Современное искусство

Бруно собирался оставить записку в пустом доме и уехать, но неожиданно нашел Мисту посреди форменного бардака – грязная одежда на пыльном полу, развороченная постель, коробки из-под еды на вынос и китайской лапши, пивная банка с окурками, пустые бутылки из-под… кажется, из-под всего от крем-соды до водки. Похоже, Гвидо тут и правда жил. И вот теперь стоял, ожидая распоряжений и пряча ладони – лицо было в порядке, но руки сразу бы выдали нарушение наказа «сидеть тихо и не нарываться». Диета из дешевого пива обычно не способствует ни принятию грамотных и взвешенных решений, ни мирному и спокойному поведению. - То есть как мы сюда переехали? – он старательно скрывал улыбку. Он будет жить в одном городе с Джорно, хотя максимум на что он надеялся прежде – бывать здесь наездами. – И где теперь наша земля? - Нигде. Мы больше не занимаемся защитой вверенной территории. Пока, по крайней мере. Или даже никогда, потому что редко бригады возвращают назад. Сейчас мы на задании, которое должны сделать люди со стороны. Не примелькавшиеся. Вообще-то, он уже успел мелькнуть кое-где – но Бруно точно не стоит беспокоить такими пустяками. Он узнал новый адрес, покидал вещи в сумку и отбыл. С одной стороны, надо было прибрать за собой. С другой – местные вынесут все ценное вплоть до пустых бутылок и недокуренных бычков, а не местные – загадят еще больше. Поэтому дверь он оставил не только не запертой, но и призывно приоткрытой. *** Дверь у новой базы была пуленепробиваемая, но электрический звонок был вырван с мясом. Зеркало в прихожей было в гигантской золоченой раме и при этом - треснутое. Впрочем, это тяжело было заметить, ведь выключатель вообще не реагировал на попытки Мисты включить свет – да и как иначе, если вместо ламп тут тоже висели сопли проводов. Первым его увидел Аббакио - скривил губы и посоветовал помыться. Наранча бросился на шею, но пах так, что ему уже Миста посоветовал как-нибудь заглянуть в ванную. Фуго был рад его увидеть, выдал из общака на бензин и сигареты и пообещал задания к вечеру. В общей комнате у дворцовой люстры не горела всего-то половина лампочек, зато оставшаяся безумно ярко освещала круглый стол и квартет стульев рядом с ним: офисное кресло-вертушку, венский стул с резными ножками красного дерева и черной обивкой, дешевейший пластиковый стул из серии «штабелируемая мебель» ядовито-желтого цвета и зеленое кожаное кресло. Последнее было очень дорогим даже по виду, но вырванный кусок обивки на спинке сильно снижал желание им пользоваться. В паркете не хватало нескольких плашек. Картины в рамах чередовались с пятнами не выцветших обоев – похоже, что-то уже успели унести. Одно из таких пятен над фортепьяно частично прикрывал приклеенный строительным скотчем плакат со слегка одетой блондинкой. Девчонка улыбалась Гвидо, и он не сдержал ответной ухмылки. Стоп. Квартет стульев. Миста похолодел и заглянул под стол. Пятый стул нашелся именно там. У него была низкая спинка, а кроме того - треугольная сидушка и три ножки. Отлично. В ванной нашлись и стиралка, и сушилка, и триста баночек с косметикой, а потом еще и Аббакио, который тут же потребовал выметаться из их с Бруно ванной. Появился он сразу после того, как Гвидо закинул в стирку все свои шмотки. И из сумки, и с тела. Под гордое «Абба, ну сам же просил, тебе не угодишь прям» Миста стащил черное полотенце в качестве прикрытия и отбыл в менее чистую (и менее захламлённую) вторую ванную. В своей комнате он нашел забытые на прежней базе вещи – чистые, аккуратно упакованные, только что не разложенные по полочкам. Бруно иногда такой Бруно, что хоть плачь от умиления. Кстати, Леоне тоже мог бы его поблагодарить – если бы не заботливость капо, у него пропало бы не только полотенце, но и пара черных шмоток – ну да Бог с ним. От бывшего копа не дождешься ни ласкового слова, ни дружелюбного взгляда, зато он прекрасно прикрывает спину. И за это можно простить его любимый стиль поведения: все вокруг тлен, печаль и говно – а ты, кстати, из общего ряда вообще не выбиваешься. На кухне была совершенно очешуительная плита. К ней прилагались: дефицит вилок, разномастные тарелки, полная раковина грязной посуды и гигантский двухдверный холодильник, набитый под завязку. Желудок сразу же начал вырабатывать сок, а руки буквально физически зачесались от желания всем этим воспользоваться. Ну, или от того, что ссадины после душа размокли. В итоге к общему восторгу через полчаса из духовки появилась паэлья. Накормив банду, он отправился на заправку кормить Sex Pistols. Расплачиваясь, в очередной раз с нежностью подумал, сколько же жрет мотоцикл, и почти уже сказал «и Kent синий», но передумал. Он не хотел курить. Он хотел Джорно. Впервые за неделю он бы чист, свеж, выбрит, действительно сыт и при хоть каких-то деньгах. Покатушки на мотоцикле и ну хотя бы мороженное не тянули на полноценное свидание, но для «увидеться ненадолго днем» этого вполне хватало. Было бы больше времени – он раздобыл бы средства и на нормальную встречу, ведь формально от него больше не требовали вести себя тихо и не нарываться (во всяком случае, не нарываться больше обычного). Но вечером – или даже раньше - ему все равно выдадут задачи, так что нужно поспешить. Короткая переписка выяснила, что у блондина закончился экзамен, и он скоро выйдет из главного корпуса. Так Миста оказался у университета, почти физически ощущая свою инородность. Длиннющий фонтан за спиной, огромные статуи через дорогу, высоченное здание – все буквально выдавливало его отсюда. Кругом ходили люди в жутко пижонской одежде (Фуго называл эти клетчатые пиджаки скучных цветов и прилизанные прически забавным словом «преппи»), все презрительно косились на его куртку, сапоги и тигровые брюки, но эти взгляды словно спотыкались о Sex Pistols. Джорно показался на крыльце в окружении таких же молодых мажоров, как и он. Именно, мажоров. Из возможных вариантов и из всех невозможных вариантов, он выбрал самый невероятный – вот этот золотоволосый парень, в дорогих дизайнерских брючках голубого цвета и белой рубашке под синим пиджаком. Тоже дорогим и с каким-то модным лейблом. Джорно был в центре болтающих и смеющихся парней и девчонок, причем девчонки явно жались поближе к нему – да и как могло быть иначе? Вот он идет, символично спускаясь к нему все ниже и ниже, и Гвидо не может не спросить себя опять – зачем он его в это втягивает? В свою дурацкую жизнь, где если не получил по морде – день уже прошел удачно, где каждый раз перед едой, думаешь, не в последний ли раз вообще ешь, где надо постоянно опасаться, пригибаться и изворачиваться. Рядом с Джорно должен быть кто-то другой, кто-то более… нормальный? Безопасный? Беспроблемный? Кто-то в дорогих часах и на здоровой тачке, чтобы с комфортом возить блондина и не мять при этом ему прическу, с нормальной квартирой, куда можно привести любовника как следует помять ему прическу. Кто-то с предсказуемой жизнью, удобной кроватью и без судимости за тройное предумышленное с особой жестокостью. Короче, не Гвидо Миста. А потом Джорно замечает его и улыбается. Ему улыбается. Ярко, широко и искренне. И все мысли из головы просто выпрыгивают. Блондин прощается со своей компанией и направляется к Мисте. Он смотрит прямо на Мисту. Теперь уже все смотрят прямо на Мисту – настороженно, колюче, недоуменно. Но взгляд Джорно совсем иной – ласкающий, скользящий по всей его фигуре, от кончиков сапог, до мотоциклетного шлема. И все удивленно видят, как он жмет Гвидо руку, отмечая его как равного. - Я не ждал тебя сегодня. - Я сам от себя такого сегодня не ждал. Поехали? - Не могу. Мне нужно на работу. - Да какая к черту работа, ты первокур, который только что сдал экзамен, тебе полагается отдых. - Если только ненадолго. Гвидо радостно кивает и протягивает второй шлем, а Джорно смеется и достает телефон. Привет, Ризотто… Да, спасибо, отлично… У нас тут конференция… Нет, не предупреждали… Сказали быть обязательно… Они в курсе, кто я такой и велели сидеть в первом ряду… Спасибо, до завтра! Как только Джорно сел на мотоцикл, и его холодные ладони заскользили по голой полоске кожи под косухой, Миста понял две вещи. Во-первых, было стратегической ошибкой одевать такой короткий свитер. И, во-вторых, у него давно не было секса. Слишком давно для дурманящего запаха дорогих духов, для крепких объятий, для небрежных прикосновений. Конечно, последние дни возобновили, укрепили и внесли приятное разнообразие в самые долгие его отношения – отношения со своей правой рукой, но это не считается. Верхний мозг отключился тут же. Нижний стал подавать идеи одна другой хуже. Завалить Джорно прям тут. Ну или ладно, сначала отъехать за угол. Привести его на базу. Или на место своей недавней ссылки. Попросить у него денег на гостиницу. Или попросить подождать, пока он не поговорит по душам вон с тем рыжиком с дорогим телефоном. И только когда он проехал квартал в этом безумии, у него, наконец, появилась идея, за которую себя не хотелось тут же удавить. Мой золотой мальчик, мое наваждение, моя бессонница – я трахну тебя сегодня. Даже если для этого придется вывернуться наизнанку.