Пленник

Как Миллер и сказал, на рассвете пленников выставили на площади. Арслан отметил, что несмотря на ранние часы, народу было много. Среди них старики и молодые. Детей, к счастью, омега не заметил. Рядом же были и дорогие ему люди с потухшими глазами, и совсем незнакомые. Видимо это те, кто был с ними якобы в сговоре. Арслану казалось, что они намеренно избегали его взгляда. Явно неспроста. Омега знал, что у них были сообщники. Более того, он знал всех тех в лицо. Но среди стоящих на площади под клеймом предателей — ни одного знакомого лица. Что-то явно было здесь не чисто. Омега совсем не удивился, когда его привязали к столбу. Запястья нещадно саднили от вчерашней прыти. О здешних нравах Арслан был осведомлён. Сопротивляться не было смысла, только если хочешь потешить народ. А такого подарка он дарить не хотел. Они враги народа, диковинные игрушки с необычной в этих краях внешностью. В этом царстве тёмных волос, юноша с пепельными сильно выделялся. Наверное, поэтому глаза горожан прожигали омегу, и от этого ему было не комфортно. Теперь Арслана не скрывала вуаль, прятаться было негде. Даже его сослуживцы кидали косые взгляды, впервые видя его. Может, для других в этом не было ничего такого, так как все ходили открыто. А для омеги данная открытость сродни унижению. На сцену ступили исполнители с плеткой в руках. Их лица были закрыты, никто из надзирателей не хотел афишировать свою личность. Похоже, сейчас приговор, который, кстати, почему-то решили не оглашать, будет приведён в исполнение. Миллер сказал, что Арслана ждёт другое наказание. Может обманул? Или после вчерашнего обдумал все получше и передумал? Лучше бы это было так. Все нутро по природе нежного омеги сжалось, все боятся боли. Арслан не был исключением. Взмах сильной руки и кожаная плетка коснулась спины, издав шлепок. Арслан сжался. Неприятное жжение расползалось по спине. Место удара сильно горело. Арслан слегка дернулся, вызывая новый импульс боли не только в спине, но и в запястьях. Дальнейшие серии ударов смешались в один комок нескончаемой боли. Хотелось извиваться, как-то избежать её. Но такое поведение было бы ещё большим унижением, он видел как изворачивалось его бывшее маленькое войско, как хохотал народ над чужой болью. Какими ненавистными были взгляды к предателям. И откуда столько злобы? Арслан, как главный своего войска, не мог его и себя позорить, он обязан был сохранить хоть какую-то толику гордости. Омега также ощущал на себе уже знакомый взгляд Миллера. Арслан смотрел на него снизу вверх, терпя очередные удары. На лице Миллера не было ни одной эмоции, лицо словно камень. И только в глазах сквозило удивление, печаль и боль? Арслан молчал, мужественно стоял, не издавая ни звука, держа такую же как и у Миллера маску безразличия. Наверное, ему показалось. Так решил омега для себя и опустил голову. Многие из горожан смотрели на него завороженно. Единственный из всех пленников он был как магнит, приманивающий все новые и новые взгляды. На лицах многих даже мелькало сожаление, им было жаль омегу. На лице же Арслана не дрогнул ни один мускул, ни один звук не сорвался с его губ. Миллер не отводил от него взгляда, как и Вильям. Видимо омега его заинтересовал. Арслан покорно принимал наказание. Спокойно глядя вперёд, сверкая гордостью, которую явно не так просто сломать. — Какой необычный пленник, — отметил король. Он видел такое впервые. Такое ярое сопротивление излому души. Гордость пленника, что будет держать лицо даже на смертном одре. Такие качества очень нравились королю, они были бесценны. Король поднял руку вверх, и порки прекратились. Он осмотрел пленников взглядом, задержав его на юном омеге. — У вас есть выбор, присягнуть на верность стране Лидвирбунг или же встретиться со смертью лицом к лицу, — в голосе короля сквозила фальшивая мягкость. К пленникам он не питал нежных чувств, особенно его злили предатели, среди которых были и его приближённые. Наверняка они поймали не всех и в кругу короля были ещё предатели. Придётся быть ещё более осторожным. Поэтому он дал выбор. Некую спасительную нить, за которую можно было ухватиться. В тех, кто ухватился за неё, зарождалась благодарность, и они редко предавали, стараясь отплатить долг за спасённую жизнь. Стратегия, которая действовала с вероятностью в девяносто процентов. Сначала нужно было запугать, причинить физическую боль, чтобы не только морально, но и на уровне тела человек принял твою сторону. А дальше уже можно было спокойно им управлять. Арслан хмыкнул. Его отец тоже часто пользовался такими манипуляциями. Он видел, как в глазах его соратников сквозила надежда, сомнения. Омега ещё мог понять тех незнакомцев, все же им шкура была дорога, и они совершили ошибку. Но почему же и его люди были готовы повестись на эту манипуляцию и повесить на себя клеймо, чтобы выжить? — Предатели, — тихо шепнул омега. Ему было горестно. Но кое-что в словах короля его взбодрило. Если им даётся выбор, значит, его королевство ещё не пало. Иначе зачем оставлять врагов падшей страны? Тем не менее придёт ли кто-нибудь омеге на выручку? А с другой стороны, кто может ему помочь? Братья, которые только и мечтали, что спровадить его? Нет. Отец, который почти и не вспоминал о нем? Омега слегка прикрыл глаза, осознавая, что некому прийти ему на помощь. Многие склонились, принимая новую веру и вельможу. Другие предпочли смерть предательству, и только им младший принц был благодарен. Арслан не склонился, он не предаст свою страну. Даже если его родные в нем больше не нуждались. К его удивлению, в числе склонившихся не было предателей этой страны, хотя в глазах плескался страх и надежда на легкое наказание. — Что же касается омеги, — потянул Король некую паузу, привлекая внимание Арслана и Миллера. — В рабы отдавать такую мордашку очень жалко. А казнить тем более. Радуйся, что тебе оказана честь стать наложником наследного принца Вильяма. Не каждому выпадает такой шанс, — пролепетал мужчина. Убивать такого гордого милашку и правда было жаль, а вот держать при себе было бы верным решением. Король даже усмехнулся. Он сначала не хотел принимать предложение Миллера. Да и такой интерес зятя к омеге до сих пор не был понятен королю. Тем не менее чем-то и его заинтересовал этот строптивец. Такие омеги были редки и бесценны. Арслан же хмыкнул, да уж честь. Уж лучше смерть, чем вечерами раздвигать ноги перед самцом, которого даже не знаешь. Да и гарем не самое спокойное место. Наложники зачастую были хуже, чем враги на поле битвы. *** Дальнейшие события прочно засели у омеги в голове. До этого он и не думал, что настолько морально слаб. На шею товарищей накинули петли. Но они не сопротивлялись, принимая действительность. Сколько горечи было в их глазах и сожалений. Арслану было больно от того, что их сердце болело не за них самих, а за него. Они корили себя за то, что не смогли уберечь принца. Арслан дернулся было к ним, но привязанные руки к столбу не дали ему далеко уйти. Запястья сильно болели, омега опять разодрал себе их до крови. Но он не замечал этой боли, настолько мизерной она была по сравнению с тем, что бушевало внутри. Наблюдавший за этой сценой Миллер отвёл взгляд. Он прикрыл лицо веером, боясь, что эмоции вырвутся наружу. Король же смотрел во все глаза на Арслана. Воины улыбнулись своему принцу. В глазах плескалась мольба прекратить. Но как омега мог? Если его собратьев казнили по ложному обвинению. Арслан редко плакал, но сейчас не мог сдержать слез. Этот суд несправедлив. Почему им не дали объясниться? Такой позорной смерти его товарищи не заслужили! Пол под их ногами исчез и тела упали. Раздался характерный звук переломанных шейных позвонков. И Арслан застыл. Он видел, как быстро померк жизненный свет в их глазах. Это была самая быстрая и страшная смерть из всех, что он доселе видел. Омега согнулся, закусывая до крови губу. — Простите, — шепнул Арслан. Слезы капали на деревянный пол сцены. — Я найду тех кто нас подставил и отомщу! — яростно клялся омега. Он просто обязан найти этих подонков, сделать так, чтобы те мучились. Мечтая о такой же быстрой смерти. Но Арслан не позволит им так просто уйти, они познают все муки ада. Поэтому он обязан выжить!