Жестокий мир?

Людвиг замер позади Олега, услышав его фразу. Картина быстро сложилась у него в голове. — О чем это ты? — Просипел Мэтт, внезапно почувствовав дикий страх, — Олег?.. — Это ты. — Негромко произнёс Бальшмидт, подойдя ближе, — Ты хотел убить меня, но… — Да! — Брагинский подскочил с дивана, — Я хотел, чтобы ты сдох, ублюдок! Но ты прикрылся моим братом, трусливая тварь! — Заткнись! Я бы все отдал за то, чтобы лежать сейчас в операционной вместо Вани! — Немец резко притянул его к себе, — Если хотел убить меня, нужно было придумать что-то другое! — Подождите! — Мэтт растолкал их и глянул на Олега, — Ты ведь был со мной когда Коля позвонил. Это не мог быть ты! — Идиот, стрелял же не он лично. — Прошипел Людвиг, — Нанял одного из своих подручных животных. — Что? Каких животных? Я ничего не понимаю. — Растерянно протянул Джонс. — Ты им не сказал, чем занимаешься, верно? — Бальшмидт усмехнулся. — Откуда ты об этом знаешь? — Олег нахмурился. — Я не мог бросить Ваню на произвол судьбы, особенно с таким братом, как ты. Я следил за каждым твоим шагом до некоторых пор. А твой «коллега» — мой хороший приятель, он дал слово, в случае чего, не трогать Ивана с Колей. — В этом городе ничего не происходит без твоего внимания. — Олег внезапно усмехнулся, — Но ты не один имеешь связи. Я тоже кое-что накопал на тебя. — И что же? — Олег, что происходит?! — Вспылил Мэттью. — Езжай домой, я приеду позже и все объясню. — Нет, я!.. — Замолчи. — Внезапно грубо прервал его Брагинский, — Я сказал, езжай домой! Мэтт вздрогнул и с обидой глянул на Олега. Тот никак на это не отреагировал, лишь раздражённо выдохнул и кивнул на дверь. Резко развернувшись, Джонс ушел. До этого времени Брагинский никогда так не грубил Мэтту. Впервые Джонс очень сильно испугался человека, о котором, он, казалось, знал все — все привычки, желания, характер и поведение в любых ситуациях. Но сейчас он увидел совершенно незнакомого мужчину, злого и властного. — Я знаю, что ты убил одного своего партнёра, уже довольно давно. — Спокойно произнёс Брагинский, когда Мэтт скрылся, — Полиция доказательств не нашла, как и тело, а вот я смог найти то место, где ты его закопал. — Я его не закапывал. — Людвиг нисколько не растерялся, — И лично не убивал. Ты не сможешь ничего доказать. — Только если останки трупа внезапно не откопают на заднем дворе твоего дома. — Олег зловеще улыбнулся, — Тогда будет гораздо сложнее отделаться от полиции, тем более Альфред такую новость не упустит, я уверен. — Так почему я еще на свободе? Зачем нужно было пытаться убить меня, ведь проще сдать полиции? — Потому что я хотел убить тебя. Нанял мелкого закладчика, чтобы следил за Иваном, потому что я знал, что однажды ты объявишься. Но…такого я не предполагал. — Брагинский болезненно нахмурился, вспомнив Ваню, — И теперь я могу потерять брата. Никогда себе этого не прощу, как и тебе. — Я не хотел, чтобы Иван рисковал собой. Мне плевать, что ты думаешь обо всем этом, но я бы никогда не подверг его жизнь опасности, он единственный, кого я полюбил. — Прохрипел Людвиг, едва сдерживая слезы, — Но сделанного не вернёшь, а если ты думаешь, что избавившись от меня, облегчишь жизнь Ване, то ты ошибаешься. — О чем это ты? — Он сказал, что любит меня. Это он просил о встрече сегодня. Я не хотел, клялся самому себе, что все кончено, но Ваня любит меня, и этого ты ничем не исправишь. — Он просто болен. — Пробормотал Олег, — Даже не мечтай о том, что вы будете вместе! Я этого не допущу! — Мы будем вместе. — Бальшмидт заглянул в синие глаза русского, наполненные болью и ненавистью, — А задумаешь пойти в полицию, сам попадёшь за решётку. — У тебя нет доказательств. — Быстро сказал Олег, пытаясь скрыть волнение. — Конечно, есть. Не так много торговцев наркотой добиваются такого успеха, как ты. — Людвиг устало выдохнул, — Знаешь, сколько моих знакомых регулярно покупают твою дурь? Признаю, в этом деле ты профессионал, наверняка, сам пробуешь свой товар. Твой бизнес очень вырос за последние несколько месяцев. И, как я говорил, человек, с которым ты ведёшь дела, мой хороший друг. — Я не принимаю наркотики. Я обещал братьям и слова не нарушаю. Но насчёт остального… У меня не было выбора. — Брагинский задрожал, — Мне нужно было содержать семью, но на что я мог рассчитывать, на какую работу? Бывший наркоман с исколотыми руками — что я мог? Олег действительно перестал колоться, но наркотики его не отпустили. Один его бывший приятель, уже довольно давно, рассказал пару секретов приготовления убойного героина перед тем, как умереть от передоза тем самым героином, приготовленным собственноручно. Брагинский сам едва смог выжить после того, спасибо Ване, который вовремя нашёл его и отвёз в больницу. После завязки ему нужно было заботиться о семье, но на нормальную работу его не брали, денег практически не было. Именно тогда Олег вспомнил о формуле героина, которую он немного откорректировал и начал торговать. Дела очень быстро пошли в гору, он даже умудрился найти пути сбыта в пару других стран, стараясь все делать через множество посредников. Пусть это и обходилось дороже, но на него так было очень сложно выйти. — Мне плевать, чем ты занимаешься. — Бальшмидт хмуро глянул на него, — Для меня главное — благополучие Ивана. — Смешно это слышать от тебя. — Я ничего объяснять не буду. — Немец привалился к стене, устало опустив голову, — Но мы с тобой теперь в одной лодке, так что будем держать перемирие. — Я согласен. — Быстро кивнул Олег, понимая бессмысленность любых противостояний сейчас, — Но я хочу, чтобы Гилберт оставил Колю в покое. — Это не наше дело. — Он ребенок! — Вспылил Брагинский, — Я даже думать не хочу о том, что твой братец-извращенец сделал с ним! — Ничего такого, о чем тот сам бы не просил! — Людвиг со злобой посмотрел на взбешенного русского, — Это и твоя вина! Коля был ребёнком, без родителей, ему нужна была забота и внимание, а не психованный наркоман рядом! Если бы не Гилберт, твой брат стал бы шлюхой, он уже практически по рукам пошёл, пытаясь найти хоть какое-то подобие любви и заботы! И где же был ты в этот момент? Ах, да, продавал мне Ивана за жалкие несколько грамм героина. Олег замер. Он и сам все это знал, понимал, что своим поведением толкнул Николая в руки человека, который дал ему то, чего так не хватало несчастному и одинокому ребенку, но слышать это… Сердце болезненно сдавило. — Доктор сказал, что Ваня, скорее всего, не выживет. — Глухо пробормотал Брагинский и побрел искать Колю. Людвиг почувствовал, как на него накатила холодная волна от этих слов. Растерянно оглядевшись, он пошёл к палате реанимации. В палате было небольшое окошко. Брагинский выглядел, как труп. К его телу было подсоединено бесчисленное количество проводов и трубок, слышился противный писк аппаратов и отвратительный хлюпающий звук прибора для искусственной вентиляции лёгких. Оглядевшись, Людвиг быстро зашел в палату, пока отошла дежурная медсестра. Ваня лежал бледный, практически белый, как лист бумаги. Бальшмидт осторожно коснулся его ладони — ледяная. Он испуганно отошёл на несколько шагов назад. Живой человек не может быть настолько холодным. — Ваня?.. — Прошептал Людвиг. Голос прозвучал слишком неестественно. Выдохнув, немец растрепал свои волосы и на секунду зажмурился, пытаясь унять слезы. — Я…я люблю тебя. — Сквозь слезы прошептал Бальшмидт, — Понимаю, это не глупое кино, но…вдруг ты слышишь? Прошу, вернись ко мне. Аппараты равнодушно пищали, поддерживая жизнь в слабом, умирающем теле. — Ваня, — Людвиг снова осторожно прикоснуться к его руке и наклонился ближе к уху, — я не смогу без тебя, не смогу жить, зная, как виноват перед тобой. Прости меня за все, пожалуйста, если сможешь, за всю ту боль. Я клянусь, если ты очнешься, мы все исправим. Прибор, показывающий ритм сердца, издал странный звук. Людвиг с ужасом глянул на монитор — ритм слегка сбился, но быстро пришёл в норму, однако, на звук зашла медсестра и, сильно заругавшись, вытолкала растерянного и разбитого немца из палаты.

***

Коля сидел на крыльце больницы и едва слышно всхлипывал. Он боялся за Ваню, переживал из-за того, что Олег узнал о них с Гилбертом, чувствовал вину за недавнюю ссору. Слишком много переживаний свалилось на хрупкие плечи подростка. — Малыш, — Бальшмидт опустился рядом и с нежность обнял его, — все будет хорошо. — Ты бросишь меня? Я ведь ударил тебя. Господи, я ударил тебя… — Тише, малыш, это ерунда. — Гилберт сильнее прижал его к себе, — Я очень сильно тебя люблю. — А Ваня?.. — Коля словно не слышал его, — Если он умрёт, я… Когда погибли родители, я наглотался таблеток. — Что? — Бальшмидт заглянул в заплаканные глаза, — Почему ты мне об этом не рассказывал? — Стыдно. — Подросток опустил голову, побледнев. — Посмотри на меня! — Требовательно попросил Гилберт, обхватив его скулы тёплыми ладонями, — В этом нет ничего стыдного, но больше даже думать о таком не смей! Я тебе не позволю, ты понял? Что бы не случилось, Ваня не хотел бы этого. — Гилберт… — Протянул Николай, не сдержав истерику, — Я…я не могу! Уткнувшись в плечо немца он практически закричал. Бальшмидт прижал его к себе и зажмурился. Он чувствовал себя отвратительно, ведь ничем не мог помочь, не мог облегчить боль. — Коля? — Голос Олега заставил подростка сильнее задрожать. — Сейчас не время для твоих разборок! — Рявкнул Гилберт, — Прояви хоть немного жалости к брату! — Я… — Олег растерянно замолчал на несколько секунд, — дай мне побыть с ним наедине. — Проваливай. — Ответил Гилберт, не переставая обнимать дрожащего парня. — Нет, он прав, нам нужно побыть наедине. — Внезапно шепнул Коля. — Ладно, — Спустя паузу ответил немец, — Если что, я буду рядом. Когда Бальшмидт ушёл, Олег присел на его место и осторожно приобнял брата. — Прости меня, Коля. — За что? — Хрипло спросил Николай. — Меня не было рядом, когда я был тебе нужен. Это моя вина, что Гилберт втянул тебя в эти отношения… — Нет, Гилберта я люблю и он меня любит! Прошу, позволь нам быть вместе! — А что мне остаётся? — С болью произнёс Олег, — Я не хочу тебя снова потерять, встав между ним и тобой. — Спасибо. — Коля обнял брата, — И я не злюсь на тебя за наркотики, уже не злюсь. Я просто рад, что сейчас ты рядом, если бы не ты…то я… — Умоляю, Коля, не пытайся больше… Я буду рядом, честное слово. Я люблю тебя, братишка. — И я тебя люблю, Олег. — Прошептал Николай, — Ты, наверное, думаешь, что Ваню я люблю больше, но я просто был очень обижен раньше, но вы оба — моя семья, вы оба одинаково нужны мне. — Я знаю, Коленька, — Старший Брагинский поцеловал его в макушку, — ты очень устал, нужно поехать домой, отдохнуть. — Я не хочу уезжать. — Коля дернулся, — Ваня… — Может пролежать в коме еще очень долго, мы не знаем. Ты должен отдыхать. — Мы сегодня можем остаться здесь. — Внезапно раздался голос Гилберта, — Я поставлю ему успокоительное и… — Только не оставляй брата одного. — Резко прервал его Олег, — Будь рядом. Брагинский не мог принять их отношения, но пока было не то время, чтобы лезть во все это. Когда Ваня поправится, придёт в себя, тогда и нужно будет решить, как разорвать эти неестественные отношения. Олег не верил, что Гилберт действительно влюблён. Он верил, что Николай влюбился, в силу своего возраста, наивности, но Бальшмидт, скорее всего, банально пользовался неопытностью подростка, чего Брагинский не мог так оставить. Гилберт прекрасно понимал, что обо всем этом думает Олег и, пока что, совершенно не знал, что делать. Старший Брагинский вполне мог пойти в полицию и тогда проблемы будут у всех, но сегодня он слишком устал, чтобы думать этом, и прекрасно понимал, пока Иван умирает, Олег не станет что-либо предпринимать. А вот что будет потом… Гилберт сомневался, что история закончится хорошо.