Тыквенные Пряности и Другие Радости

Чонгук вышел из душа как раз в тот момент, когда тёмно-синий начал окрашивать края верхушек деревьев. Прошло много времени с тех пор, как Тэхён встречал рассвет трезвым. Чонгук, всё ещё беззастенчиво завёрнутый в полотенце, вскарабкался рядом с ним на кровать. Тэхён охотно этим упивался. — Почему окно открыто? Ты дрожишь. — Я действительно не против подмёрзнуть. Мне нравится, как воздух пахнет в это время года. Похоже на вкус яблочного сидра. Вроде бы хочется, чтобы и ты тоже был на вкус, как яблочный сидр. — Однако, я не буду. — Чонгук оглядел его с ног до головы, свернувшегося калачиком на своих покрывалах, обхватив себя руками, и закрыл окно. Небольшие мускулы на его рёбрах натянулись и напряглись под его кожей, такие бархатистые под пальцами Тэхёна, и Чонгук улёгся, ёжась. — Твои руки ледяню—ах… — он одеревенел. Тэхён вскинул брови и продолжил неуклонно щёлкать холодным пальцем по его маленькому коричневому соску. Чонгук до комичного сильно вздрогнул. — Тебе это нравится? Глаза Чонгука закрылись. Его грудная клетка расширилась, нижняя губа припухла и трепетала от затруднённого дыхания. Тэхён остановился, колеблясь от мощной реакции. Одно дело, чтобы парень чувствовал себя уверенно и небрежно со своим телом, но такие бурные реакции означали бы нечто иное. — Ты когда-нибудь трахал парня раньше? Чонгук наконец поднял голову, мокрые волосы свисали ему на лицо, а сам он немного походил на оленя, попавшегося при свете фар, и покачал головой. — В этом городе? Я никогда не спал ни с кем раньше. Я знал со старшей школы, что был геем, и мои родители вроде прогрессивные люди, так что дома было немного напряжёнки, но в школе? Ни в коем случае. Я не хотел, чтобы меня, нахер, прибили. Тэхёну пришло в голову, что секс с Чонгуком может оказаться не таким ошеломительно крышесносным, как он жаждал. Но в любом случае, от этого крепкого фермерского паренька ему хотелось больше грубости и шероховатости. Тэхён вскарабкался к нему на колени и уселся, не как привычно, но Чонгук, казалось, нуждался в небольшом руководстве. Его руки плавно поднялись по Тэхёновым бёдрам, уверенность и самообладание угасли в его больших глазах. Его тёплая после душа кожа едва горела на замерзших пальцах Тэхёна, волосы, влажные и зачёсанные назад ото лба сбились в необузданный беспорядок. — Ты должен кушать больше, — сказал Тэхён, коснувшись пальцами впалых щёк Чонгука. — Я знаю, — пробормотал он. — Я сам выращиваю множество продуктов, поэтому беру, что могу достать. — Мм. — Тэхён поцеловал полную нижнюю губу Чонгука. — Неудивительно, что ты такой грязный. Острые брови Чонгука дёрнулись. — Ты очень грубый. Ты это знаешь? Вроде всё время. Грубость не помешала Чонгуку откинуться на подушки и позволить рту парня пройтись по всем рёбрам на его теле. Он очаровательно стонал, сжимаясь, прикусив губу зубами, чтобы приглушить стоны, но это только усиливало громкость его вздохов. Крепкие бёдра сжали бока Тэхёна, когда тот обводил губами пресс Чонгука. — Узнаёшь там о себе что-то новое? — хихикнул Тэхён, когда Чонгук дёрнул его за волосы. — Заткнись, — пробурчал Чонгук, резко дёргая. Жжение пронзило кожу Тэхёновой головы, и парень вздрогнул и растаял, позволив Чонгуку держать его голову наверху за волосы. — Ох, чёрт, — вымолвил Чонгук и отпустил. — Сделай это снова. — Что? — Сно—ах! — Такие сильные руки. Чонгук с лёгкостью поднял его, прижал к груди и поцеловал его, и предвкушение охватило покалывающую кожу Тэхёновой головы. Губы Чонгука были такими грубыми, неопытными, но любопытными и быстро обучающимися. Для девственника он не стеснялся брать то, что хотел. Свет зари лишь коснулся скульптурного тела, такого прекрасного, что Тэхён почувствовал, как мало ему стало воздуха. Идеальный пресс, лёгкая рябь мышц над его рёбрами, мощь его груди и плеч и стройность его талии резко выделялись на чёрных простынях Тэхёна. Казалось, он был совершенно счастлив, растянувшись лёжа с Тэхёном на нём, в одно мгновение застенчиво стискивая простыню своими голыми бёдрами, а в следующее — сжимая запястье Тэхёна, когда пытался отодвинуться, оставляя впечатление проявляющихся синяков от силы его хватки. — Хочешь, чтобы я тебя объездил? Чонгук быстро кивнул, по-прежнему не бросая взгляд на него ниже. — Ебать. Да, пожалуйста. Пять минут спустя, Тэхён опустил свою задницу обратно на член Чонгука, взбудораженный трепет от широких бёдер Чонгука за своей спиной и его скульптурной груди под собственными руками заставлял его дрожать от каждого прикосновения пальцев парня. Он мог бы вилять хвостом. Блять, он просто хотел, чтобы руки Чонгука оставили кровоподтёки на его бёдрах, его задница болела от усилий. Чонгук задыхался, крепко сжимая руки вокруг талии Тэхёна. Он ярко покраснел, крепко зажмурил глаза. — Чувак, ты не хочешь, ну… помочь? — Я, б-блять, сказал тебе, — ответил Чонгук с придыханием высоким и мягким тоном, — н-никогда не делал этого. Подожди ёбаную секунду или я… — Ох, ага, — пробубнил Тэхён. Несмотря на то, что его грудь вздымалась, а челюсть отвисла, Чонгук резко посмотрел вверх на него. — Что ты—? Бля… Просто… — он сопротивлялся, всё ещё тяжело дыша. Тэхён слегка сместился, и Чонгук издал протяжный разочарованный стон. — Ты—как—боже мой, — пискнул Чонгук. — Сиди спокойно. Ты хотел этого, так потрудись тут со мной. — Он выгнулся, такой прелестный при приглушённом свете утреннего зарева. Его руки сжимались и разжимались на бёдрах Тэхёна с пленительным намёком на боль, лицо искажалось, словно он был в ярости, и сердце Тэхёна зашлось лёгким трепетом в его грудной клетке. — Ладно, дерзай, — вымолвил Чонгук. Тэхён откинулся назад, вдумчиво раскачиваясь на члене в своей заднице, просто чтобы посмотреть, как Чонгук извивается. Он стиснул зубы, словно мог кончить прямо здесь и сейчас. — Кончишь слишком быстро, и я заставлю тебя начать сначала, — сказал он. — Отъебись, — проскулил Чонгук. Кто-то постучал по стене их комнаты, и Чонгук подпрыгнул, как испуганный оленёнок. — Вы двое, успокойтесь! Тэхён хихикнул и опустился вниз, чтобы голова Чонгука оказалась между его руками, и поцеловал его. Реакция Чонгука была словно наэлектризованной, он схватил его бока и прижал назад. Всё иначе — отличалось от того, к чему привык Тэхён с мужчинами, которых он укладывал в постель, больших, слишком крутых, гордо опытных парней, которых цеплял на протяжении нескольких недель от случая к случаю. Когда они целовали его, если целовали, то делали это так, как будто это ничего не значило, и заставляли Тэхёна отчаянно заслуживать этого. Чонгук притянул его к себе и наполнил поразительным теплом, которое не имело ничего общего с быстрым перепихоном, которым сие и являлось, а было больше похоже на «Первый Раз» с заглавными буквами. Тэхён неожиданно не понимал, куда девать руки. Чонгук, возможно, не был таким большим, как предполагал Тэхён, но он был безусловно более чем сильным. — Полегче, детка. Можешь опустить ноги и толкнуться, пожалуйста? — Чонгук помрачнел на мгновение и сделал неловкий, медленный толчок. — Хорошо. Давай жёстче. — Брови Чонгука снова нахмурились от разочарования, зубы сжались. Чёрт. Такой сильный ребёнок. Такой неожиданно девственный. И вот он, Сатана среди листвы, схватывающий всё, словно был рождён для этого. Сырая, невозмутимая потребность, с которой он начал вколачиваться в Тэхёна, заставила того дрожать. Стало лучше. В течение нескольких минут он заставил Тэхёна отчаянно надрачивать свой собственный член, пуская слюни на его плечо, и смотрел, как его гладкая кожа становится розоватой в это тусклое утро, пока этот толстый член вдалбливался внутрь него так охуенно непрерывно с самыми красивыми прокручивающимися толчками. Чонгук кончил первым и быстро, в любом случае происходящее предполагалось быть непродолжительным. Тэхён кончил на живот Чонгука, пообещав себе, что добьётся маленьких губ парня вокруг себя в другой день. После этого они потратили немало блантов¹, просто позволив всему осесть, пропуская дым между губами паровозиком², Чонгук обмяк на кровати, Тэхён кинулся ему поперёк груди с зажигалкой в руке. — Не говори никому в городе, — тихо сказал Чонгук. — Я не буду, — ответил Тэхён, чувствуя себя лисой, попавшей в курятник. Чонгук наклонил голову к Тэхёну в крошечной бессознательной просьбе. Тэхён прислонился своими губами к Чонгуковым и так легко втянул дым между своих вишнёвых губ, влажно задерживаясь, пока он не выпустил его, нежные, манящие прикосновения, которые всегда выстреливали словно из пистолета. У них с Чимином это вошло в привычку на первом курсе, чтобы просто шокировать людей. «Экономия денег», — всегда говорили они, сидя на коленях друг друга, почти не касаясь губами, не считая маленьких случайных соприкосновений. Чимин урвал так много свиданий из-за этого. Тэхён приударял только за парнями, которых по-настоящему хотел, но никогда не оставлял их на очень долго. У него редко выстреливало с кем-либо из них. — Не подумал бы, что ты девственник, — сказал Тэхён. — У меня нет тонны вариантов, — проворчал Чонгук, снова краснея. Он схватил блант и сделал ещё одну глубокую затяжку, закрыв глаза на выдохе. — Будешь когда-нибудь снизу? Чонгук нахмурился ещё сильнее. — Испугался? — Да уж. Слушай, разве мы не можем не раздувать это до чего-то существенного? — Он хотел прозвучать раздражённо, но лёгкая дрожь и заикание заставили сердце Тэхёна смягчиться. — Таков был план. — Тэхён мягко поглаживал его грудь, смотрел, как он подёргивается от этого, ощущал незначительное сокращение мышц и прерывистое дыхание вслед мягкого прикосновения. — Возможно, нам просто придётся сделать это снова и посмотреть, понравится ли тебе. Пальцы Чонгука в забытьи прошлись по всему позвоночнику парня, и тот вздрогнул, как лист на ветру. Чонгук, казалось, не заметил, слишком занятый усердными думами, молчаливый и погруженный в мысли. Тэхён пошевелился рядом с ним, пытаясь вернуть часть его внимания. — Тебе, вероятно, стоит поспать здесь, — сказал Тэхён. Для такого выразительного лица Чонгук мог быть ужасно нечитаемым, но его грудь была настолько тёплой, и рука на спине Тэхёна не переставала двигаться. — Сегодня надо пойти собрать урожай в саду. — Да? — У меня есть тыквы. Тэхён сейчас замешкался, следуя большим пальцем по линии его грудных мышц. Прозвучало ужасно похоже на приглашение на свидание, с чем Тэхён был совершенно незнаком и к чему не был подготовлен. — Они лучшие тыквы в городе? Чонгук стиснул его плечи, сильнее прижимая Тэхёна к своей крепкой груди. Тело Тэхёна было тяжеловатым напротив Чонгукового тепла. — Нет, но я продам тебе одну за дёшево. — Давай, — произнёс Тэхён. Сон присел на краешек их сознаний, блокируя его сомнения. — Дай мне свои тыковки, детка.