My blood, sweat, and tears,
My body, mind, and soul
I know well they're all yours…
[Blood sweat & tears. BTS. Translated]
…
Дождь уже перестал, но небо все ещё было затянуто тучами. На улицах было пронзительно холодно, серость города разбавляли багрянец и золото деревьев. Ветер играл шарфами и плащами прохожих, трепал волосы, румянил щёки. — Ещё вчера было так тепло! — лицо Хосока закрывал шарф, и каждое слово слышалось глухо и невнятно. — Ничего, хён… Я уверен, скоро обязательно выглянет солнце! — Чимин ободряюще похлопал Хосока по плечу. Первые пары были отменены из-за болезни преподавателя, поэтому они с Хосоком шли к дому Чимина. Он был недалеко от университета, там было тепло и можно было попить горячий чай. Хосок жил в общежитии, где надеяться на тишину не приходилось, поэтому если они собирались вместе, то собирались у Чимина. Войдя в квартиру Чимин сразу прошёл в ванную, чтобы свернув полотенце с лепестками, убрать его подальше от глаз Хосока. Он понимал, что признаться всё же придётся, но ещё не был готов к этому. Поэтому Чимин как можно скорее положил полотенце в барабан стиральной машины и закрыл дверцу. Выйдя из ванной, он обнаружил Хосока, лежащего на его кровати. Воротник свободной футболки открывал острую ключицу, а ее нижний край, немного задравшись, показывал часть живота. Хосок лежал и задумчиво смотрел в потолок. Было похоже на то, что мысли, в которые он погружен, не из весёлых. «Красивый…» — подумал Чимин. — Хён, у меня есть чай и пирожные, хочешь? — Чимин старался, чтобы его голос звучал насколько возможно непринуждённо. Хосок словно ожил, вскочил с кровати и, улыбаясь Чимину, поправил свою футболку. — А они шоколадные? — он уже шёл на кухню, голос его звучал, как всегда, звонко и приятно. — Конечно, хён, — Чимин прошёл за ним на кухню и поставил чайник. «Я же знаю, как ты любишь шоколад», — подумал он про себя, доставая из холодильника упаковку шоколадных пирожных, которые Хосок так любил. — Ты сделал то задание по композиции, которое нам задавали? — почесав щеку, спросил Хосок. — Да, ещё на прошлой неделе, хён. Ты забыл про него? — Чимин поставил чашки на стол и пошёл за чайником. — Не то чтобы забыл. Скорее… откладывал в поисках вдохновения, — Хосок состроил мечтательное лицо и, сложив брови домиком, печально посмотрел куда-то на потолок. — Чувствую, ваша муза очень ленива, Чон Хосок, — Чимин подвинул ему чашку. — Совершенно несносная дама, скажу я вам, уважаемый Пак Чимин. Дело в том, что вы совершенно не понимаете намеков, мой юный друг. — Вы можете списать мою работу, господин Чон. — Спасибо, дорогой. Что же, выпьем за это! — Хосок высоко поднял чашку, словно бокал и, дождавшись, пока Чимин сделает то же самое, слегка ударил свою кружку о кружку Чимина. — Дзинь! Хосок отпил горячий чай, улыбнулся и не глядя поставил кружку на край упаковки с пирожными. Пластик, жалобно скрипнув, смялся. Кружка упала на стол, опрокинувшись на бок и вылив весь чай наружу. Незамедлительно после этой трагедии послышался крик Хосока «Горячо! Горячо-о!», а табуретка под ним опрокинулась, он вскочил и стал махать руками, стараясь уменьшить жжение. — Хосок-хён! — Чимин приложил полотенце к мокрым пятнам на его штанине. — Чими-и-ин! Когда суматоха улеглась, Хосок стоял в чёрных, с принтом из маленьких летающих тарелок, боксерах. С полотенцем в одной руке и мокрыми штанами в другой. Чимин старался не замечать того факта, что Хосок стоит без штанов в его квартире. — Я повешу твои брюки на батарею, хён, — Чимин, смущённо опуская глаза, взял у Хосока джинсы. — Можешь пока надеть мои. Второй ящик комода в спальне. — Спасибо, Чимин-а, — Хосок, почему-то тоже опустив глаза, побрёл в спальню. — Это так глупо! — крикнул он уже из комнаты, громко рассмеявшись. — Что именно? — спросил Чимин, проходя спальню по пути в ванную, где была горячая труба батареи. — Ситуация, — Хосок встал в проёме двери и опёрся о косяк. Он был в красных спортивных штанах Чимина, которые из-за своего роста спустил ниже, чем они должны быть. — Тебе идёт, — сказал Чимин, хрипло усмехнувшись. — Они мне малы, Чимин-а! Ты такой малыш… — Хосок, состроив грустную мордашку, поднял футболку, показав, что резинка шорт едва закрывает низ живота. — А ну прекратите, Чон Хосок, — его щёки порозовели, — иначе будете разгуливать в одних трусах. «Хоть я и не имею ничего против этого», — подумал Чимин, подавив очередной приступ кашля. — Но… — Никаких «но», пойдём на кухню, нам ещё полы вытирать и чай пить. Хосок, широко улыбнувшись, прошёл за ним, то и дело поправляя неудобные штаны.…
Горячий чай помог уменьшить сильный зуд в горле из-за застрявших там лепестков. Шоколадное пирожное, недоеденное, лежало на столе. Хосок стоял в ванной, проверяя руками насколько хорошо высохли его джинсы, ибо в штанах Чимина ему уже было слишком некомфортно. — Высохли? — Чимин убрал чашки в раковину и выключил свет, забыв убрать пирожные в холодильник. — Не то чтобы полностью, но я их надену. Твои штаны слишком короткие, Чимин-а, — Хосок снял свои джинсы с батареи, из кармана выпала какая-то бумажка и улетела под машинку. Чимин напрягся, зная, что в ней лежит полотенце с лепестками. Но Хосок лишь нагнулся, чтобы выудить листок за краешек и спрятать обратно в карман своих штанов. — Тогда скорее, хён, мы опоздаем на аранжировку, — успокоившись, Чимин сел на кровать и проверил время на телефоне. Убедившись, что до начала пар ещё полчаса, он открыл Инстаграм. «Италия…» — любимый блогер Чимина выложил новое фото из своего путешествия. Чимин стал читать описание к фотографии, где путешественник рассказывал о странностях, что он заметил в итальянцах, будучи уже две недели в Сицилии. — Чимми-Минни, как долго ты собираешься залипать в телефоне? — Хосок, уже одетый в многострадальные джинсы, повязывал полосатый шарф вокруг горла и лица. — Кто там спешил на аранжировку? — Да, хён, — Чимин вдруг наткнулся на новую фотографию Хосока. На ней были только его губы, свёрнутые в милую трубочку. Подпись «Целую и люблю~». «Слишком мило», — Чимин закашлял, прикрыв рот рукой, и как можно скорее побежал в ванную. Телефон, выпавший из его рук, укатился прямо к ножке кровати. — Боже мой, Чимин, всё хорошо? — обеспокоенный голос Хосока послышался за дверью ванной. Чимин, склонившись над раковиной, хрипло кашлял, выплёвывая лепестки вперемешку с кровью и слюной. Из глаз брызгали слезы, текли, собираясь на переносице, часто капали. Плечи судорожно тряслись, в груди больно ныло и кололо при каждом приступе. Подавив последние позывы, Чимин громко шмыгнул носом, набрал в ладони воды и наскоро умылся, стараясь скорее смыть слёзы, пот и кровь с лица. Он быстро вымыл руки, запихнул лепестки в слив и проследил, чтобы их все до одного смыло водой. Дрожащими пальцами он уложил растрепавшиеся волосы, с трудом расстегнул пуговицы испачканной кровью рубашки, снял её и бросил в корзину. — Чимин, Чимин! Что происходит? Я хочу тебе помочь, пусти меня! — Хосок негромко, но настойчиво постучал в дверь. Чимин, убедившись, что нигде нет крови или лепестков: ни в раковине, ни на нём, открыл замок. — Боже, Чимин, ты ужасно бледный, — Хосок приложил руку к его лбу. — И горячий. Чимин-а, тебе нужно остаться дома. — Всё в порядке, — голос Чимина звучал хрипло и глухо, слова выходили с трудом. Голова затуманилась и кружилась, в солнечном сплетении неприятно тянуло, болело в груди. — Ты выглядишь так, словно сейчас хлопнешься в обморок! — Хосок выглядел очень обеспокоенным. — Обопрись на меня, я помогу тебе дойти до кровати. Ну? «Хосок, чёрт тебя подери…» — Чимин почувствовал, как его начало мутить, перед глазами всё поплыло. Он закинул руку на плечи Хосока и постарался сглотнуть оставшиеся в горле лепестки. Хосок усадил Чимина на кровать и полез в комод, чтобы достать ему свитер. — Ты замёрзнешь, Чимин, — он помог Чимину натянуть свитер и, убрав покрывало и подушку, положил его в постель. Чимин был на границе сознания, темнота, что была так близко к нему, манила и обещала облегчение страданий. Он собрал остатки воли и прошептал: — Спасибо. — Не за что ещё. Нужно поднять твои ноги, чтобы кровь приливала к мозгам, — Хосок собрал все подушки, что нашё, и сделав маленькую горку, положил ноги Чимина на неё. — Чёрт, у тебя все носки мокрые. Ты там в русалочку играл, что ли? Ты же простудишься… — и Хосок, сняв мокрые носки, бросил их на пол в ванной и снова залез в комод. В первом ящике рядом с нижним бельем и пижамой лежали махровые носки с пингвинчиками. Хосок надел их Чимину, потерев руками его стопы, согревая. — Чимин, отдыхай, я на кухню, нужно сделать тебе крепкого чая с сахаром. Чимин закрыл ничего уже не видящие глаза, и сознание покинуло его. Он провалился в бездонную, тягучую тьму. Когда Хосок принёс кружку с дымящимся напитком, Чимин уже спал. Тогда Хосок поправил одеяло, оставил пару таблеток на столике у ночника, поставил туда стакан воды, кружку с чаем и ушёл. Ему нужно было идти, так как сегодня было важное для него прослушивание, которое он, как бы ни хотел, не мог пропустить. Чимин всё равно не сможет сегодня танцевать. Хосок ушёл с ужасным беспокойством и тревогой за состояние друга. На каждой перемене он писал ему, спрашивая, как тот себя чувствует, и каждую перемену нервничал. Чимин не отвечал. «Он спит, — успокаивал себя Хосок. — Спит».…
Чимин проснулся под вечер с ужасной болью в груди и горле, его трясло от озноба и слабости. Он осторожно приподнялся на кровати и увидел оставленную Хосоком кружку с остывшим чаем. Сев, он отпил пару глотков. Сложно было держать чашку в руках. Она казалась тяжелее в три раза, а из-за трясущихся рук, казалось, что вот-вот выпадет из них. «Хосок… — Чимин осмотрел квартиру, прислушался к звукам. — Ушёл». Очень осторожно Чимин встал на дрожащие ноги. Шаг. Шаг. Рука у стенки, чтобы надежнее. Он прошёл в ванную и умылся холодной водой. Стало немного легче. Звук сообщения больно отдался в голове. Чимин пошёл на звук. Найдя телефон на полу у кровати, Чимин лёг рядом и взял его в руки. Яркий свет экрана больно резанул глаза. Чимин болезненно поморщился. [14.39] — Чимин, как ты себя чувствуешь? Я очень волнуюсь за тебя! Прости, что ушел. •~• Сегодня ведь прослушивание, помнишь? Ответь мне, когда тебе станет лучше, хорошо? [16.00] — Чимин, как ты? Тебе полегче? Я оставил таблетки у кровати, должны помочь! :) [17.27] — Сейчас будет прослушивание О.О Я поговорил с организаторами, ты можешь выступить у них в центре 17 числа. Надеюсь, ты поправишься к тому времени :3 Как ты себя чувствуешь? [19.02] — Чимин, я постараюсь зайти к тебе утром. Пожалуйста, ответь мне, когда почувствуешь себя лучше, я волнуюсь за тебя. Х( Обязательно поешь, тебе нужны силы. Пей много горячего! [20.44] — Чимин! Ты там жив?! В груди больно заныло, приступы кашля сдавили горло. «Он волнуется… из-за меня», — болезненный румянец выступил пятнами на бледных щеках. [20.50] — Хосок-хён, я проснулся. Спасибо тебе за заботу <3<3<3 Мне уже намного лучше, только немного холодно. Завтра уже встретимся на парах. ;)) [20.52] — Боги мои, Чимин!!! Ты жив, мои молитвы услышаны! : ') Никаких походов в универ, отлёживайся и выздоравливай. Тебе точно легче? =[ Может, что-нибудь нужно? Я могу купить. Нужно вызвать врача? Чимин усмехнулся. [20.53] — Хён, не волнуйся, я в порядке. Всё благодаря тебе. Приходи завтра я буду ждать :3 Нужно доесть пирожные, а то никто, кроме тебя, в моей квартире их не ест. [20.54] — Зачем же ты их покупаешь, Чимин-а? ХD [20.56] — Чтобы откармливать тебя, хён. Я плохо смотрюсь на твоем фоне; ( В горле снова защекотало. [21.23] — Ты глупышка, Чимин-а <3 Засыпай, завтра я обязательно приду! Выздоравливай! Спокойной ночи^^ Хосок долго не отвечал. Слабость взяла своё, и Чимин уснул. Прямо на полу, прижав телефон к груди.