Жестокий мир?

Гилберт вздохнул и бросил усталый взгляд на часы. Скоро должен был приехать Коля. Эта мысль вызвала слабую улыбку. Работа измотала его, но никто, кроме него самого, в этом не был виноват. Все последние события несколько выбили его из привычного графика, поэтому многое в клинике он пустил на самотёк. Но это было не столь важно сейчас, с проблемами он разберётся, у него везде есть нужные люди. А среди его пациентов очень много богатых и влиятельных людей, которым он, в буквальном смысле, спасал жизнь. Так что Гилберт ни о чем не беспокоился. На телефон пришла смс-ка, значит, Николай ждёт его внизу. Сняв белоснежный халат Бальшмидт убрал его в шкаф и достал оттуда небольшую коробку — подарок Брагинскому, завтра у него день рождения. Спрятав коробочку Бальшмидт поспешил на улицу. Коля сидел на крыльце клиники. И Гилберт сразу понял — что-то не так. Плечи парня слегка подрагивали, словно он пытался сдержать слезы, волосы торчали в разные стороны, а школьная рубашка была местами грязная и разорванная. — Коля? — Шепнул Бальшмидт и сел рядом, — Что такое?.. Брагинский поднял лицо и Гилберт тихо выругался. — Кто?! Николай поджал губы и опустил взгляд. У него была большая гематома под глазом и царапина на левой скуле с уже запекшейся кровью. — Малыш, кто посмел тебя тронуть?! — Бальшмидт нежно сжал его плечи, но голос был наполнен злостью. — Это… — Начал было Николай, — Все нормально. — «Нормально»? — Возмущённо переспросил Гилберт, — Рассказывай! — Ну, — Брагинский болезненно нахмурился, — мне ведь пришлось перестать общаться со многими знакомыми, с некоторыми из них было не только общение. И… — Что? — Гилберт чувствовал, как в нем разгорается ярость. — И не все еще привыкли, что я могу сказать «нет». Бальшмидт нахмурился, но через секунду с испугом заглянул в темно-синие глаза. — Тебя?.. — Нет, — Николай едва заметно улыбнулся, — ничего такого, просто… побили. Гилберт облегчённо выдохнул и нежно прижал к себе Брагинского. — Сколько их было? — Двое. — Ответил Коля, пригревшись в надёжных объятиях, — Мы раньше хорошо общались, но потом, как тебя встретил… — Я понял. Как их найти? — Зачем? — Я этого так не оставлю. — Бальшмидт отстранил его и нахмурился, — Никто не смеет к тебе прикасаться. — И что ты хочешь делать? — Спросил Коля. — Жаль, что это школьники, — Задумчиво произнес немец, — но и на них управу найду. — Это… это не школьники. — Прошептал Коля, покраснев от стыда. — А кто? — Удивился Гилберт. — Олег ведь не сразу с героина начал, он травку курил сначала. Эти двое — его дружки. Они хорошо ко мне относились поначалу, как стал постарше — дали попробовать покурить, но мне не хотелось, насмотрелся на Олега, потом… — он судорожно вдохнул, — стали приставать. Ничего серьёзного, но сейчас мне такое внимание не нужно, я прекратил общение, но кто бы стал меня слушать. — Я понял. — Кивнул Бальшмидт, — Они трупы. — Гилберт, — Коля едва не заплакал, — они вроде как наркотиками торгуют, они могут тебе вред причинить. Я не позволю!.. — Тише. — Немец приложил палец к его губам и заботливо улыбнулся, — Два сопливых торчка мне не угроза, уж поверь. Я просто сообщу нужным людям о них, и ты никогда больше их не увидишь. Хотя… Гилберт с осторожностью провёл пальцами под кровоподтеком и глаза его вспыхнули злобой. — …Я лично выбью из них извинения. — Не рискуй собой. — Улыбнулся парень и поцеловал его руку, — Просто… пусть их накажут. — Я думал, мои слова тебя напугают. Николай усмехнулся, и Бальшмидт заметил промелькнувшую кровожадность в красивых глазах. — Плевать я хотел на этих отбросов. — Подросток нахмурился, — Они заслужили. — Тогда ни о чем не беспокойся. — Гилберт улыбнулся и помог ему подняться, — Я не позволю обижать тебя. Они сели в машину. Пока Коля немного приводил себя в порядок, Гилберт думал над тем, что сказать ему насчёт Ивана. — Спасибо тебе. — Внезапно сказал Брагинский, улыбнувшись, и прервал его мысли. — За что, малыш? — Ты так заботишься обо мне. — Проворковал парень и погладил его по бедру, — Ты взрослый, сильный, надежный… просто знай, что я ни о чем не жалею. Рука Николая добралась до его ширинки. Бальшмидт едва заметно дернулся и ухмыльнулся. — Я польщен твоими словами, но… что ты делаешь? — А разве не понятно? — Хитрая улыбка расцвела на лице подростка, и он расстегнул ширинку, — Надеюсь, ты хорошо водишь машину в любых условиях. Гилберт даже не успел ничего ответить, как Николай освободил член из белья и принялся ласкать его. Охнув, Бальшмидт вцепился в руль и постарался сосредоточиться на дороге. Но умелые движения Брагинского заставляли обратить на себя внимание. — Черт!.. — Гилберт застонал, — Я тебя обожаю. Коля старался доставить ему как можно больше удовольствия, это он умел делать очень хорошо. Бальшмидт резко завернул куда-то и затормозил. — Иди сюда. — Шепнул он, привлекая Брагинского к себе, — Я так сильно хочу тебя. Благо, что места в машине было достаточно, и Коля мог спокойно устроиться у немца на коленях. Сняв брюки он перебрался к Гилберту. — Знал бы ты, насколько ты прекрасен. — Шепнул Бальшмидт ему на ушко и поцеловал. — Гилберт… — Нетерпеливо заёрзал парень, — Давай же, и без нежностей. — Нетерпеливый. — Усмехнулся немец, и достал смазку из бардачка, — Но мне это нравится. Через пару минут Коля довольно застонал, насадившись на член. — Ох, Гилберт, это так приятно… — Николай резко двинул бедрами, — Ты просто Бог. — Ты мне льстишь. — Довольно усмехнулся Гилберт и подхватил его под бедра, помогая двигаться. Секс получился чертовски яростным и горячим. Они идеально подходили друг другу — это чувствовали оба, и оба этим откровенно наслаждались. Первым бешеного темпа не выдержал Коля. Укусив Гилберта за шею, он кончил, едва справляюсь с дрожью. — Ты сегодня быстро. — Шепнул ему Гилберт, не переставая двигаться, — Видел бы ты себя сейчас… такой красивый. Брагинский лишь расслабленно улыбнулся, просто наслаждаясь их близостью, пока не почувствовал, что Бальшмидт почти на грани, и, судя по всему, не хотел снова кончить в него. — Не надо. — Шепнул парень ему на ушко, — Я хочу, чтобы ты кончил в меня, папочка. После таких слов Гилберт, не сдержав стона, толкнулся особенно глубоко и кончил, сжав Николая в объятиях. Брагинский слабо простонал, почувствовав это. Что-то было в этом очень возбуждающее. — Я люблю тебя. — Мягко произнес Бальшмидт и нежно поцеловал, — А ты, оказывается, немного извращенец. — Совсем немного. — Засмеялся тот и перелез на пассажирское сиденье, — Но ты тоже, раз тебе это нравится. Через пол часа они смогли привести себя в порядок. — А теперь едем в парк. — Весело объявил Гилберт, — Возможно, я смогу выбить игрушку в тире для тебя. — Умеешь пользоваться оружием? — Умею и довольно неплохо. — А меня научишь? — Глаза Брагинского заблестели. — Конечно. Все, что пожелаешь. Бальшмидт решил обговорить все, что связано с Иваном позже, после парка. Не хотел портить Коле сейчас настроение. Но у Брагинского зазвонил телефон. Николай нахмурился и ответил на звонок. — Да? В трубке кто-то, судя по звукам, ругался. — Да пошел ты, Олег! — Закричал Николай, — Думаешь, у тебя есть право учить меня? Мне все равно! Снова ругань в трубке, но уже более громкая. — Что значит, Ваня пропал? — Тон подростка похолодел, — Он же был в больнице. Николай кинул испуганный взгляд на немца. — Поехал к Людвигу? Значит, он у него, в чем проблема? Снова неразборчивые крики. — Мне плевать, что ты там думаешь! — Снова с яростью ответил парень, — Ваня, наверное, от тебя сбежал! И я возвращаться не хочу, ясно? Только не к тебе! Сбросив вызов Коля отключил телефон и задумчиво уставился на дорогу. — Ты не знаешь, Ваня у Людвига? Гилберт вздохнул и притормозил на обочине. — Коля, я не хотел вот так сразу говорить тебе... — Что случилось? — Брагинский напрягся. — Ваня действительно утром встретился с Людвигом. — И что дальше? — Ты же знаешь, что после аварии у него были сильные головные боли? — Да, — Кивнул бледный Николай, — иногда он даже кричал по ночам. — Ему сегодня плохо стало, — Бальшмидт сжал его ладони, — и теперь у него частичная потеря памяти. — …Что?! — Воскликнул подросток, — И ты мне об этом только сейчас говоришь?! — Прости. — Пробормотал немец, — Ты был расстроен и я хотел сначала немного поднять тебе настроение. — Гилберт, это же мой брат! — Николай нахмурился и отбросил его руки. — Прости, малыш, я был неправ. — Он обнял сопротивляющегося парня. Николай подергался немного, но потом успокоился. — Ваня меня не помнит? — Тихо прошептал он. — Помнит, он помнит все, кроме того, что они встречались с Людвигом. — Ого, — Выдохнул Коля, — почему? — Его мозг… Знаешь, не буду вдаваться в терминологию, скажу так, он многое пережил, много работал и мало отдыхал, потом на него напали — сознание твоего брата закрылось от последних событий и теперь он не помнит ни Людвига, ни Альфреда. — Это опасно? — Нет. — Гилберт отпустил его из крепких объятий, — Но ему нельзя нервничать, понимаешь? Поэтому, прошу, сделай вид, что ты мало что знаешь. Подтверди, что они встречались с Людвигом, но больше ничего не говори. Если на него сейчас вывалить всю информацию… боюсь, это может кончиться ужасно. — Боже… — Николай зажмурился, — Это я виноват, я поругался с ним тогда… А Олег? Он же его из дома выгонял даже. Не сдержавшись, парень всхлипнул. — Тише, тише, — Бальшмидт стер его слезы, — Ты ни в чем не виноват, его мозг уже был повреждён, поэтому в любом случае это произошло бы в какой-то момент. — Давай к нему поедем? — Коля сжал его руку, — Я обещаю, что не буду болтать лишнего. — Конечно, поехали. Вскоре они были дома. — Ваня! — Закричал Николай, когда они зашли в дом. Послышались торопливые шаги и со второго этажа показался Иван. — Коля! — Он радостно улыбнулся и бросился к брату. Николай натянуто улыбнулся и нырнул в тёплые объятия старшего брата. — Как ты? — Шепнул он, крепче прижимаясь. — Могло быть и лучше. — Ответил Ваня и отстранился, — А ты… Что это! Он заметил синяки на лице и нахмурился. — Не бери в голову! — Поспешил ответить подросток, — Я осваиваю скейт и… вот результат. — Ты в порядке? — Ваня был обеспокоен, — Гилберт, может, осмотришь его? — Уже. — Кивнул тот, — Не волнуйся, все хорошо. — Спасибо. — Он улыбнулся и вновь посмотрел на брата, — Поговорим в комнате? У меня столько вопросов. Коля неуверенно глянул на немца, но тот ободряюще улыбнулся и кивнул. Иван утянул Колю в свою комнату, а Гилберт пошел на кухню. Ему необходимо было выпить. Через несколько минут к нему пришел Людвиг. — Ну, как у вас дела? — Тихо спросил старший Бальшмидт. — Иван счастлив, кажется. — Людвиг сел за стол, — Старается много времени проводить со мной, прикасался так… так нежно. — Надеюсь, ты его не оттолкнул? — Нет, конечно, нет, — Младший Бальшмидт улыбнулся, — Это приятно. Но я не могу избавиться от… мыслей, понимаешь? — Ты же не хочешь снова его потерять? — Строго произнес Гилберт, — Тем более сейчас, когда он идет на контакт. — Пока все неплохо, я держусь. Я очень стараюсь. — Я верю. — Старший сжал его плечо, — Ты справишься. Все смогли успокоиться только ближе к ночи. Николай рассказал Ивану то, что сказал Гилберт, и ни словом не обмолвился про Альфреда, а когда Ваня сам о нем спросил, сделал вид, что не знает, о ком идет речь. Ивана этот разговор заметно успокоил. Теперь он окончательно верил в то, что Людвиг ему не врал. Николай же, сославшись на головную боль, пошел спать и незаметно прошмыгнул в комнату Гилберта. А Ваня отправился к Людвигу, ему нужна была помощь. У двери он замер, все-таки время было далеко за десять, немец мог спать, но потом он услышал возню за дверью и легонько постучал. — Войдите. Ваня зашел внутрь и смущённо замер. Людвиг собирался лечь спать и из одежды на нем были только лёгкие штаны. Вздохнув, Брагинский рассматривал фигуру Бальшмидта, покраснев. — Нравится? — Усмехнулся тот. — Прости! — Ваня совершенно смутился и отвёл взгляд, но все равно его глаза возвращались к широкой груди и мощным плечам, к накачанному прессу, — я могу кое-что попросить? — Конечно. — Людвиг сел на кровать, — Садись, рассказывай. Брагинский неуверенно подошёл к кровати и осторожно сел рядом. — Мне нужно завтра уехать в город. — Зачем? — Бальшмидт нахмурился. — У Коли день рождения, хочу подарок купить. — Ваня улыбнулся. — Вот оно что… — Задумчиво произнес Людвиг, — Хорошо, поедешь. Но с охраной. — Ладно, заодно будет кому меня отвезти. — Брагинский отвёл взгляд, — Мне неловко просить, но ты не мог бы дать немного денег? Отдам, как заработаю. — Не волнуйся, конечно, дам. — Немец улыбнулся, — И никакой работы, тебе нужно себя беречь. Я достаточно зарабатываю, чтобы обеспечивать тебя. — Так неловко… — Прошептал сконфуженный Брагинский и уставился в пол. — Перестань, — Людвиг коснулся его подбородка холодными пальцами, — об этом думать не нужно. Не сдержавшись, Бальшмидт коснулся его губ в поцелуе, стараясь быть нежным. Ваня простонал и ответил на поцелуй, позволяя приобнять себя и завалить на постель. — Останешься спать со мной? — Прошептал Людвиг, разорвав поцелуй. Ваня улыбнулся и кивнул. — Твою карту с деньгами оставлю на столе. — Бальшмидт помог ему забраться под одеяло и лег рядом, — Охрана будет тебя ждать на первом этаже. Слова о карте с деньгами почему-то вызвали чувство дежавю. …Кстати, — Он извлек из кармана банковскую карточку и положил на столик, — На твое имя, чтобы не просить у меня на каждый пустяк. Но если захочешь что-то масштабное, лучше посоветуйся со мной. — Мне ничего не нужно. — Ответил Брагинский и, закутавшись в одеяло, отвернулся от немца. — Ваня, — Протянул Людвиг и, обойдя кровать, сел рядом, — ты привыкнешь. Боль скоро пройдет, и я постараюсь доставить тебе удовольствие. Брагинский резко сел, сжав в руках одеяло. Он испугался. — Что такое? — Обеспокоенно спросил Людвиг. — Странные мысли вспыхивают в голове. — Пробормотал Ваня, глянув на немца, — Ты ведь не делал мне больно? — Нет, Ваня, — Людвиг сжал его руку и поцеловал ее, — Твое сознание может подводить тебя сейчас. Тебе нужно обязательно принимать таблетки, которые выписал Гилберт. Ваня не понял, что это было. Воспоминание или его сознание просто играет с ним? Голова немного начала ныть, и Ваня решительно отмёл все сомнения и переживания. Тот Людвиг из внезапной вспышки в голове был пугающим и злым, а его Людвиг очень добрый и заботливый. Это не более чем игра его больного воображения. Нужно доверять тем, кто его окружает, иначе можно еще и паранойю заработать. — Ты прав. — Спустя паузу ответил Брагинский и, неуверенно улыбнувшись, упал на мягкие подушки, — Просто это так страшно, когда не можешь доверять самому себе. — Верь мне. — Бальшмидт погладил его по мягким волосам, — Я не обижу тебя, обещаю. — Хорошо. — Иван вдруг немного нахмурился, — Даже не обнимешь меня? — Я… — Людвиг растерянно взглянул на него. Иван тихо рассмеялся. — Иди ко мне. — Он расставил руки, — Ты холодный очень, я хочу согреть тебя. Бальшмидт задрожал. Эта детская непосредственность Ивана была для него удивительно приятна. Пододвинувшись ближе, он позволил обнять себя. — Нравится? — Поинтересовался Ваня. — Очень. — Сипло прошептал немец, наслаждаясь теплом. Еще никогда он так сильно не жалел о своём прошлом отношении к Брагинскому, как сейчас, чувствуя тёплые ладони на своей спине и спокойное дыхание уснувшего Ивана.