Сны — отражение реальности. Реальность — отражение снов.
Я вхожу в школу дочки, хотя и не понимаю, что я тут делаю. Я всегда встречала ее, не выходя из машины, а сегодня я иду по пустынным коридорам... Вокруг тишина, ни единой души; могу лишь догадываться, что идут занятия. Так оно и есть. Я замечаю через большие окна художественной аудитории Мэди, она рисует на мольберте, при этом разговаривая с соседом. Я должна подождать, пока закончится урок, но мои ноги не слушаются и ведут меня прямо в кабинет к их учительнице. Не вникаю в то, что ей говорю, но она согласно кивает. Я продолжаю свой путь между других мольбертов к моей малышке. Мне не интересно, что они рисуют, я не могу отвести взгляд от своего ребенка. Она меня даже не видит, увлечена своим общением. — Мэди... — почему мой голос такой мрачный и низкий? Она оборачивается и произносит с недовольством: — Это не может подождать, пока у меня не закончится урок? Я ничего не отвечаю, просто смотрю ей в глаза. Она сдается, откладывает карандаш и направляется к выходу. Я бреду следом, ощущая в своем теле невыносимую печаль, даже страдаю. И только когда мы выходим, я понимаю, что все это значит... Я посвящаю Мэди в то, что ее мама Кларк умерла... Зачем я такое говорю? Это же неправда! Она не умерла и ждет нас в больнице! Мы ее должны были забрать сегодня утром... Она нас ждет! — Это неправда! Ты все врешь! Это невозможно! — истерит моя младшая девочка, вымещая всю свою боль на мне, колотя своими кулачками по моей, разрывающейся от не менее сильной боли, груди. Я молча прижимаю ее к себе и тоже плачу, только бесшумно, пока моя малышка не устает; тогда мы и оседаем вместе на пол, рыдаем... Я вскакиваю на постели, ощущая, как с меня льется пот градом. Я в своей постели, без Кларк... Но рядом стоит Мэди. — Мама, ты звала меня? — не могу понять, что со мной происходит и где я... Где реальность, а где сон? — Где мама Кларк? — уточняю я у дочери, не отвечая на ее вопрос. — В больнице, мы должны ее забрать, — хмурится Мэди, а я шумно вздыхаю и спускаю ноги с кровати. — Мама, что с тобой? — Ничего, — сухо отвечаю дочери, и это получается не специально, ибо я все еще чувствую, что переживала минуту назад. Встаю и иду в ванную комнату. Слышу шаги, идущие за мной, но не оборачиваюсь, а закрываю дверь перед самым носом моей девочки. Я сейчас эмоционально нестабильна, не хочу ей принести вред своими словами... Скатываюсь вниз по двери, оседая на пол, и слышу тихие всхлипы, а потом негромкий голос: — Мама не может умереть, она нужна мне... Я не такая, как ты, мама Лекса, у меня никого нет кроме мамы Кларк... Мое сердце пропустило удар, а потом словно в пропасть ухнуло... Я распахиваю дверь и практически кричу: — Что??? У тебя есть я! — Нет! — она тоже кричит на меня и плачет. — Ты даже не смотришь на меня, особенно в последнее время. Я чувствую, что ты не хочешь меня видеть! — Это неправда! — слова дочки больно разъедают кислотой мои органы. — Правда!!! Мама заболела, а тебе, похоже, нет дела до этого... Под моими ногами резко изчезает земля, мне больно; я уже не понимаю, кто передо мной и что нельзя все было вот так вот вываливать на ребенка... — Ошибаешься! Как ты можешь так говорить?! — Как я могу так говорить? Ты даже не плачешь, а ей все хуже. Ты все время молчишь, все время суетишься, так, как будто тебе нужно переделать тысячу дел! Стараешься все убрать, работаешь... Я перебиваю ее, уже не сдерживая и своих соленых дорожек на щеках... — Боже... Нет... Я работаю, потому что должна. — Нет, ты избегаешь меня! — Нет! Я должна что-то делать, потому что если я остановлюсь, то пойму, что действительно все плохо и что может стать в сто крат хуже... — мой голос утихает. — Вот и я пытаюсь, Мэди... Пытаюсь заботиться о доме, о вас с Эйденом, но я не знаю, что нужно делать... Кларк всегда знала! — ощущаю себя беспомощным ребенком... — Никто не просит тебя заменить мне маму Кларк! — Но кто, если не я!? — рыдаю, нет сил сдерживаться, когда все, что ты стараешься сделать для детей, кажется неправильным. Плюс скорее всего наложились все тяжелые ситуации, которые сейчас плачем и криком изливались из меня. — Мэди, ты подумала об этом? Если что-то случится с Кларк, кто будет заботиться о доме? Кто будет заботиться о нас? — Мама... — дочка пугается, а я уже не могу остановиться в своей истерике. — Я не хотела отталкивать тебя, не хотела... Я просто не могла допустить, чтобы ты увидела, как я слабею... Господи, малышка, я не знаю, что нам делать... Мне страшно, как и тебе... — Мама! — пытается прервать поток моих слов ребенок, вжимаясь в мои объятия. — Мэди... — шепчу я, крепче прижимая к себе дочь. — Успокойся, — в ответ нашептывает мне малышка, и мы продожаем плакать, пока слезы сами не иссыхают. Не скажу, что я права была в этой ситуации, но нам обеим нужен был этот нервный срыв. Мы слишком долго отмалчивались, а сейчас незримо, но стали как будто ближе. Не хочу сказать, что у нас связь стала, как у них с Кларк, нет, но отца я переплюнула. Именно после сегодняшнего разговора я стала матерью, а не суровым сожителем Кларк, который приносит только деньги в дом.***
Мы приезжаем в больницу, и я пока одна вхожу в палату. К слову, я попросила Анью съездить за Эйденом в лагерь и привезти его домой. Кстати, он не сильно рвался, ему понравилась самостоятельность. — Мэди знает? — спрашивает меня Кларк, и я киваю головой. — Немного... — Давай, я с ней поговорю сама. — Я могу побыть с вами? — я никогда не была рядом при разговорах между Кларк и Мэди, а сейчас... мне пора учиться быть настоящей, правильной, хорошей матерью... — Да, хорошо, будь рядом. Только не встревай, любимая, малышка этого не любит. Я киваю и зову дочку. Мэди входит и сразу кидается на шею к Кларк. Спустя пару минут они расцепляют объятия, и малышка остается на кровати с женой. — Ты же знаешь, что со мной, Мэди? — Ты сильно болеешь, мам, — отвечает грустно дочь. — Да, и я... Меня могут забрать... призвать на небо в любой момент... — сейчас даже Кларк было трудно подобрать слова. — Ты можешь умереть... Я уже не маленькая, мам, — похоже этот недавний наш разговор помог на обеим, и ребенок держится, как самый, что ни на есть взрослый человек. — Я знаю, что ты у меня уже взрослая, — Кларк улыбается, — Но для меня и для мамы ты всегда будешь малышкой. Я не знаю, когда это случится, но я всегда буду любить тебя и Эйдена, и маму Лексу. Я всегда буду рядом с вами, всегда буду наблюдать за вами... — Ты будешь здесь, — Мэди указывает на область своего сердечка. — И там тоже, я буду везде и всегда со своей семьей. Ты понимаешь меня? — Да. — Это не будет завтра или через неделю... Точнее, у меня еще есть время побыть с вами. Но я хочу попросить тебя об одном одолжении, малышка... — Каком мама? — Эйдену мы ничего не расскажем... — А как он узнает, поймет..? — ребенок немного потерялся. — Я оставлю для него записку, и когда он будет постарше, мама Лекса ему отдаст письмо. Он прочитает и все поймет. — Хорошо, — пожимает плечиками девочка. — А теперь... все домой! У нас очень много дел! Нужно успеть во все переиграть, перечитать все книжки, пересмотреть мультики... — жена смеется и Мэди с ней тоже. А я чувствую, как начинаю потихоньку разлагаться...