Иногда удар не попадает в цель, но намеренье не может промахнуться. Жан-Жак Руссо
— Огонь! — громогласный клич офицера Бернштейна оглушает не меньше, чем последующие звуки выстрелов из ружей. В первый же день, после эдаких смотрин в кабинете Её Величества, конкурсантов отправили на стрельбище. — Умение метко стрелять надобно всем служащим во дворце, и уж тем более такому высокопоставленному члену совета министров, как канцлер, — унтер-офицер Штельман начал читать назначенную ему лекцию. — Даже не умеющий стрелять рано или поздно попадает в цель, — один из прибывших вчерашним поздним вечером, высокий брюнет Намджун не сдержал язык за зубами. — Суждение верно, но вы все должны быть способны попасть в цель с первого выстрела, потому как нескольких шансов может и не быть, — Штельман устало закатил глаза. На кобальтово-синем габардине офицерской формы у Бернштейна на военной ленте покачивался орден «За военные заслуги» со скрещенными мечами в степени большого креста. У Штельмана тот же орден был на мирной ленте и в степени офицерского креста четвертого класса, потому имел ещё и изображение короны. В центре обоих орденов, отливая золотом, поблёскивал вензель буквы «Л». Несомненно, оный орден был учрежден королём-безумцем Людвигом II, Юнги об этом отлично знает. Как знает и то, что ему необходимо обязательно попасть сейчас в мишень, а уже вслед за ней попытаться прострелить насквозь королевское сердце. Однако оружием должно быть отнюдь не ружьё. После полуденных учений на стрельбище конкурсантов отправили в здание мюнхенской королевской библиотеки, дабы взять необходимые всем книги по государственному управлению и дополнительную литературу по желанию. Некоторые из кандидатов, чей взор был хитроват, но глуповат, ринулись к полкам с Макиавелли, на случай цитирования, если будет надобно сказать достойную мысль. С «Государем» итальянского политолога Юнги был знаком дважды, потому как от скуки решил перечитать работу, внося некоторые пометки. Потрепанный экземпляр с кривоватыми подписями на полях выделялся потёртым корешком на полке в покоях самого Мина еще с прошлого утра. Юноша взял в библиотеке лишь несколько книг по экономике и искусству, не обходя стороной и работы Антонина Пьероци и Фомы Аквинского. Вечер обещал быть нескучным и отведённым на штудирование избранной литературы, но вслед за ним, роняя на небо звёздную россыпь, приходит ночь и город вместе с резиденцией погружается в безмолвие, освещаемое тёплым светом редких свечей в настенных канделябрах. Поутру вместе с рассветом пришла весть об отчислении нескольких кандидатов, которые якобы слабо проявили себя на полигоне. Оставшиеся в банкетном зале конкурсанты продолжили завтрак в обсуждении и осуждении столь скорого начала отбора. Однако Юнги, так за все дни ни с кем и словом не обмолвившийся, молча и со скрытым удовольствием поглощал содержимое своей тарелки. После отправления отстранённых пятерых юношей и окончания завтрака, оставшихся собрал в центральном зале сам советник и камердинер королевы — Карл. — Указом Её Величества, принятым сегодня с рассветом, лишь шестеро из вас отправятся на прохождение дальнейшего отбора в замок Линдерхоф в провинции Этталь, где выбор будет осуществлён самим Его Высочеством кронпринцем Чимином. До отправления вам дано два дня, в течение которых будут отсеяны ещё по четыре человека в утро, — камердинер свернул бумагу и надел на неё золотое колечко с тиснением королевского герба. Недовольный шёпот прошелестел по толпе. Юнги улыбнулся — встреча с будущим королём близка, и от этого, невесть почему, сердце отстукивать ритм начинало гораздо чаще. В минувший день к нелюдимому Мину впервые обратился улыбчивый парень, который, как Юнги помнил, на полигоне улыбку глубоко внутрь запрятал и держался непривычно серьёзно, видимо рассчитывая в уме дальность полёта пуль и место для прицела. В вопросах его не оказалось какой-либо дурной мысли, потому Юнги хоть и слабоохотливо, но познакомился. Хосок — потомок ландграфа в третьем поколении, но в сущности для Юнги это было неважно. Юноша был действительно хорошо образован и недурно владел речью, в коей блистал словарным запасом всевозможных терминов. К вечеру о том, что Мин наследник лишь мелкой фермы на юго-западе королевства Хосок рассказал ещё нескольким кандидатам. На Юнги те поглядывали скептически, но словесно неприязнь не выражали. Казалось, будто всем вокруг плевать на тебя и твое происхождение. Абсолютно каждый был сам за себя в жизненной пустыне эгоизма. Юнги это, несомненно, хоть немного, но радовало. Заводить близкие знакомства, а уж тем более подобие дружбы было лишним и глупым исходя из того, что это вроде как мирная политическая гонка, в которой от желаний и слов её участников крайне мало что зависит.***
Получив от матери весть о скором прибытии нескольких конкурсантов Чимин наконец осознал всю серьёзность отбора. Однако выбирать из неопределённого количества незнакомых людей хотелось меньше всего. В душе юного кронпринца более преобладало желание погрузиться в изучение музыки, живописи и прочих искусств. Избежать скучной серости жизни, отдавшись познанию прекрасного, означало поддаться эскапизму, но участь прежнего государя сие допустившего была плачевной, оттого Чимин старался максимально разбавить концентрацию культурной деятельности изучением государственных дел. Шарль Монталамбер был прав, сказав однажды, что даже если вы не будете заниматься политикой, то она сама займётся вами.