14. Переросток. Кенджи Миязава (упоминанием ВДА)
25 декабря 2019 г. в 19:50
Миязаве Кенджи четырнадцать, и члены детективного агентства вряд ли смогут сыскать более солнечного ребёнка. Он бегает по офису, таская небольшую лейку с водой, протирает пыль на самых забытых полочках и выполняет любые мелкие поручения с широкой улыбкой наперевес. Он шутливо держится за края своей соломенной шляпы и показывает самые разные эмоции на своём юном лице.
Без Кенджи рутинная работа превратилась бы в сплошной ад — этот маленький лучик давал каждому своей улыбкой сил трудиться дальше. Без Кенджи не смогли бы влиться в коллектив и новые сотрудники — если бы он не хватал Ацуши и Кёку за руки и не вёл ко всем остальным, они (честно признались) мялись бы на пороге, не решаясь войти.
Кенджи четырнадцать, и потому несмотря на его способность ему всё ещё делают поблажки — например, позволяют сесть на диванчике рядом с директором, пока в обеденный перерыв все пьют чай. Позволяют, но только потому, что кто-нибудь — Йосано-сан, к примеру, — обязательно обопрёт локти на его худые плечи и будет смотреть над его по-солнечному светлой макушкой.
Но время не стоит на месте, как не стоит и сам мир. Агентство разрасталось, новые дела закрывались, а старые уклады менялись на новые. Диванчики в офисе теперь больше (лентяй-Осаму помещается теперь целиком), и места на них стало хватать всем без исключения, а цветочные полки разбавились — конечно же, прочитанными — книгами.
И Миязаве Кенджи — тому солнечному мальчику — теперь шестнадцать. Он всё так же бегает по офису, но в его руках всё чаще не маленькая лейка, а стопки очень важных бумаг. Он всё ещё протирает пыль на самых забытых полочках, но уже всё чаще лишь поднимаясь на носки. А соломенная шляпа, болтавшаяся за плечами, висит возле одного из подвесных горшков.
Миязаве Кенджи шестнадцать, и он всё так же улыбается всему на свете — случайным прохожим, красивым уличным котам и даже огромной горе накопившейся работы. Но всё чаще в его улыбке сияет не просто радость солнца, а что-то, от чего невольно розовеют щёки его старых коллег, и всё чаще от голоса, сломавшегося невероятно красиво, пробегает лёгкая приятная дрожь.
Миязаве Кенджи шестнадцать, а с двадцатичетырёхлетним Куникидой он стоит почти наравне (Дазай что-то вякает снизу, но они оба делают вид, что не слышат). И теперь опираться на чужие плечи — его развлечение, особенно в отношении Йосано-сан, на чью макушку локоть кладётся ну просто замечательно.
Но время всё так же не стоит на месте, и солнечному мальчику детективного агентства всего только шестнадцать. Ему расти и расти ещё, как напоённым заботой цветам, и чёрт ведь на самом деле знает, что из этого получится. Но все уверены, что пока он идёт по жизни с привычной широкой улыбкой наперевес, всё будет более чем в порядке.