Странно: каких только путей мы ни выбираем, чтобы скрыть свои истинные чувства.
Все же я и Кларк дождались своего свидания. С утра мы были на осмотре у доктора, и он снял марлевую повязку с головы жены. Кларк сдвинула волосы вперед, и теперь ей не нужны никакие парики. Так же жена сдала анализы, и доктор выразился так: Это чудо! В крови не обнаружено раковых клеток. Значит, мы обойдемся без химиотерапии. Единичные случаи, но и в моей практике бывало такое. Мы с женой были невероятно счастливы. Я одеваю, как обычно, брючный костюм, а Кларк никак не может определиться с платьем. Все как обычно у женщин. Эх, кроме меня. Я даже дочку позвала помочь жене, а то из дома мы так и не выйдем. — А мне нравится, — произносит с улыбкой Мэди. — Покрутись еще раз. — Да? — Кларк крутится вокруг своей оси, и подол ее платья плавно поднимается, а затем опускается. — Я не слишком похожа на мамашу? — Именно поэтому оно мне и нравится, — заливается смехом ребенок, а я хмурюсь. — Вы обе сумасшедшие! Ты в нем совершенно не похожа на мамашу. Оно сексуальное! И так и кричит: возьми... — Лекса! — напоминает мне Кларк о том, что дочка в комнате с нами, и я мысленно договариваю себе: «Возьми меня, Лекса!». Жена поняла это. Вы бы видели, какой вид открывается на ее декольте, хоть платье практически в пол ... Кажется, от передозировки возбуждения у меня сегодня взорвется мозг. — Ну когда мы уже пойдем? — Пойдем. С минуту на минуту придет Анья. — Мы могли и одни остаться, — вредничает Мэди. — Да ну-у-у! — подает голос ее брат, сидя на полу в гостиной за игровой приставкой. — С тобой скучно, систер! А вот с Рэйвен нет. — Причем тут моя подруга? — недоумевает супруга и я, в принципе, тоже, хотя я бы ни за что не подумала о Рейес, хозяйке галереи, в которую Кларк изредка отправляет свои картины. Я б еще добавила: «Кто это?» — Она встречается с Аньей, — недовольно отвечает дочка. — Что? — я удивлена и жена не меньше. Да, похоже, я давно не общалась с подругой по душам. Ну, все было некогда, мое пространство полностью поглотила Кларк, я должна была быть рядом, я хотела этого и ни о чем другом даже думать не могла. А так я счастлива за Анью. У Нельсон давно никого не было, последние тяжелые отношения убили все чувства в ней... Странно, как она вообще подпустила к себе девушку. Я с подругой жены не знакома лично, но, кажется, она – та еще штучка, раз смогла зацепить такую неприступную крепость, как Нельсон! Дочка и сын не знают, что мне ответить, а Кларк поглаживает меня по руке. — Они встречаются, — повторяет она. — Нужно как-нибудь пригласить их на ужин. — Да, — соглашаюсь. — А куда вы пойдете? — спрашивает Мэди из любопытства. — Лекс? — перекладывает на меня жена ответ, так как она не знает куда, я еще не посвящала ее в это. Не успела, как обычно. — Прогуляемся по парку, затем ужин и кино. — Лучше кино сразу, а потом можно будет обсудить его за ужином или когда гулять будете, — улыбаюсь и киваю своей сообразительной дочке. Не буду ее оспаривать, но у меня на кино отдельные планы с женой, ребенку такое не расскажешь. — Может быть, сделаем и так, — отвечаю с хитрой улыбкой. Кларк открывает дверь, похоже, ни о чем не догадываясь, встречает подругу и заговаривает с ней, выпрашивая все детали их с Аньей знакомства. Я закатываю глаза и спустя еще одну минуту выталкиваю жену за дверь. — Пока, детки. Будьте послушными! — прощаюсь я. — Лекс, прости меня... — произносит виновато жена, как только мы входим в смеркающийся парк, — за то, что заставила тебя так страдать... — Что? О чем ты? — Болезнь... Если бы я могла, я бы оградила тебя и детей от этого всего... — Что ты имеешь ввиду? — раздражаюсь. — Ты бы ушла от нас? — Конечно, нет, успокойся. Если бы я знала раньше, что это наследственное, то я бы тщательней следила за собой, и, возможно, вы бы ни о чем не догадались. — Не смей так поступать со мной, Кларк, ни-ког-да! Я – твоя жена и должна знать все о тебе! — сердито сообщаю, но потом мой голос смягчается. — Я знаю, ты всегда о нас заботилась и продолжаешь до сих пор это делать, но, Кларк, дай теперь мне позаботиться о тебе, о всех вас. Побудь слабой, свободной, займись собой, своим хобби. Если хочешь, можешь даже на работу выйти, общайся с друзьями... Ведь кроме нашей семьи у тебя другой жизни нет. Я намекала жене о той жизни, что у нее была до нашего брака. А после она посвятила себя мне и детям. — Лекс, вы – моя жизнь. — Знаю, но я не об этом. Тебе нужно выходить из дома, быть не обремененной нами. А с остальным я справлюсь. Кларк задумывается, как будто бы что-то решает. — Хорошо, я бы хотела выйти на работу. — Только не учителем, — напоминаю я ей свою политику, да и то, что со времен университета ничего не изменилось. — Нет, я хочу помогать Рэйвен с галереей. Галерея расширяется, и ей будет не хватать рук. — Хорошо. — А как же дети, когда ты на работе? — Анья, она неплохо справлялась, забирая их из школ. А Мэди? Думаю, я приобщу ее к своей компании после школьных занятий. — Не рано? — В самый раз, — отвечаю я. — И, Лекс, я хочу еще кое-что... Почему-то я внутренне чувствую, что мне это не понравится. — Я хочу третьего малыша от тебя. — Нет, Кларк! — ужасаюсь я. А если что-то пойдет не так? Она же перенесла такую болезнь, такую серьезную операцию... Осложнения... да что угодно может быть! — Лекс, послушай меня, пожалуйста... Мне это нужно. В память о нашей погибшей дочери... Я отрицательно покачиваю головой. — Кларк, я чуть тебя не потеряла... Я не хочу опять это переживать... — Ты не потеряешь меня, обещаю, — жена встает передо мной напротив, обнимая меня за шею. — А это было всего лишь испытанием для нас от Всевышнего. — Кто тебе такое сказал? — приобнимаю супругу за талию. — Отец Джозеф. Он сказал, что, возможно, мы где-то потерялись, сбились с пути, и нашей семье нужно было вернуться на правильную дорогу. Пытаюсь додумать смысл слов жены: мой неконтакт с дочерью, ее несчитание меня за мать, несамостоятельность Эйдена, мое вранье перед Кларк, и, наконец, заточение ее дома. Да, мы тут не только сбились с пути, мы вообще шли в обратную сторону... Но меня больше удивляет, что жена знакома со святым отцом, с которым я познакомилась недавно. — Джозеф? — Да. Прости, что не сказала. Он – мой духовный отец. — Кларк, почему ты мне это не рассказывала раньше? — Лекс, вспомни себя... Ты ничего и никогда не хотела слышать о Боге, для тебя он был всегда вымыслом. Как ты выражалась? Напомни-ка мне. — Его придумали люди, чтобы оправдать свои поступки и ошибки... — задумываюсь. — Я пересмотрела свои взгляды. — Теперь я знаю. Я смотрю на Кларк в немом вопросе. — Святой отец позвонил мне и сказал, что его беспокоит твое состояние... — Он что-то тебе рассказал? — Бог с тобой, Лекс! Тайна исповеди священа! Просто сказал, что ты сильно страдаешь и как бы что-то не случилось. Он просто переживал. Глубоко вздыхаю и не знаю, что ответить. Просто притягиваю Кларк к себе и целую ее в уголок губ. Вроде бы мы обо все поговорили, что нас мучило все эти недели, и пора было перейти к моей ожидаемой части нашего свидания. — Кино, дорогая?***
Да, банально: последний ряд, места для влюбленных в самом темном углу и выбор самого непривлекательного фильма, на который пойдет не весь зал. Кларк же надеялась на просмотр фильма, купив попкорн. Начинается фильм. Чувствую, как супруга хмурится. — Боевик? Про джунгли? Ле-е-екс, — негромко стонет она. — Ты же знаешь, что я такое не люблю... Я придвигаюсь ближе к ней, убирая между нами перегородку в виде ручки кресла, и всматриваюсь вблизи в ее глаза. Слабый свет от большого экрана освещает светотени наших лиц. — Вообще про необитаемый остров, — голос мой срывается на хрип, ибо в моих мыслях воспоминаниями проносятся стоны жены. От этого я возбуждаюсь, плюс ее теплее дыхание, опаляющее мое лицо, способствует этому. — Тем более, — шепчет она, не понимая ничего, или делает вид, что не понимает. Ох, да, мы выросли из того возраста, чтобы заниматься любовью в общественных местах. Но, Господи, сейчас я смотрю на нее и понимаю: из этого вырасти невозможно. Медленно соприкасаюсь с ее прохладным лбом. — Лекс, не... И не даю ей договорить, соединяя наши губы. Языки сразу ищут друг друга, соединяясь в медленном, изнуряющем танце. Не знаю, почему выбрала настолько тихое общественное место, ведь Кларк не умеет тихо... Но в данный момент мне уже все равно, так как ее запах ударяет мне в голову, заставляя исчезнуть весь окружающий нас мир. Я проскальзываю рукой под ее открытое декольте, путешествуя по ее большой груди, останавливаясь на соске. Он уже твердый, напряженный: Кларк хочет этого не меньше меня. Думаю, она уже успела потерять связь с внешним миром, поэтому не останавливает меня в моих движения. Играюсь с ее сосками по очереди, раздумывая, что неплохо бы было их потерзать зубами, губами... А что тут думать? Приспускаю ее тянущийся верх ниже и касаюсь их губами. Боже... я прикасаюсь к жене, но по моей коже бежит бесчисленное множество мурашек, и мое лоно становится горячим и влажным. Могу представить, что творится с супругой в этот момент... Слышу ее тяжелое дыхание, а ведь это только начало... Но я не собираюсь ее томить, а медленно провожу рукой по ее внутренней поверхности бедер, достигая влажных трусиков, одним легким движением стягивая их напрочь. Схожу с ума от своих движений, сдерживаясь, как бы не зарычать от наслаждения своей женой. Мои пальцы забираются в волосики на ее лобке, спускаясь к влажным складкам промежности, ощущая мокрое тепло. Начинаю потихоньку поглаживать ее клитор: нам не нужна быстрая и громкая вспышка... Но в это мгновение чувствую, как бешено пульсирует мой собственный клитор. Я потерплю до дома... Наверное. Постепенно начинаю увеличивать давление, спускаясь ко входу во влагалище, и потом возвращаюсь назад, чередуя движения с легким нажатием. Кларк возбуждена и выпускает стон. Я думала, что так и будет. — Можно потише? — кто-то кричит в темноте с передних кресел. Знаю, что жене будет потом стыдно выходить из зала, беру ее за руку и тяну к выходу. — Идем. — Лекс... — шепчет она умоляющим голосом, чтоб только я не останавливалась. — Знаю, малышка, сейчас. Мы врываемся в туалет, в кабинку... И я вновь завожу руку туда, где она и была несколько минут назад. Но сейчас Кларк хочет взаимодействия со мной, расстегивая мой ремень, замок. Брюки сами спадают на пол. Жена протискивает руку в мои трусики в поиске и моего теплого гнездышка. Ощущаю чужие касания, как жена воспроизводит окружность на моем клиторе. Кларк всегда чувствует меня и знает, как быстро привести меня на пик блаженства. Ее ласки – божественные ощущения, от которых желание становится неистовым, сильным, страстным. Из моего горла вырывается хриплое рычание, из ее – стоны. Мы совсем потеряли ощущение реальности. Как по щелчку, мы одновременно заполняем друг друга пальцами, продолжая выстанывать и рычать имена друг друга, а наше наслаждение достигает критических цифр, разливаясь от кончиков пальцев на ногах до мозга. Ощущая, что мы скоро придем к концу, я проникаю своим жадным языком жене в рот, пытаясь заткнуть нас обеих: играюсь с ее языком, даю пососать свой, терзаю ее губы. Вижу, как Кларк заходится в оргазме, устанавливаю большой палец на инструмент ее наслаждения, слегка надавливая... Она бьется в судорогах оргазма, громко вскрикивая, вслед за ней капитулирую и я. Энергия жены протекает по ее пальцам внутри меня и выходит из моего рта оглушающим стоном. В моих глазах темнота, но внутри свет. Этот свет всегда дарила мне ОНА. Сейчас существуем только мы, единое тело и одна-единственная душа. Мы стоим без сил, крепко обнявшись, и лишь скрип двери кабинки, подпирающей спину жены, напоминает нам о том, что пора покидать это место, что мы и делаем в последующие минуты. Затем мы едем домой. Ужин нам уже не грозит, только если ночной перекус. Я вспоминаю о том, что всегда любила перекусить после занятия любовью.***
— Господи, я и забыла, как хороши свидания с тобой! — посмеивается Кларк, когда мы входим в наш дом. — Значит, они будут у нас частым явлением, — усмехаюсь я. — Лекс, мои трусики? — она только сейчас вспоминает о них. Да, секс у нас был полноценным, безграничным, но ее совсем это не пугает, что она всю дорогу ехала без них. — Они у меня в кармане, не волнуйся. — Доброй ночи, извращенки! — ухмыляется Рэйвен, когда они с Аньей выходят к нам из кухни. И, похоже, услышав наш разговор. — Мы не извращенки, — заступается за нас Кларк. — Мы прилежные мамы. — Да не стесняйся, Кларк. Твой такой настрой как раз поможет мне со следующей выставкой на перформансе под названием «Отношения в пространстве», не что иное, как голое искусство. Ты, кстати, поговорила с Лексой? — Да, она поговорила, но она не говорила, что вы собираетесь выставлять, — наигранно в неодобрении покачиваю я головой. — Лекс, какая разница, что там будет выставляться на перформансе? Мое тело принадлежит тебе, а твое – мне. — И душа. — Это итак понятно, родная, — широко улыбается мне супруга, щелкая по носу. — Так, начались телячьи нежности. Нам пора, — пробубнила Анья. — Что с детьми-то? — останавливаю я подругу. — Спят ваши ангелочки, мамаши-извращенки! — посмеиваются две шатенки, посылая воздушные поцелуи нам, и покидают наш дом.