Выбор короля

Все люди скверны и в своей скверне торжествуют. Уильям Шекспир

Чимин всей душой обожал замки Линдерхоф и Нойшванштайн, но его матушка обычно выступала против их посещения, настаивая на том, что будущий король попросту не может покидать резиденцию, потому как именно в ней юноша получал политическое и военно-стратегическое образование и набирался опыта перед предстоящим правлением. Однако даже столь тонкие родственные нити, связывающие Чимина с предком, отстроившим те сказочные замки, позволяли проявляться аналогичной отчаянной любви кронпринца к искусству, музыке и архитектурному делу. Спустив Чимину с рук проживание в Линдерхофе ради его участия в отборе, посещение Нойшванштайна Елизавета сыну всё же не допускала, обосновывая это продолжением строительных работ. Говорила, будто бы из-за процесса стройки находиться там вовсе не безопасно. Цели, преследовавшие королеву на самом деле, ведомы были только ей, и, быть может, это даже были попытки уберечь сына от психологического влияния архитектурных объектов, созданных безумцем. Когда темнота полностью поглотила улицы и здания, роскошная карета въезжала в массивные ворота территории первого баварского прототипа Версаля. Чимин любопытно выглянул из кареты, но не успел он и ступить шагу, как его окружила многочисленная прислуга, загораживая вид на таинственное очарование центрального фонтана, струя которого время от времени возвышалась ввысь на тридцать метров. Сейчас в кромешной тьме разглядеть все прелести дворца было фактически невозможно, поэтому Чимин оставил осмотр на утро и удалился во внутренние покои. Трепет дрожащих при сквозняке огоньков свечей отражался на гобеленах и золочёной лепнине. Всюду блестели драгоценные камни, золото, дорогое лакированное дерево и слоновая кость. Поговаривали, что Людвиг II оттого и был безумен, что не знал роскоши меру. Благодаря обширным познаниям в отличиях архитектурных стилей кронпринц заведомо был уверен в том, что Линдерхоф был исполнен в баварском рококо, отголоски которого нашли отражение и в стенах королевской резиденции, к парадному входу которой с первыми лучами утреннего солнца подъехала повозка с сонным сыном фермера внутри. В здании резиденции, конечно, всё было не столь роскошно, сколь в замке, но даже тем изыскам удивлён был не разбалованный красотами зданий глаз Юнги. Однако вычурность та ему не прельщала. Мин вовсе не был падок на блестящее подобно сороке, поэтому даже при виде такой концентрации дорогих вещей его дух был абсолютно спокоен. По мнению юноши, самым большим богатством всегда был ум, а самой большой нищетой — глупость. Оттого всё своё свободное от работы время, коего было критически мало у обычного крестьянина, Юнги посвящал самообучению, вычитывая из скудного книжного запаса любую новую для себя информацию. От собственной тяги к знаниям юнец бунтовал против безграмотности, посему был обучен и чтению, и письму. Войдя в просторный зал, который был немногим меньше предыдущего, Юнги проследовал за слугой с чемоданами и заметил ещё нескольких молодых людей, выглядевших утомлёнными дальней дорогой. Изначально Юнги провели в одиночные покои, ставшие теперь его спальней. Как только хлопнула за слугой входная дверь, юноша решил, что уместным будет сначала смыть с себя дорожную пыль, а уж затем располагать на полках вещи. После принятия тёплой ванны с душистым мылом он надел выданный слугой костюм и разобрал содержимое чемодана. Как бы странно это ни звучало, но большую часть багажа составляли книги. Юнги, конечно же, догадывался, что в резиденции обязательно должна быть огромная королевская библиотека, но читать любимые истории перед сном ему казалось более приемлемым. Это хоть на малую долю должно было уменьшать скуку по дому и людям, которые в нём остались. По прошествии некоторого времени прибывших кандидатов созвали на обед. Сейчас их было пятнадцать, но обещалось, что к ужину прибудут ещё четверо. Мина слегка передёрнуло от нечётного числа, но с другой стороны он отметил про себя выгоду в случае, если будут предполагаться какие-либо занятия парами, ведь он не собирался ни с кем контактировать. После объявления о том, что к заданиям юноши приступят завтра и тогда же впервые встретятся лично с Её Королевским Величеством, все были распущены по резиденции для осмотра всех доступных помещений. Приметив, что азиатской крови среди прибывших он не один, Юнги заметно расслабился, ощущая, как отступили тревоги по этническому вопросу. Однако, заслышав титулы и родственные связи участников со знатными людьми, ему стало дурно. Потомки графов, курфюрстов, герцогов, ландграфов, громких фамилий и невесть как затесавшийся в данную компанию сын фермера (да и тому не родной). Юноша вышел из банкетного зала и отправился плутать по длинным светлым коридорам. На одном из верхних этажей (предположительно, как раз над банкетным залом) Юнги привлекла массивная дверь с искусной резьбой. За ней находилась невероятно красивая и поражающая размерами оранжерея. Зимний сад — именно так она именовалась — был построен также по приказу короля-безумца, в чьём замке примерно в шести тысячах рут от резиденции сейчас, сидя около фонтана Нептуна, читал книги по политологии Его Высочество кронпринц королевства. Заслышав чьи-то шаги, Юнги, не желая быть кем-то замеченным, отступил за раскинувший ветви крупный куст рододендрона с цветками нежно-лилового оттенка. Вошедших из боковой двери было двое. Женский голос был преисполнен возмущения, а мужской звучал с виной, были явны его попытки оправдания. Мину не хотелось становиться свидетелем разговора и уж тем более чьей-то ссоры, но выдавать себя он не был намерен. — Карл, ты слышал, что я сказала? — голос женщины вновь подскочил в децибелах. — Конечно, я слышал Вас, Ваше Величество. Но народ взволнован и, кажется, намерен бунтовать. Боюсь, беды мы не минуем, моя Госпожа. Может, всё же устроить аудиенцию с народом? Мне известно, что это небезопасно, но иначе этот вопрос мы не решим. Чтобы защитить Вас и Вашего сына, мы сделаем всё возможное, — мужчина перешёл на более спокойный тон и к концу речи склонился над пышным кустом китайских роз. — Они не имеют абсолютно никаких прав указывать королевской династии, кого сажать на трон! Права не утверждаются бунтом! Как они вообще смеют столь низко отзываться о моём сыне?! — королева схватилась за виски, сдвигая тяжёлую корону назад и исказив лицо гримасой боли. — Ваше Величество, вероятно, смута вызвана происхождением Его Высочества кронпринца. Они недовольны тем, что он не является сыном предыдущего правителя. Спустя столько лет уже слишком многим открылась правда, — советник вздохнул. — Погляди, Карл, до чего я дожила! Собственный народ не считает меня правителем, отдавая все хвалебны моему почившему супругу, который и пальцем ради граждан и их блага не шевельнул! Мало им малевать меня чёртом из-за истинной любви, так теперь ещё и собственного наследника я не могу короновать. Когда уже придёт покой в мою душу, скажи мне? — Елизавета устало опустилась в широкое кресло с резным изголовьем и подлокотниками. — Сначала они находили повод оскорблять меня казнью Хонджуна, теперь пытаются довести посредством обсуждения национальности моего ребёнка. — Ваше Величество, Вам действительно не стоит переживать из-за глупцов так сильно. Мы найдём способ их усмирить. Раньше ведь всегда находили, — Карл продолжал стоять подле кустарника с острыми шипами и маленькими ароматными цветками. — Я больше не собираюсь оправдываться, Карл. Мне надоели их выходки. Скажи-ка мне, есть ли среди прибывших конкурсантов азиаты? Я совсем упустила это дело из рук, пока возилась с прусскими послами. — Есть, Ваше Величество. Шесть из девятнадцати являются нечистокровными немцами. К чему Вам эта информация, моя Госпожа? Неужели Вы… — мужчина случайно берётся за стебель в месте торчащего эмергенца и протыкает палец. — Да, Карл. Я хочу посмотреть на их лица, если канцлером станет также кореец. Поэтому через несколько дней и ночей соберёшь этих шестерых и отправишь в Линдерхоф, — королева встала с кресла и, поправив кринолиновую юбку платья, направилась к двери, в которую ранее вошла. — Ваше Величество, постойте, но как же Ваш выбор? Разве можно вот так просто отослать тринадцать кандидатов восвояси сразу после их приезда? — советник зажал ранку пальцем и последовал вслед за Елизаветой. — При чём здесь я, Карл? Чимин — будущий король, и это его выбор. Я лишь хочу, чтобы выбирал он из тех шести, — королева поправила корону и вышла вон вместе с главным советником. Так Юнги невольно стал свидетелем собственной участи. Теперь, однако, ему придётся прикладывать куда меньше усилий и проявить себя лишь только перед самим кронпринцем. Мин выдохнул с неким облегчением и улыбнулся сам себе, ведь только он располагал вестью о том, что соперников осталось меньше втрое. Зимний сад мюнхенской резиденции оказался поистине прекрасен не только тем, что там видишь, но иногда и тем, что слышишь. В остальном и сама резиденция не так уж и плоха, особенно если учитывать, что ты вскоре её покинешь. Впервые Юнги мысленно поблагодарил родного отца за то, что тот бросил их с матерью в Баварии, а сам вернулся на родину. Впервые он позволил зародиться в груди настоящему желанию — непременно самому стать выбором короля.