Приговор

Когда ты отброшена на обочину жизни, когда от былого счастья и благополучия не осталось даже пепла, ты или отдаешься медленной гибели, или вступаешь в отчаянную борьбу с судьбой, жадно высматривая среди туч серебристый, для тебя одной предназначенный лучик надежды.

  Сегодня мне снится сон, именно сон. Как я это поняла? Я вижу день нашего знакомства с Кларк. Мы учились в разных университетах, я на финансах, а она на литературном, но в нашем городе была одна–единственная огромная библиотека, в читальном зале которой можно было найти все, и часы работы библиотеки были круглосуточные. Я редко бывала здесь, всегда справлялась благодаря интернету. Но мне удалось, не специально, вывести преподавателя из себя, и он заставил меня написать эссе. Тогда я и узнала, что во всемирной паутине либо в пересказе, оказывается, чего-то может не быть. Вот так я и появилась в тот день в библиотеке. Как выяснилось потом, и Кларк не часто в ней бывала. Нас как сама судьба свела вместе в тот день... Я хочу скорее найти информацию и свалить из этой ботанической тишины, поэтому ускоряю шаг, чтобы быстрее оказаться возле библиотекаря, который и поможет мне найти нужную информацию. Внезапно, я даже не ожидала этого, из-за угла выплывает белокурая макушка, девушка, заваленная книгами. Да-да, она была именно завалена стопкой, мне даже показалось, что там штук двадцать книг, не меньше. По сути, она не могла увидеть меня. Мы врезаемся и отлетаем друг от друга. Я тогда была еще тем сорванцом, подростком, одним словом, озлобленным на жизнь. Ведь все пришлось добиваться своими собственными силами с нуля, и меня никто не любил за все двадцать лет моей жизни: родителей тоже не было. Я вскакиваю на ноги, отряхиваюсь и практически кричу: — Смотри, куда прешь! Знаете, она не испугалась моего тона, хотя другие боялись, а спокойно ответила: — Извините меня за мою неуклюжесть. Я даже тогда невольно растерялась, не зная, что и ответить. Она взяла несколько книг, остальные оставив на полу, ушла. Я подозревала, что она еще вернется за ними. Меня тогда одолело желание ей помочь, а я в жизни никому не помогала! Нет, это не была любовь с первого взгляда, я бы выразилась по-другому: ненависть, удивление с первого взгляда, ведь меня боялись даже сокурсники, а эта блондинка так спокойно себя со мной повела. На первый взгляд, она даже мне не приглянулась: белокурые волосы были затянуты в тугой пучок, как у училок, да и такой же наряд был строгий: серая юбка–карандаш ниже колен, пиджак, а под ним торчал белый воротничок. Ботаничка, одним словом. Это рвение помогать я пресекла на корню. Неужели такая, как я, будет помогать ботанам?! Нет, конечно. Ну, и мы разошлись. Я нашла библиотекаря, та помогла с книгами, и я сидела над ними до полуночи, если не больше. Хотелось все сделать одним днем. Заметив, что одной книжки не хватает, вновь обратилась к женщине, она направилась ее искать. Я повернулась к одному из книжных стеллажей, рассматривая их, пока ожидала, и среди стопок увидела ее. Нимфу! Да-да! Девушка сидела за столом, занимаясь так же, как и я, но больше не было того пучка: белокурые локоны невероятным каскадом падали ниже плеч. Пиджак висел на стуле и юбка была слегка приподнята. Господи, моя фантазия расшалилась, и я начала представлять, как эта девушка расстегивает пуговицы на своей блузке, высвобождая эти прекрасные дыньки, утянутые розовым лифчиком. Я возбуждалась от одного только взгляда... Ох, как первый взгляд может быть ошибочным. Она была сексуальной ботаничкой! Но мои мысли и фантазию прерывает библиотекарь, протягивая мне необходимую книжку. Я перевожу опять свой взгляд на блондинку, и она сидит, одетая. Несмотря на все, я возжелала ее. А мне никогда и никто не отказывал, то есть в первую ночь девушки всегда были моими. Я пересела поближе и теперь уже ждала, когда она покинет эту мертвую тишину. Все случилось через час. Проходя мимо меня, я резко схватила ее за руку. — Я тоже хотела принести свои извинения за то, что налетела на тебя сегодня. Блондинка сонно кивает мне, посматривая на наши руки и так негласно говоря, чтобы я отпустила. Я не отпускаю. — Я хочу принести свои извинения в ресторане. Сегодня вечером. Часиков в семь, — я настойчива и уверенна, ведь мне никто и никогда не отказывал. Только этим я и руководствовалась в ту ночь. — Я принимаю ваши извинения без ресторана, а теперь вы не могли бы меня отпустить? Что? Да как она... — Кино, театр, каток, боулинг, кофейня, прогулка..? — перечисляю я все, что можно. Я не могу ее упустить. Конечно, тогда мне казалось, что лишь хочу с ней переспать. Она пытается вырвать руку, и тогда я добавляю с щенячьими глазками: — Пожалуйста... Боже, я никогда так не делала, не заставляла себя жалеть. В тот момент я была похожа на девственника, с которым никто не ходит даже на свидания. Было противно самой от себя, но она согласилась. — Прогулка по парку подойдет, — она берет ручку и пишет на моей ладони номер своего телефона. У нее каллиграфический почерк! Я не рада своей маленькой победе, ибо она досталась мне унизительным путем. Решаю все исправить на свидании, показать, кто, наконец, тут главный. Я тогда училась и еще подрабатывала на кафедре, так что деньги водились. Арендовала машину, заезжая за девушкой. Я не хотела, но понимая, что она может слиться, пришлось забрать ее. До парка мы ехали в тишине, и я понимала, почему: ведь мы даже не знали, как звать друг друга. — Ты мне скажешь свое имя? Или мы так и будем молчать всю прогулку? — спросила я, когда мы оказались в парке. — Кларк Гриффин, а ты Лекса Вудс. Что? Откуда она меня знает? Я в шоке, и она замечает это оцепенение, посмеиваясь надо мной. — Не пугайся ты так, я не ясновидящая. Моя подруга Рэйвен учится в твоем университете, и она мне рассказала все про тебя. Вот это было плохо. Что обо мне могли рассказать дальние знакомые? Сука, стерва, Казанова в юбке... Я такой и была, но, блин, что она тогда тут делает? Пожалела меня? С чего бы ей это делать. — Ну, если ты знаешь все обо мне, так может, расскажешь и о себе? — А тебе будет интересно? — удивляется она с прищуром. — Возможно, если это будет не скучный рассказ, — нет, не то... Так я ее в постель не затащу, пытаюсь исправиться: — То есть если ты будешь улыбаться, когда будешь рассказывать. У тебя очень красивая улыбка. — Ну, хорошо. Кларк рассказывает скучную, по сути, историю про смерть отца, как они с матерью живут одни и так далее. Гуляя, я чуть не уснула. Секса мне сегодня точно не видать, да и вообще от этой девушки. Так думаю я. Позже мы немного подмерзаем, и я приглашаю ее в кино, беру последний ряд с надеждой. Может быть, хоть поцелуй обрыбится мне? Нет. Блондинка увлечена фильмом, даже не поворачивается в мою сторону, но зато меня увлекает ее медовый аромат, исходящий от кожи. Это потом я узнала, что она втирает себе в кожу крем на основе меда, чтобы кожа была бархатистой, а она такой и была. Я для приличия приглашаю ее к себе в общежитие на чашку кофе или бутылочку пива, не надеясь ни на что. Но она опять меня поражает: соглашается без всяких ломаний. Это была первая наша совместная ночь. Да, а вот наутро я проснулась одна. Представляете, меня впервые бросили, как я бросала, уходила от всех. Честно, мне было плевать, хотя секс был не плохой, не смотря на то, что у нее был единожды половой акт с парнем, и еще она встречалась с девушкой до меня. А через неделю я опять начала искать встреч с ней. Для меня это было дико, но, вспоминая тот совместный день и как я себя вела с ней не как похотливая сучка, потому что мне было спокойно, уютно, комфортно, я не строила из себя незнамо кого, я была просто Лексой без всяких придирок и задирок. Мы начали встречаться чаще. Ну как встречаться? Конечно, не как парень с девушкой, точнее, девушка с девушкой: не было у нас отношений. Был секс. Прогулка – секс, театр – секс, футбольный матч – секс и так далее. Она меня чем-то все больше и больше завлекала, и я не понимала чем, пока однажды у нас не состоялся разговор... Мы пришли, как обычно, в комнату моего общежития, а перед тем, как я уходила, то оставила на столе композицию из свежих фруктов в виде пирамиды, два бокала с недорогим вином. Разливаю вино и протягиваю бокал Кларк. Мы одновременно делаем глоток, но блондинка оттягивает воротник своей блузки. — Жарко? — интересуюсь я с хитрой улыбкой. — Вовсе нет, — беззаботно отвечает она. — Почему ты всегда носишь строгие костюмы? — Привыкаю к образу преподавателя. Когда закончу университет, я собираюсь им стать. Учитель по английской литературе. — Тьфу... Моя жена никогда не будет работать учителем, — выплевываю я. — Почему? — она озадаченно спрашивает, в то время, как я забираю у нее бокал и отставляю в сторону. — Потому что это неблагодарная работа, неблагодарные дети... — я медленно расстегиваю пуговицы на ее блузе, — позволь мне помочь тебе избавиться от этих стягивающих тряпок? Любуюсь на великолепную грудь, когда избавляю ее еще и от лифчика, а внутри себя ощущаю, как непреодолимой волной поднимается возбуждение. Да, я всегда возбуждалась от одного взгляда на нее. Кларк коротко целует меня и кокетливо отвечает: — Какая ты заботливая. Я двигаюсь дальше в своих действиях, расстегивая молнию сбоку на юбке. — Много заботы не бывает, — произношу глубоким голосом, помогая юбке сползти самой вниз. Кларк целует меня в шею ниже мочки, уже зная все мои эрогенные зоны, не связанные с интимными местами. Я раздеваюсь сама, отбрасывая одежду в сторону, а потом целую ее в губы. К слову, за месяц почти ежедневных встреч у нас не было орального секса и даже оральных ласк. Сегодня я намерена их получить. Конечно, и самой попробовать эту девушку. Оседаю на колени, расставляя чужие ножки чуть пошире. Бедра Кларк подрагивают, но мне кажется, что и сам клитор сотрясается от страха. Сколько нас помню, она всегда робела перед нашим занятием любовью. Это мне тоже всегда нравилось, всегда было как в первый раз. Сжимаю ее ягодицы пальцами, заставляя Кларк немного присесть в коленях и подать таз вперед. Мне! Затем провожу языком по внутренней стороне бедер и зарываюсь своим носом в горячую, влажную плоть. Я точно не помню, но мне кажется, что именно в тот момент я сошла с ума, когда наши слизистые соединились. Тогда мы стали ближе друг к другу, это вам не пальцы. Я была в ней языком, практически как парень своим членом. Блондинка восседала на моем языке как на родео, при этом покачиваясь. Пару движений внутри нее, и ее пробивает немыслимая дрожь, она кончает, выстанывая мое имя. Я быстро приподнимаюсь на ноги, практически подлавливая девушку, и тяну ее к кровати. Сидя на кровати, целую ее в губы, в раскрасневшиеся щеки, и когда она приходит в себя, негромко спрашиваю: — Лизнешь? Ничего не отвечая, Кларк становится передо мной на колени, и я сама раздвигаю перед ней ноги. Ее робкий, упругий язычок касается моей увлажненной плоти, и я, запрокидывая голову назад, теряюсь в этих ощущениях. — Умница, Кларк, ты все правильно делаешь, — хриплю я. Чувствую, как моя влага стекает по перешейку, достигая ануса... Что она со мной творит? Даже в ушах у меня все пульсирует, не говоря уже о моей промежности. — Ты меня погубишь, Кларк, — мое сердце бьется сильнее, дыхание прерывается, и я получаю необыкновенное удовольствие и наслаждение. Кларк движется своим языком по всей моей плоти вверх-вниз. Мое блаженство возрастает, охватывая все тело, которое внезапно начинает дрожать, и я кончаю с бешеной энергией, изливаясь ей своими соками в рот. Я тогда впервые сквиртнула. Падаю на постель, а блондинка ложится рядом, прижимаясь ко мне своим обнаженным телом. Оно и продляет мой экстаз. Тогда я почувствовала, что с этой женщиной я ощущаю себя в другом, неизвестном мне измерении. И мне так хорошо, что я хочу тут остаться навсегда. Я счастлива как никогда и о других своих пассиях даже думать не хочу. Ощущаю, что воздух пропитан напряжением. Ей не понравилось? Не выдерживаю и спрашиваю: — Кларк, что случилось? — Ты сможешь в меня влюбиться когда-нибудь? — А как ты думаешь? — я улыбаюсь. — Я думаю, что ты не хочешь мне отвечать, — произносит она серьезным голосом. — Ох, Кларк, — я вытираю капельки пота с ее лба, с обеих сторон заправляя локоны за уши, слизываю свой оргазм с ее губ, добавляя: — Что мне ответить? Я только знаю, что это нечто большее. — Чем что? — Чем просто встречи, — а что я еще отвечу? Я не знала тогда, что такое любовь, когда ты любишь или когда тебя искренне любят. — Почему? А она любопытная. — Я хочу тебя. Ты нужна мне везде, — я беру ее лицо в свои ладони. — Давай изменим нашу жизнь? Выходи за меня, точнее, женись на мне! Всего мгновение, и между нами вспыхивает электрический заряд, который захватывает с неистовой силой, которому невозможно противостоять. Слова не нужны, я итак знаю ответ на свои вопросы. Начинаю по-новой ласкать Кларк, целую ее, облизываю... Наше желание в каждой клеточке, в каждом вздохе и ударе сердца. Обнаженная искренность, неподдельная простота и никаких фильтров. Слепое, всепоглощающее желание. И только что зародившаяся любовь. Потом мне уже рассказали, что Кларк заметила, как я пялюсь на нее в библиотеке, хотя она была на меня зла, но глаза щенка расстрогали ее сердце, и она согласилась на свидание. Я понравилась ей с первого взгляда, несмотря на мою дерзость, поэтому она и не стала останавливать меня в первую нашу ночь секса. Вот так все и случилось. Мне тогда было двадцать один, Кларк – девятнадцать. Эбигейл помогла нам со свадьбой, и мы жили в ее доме. Через год я окончила университет, а потом посвятила себя нашему совместному будущему: нашла работу и тяжелыми путями поднималась по карьерной лестнице. Зато уже через год мы могли позволить себе экстракорпоральное оплодотворение. Позже я стала во главе своей же компании. Предыдущий владелец умер и завещал ее мне. У него не было семьи, а я хорошо уже в то время управляла его компанией. Я открываю глаза, просыпаюсь. И знаете что? Ощущаю легкость во всем теле. Этот сон стал моим маленьким лучиком надежды на светлое будущее нашей семьи. Я практически парила в облаках, пока не услышала шум воды. — Кларк! — испуганно подскакиваю и бегу в ванную комнату, врываясь. Да, замок никто не чинил, а кто, если не я? Кроме меня никто не умел. — Прости...— опускаю свой стыдливый взгляд в пол, замечая, как жена моется в душе. — Все хорошо, любимая. Посидишь со мной, пока я домоюсь? Мне тоже страшно... А будить тебя не хотелось. Я соглашаюсь, но не смотрю на Кларк и на ее идеальные формы, ощущая, что пребываю в возбужденном состоянии еще от своего сна.