Looks like a winter bear
You sleep so happily
I wish a good night, good night, good night,
Good night, good night…
[Winter bear. Kim Taehyung]
…
Хотя ещё было не очень поздно, на улице быстро стемнело. Только у самого горизонта вдалеке блестела свинцовая полоса неба, ещё не затянутого ночной пеленой. В блестящем после дождя асфальте мерцали огни фонарей, вывесок и фар редко проезжающих машин. Хосок любил ночной город. Он был тише, спокойнее, роднее. Шлёпая кроссовками по мокрой мостовой, Хосок заглядывал в витрины магазинов, поправляя сумку на плече, и о чём-то думал. В единственном рабочем наушнике незатейливо шелестела приятная мелодия. «Так спокойно», — подумал Хосок, чувствуя, как долго давящее чувство в груди постепенно исчезает и становится легче дышать, как наполнявшие голову липкие мысли постепенно растворяются и дают простор для свежих и новых, хороших, мыслей. И словно весь мир вокруг становился добрее и мягче. Женщина в маленькой булочной смахивала с полок крошки от распроданных за день пирожных и буханок. Хосок знал её, он часто заходил к ней, чтобы купить любимую слойку с яблоком и корицей; и женщина запомнила его, откладывала ему последнюю булочку, зная, что он непременно зайдёт сегодня или завтра, называла его «главным клиентом» и часто говорила с ним о чём-то незначительном. Просто чтобы поговорить. Хосок был таким человеком, с которым хотелось говорить ни о чём. И даже если этот разговор занимал всего две минуты, он делал день светлее. Хосок прошёл дальше. Завернув за угол, он подошёл к главному зданию их с Чимином университета. Кое-где ещё горел свет: видимо, там доделывали последние дела, убирали последние кабинеты. Фонари освещали стенд с разноцветными вывесками, рассказывающими о мероприятиях, проходивших сейчас в университете. Хосок нашёл глазами плакат с надписью «ПРОСЛУШИВАНИЯ. НОВЫЙ ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ КОНКУРС! ПОПРОБУЙ СВОИ СИЛЫ И, МОЖЕТ БЫТЬ, ИМЕННО ТЫ ПОЛУЧИШЬ ВОЗМОЖНОСТЬ СТАНЦЕВАТЬ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ СО ЗВЕЗДОЙ!!!». Под кричащими буквами была фотография известного танцора Мин Чунг Хо в полный рост в его любимом блестящем смокинге. «Пафосно», — каждый раз думал Хосок, видя бросающийся в глаза, словно украшенный бриллиантами белый костюм. Шлёп… Шлёп… Хосок шёл неторопливо, растягивая каждый шаг. Лекарства начали действовать, и сейчас по его телу потихоньку разливалось умиротворение, успокаивающее, обволакивающее, утешающее… Ещё один поворот на улицу вверх, и по левую руку уже виден дом Чимина. Сердце Хосока заныло в ожидании. Он вдохнул ночной свежий воздух, посмотрел на чёрное, с одной только звёздочкой, небо и позвонил в квартиру. Тяжёлая входная дверь, глухо запищав, поддалась, и вот уже парадная, лестница, дверь Чимина. Хосок постоял немного в нерешительности. Он хотел и не хотел стучать в дверь. Хотел и не хотел увидеть Чимина. Хотел, потому что скучал, переживал, думал о нём. Не хотел, потому что не знал, что может из этого выйти. Слишком много мыслей было в голове. Болезнь Чимина, тот парень в кафе, его собственные цветы в груди. Было страшно и было ощущение какой-то мучительной неразгаданности, недосказанности… Собравшись, Хосок тихо постучал костяшками пальцев в дверь. Шорох, звук открывающейся двери, Чимин. Сердце Хосока больно кольнуло, и от него по всему телу разлился жар, всколыхнувший спавшие до этой поры цветы. Хосок поспешил улыбнуться и радостно поприветствовать Чимина. — Чимин-а, — он обнял его, — как ты себя чувствуешь? Я волновался! — Все хорошо, хён, — послышался приглушенный курткой голос Чимина. «Я скучал», — подумали оба. — Я чувствую себя намного лучше, Хосок-хён! Спасибо тебе… — Чимин уже вешал куртку Хосока на крючок в шкафу. — Если бы не ты, я бы, наверно, умер. — Не пугай меня, Чимин-а! Я ничего особенного не сделал, — Хосок бросил сумку рядом с входной дверью и широко зевнул, потянувшись. Чимин усмехнулся, поправил волосы и пошёл на кухню, чтобы поставить чай и достать еду из холодильника. — Был сегодня в универе? — спросил Чимин. Хосок сел на широкий подоконник и отвернулся к окну. — Ну… Нет на самом деле. Я так устал вчера, что спал сегодня целый день. Был у врача? — Да, мне выписали таблетки, и Джин-хён пригрозил следить за собой, а то переселит ко мне Юнги-хёна, — Чимин заливисто хихикал. «Опять этот Юнги-хён», — подумал Хосок и поджал губы. У обоих были друг к другу вопросы, но никто из них не осмеливался задать их напрямую. Пока Хосок молча сидел и смотрел в окно, Чимин, что-то напевая, расставлял на столе тарелки. Он чувствовал какую-то лёгкую грусть, словно что-то идёт не так, как нужно. Но рядом с Хосоком ему было спокойнее, рядом с Хосоком он чувствовал себя уютно и в безопасности, поэтому скоро необъяснимая печаль улетучилась. На кухне горела одна единственная лампочка, расплёскивая мягкий желтый свет по однотонным стенам, отражаясь ярким пятнышком в толстом оконном стекле. — Ох, Чимин-а, — вздохнул Хосок, отпив свой приторно сладкий латте, — если бы ты знал, как нужен мне был этот кофе сегодня! — Знаю, хён, прослушивания выматывают, — Чимин хихикнул. — Сходишь со мной завтра? Я волнуюсь. — Наш маленький Чимми-Минни, волнуется? Было бы из-за чего! Ты лучший из всех, кого я знаю, ты точно пройдёшь отбор, — Хосок замолчал и надеялся, что не перешёл черту в своих похвалах. Уши Чимина порозовели. — Я не знаю, что сказать, — он смущенно улыбнулся и опустил глаза, как он делал всегда, когда Хосок его хвалил. Он ничего не мог с собой поделать, слишком сильно колотилось сердце и горели уши. — О, Чими-ин, — Хосок легонько приподнял его лицо за подбородок. В слегка приглушённом свете кухни его глаза казались еще темнее и глубже. Чимин сглотнул. — Конечно я приду, куда я денусь? Я хочу увидеть шедевр под названием танец Пак Чимина, — смутившись от собственных действий, он поспешно убрал свою руку, откинулся на спинку стула и засмеялся, сверкая улыбкой. Сердце Чимина таяло в груди. Хорошо, что он выпил дополнительную дозу таблеток перед приходом Хосока, иначе точно не смог бы сдержать кашель, что они помогали усыплять на какое-то время. — Спасибо, хён, я это очень ценю, — улыбаясь, пробормотал он. Время текло незаметно. Они говорили о чём-то и ни о чём, смеялись, пили чай, дурачились, шутили, мечтали о большой сцене, что непременно уже ждала их, жаловались на сольфеджио и гармонию, радовались завтрашней тренировке и просто наслаждались временем, что проводили сейчас вдвоём. За окном было уже темно, на небе появились три новые звёздочки, поочерёдно мерцавшие в темноте. Рядом с ними серебрился тонкий месяц, разбавляя черноту ночи голубыми переливами.…
Они уснули в кровати Чимина, как делали всегда, когда Хосок оставался у него ночевать. С Хосоком Чимин не чувствовал себя так одиноко, как когда он засыпал в этой огромной кровати один. С Хосоком она словно уменьшалась до идеального размера, становилась теплее, мягче и уютнее. И Чимин уснул, пригревшись у его бока. Спустя долгое время он, наконец, спал здоровым и спокойным сном. Хосок спал тоже, приобняв Чимина, он изредка похрапывал, чему-то улыбался во сне, что-то почти неслышно бормотал в темноту. Посреди ночи он проснулся. В груди неприятно ныло. Действие таблеток постепенно заканчивалось. «Только бы не начался кашель…» — думал Хосок, тихонько вставая. Он, светя телефоном, стал искать таблетки Чимина, надеясь, что они помогут ему хоть немного отсрочить или хотя бы уменьшить приступы. Найдя их на кухне, Хосок выпил две таблетки и умылся прохладной водой. «Надеюсь, поможет…» Хосок вернулся в спальню и, выключив фонарик на телефоне, положил его на тумбочку. Он посмотрел на мирно спящего Чимина, свернувшегося калачиком. Сейчас он мог беспрепятственно смотреть на него, без смущения и страха быть пойманным или не так понятым. Хосок разглядывал красивые плечи, слегка приподнимавшиеся на вдохе, маленькие сжатые кулачки, которые Чимин прижал к груди, изредка подрагивавшие длинные ресницы, острые скулы, приоткрытые пухлые губы. Хосок подумал, что очень хотел бы узнать, каково целовать их, покусывать… Наверное, безумно сладко. Чимин для Хосока был сравним с сахаром. Безумно желанный, ударяющий в голову и пьянящий, заставляющий желать его больше и больше. Жаль, что только в мечтах. «Чёртов Пак Чимин…» Хосок тихонько прилёг рядом. Он проверил, достаточно ли крепко спал Чимин, и потянулся к его шее, чтобы прижаться к голой коже носом, вдохнуть запах. Чимин вздрогнул и поёжился, Хосок быстро отпрянул от него. Но убедившись, что Чимин все также крепко спит, он позволил себе скользнуть рукой под задравшуюся пижаму Чимина и обнять его, слегка прижавшись к его спине. Вдыхая его запах, слушая его посапывание, Хосок наконец заснул.