Ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит — ужасно. Сэмюэль Беккет, «В ожидании Годо»
Майлз отсыпал на ноготок щепотку «весёлой соли». С утра Тигр сказал ему, что весь вечер проведёт со своей деткой, но только когда пора было выдвигаться на вечеринку и Майлз принарядился и пошёл справиться у того о готовности, а Тигр встретил его весь с ног до головы в мазуте (но по-прежнему такой привлекательный!), до Майлза дошло, что тот имел в виду свою машинку. Конечно, он всё понимал: гонки уже через несколько дней; но всё равно дулся. И теперь невыносимо скучал. Да, здесь был оркестр, был бар, была милая Агата, вся, бедняжка, в синяках от всех этих выступов — в конце концов, вечеринок в дирижаблях ещё не проводили, и было непривычно от тесноты и духоты на бесконечных металлических переходиках и винтовых лесенках. Но лица были всё те же. А так хоть бы «соль» помогла от души повеселиться. Майлз припушил кудри чёлки, подправил глаза. Настроение приподнималось. Да, верная пудреница не подводила его никогда! Он несколько резво отворил дверь каюты и услышал приглушённый стон. На полу за дверью развалился какой-то привлекательно-длинноногий малый и усиленно потирал нос. — Ох, дорогуша, Вы сильно ушиблись? Мне так жаль! — поспешил Майлз тому на выручку, раздосадованный столь неловкой встречей с очевидно новым, весьма приятным на вид лицом. Ещё лицо это и подпортил, что ж за невезение! Он помог тому встать и споро повёл в каюту, второпях попытался усадить на нижнюю койку, но новый незнакомец от такой скорости только чуть было не вписался лбом в верхнюю. Майлз снова как заведённый принялся извиняться, на что тот лишь, задрав голову, убрал ладонь от ушибленного носа, приоткрыв тем самым делавшие лицо весьма милым усы, и со стеснительной улыбкой отмахнулся: — Вам не о чем беспокоиться, всё в порядке! Не могли бы Вы только промокнуть мой платок, эм?.. — Майлз, — закопошился он, не без приязни наклоняясь к очаровательному незнакомцу и вытягивая белоснежный платочек у того из нагрудного кармана. — Майлз Мэйтланд, — уточнил он и наудачу похлопал веером ресниц. Молодчик, кажется, жеста не заметил. Ну что ж, не судьба… Майлз отодвинулся и потянулся к раковине. — Рыжик, — зато назвался тот; кадык его выразительно бегал, пока он пытался отвечать с запрокинутой головой, и Майлз не мог оторвать взгляда от этого вечного движения. — Вообще, Эдди Литтлджон, но все зовут меня Рыжик. — О, а это не о Вас ли все последние известия в колонке «М-ра Таратора»? — восторженно воскликнул Майлз, напрочь забывая о включённой воде и взмахивая руками, отчего по каюте разлетелись брызги. Мистер Литтлджон смешно отфыркался от окативших его капель. Майлз изобразил смущение: — Ах, я такой неловкий сегодня! — и выключил воду, складывая смоченный платок. — Ничего, — просто ответил тот. — Даже освежает, после всей этой духоты. Вы говорите, не про меня ли это пишут, и тут Вы чертовски правы, вот только, признаться, это мой первый выход в такой… высокий свет, — пробормотал он, скосив глаза к переносице, когда Майлз как можно бережнее прижал прохладный платочек к пострадавшему от поцелуя с дверью носу. — Что? Но как же? Вы же один из виднейших холостяков высшего света! А контракт с кинокомпанией? А загородный клуб в Бристольском заливе? Цейлонские рассказы? — затараторил Майлз. Мистер Литтлджон глухо рассмеялся: — Такая же фикция, как и зелёные котелки да замшевые ботинки. Ну, знаете, разве что кроме Цейлона: там я и правда служил. Просто служил, только и всего. Но неужели Вы всерьёз, ну, верите во всё, что пишут в газетах? — недоуменно изогнул он выразительные брови. Майлз смиренно сложил ухоженные ладони на коленях, когда тот поднял руку, чтобы удерживать платок самостоятельно. — Не то чтобы, просто… В экстравагантных личностей намного проще верить, дорогуша. А про котелки я с самого начала подозревал. И кто только пишет все эти небылицы? — скорее, риторически спросил он. К его удивлению, мистер Литтлджон знал ответ: — Вестимо, Адам Саймз. Вы, быть может, знакомы? — Милый Адам?! — Он сам мне сказал, и мисс Блонт подтвердила. — Вот же прохвосты, — в сердцах вскрикнул Майлз, вызвав у привлекательного мистера Литтлджона столь же невыносимо привлекательную ухмылку. — А мне всё плели, что не знают! — Этот Саймз и меня вокруг пальца обвёл своими чертовски завлекательными бреднями, я по его наводкам в начале месяца куда только, Вы бы знали, не забредал в поисках хорошей компании, да всё без толку. Да, в Лондоне, после стольких лет, уже не чувствуешь себя как дома, — вздохнул мистер Литтлджон, и Майлз подсел к нему поближе и сочувствующе погладил по плечу. Тот неловко ему улыбнулся: — А Вы чертовски славный малый, Майлз. Может, выпьем? Мистер Литтлджон… Рыжик опёрся свободной рукой о койку, но в попытке подняться всё-таки ударился головой о верхнюю. Майлз поспешил на помощь, беря того за огрубевшую, видимо, в тропиках ладонь и осторожно вытягивая из этого коечного проёма. Рыжик опять смущённо улыбнулся ему в благодарность, и Майлз не сдержал чарующей улыбки в ответ.***
Они неспешно прогулялись до лаунжа, присели там, заказали шампанское. Майлз без умолку посвящал своего нового приятеля в последние — по познаниям Майлза, самые что ни на есть правдивые! — дела столичной богемы, и Рыжик (при лучшем освещении Майлз только убедился, что тот был, скорее, русый с лёгким каштановым отливом; и откуда только такое прозвище взялось? Разве что настроение у того, судя по всему, было всегда приподнятое, что правда, то правда) не отвлекаясь смотрел ему в рот, жадно слушая, и Майлзу это невероятно льстило. В конце концов, Тигр его бросил на произвол судьбы этим вечером, Агата прилегла где-то, чтобы оправиться от побоев дирижабля, а Адам и Нина, как и всегда, видели только друг друга. А тут вот такое внимание, да от столь очаровательного джентльмена! Майлз так упивался интересом к собственной персоне и трещал без остановки, что и не заметил, когда Рыжик убрал уже высохший от воды платок обратно в карман. Шампанское кончилось, они попробовали какие-то сладенькие коктейли и разбавленную заграничную рисовую водку, после перешли на джин. Майлзу вдруг невыносимо захотелось двигаться — не иначе, сказывалось действие «соли». Он торопливо вскочил и даже не стал галантно предлагать Рыжику руку, а просто лукаво потащил того в сторону танцующей толпы. Рыжик еле поспел поставить стакан на столик. Под неугомонные нотки 'Topsy' Майлзу стало легко и весело. Его тело беззаботно мотало, пока Рыжик пытался поймать ритм и не наступить ему на вечно не стоящие на одном месте ноги. Майлз рассмеялся на эти потуги и взял того за руку, показывая движения. Позволил себе слегка прижаться в танце. Увидел лёгкий румянец смущённого непонимания чуть повыше усов. И отметил затуманенным кокаином мозгом, что таки не ошибся: невод был как раз по рыбку. — Кажется, такие пляски, ну Вы знаете, всё же не по мне, — протарабанил Рыжик. Майлз покрепче сжал его ладонь в своей и стремительно отклонился в танце. Рыжик, хоть и стеснялся да возмущался, но безукоризненно его удержал. Майлзу приятно было в такой надёжной хватке. — Да Вы просто не распробовали, душечка! — уверил он Рыжика, вновь приняв вертикальное положение и опять придвинувшись. — Я просто, ну знаете, в таких танцах не силён, — признался раскрасневшийся от быстроты танца, духоты и нагрузок Рыжик. — О, а в каких же сильны? — Майлз опять провернул финт ресницами и в этот раз умело подметил, что Рыжик на долю секунды подвис. — Немного чарльстон, пожалуй? — серьёзно задумался тот. — Но вся музыка здесь уже другая, какая-то дёрганая, и танцы ей под стать — словно наступила белая горячка. Майлз рассмеялся: — Право слово, дорогуша, сейчас все так танцуют. — Эх, ну, раз все, то придётся учиться, — несколько обречённо сказал Рыжик, сведя брови. — О, не беспокойтесь, я всему Вас научу! — заверил его Майлз.***
Они попытали счастья в нескольких простых па. Рыжик через каждые пять-шесть шагов не поспевал за музыкой и неловко путался в ногах, извиняясь и алея, но у Майлза попросту не получалось кривить от этой неуклюжести лица, только дурашливо смеяться и терпеливо того подбадривать. — Учитель из Вас недурной, — сказал, наконец, Рыжик, когда увидел, что Майлз сам утомился, и благородно проводил его обратно до кресел, попросив в баре воды. — И у Вас, чёрт побери, сильные ноги, — по-простецки отметил он, — Вы танцор? Майлз ухмыльнулся. — Ох, благодарю, — томно ответил он. И с расчётом. Толком и не скажешь, за что это он так благодарит: за столь… ёмкую рецензию ли на этот совершенно не планировавшийся урок, за воду ли, а может, и за такой откровенно деревянный, незадумывавшийся, но оттого особенно приятный сердцу комплимент. — Я, как Вы могли заметить, весьма частая фигура на подобных мероприятиях, и, ох, волей-неволей приходится поддерживать себя в форме, душенька, — с излишней долей драматизма ответил он, прикрыв глаза, на что Рыжик прыснул. — Хотя я и посидеть, и поваляться любитель, — продолжил он, приоткрыв один глаз, наблюдая за реакцией нового знакомого, — особенно если компания располагает. Рыжик трактовал его очевидные намёки весьма, как Майлз за это время уяснил, по-рыжиковски: — Вы устали, старина? — он про себя отметил новое обращение — мистер Литтлджон определённо быстро к нему прикипел. Какая прелесть! — Давайте я провожу Вас до каюты. Майлз хотел было отказать, но понял, что его и правда медленно, но неотвратимо отпускает, и лучше уж проваляться всё это время во сне, чем сидеть апатично или начинать жалеть себя с новой силой. Да, пудреница всегда была его верной спутницей, но, как и всякая иная любовь, эта после минут эйфории приносила с собой часы тяжести в сердце. — Было бы просто чудесно, дорогуша, — поэтому ответил Майлз. И подал вставшему Рыжику ладонь. Они так же неспешно, как и пришли, побрели обратно к каютам. У Майлза уже не было ни сил, ни желания болтать так, как раньше, и Рыжик, как джентльмен, и даже с охотой, начал делиться с ним своими октябрьско-ноябрьскими злоключениями, вплоть до гандикапа и судьбоносной встречи с Ниной пару дней назад. — О, а я ведь там даже на кого-то поставил и что-то выиграл, — медленно попытался вспомнить Майлз. — Только не говорите, и Вы там были? — поразился Рыжик. — А мы ведь могли пересечься и раньше, старина! — А я даже рад, что это произошло именно сегодня, душенька, — ответил Майлз искренне. — Иначе, кто знает, быть может, Вы бы и не пошли этим вечером сюда, и я бы на стенку лез от скуки. А так у меня сегодня была чудная компания. Надеюсь, как и у Вас! — и он подмигнул. — И все в выигрыше! Рыжик на это лишь смущённо закусил ус и согласно кивнул.