Вселенную сотворил Бог, но живет она по указке дьявола.
Как только я привела гостиную в должный вид, жена спустилась со второго этажа. И такая шикарная! То есть она всегда прекрасна, просто сейчас переоделась из домашней одежды, немного нанесла макияжа... И мое тело отреагировало, по нему пронеслись возбужденные волны желания. Я совсем забыла, что мы забросили наш супружеский долг. Не думаю, что будет прилично к ней приставать в такой ситуации, хотя моей первобытной, животной сущности все равно. Я возбуждена, только взглянув на нее. — Кларк, ты уходишь? — останавливаю я ее в дверях. — Либо современные лекарства такие эффективные, либо все прошло само собой. А может быть, этот экстрасенс помог? — она улыбается, и на ее лице больше нет тех болезненных морщинок. — Так или иначе пойду немного прогуляюсь. Лекс, ты хорошо себя чувствуешь? А то как-то странно выглядишь? Она заботливо укладывает свою ладонь мне на лоб. Могу поспорить, что я бледная и немного взмокла кожей от перевозбуждения. — Да, любимая, просто тяжелый день. Хорошей тебе прогулки! — я улыбаюсь, только чтобы жена не заметила мои похотливые взгляды. Хотя она и так все прекрасно знает, что она для меня всегда желанна, сколько бы лет не прошло в нашей совместной жизни. На чужое я никогда даже не смотрела, у меня было свое счастье, своя родственная душа, которую мне посчастливилось встретить. — Спасибо, детка, — отвечает она, оставляя нежный поцелуй на моих губах, и уходит. Даю сто процентов, что она почувствовала мое напряжение и поцелуем его решила снять. Как только она покинула меня, мои первобытные инстинкты тоже исчезли. Вот такое волшебство творила со мной эта женщина, моя женщина. — Куда ушла мама? — разворачиваюсь и вижу перед собой недовольную дочку. — Мама решила прогуляться недолго. — Я с ней! — Нет! — резко останавливаю за ручку своего ребенка. — Дай отдохнуть маме от нас, от дома... Мэди, мы слишком беспокоим маму своими разговорами и играми... Она опять насупилась на меня, скрещивая руки на груди. А что я такого сказала? Я не умею преподносить информацию, что-то всегда не то несу... Да, и я тоже устала. Накидываю кожаную куртку, собираясь тоже прогуляться. — Мама скоро придет, — бурчит Мэди мне вслед. — Я вернусь раньше. И присмотри за Эйденом. Я покидаю дочку, ибо после всего случившегося за сегодня боюсь сорваться на дорогих мне людей. У меня такое бывает, но редко, а моя супруга никогда не повышала на нас свой голос, всегда была спокойна и справедлива. Она особенная, другая, не похожа ни на кого. Моя родная девочка. Моя кровь и плоть, без которой я не смогу. За своими размышлениями я не замечаю, как набредаю на небольшую часовеньку. У меня не пробегают мысли, заходить или нет. Ноги сами ведут меня туда. Здесь тихо, тепло, и я даже сказала бы, уютно, несмотря на пару спящих на лавочках людей. Иду дальше вперед, к множеству свечей, к изображению Бога, и предстаю перед ним. Я никогда не верила во что-то не доказанное научным способом, в магию, мистику, но сейчас готова поверить во все. Готова преклонить свои колени перед кем угодно, чем угодно, только бы с моей Кларк было все хорошо, чтобы она скорее поправилась. Я так и делаю: падаю на колени перед алтарем, всматриваясь в изображения Бога, статуи по бокам, большой крест. Не знаю как, не умею молиться, поэтому просто мысленно упрашиваю убрать болезнь жены, обещаю всех своих детей привести в храм Божий, к Богу, привить им эту благословенную любовь, только бы Кларк поправилась. — Сейчас уже поздно, мисс, богослужения уже все закончены. — Я... Я... — я растерялась, не ожидая кого-то встретить. — Отец Джозеф, — подходит ко мне, а я поднимаюсь с колен. — Лекса... Моя жена... Она... — Лекса? Я понимаю, пройдемте... — святой отец проводит меня в кабинку для исповеди. Может быть, мне это сейчас и нужно? Захожу. Как ни странно, я быстро рассказываю историю нашей семьи, меня даже было трудно остановить. Похоже, и вправду так было надо, так становится чуточку легче. Я понимаю, что это от того, что я смогла хоть кому-то выговориться, нашла слушателя... — Вы найдете силы в молитве: пять раз «Аве Мария» и один раз «Славься». А теперь идите домой с Богом, Лекса. — Спасибо, святой отец.Конец POV Лекса.
***
— Лекса? Мэди? Эйден? Где вы все? — блондинка заходит в дом, снимая с себя легкий плащ и шарф. — Привет, мама, — появляется перед ней дочка, — Эйден уже спит. — Мэди, а где мама Лекса? Она что, оставила вас одних? Шатенка пожимает плечами. — Можешь не волноваться, мам, все хорошо. Будешь чай? — протягивает она чашку. — Я сделала его для тебя. — Моя заботливая доченька, — с улыбкой произносит голубоглазая, принимая чашку и оставляя поцелуй на маленьком носике.***
POV Лекса.
Я возвращаюсь домой и слышу голос Кларк; снимая куртку, иду в гостиную. Там Кларк и Мэди сидят под одним пледом и смотрят телевизор. — Ты вернулась... Лекс, почему ты оставила детей одних? Пытаюсь что-то придумать, чтобы не расстроить жену. — Я не беспокоила ее... — дочка вскакивает с дивана, при этом смотря на меня как на врага всего американского народа, и уходит наверх. Она до сих пор обижается на меня... Раньше если я скажу что-то не так или поругаю, это все быстро забывалось. А теперь? А теперь, кажется, моя девочка взрослеет... Или же мы с Кларк заставляем ее так быстро взрослеть, вводя в курс проблем? Эйден родился с дочкой в один день, но он до сих пор мой маленький малыш, которому нужны игрушки, сладкое и изредка поцелуи и объятия своих мам, не то что Мэди... — Что случилось между вами? — задает мне вполне логичный вопрос жена. И она не злится, она понимает, что иногда так бывает в семьях. — Не волнуйся, любимая, мы разберемся сами, — успокаиваю супругу поцелуем в щеку и поднимаюсь наверх, раздумывая, как правильно поговорить с дочкой, чтобы не было так больно или обидно... Я впервые стучу в дверь, а только потом вхожу. — Прости, Мэди, я не должна была на тебя все так вываливать... — да, и прощение я просить не умею. У нас с Кларк никогда не было таких ситуаций, точнее, ссор или скандалов, которые требовали извинений. С детьми она налаживала контакт, я всегда только работала, иногда совмещала свою работу и времяпрепровождение со своей семьей. — Ты накричала на меня! И не раз уже, — дочка злится, сидит на своей кровати со сложенными ручками на груди. — Я помню... Правда, прости меня... — тяжело вздыхаю. — Мам, у меня есть теория: по ней ты не моя мама, а мама Эйдена, а моя мама – Кларк. Честно, меня это предположение и пугает, и выводит из себя, я же стараюсь... — Это твоя теория? — Она объясняет ваши вкусы с Эйденом. Злюсь, но не показываю этого. — Прости, хорошо? — Нет, — она продолжает упрямиться, а я взрываюсь и опять повышаю свой голос на нее. — Ты даже извинения не можешь принять, ты всегда была такой, как мама Кларк... — я имела в виду их упрямство, но останавливаю себя, чтобы не наговорить еще что-то нехорошего дочке. Я – мама, и должна уметь быть сдержанной. — У меня просто был тяжелый день... — Добро пожаловать в мой клуб! — выплевывает моя импульсивная Мэди, я подхожу ближе, продолжая играть в ее воображаемую игру. — Могу я быть его президентом? — с улыбкой спрашиваю. — Президент я, а ты можешь быть моей подчиненной. — Согласна, — отвечаю и глажу ее по волосам, убирая темный выпавший локон за ухо, при этом ощущая, как напряжение между нами спадает. — Мама, что с мамой Кларк? — грустным голосом спрашивает моя младшая девочка. — Я не знаю... — отвечаю шепотом я правду и глубоко вздыхаю.