Выбор короля

Монархия прекрасна, когда прекрасен сам монарх. Сергей Кургинян

— О, так Вы из Байройта, — прошло уже около получаса бесед, но Чимин сидит, держа спину максимально ровно, что помимо подрагивающей руки, покоящейся на колене, говорит об испытываемом волнении. — Да, Ваше Высочество, — Чонгук звучит слегка угодливо и слащаво. — Я прибыл к Вам с родины великих Франца Листа и Августа Риделя. Наш благословенный город буквально держится на искусстве, а, как мне довелось узнать, Вы любитель культурных ценностей. — Несомненно, личности те примечательны, но мне более близок по душе живший там Вагнер, который с Листом, кстати, имел родственные связи, — наследник кивает. — И что же, действительно каждый год в Фестивальном театре чествуют Вагнера, ставя там его оперы? — Юнги наскучило молчаливое разглядывание чужих подхалимств. — Да, Вы правы, хотя я сам лично там не присутствовал. Опера — это несколько не моё, — байройтский кандидат слегка ёжится от неугодности заданного вопроса. Напряжение между присутствующими было едва ли не физически ощутимым, но особенно явно чувствовалось между кронпринцем и Юнги, кидающими друг на друга неясные взгляды. — В таком случае скажу на будущее свою причастность к опере и Вагнеру, так как я, подобно моему великому предку, очарован творчеством композитора. Что касается изобразительного искусства, в почёте у меня Альбрехт Дюрер. Помимо него меня интересуют лишь Пфайффер, писавший галерею лошадей, и Штилер, писавший портреты женщин. Несомненно, об искусстве можно говорить бесконечно, но пост канцлера надобен в первую очередь в политических целях. Мне интересно ваше мнение о дуалистической монархии, ибо таковой форма правления станет в том случае, если я, будучи уже на престоле, изберу одного из вас на пост государственного деятеля, — кронпринц устало потёр виски. — Монархия — лучший из худших видов правления, — Мин хмыкает, складывая руки на стол перед собой. — Плоха она тем, что вся власть сконцентрирована в одних руках, но на её улучшение и облегчение правления монарха существует парламент. На случай, если Вы, Ваше Высочество, сделаете монархию дуалистической, Вы лишь добавите себе хлопот. Однако будет справедливо, если Вы изберёте человека на высший пост в государстве и кабинете министров, и сами министры будут избраны Вами. Не иначе как принудительная необходимость изменить форму власти, даже если это Вам не по душе. Чимин вперился взглядом в острого на язык кандидата. В данный момент он тоже чувствовал необходимость, однако не в делах государства. Лежащие на столе крепкие руки с бледноватой кожей, такой несвойственной простым работящим людям, порождали необходимость ощутить их прикосновения на себе. Длинные узловатые пальцы казались Чимину верхом искусства. Внутри вновь поселилось неизвестное доселе чувство, граничащее с непристойностью. Кронпринц мысленно одёрнул себя за подобные умозаключения и постарался отбросить мысли о желаниях, возникающих при виде кандидата из Хофа. — Боюсь, мне придётся с Вами согласиться, — юноша пятернёй откинул мешающие отросшие волосы назад. Юнги глядел на кронпринца так, словно вокруг более никого и не было, поэтому ему было полностью заметно скрытое ото всех беспокойство. — Власть — это рубашка из огня. Того, кто властью управлять не сумеет, огонь этот сожжёт, но Вы, Ваше Высочество, я думаю, об этом осведомлены, — Мин выпрямился на стуле. Остальным ничего более не оставалось, как наблюдать за поведением ведущих диалог. Однако разговор после долго не продолжался, и кандидаты были распущены по своим комнатам и кабинетам. Юнги вышел в парковый ансамбль, дабы осмотреться и перевести дух. Тяжкие думы легли на ум. Показалось ли ему или нет, что поведение кронпринца слегка чудаковато, особенно при общении непосредственно с самим Юнги? Насторожили дрожащие руки, румянец на щеках и речь с придыханием. Возможно, сие возбуждение отразилось на Его Высочестве из-за утреннего инцидента, за который, к слову, Юнги стыдно не было, лишь появилось странное чувство совершённой ошибки. Уже подходя к фонтану Нептуна и обходя его со стороны, Мин заприметил силуэт сидящего на скамье. Не желая ни с кем вступать в контакт и тревожить чужие думы, юноша было развернулся в направлении главного здания, но сидящий на скамье встал, оказываясь у него за спиной. Желание обернуться появилось спонтанно. — Я собирался уходить, поэтому скамья свободна. Можете присаживаться, — Чимин подошёл ближе. — Прошу прощения, если нарушил Ваш покой, Ваше Высочество. Я не заметил Вас вовремя, — Мин вытянулся в струну. — Удивительное у меня, однако, свойство невидимости как государя. Меня правителем не видит ни народ, ни подданные, — кронпринц иронично усмехнулся. — Мне в самом деле жаль за произошедшее утром. Я признаю свою вину, но если бы Вы только сказали… — юноша нисколько не кривил душой, говоря о действительности. — Я не виню Вас ни в чём, Вы ведь даже не знали, как я выгляжу, — Чимин попытался усмехнуться, касаясь мраморного обода фонтана. — Однако мечтал узнать, находясь в резиденции, — кандидат присел на широкий край бассейна, ближе к краю, которого брызги фонтана не достигали. — Даже так? И как вам увиденное? — кронпринц присел рядом, соблюдая дистанцию в ширину нескольких ладоней. — Впечатляет, — Юнги усмехнулся, опуская пальцы в студёную прозрачную воду. Чимину захотелось в той воде тонуть, но чтобы Мина рядом не было, чтобы тот оставался в неведении о том, как загубил одним своим видом королевскую душу. Юнги в свою очередь бесконечно прицеливался для того самого выстрела, который позволит ему стать выбором короля, не ведая, что у оружия давно спущен курок.