Дети мудры интуитивно. Они все чувствуют.
Нельсон везет ребенка в парк. Детям всегда там нравится: там можно отвлечь аттракционами, вкусно накормить и просто весело провести время. Но Мэди сейчас ей напоминает хмурую Лексу-подростка еще до встречи с Кларк. Она молчит всю дорогу, а потом отказывается от всех аттракционов, поэтому, не имея других вариантов, шатенка покупает мороженое, и они присаживаются на лавочку, которая расположена возле крутящейся по кругу классической карусели «Шапито» с игрушечными, покачивающимися лошадками. Возможно, Мэди посмотрит и захочет прокатиться. По ребенку можно было заметить и понять, что она тоже переживала за маму, за мам. Зная маленькую шатенку, Нельсон помнила, что девочка всегда болтала без умолку по делу и без, но сейчас, как будто бы ощущая своим детским чутьем, что и с мамой Лексой что-то не так, молчала. Сильная, смелая женщина, идеал, к которому стремилась Мэди в будущем, куда-то исчезла... И сейчас младшая Вудс отказывается даже от мороженого, копаясь ложкой в белом, сладком пломбире. — Я не хочу есть, — все же произнесла Мэди, оставляя растаявшее месиво на лавке. Посмотрев на светящуюся разными огнями карусель с веселой музыкой, произнесла: — Здесь мы праздновали наш день рождения с Эйденом в прошлом году... — Да? Малышка кивает головой, продолжая рассказывать, правда, воспоминания казались печальными, как и ее голос. — Мама Кларк арендовала карусель на час для нас с братом и наших друзей. Но у нас их всегда было мало, поэтому мы никого не пригласили. Так что я, Эйден, мама Кларк и мама Лекса катались одни, хотя мы выросли уже из такой карусели... Мы катались круг за кругом целый час, чтобы мама Кларк не почувствовала, что зря потратила деньги... — в конце голос ребенка срывается, но Мэди пытается сдерживать свои слезы, обволакивающие ее зеленые леса. — Она не поправится? Анья тихо вздыхает, придвигаясь к ребенку. — Неправда! Кларк обязательно поправится! Вудсы – сильные женщины! Младшая шатенка шмыгает носиком, но все равно улыбается. Это и есть сила духа семьи Вудс: несмотря ни на что, они готовы и могут улыбаться, а также заботиться друг о друге, поддерживать.POV Лекса.
За эти несколько часов я объездила всех магов, колдунов, друидов в нашем городе. Где я их нашла? В газетах, интернете, на кричащих вывесках на каждом углу о магических способностях в седьмом поколении... Но большинство из них говорили одно и то же: не существует таких заклинаний, зельев, чтобы вылечить человека от смертельной болезни, магия не должна вмешиваться в медицину и здоровье. Можно было попытаться найти и вампиров... Хотя нет, я понимаю, что просто схожу с ума... Мне нужна моя Кларк, целая и невредимая. Не хочу, чтобы она мучилась, я даже готова поменяться с ней местами, только чтобы она не чувствовала боль. Все же я нарвалась и на мошенников, которые мне втюхивали крема, которые избавят жену от опухоли, или заклинания, которые я должна была прочитать на молодую луну... На тюбиках были заметны стертые буквы «для увлажнения рук», а заклинания были на древнем несуществующем языке. Так что со стороны мистических сил я сдалась... Не до конца, конечно, прорабатывая в голове другие варианты исчезновления опухоли... Хоть они пока и мне самой были неизвестны... Подруге я позвонила и попросила, чтобы Мэди побыла немного у нее дома, а потом я клялась в трубку дочери, что обязательно заберу ее вечером домой. Я уже упоминала, что наша малышка не любила где-то у чужих ночевать, ей всегда была нужна рядом или за стенкой Кларк, а сейчас хотя бы я. Она начала что-то понимать? Я же хотела дождаться, когда жена очнется, скажет мне, что все хорошо, в порядке, и я смогу поддержать ее, когда доктор Картер будет сообщать ей точный диагноз. Захожу в палату и вижу свою любимую девочку. Она красивая, как и всегда, несмотря на то, что около виска часть ее волос выбрита. Это следствие проделанной дырки в черепе. Там красовалась белая марлевая повязка с красной точкой от крови. Кларк была красивой, несмотря на то, что перенесла сейчас микрооперацию. Я быстро ее обняла, прижимая к себе так, как будто это мое сердце, которого мне не хватало все эти долгие часы ожидания. Сажусь на койку рядом, когда доктор входит в палату, и беру жену за руку, пропуская свои пальцы через ее. Я должна поддержать всеми силами Кларк, успокоить и не поддаваться слезам, хотя я знала и видела, что мои глаза уже были красными. Доктор объясняет супруге все то, что сказал недавно мне. Я же смотрю на Кларк, не переключая свой взор ни на что другое. Она очень расстроена, ее глаза тоже заволакивают слезы, но она отворачивается от меня, укладывая голову на подушку. Я примерно понимаю, что с ней происходит в этот момент, – осознание и принятие неизбежности... Кларк отворачивается от меня, чтобы я не видела ее слез, слабости, чтобы не расстраивалась. Забота о нас всегда была у нее на первом месте... Но я чувствую ее безмолвные слезы своим сердцем, так как оно обливается у меня кровью. Моя малышка... Да-да, я знаю: это несправедливо, неправильно, бесчеловечно, но вместе мы справимся с чем угодно! Слышишь?! И моя девочка как будто бы правда слышит мой мысленный зов, поворачивается ко мне, прислоняется лбом к моему лбу и улыбается самой чистой и искренней улыбкой, хоть я и вижу мокрые ресницы. Господи, ну как можно быть настолько сильной? Она храбрая, моя любимая девочка. Затем Кларк поворачивается к врачу и произносит то, что я никогда бы не ожидала от нее услышать... — Доктор Джейк, когда я смогу поехать домой? Я пребывала в шоке, а у мужчины в белом халате вообще отвисла челюсть. Он только сейчас рассказывал о возможно предстоящей операции, о начальной стадии, давая хорошие прогнозы: практически будет вся жизнь, если операция пройдет успешно и без осложнений, не то, что я думала о пяти годах при консервативном лечении. Но, конечно, доктор не дает никаких гарантий, что жена сможет пережить эту операцию... Может, этого боится и Кларк? Но если хоть какая-то надежда есть, мне кажется, что ей нужно воспользоваться. Хочу обратиться к жене, но меня опережают. — Миссис Вудс, Кларк, операцию стоит провести чем быстрее, тем лучше, иначе у нас может и не быть потом другого хорошего шанса... Поэтому я бы посоветовал вам согласиться, и мы завтра же начнем подготовку к операции. — Доктор Джейк, а вы дадите мне стопроцентную гарантию, что я ее переживу? Что даже пережив ее, я не умру на следующий день, через неделю? Прости, милая, — в конце она обращается ко мне, просит извинения за то, что произнесла это слово «умру»... И как я и говорила, мы даже думаем одинаково. Представляю, что творится с ней, если мои жизненно важные органы отказывают от переживаний. — Эмм... миссис... — Кларк, дорогая, — перебиваю я врача. — Таких гарантий никто не сможет нам дать... — Я знаю... Поэтому могу я последнии свои дни провести дома, с семьей? С тобой, с детьми, без иголок, операций, белых палат и посторонних... Ведь такого шанса может и не представиться... Я права, доктор? — моя Кларк намекает, что ее могут увести на операцию, и мы больше не увидимся... Это жестоко, Господи! Зачем давать, а потом отнимать самое ценное, что есть у нас в жизни? Эйден, может быть, еще справится, он сильный мальчик и не присутствует при всем этом ужасе. А вот мы с Мэди... мы не сможем ее отпустить... — Да, но... — Я хочу домой, — заключает моя жена. Я не собираюсь оспаривать ее решение, она всегда права, даже в этот трудный для всех нас час. Я не сильна в принятии решений, не сильна в домашнем хозяйстве, воспитании детей, ни в чем, только в своей работе и в зарабатывании денег... Поэтому пусть Кларк принимает решение за всех нас... — Кларк, тогда, может быть, рассмотрим вариант лечения химиотерапией? — продолжает уговаривать мою жену врач. Он действительно хороший специалист. — Спасибо, доктор, но я ничего не хочу... Немного зная об осложениях... Я не хочу, чтобы мой сын, дочь запомнили меня лысой, и как их мать целыми днями тошнит, рвет... — Это сугубо ваше право, — сдается мужчина в белом халате. — Но я рекомендую вам побыть тут до утра после перенесенной миниоперации, а завтра уже домой. Кларк соглашается, обнимая меня и нашептывая с заботой в голосе: — Мы справимся, милая.***
Еду за дочкой к подруге, вообще ни о чем не думая, в голове пустота... Неужели мой такой реальный сон был вещим?.. И однажды я вернусь с работы и увижу лежащую на диване Кларк... Я с силой бью по рулю от злости. Да, в данный момент горечь, слезы, боль сменилось злостью и отчаянием. Почему не забрать наркоманов, алкашей, бомжей... Почему нужно забирать мать у двоих детей? Почему нужно забрать у меня мой свет, мою луну, мое солнце? Из-за своих психов чуть не врезаюсь столб, поэтому останавливаюсь и приблизительно полчаса пытаюсь себя успокоить. Знаю, что без Кларк это невозможно, поэтому продолжаю уже свою медленную дорогу до дочери. Мэди кидается в мои объятия, как только я вхожу в дверь дома Нельсон, ощущаю, как дочка становится и ко мне ближе. Раньше ей нужна была только Кларк, а сейчас ребенок нуждается и во мне. Мы никогда не замечаем деталей, не ценим что-то, пока наш дом не посещает беда... А может, и всегда нуждалась она во мне, просто я этого не видела... Но и в этот раз я долго не задерживаюсь в объятиях дочки, ибо могу опять расплакаться как ребенок. — Одевай свою куртку, мы едем домой. — Она очнулась? — дочка слушается меня и отходит за верхней одеждой. — Мы можем забрать ее домой? — Посмотрим, — с тяжелым вздохом отвечаю я, а меня обнимает Анья. — Спасибо... Шепчу на ухо ей, правда, уже не знаю за что: за поддержку или за то, что посидела с Мэди... Знаю только, что с завтрашнего дня у нас будет все по-другому. Может быть, жизнь не особо изменится, но я буду угасать, погибать вместе с женой.