся он к ней, — твоя фамилия вскоре будет изменена на «Ким». И это не обсуждается! — тут же добавил он. — Как только это произойдёт — ты получишь свою платиновую карту на карманные расходы.       Душевное состояние Тэхёна не поддавалось какому-либо определенному описанию: если в глубине души он где-то надеялся, что эта «самозванка» так же быстро исчезнет, как и появилась, то теперь его надежды разбились в пух и прах, не оставив и следа; ревность вперемешку с алчностью, ведь теперь фамильное наследство определенно предстоит делить на двое, клокотали и били в нем так, что молодого человека аж подтрясывало за столом, от чего в злобе сводило зубы, и, казалось, ещё чуть-чуть и они раскрошатся. И это было лишь одной стороной медали, которая сейчас даже не столько заботила его как другая, мысли о которой не покидали юношу с тех пор, как уехал Чонгук: «По «Кангнам» поползли слухи, а значит появление Хани уже привлекло больше внимания, чем я ожидал. Желающие самоутвердиться обязательно воспользуются этим слабым звеном в семействе Ким, а значит предстоит война… и нужны союзники…» Эти размышления чередовались с гневом и негодованием: «Мало того, что эта девка ополовинит моё состояние, так она ещё и потопит мою безупречную репутацию, которую я завоёвывал все эти годы с таким трудом!». Глаза Тэхёна блестели яростью, а скулы в злости ходили ходуном, и он сам даже не осознавал того, что со всеми этими мыслями его взгляд поднялся на малышку Хани, которая, казалось, даже перестала дышать под его взором. «А еще и этот ловелас Чонгук! На хрена я играл?!». Разгребая все эти мысли, Тэ искал выход… и кажется нашёл, поскольку в его глазах снова заблестели искры, он хитро вздернул бровь и улыбнулся своему коварному плану, все также смотря сквозь Хани. Ужас той сменился недоумением под действием мимики сидевшего напротив брата: «Кажется у него едет кукушка…» — вывела она мысленно свой диагноз.