Какое блаженство забывать себя самого ради других! Ганс Христиан Андерсен, «Чайник»
К воскресному обеду в «Café de la Paix» Майлз повеселел и стал заметно болтливее, и Рыжик подумал очевидно положительный эффект закрепить: — Старина, составишь мне компанию в поездке за город на днях? Или тебе нужно навестить мисс Рансибл? — Ох, к бедняжке ещё с неделю никого пускать не будут, хоть я и хочу завтра всё равно попробовать. Так что, если дельце не выгорит, я совершенно не против, дорогой мой, — сказал Майлз, сосредоточенно сдабривая устриц лимонным соком. — Всё лучше, чем здесь, — добавил он тихо, но вновь приободрился: — А куда? — Да в Эйлсбери, нужно старую папашину усадьбу навестить да порешить, продавать или оставлять, а вдруг какую менее потрёпанную рухлядь можно и в новый дом перевезти. И потом, мне бы не помешало заглянуть в Даутинг-Холл, надо будет спросить у Нины, писала ли она своему старику, ну, обо мне. Майлз поперхнулся устрицей. Рыжик деликатно предложил ему салфетку. — Дорогой?.. — О, да, ты же, возможно, ещё не слышал, дружище, — смутился Рыжик. — Мы с Ниной, ну ты знаешь, помолвлены вроде как. Я предложил, и она, конечно же, ну, согласилась. Майлз на него вылупился: — Конечно же?.. Потом недоумённо перевёл взгляд на его левую руку и обратно. — Кольца ещё делают, — ответил на немой вопрос Рыжик. — Эдди, душенька, а тебе не кажется, что ты немножечко спешишь? — всё ещё откашливаясь, с заминками спросил Майлз. — Нина-то всегда была… золотоискательницей, надеюсь, ты это признаёшь, так что в этом отношении я практически и не удивлён, хоть и шокирован, но ведь вы столько лет не видались, и Адам… — Я, наверное, покажусь сентиментальным, но, чёрт побери, за годы на Цейлоне я без мыслей о ней, пожалуй, удавился бы, — признался Рыжик, потягивая белое. — Да и знакомы мы с детства, Саймз, можно сказать, ну ты понимаешь, вклинился и всё такое. — Майлз в этот момент нечитаемо на него посмотрел, но он спокойно продолжил: — И да, я прекрасно знаю, что она девушка требовательная, из тех, которым многое нужно. Я хочу сказать, Нина — словно нежный цветок и требует ухода и комфорта, а я ведь как раз могу ей всё дать. Она же согласилась! — повторив, даже немного выплеснул гордость достигшего долгожданной цели Рыжик. — Да-да, — неопределённо произнёс Майлз, со вздохом отпив воды.***
Во вторник Майлз ему позвонил и поделился тем, как безуспешно прикинулся врачом, чтобы проникнуть к мисс Рансибл. Рыжик предположил, что того просто выдало чрезмерное, наверняка, даже маниакальное усердие, с которым он пытался пробиться, и нужно было идти по пути наименьшего сопротивления и представляться, скажем, женихом, на что Майлз оглушительно хохотал в трубку ещё несколько минут, после чего признал мысль дельной. Они назначили поездку на среду, и весь оставшийся день Рыжик посвятил тому, что продолжил приводить свой (а в будущем, и Нинин) новый дом в порядок, а после драил машину от следов недавних дождей. Вечером он позвонил Нине. Та с самого полудня хандрила. Рыжик галантно предложил сводить её в ресторан или в кино, но она отказала, сказав, что ей будет лучше отлежаться. — Нина, я хотел спросить. Ты, ну знаешь, сообщала полковнику о нас? — Нет ещё, да и папе, мне кажется, уже всё равно, за кого я там выхожу. Хочешь, чтобы я ему написала? Он сейчас занят фильмом, и не знаю даже, когда он получит сообщение. — Уж напиши, я завтра-послезавтра буду в тех краях и постараюсь заехать, чтобы всё было, так сказать, по правилам. Ты сможешь, если что, до выходных забрать кольца? — Ох, если не забуду. Рыжик, напомни мне попозже. — Хорошо. Увидимся, Нина! Спокойной ночи. — Ага, и тебе.***
Двухэтажная усадебка, откровенно говоря, без хозяина выглядела паршиво. Сад начинал зарастать, дорожку и двор засыпало осенними листьями. Окна заколотили, а внутри всё поскрипывало стариной и отдавало возрастающей неухоженностью. Зря всё-таки папаша взял всё управление в свои деловитые руки, экономя даже на прислуге. Рыжик уж было с порога подумал вынести очевидный вердикт, но Майлз вдруг схватил его под руку и строго, словно учитель в частной школе, на него посмотрел: — Дорогой мой, — глубоко сказал он, так что Рыжик даже содрогнулся, — я надеюсь, ты не планируешь эту прелесть продавать?! — Если честно, именно это я и подумываю сделать. — Но ведь домик такой чудный! — встал на защиту Майлз. — Ты считаешь? — скептически выдал Рыжик, ещё раз оглядываясь в поисках плюсов и таковых не находя: — Как по мне, ремонт будет чертовски бессмысленной тратой средств. — Да ты что, Рыжик, миленький! Просто любому домику, подобно человеку, нужна заботливая рука. Ты только представь, как он будет сверкать, если стены покрасить, окна открыть, печную трубу прочистить, а сад благоустроить! Я даже приметил во дворе конюшенку. Купишь себе парочку резвых пони и будешь за ними ухаживать. Или кто-нибудь будет с ними возиться, а ты — сразу пожинать плоды, так сказать. Да здесь же никогда не заскучаешь! И представь, если… когда… — Майлз замялся, — в общем, вашим деточкам будет где проводить время в играх. К тому же, такие небольшие усадебки всегда можно сдавать на сезон — ещё и деньги получишь с этого дела! Что ещё тут есть? — с энтузиазмом исследователя отпустил он Рыжика и устремился на второй этаж, поднимая в воздух клубы залежавшейся пыли. — Осторожнее! — закашлявшись, еле успел крикнуть тот, когда одна из ступенек опасно надломилась посередине. — Ой, деточка, так и упасть недолго! — быстро пережил испуг Майлз и деловито сказал: — Нужно поменять доски, я запишу, чтобы ты не забыл, — уже аккуратнее продолжил подниматься он, доставая из-за пазухи свой извечный теперь блокнотик. Придя в себя, Рыжик вновь осмотрелся. Пожалуй, можно было попробовать. Коли дело выгорит, будет отлично, если же нет — никто не сможет попрекнуть его тем, что он не пытался. Сверху донёсся крик Майлза: — Душенька, почему ты не сказал, что тут есть рояль?! Всё, я официально влюблён. Рыжик ухмыльнулся на продолжающиеся восторги и пошёл на улицу. Он глубоко вдохнул холодный ноябрьский воздух, содрогнулся и, запахнувшись посильнее, прогулялся до сарая. Там обнаружились перчатки и грабли, которые он достал и приставил к стенке, после чего решил ещё порыться в этой покосившейся сокровищнице. Обнаружив старые велосипеды, он с грохотом выволок и их тоже. Рыжик любовно обтёр рамы и сёдла, осмотрел шестерни и тормоза, изучил шины и принялся за чистку цепей. За этим делом его и застал Майлз. — Ох, Эдди, дорогуша, а я тебя уже потерять успел! Рояль, бедняжка, совсем от одиночества расстроился и стонал просто чудовищно, так что я на завтра вызвал ему полюбовничка, пускай тот им займётся. Ты же не против? — Рыжик согласно мотнул головой. — Что делаешь? — сунул тот ему через плечо любопытный нос. Рыжик смахнул со лба пот и счастливо улыбнулся: — Да вот откопал наши с отцом старенькие велосипеды и решил, что изменения начинать надо с малого. Когда они подсохнут, а мы расчистим двор, как насчёт небольшого домашнего матча в поло, дружище? — предложил он. — Я никогда не играл в поло на велосипеде, — признался Майлз, опираясь на стенку сарая и в задумчивости складывая руки на груди, — мне никак не удаётся с ним в этот момент совладать. Вот с лошадью чувствуешь себя единым организмом, вы подстраиваетесь друг под друга, а велосипед чуть не так повернётся — и всё, пиши пропало, — разочарованно вздохнул он. — Лошади тоже бывают своенравны, — заметил Рыжик, принимаясь цепи смазывать. — Почему бы не воспринимать велосипед просто, ну знаешь, как строптивую лошадь? — Потому что она под тобою живёт, осязает, ты чувствуешь её дыхание, её перекатывающиеся бока, она, как и ты, увлечена игрой. А велосипед — балки да неуклюжие два колеса, на которых, скажем, только чтобы развернуться, нужно изрядно постараться и описать больший, чем необходимо, круг. Такая морока с ним, это же кошмар, деточка! — Да, но это всё — дело практики: лошадь тоже, чёрт побери, не сразу даётся, сколько раз ты с неё, брыкающейся, падаешь, но не бросаешь же попыток её обуздать. А насчёт мороки, эдак ты сам говорил о ласковой руке — и вот я смазываю велосипед, потому что он был брошен, забыт, одиноко скрипел и просил хотя бы привести себя в порядок, ведь, знаешь, он, быть может, просто хотел сослужить хорошую службу. Так и с людьми, и с лошадьми, и с домами, и с роялями, и с автомобилями одно и то же — всем им нужна забота, — зачастил Рыжик, после чего сконфузился. — Прости, старина, возможно, я слишком глубоко копаю и всё такое. Я в подобных вещах не мастак, — усмехнулся он, привычный к таким своим вспышкам. Майлз молчаливо постоял с минуту, смотря на проплывающие облака, после чего мягко улыбнулся: — Нет, знаешь, милый, наверное, ты в чём-то прав. Пойду-ка тоже о чём-нибудь позабочусь, — он взял грабли с перчатками и пошёл очищать двор от листвы.***
— Как съездил, дорогой? — удивлённо спросил Майлз на следующий день, когда Рыжик вернулся из Даутинга и теперь грузно топал по старым половицам. — И пары часов не прошло! Тот в ответ только пробурчал: — Я не должен бы этого говорить, но папаша Нины вырос в чёртового старого маразматика. Я что, похож на продавца пылесосов? — сердито потеребил усы он и достал трубку, набивая. — Продавцы пылесосов обычно натянуто улыбаются. Ты улыбался натянуто? — попытался отшутиться Майлз. — Да какое там, я даже счастлив был повидать этого старого болвана, а он меня и не узнал. Начал мозги мне пудрить, что пылесосов покупать не собирается, никаких капитанов не ждёт, никуда не поедет, ему, видите ли, ещё фильм в прокат выпускать, а дочь его в Лондоне. Знаю я, чёрт побери, что она в Лондоне! — распалился Рыжик, от фразы к фразе возмущённо покуривая. Майлз подошёл к нему и тронул за плечо: — Ты голоден, милый? Хочешь чаю? — Знаешь, было бы неплохо. Я думал, меня там примут как будущего зятя, угостят — а дальше крыльца в итоге и не пустили, — разочарованно протянул Рыжик. — Ну и хорошо, что не угостили: теперь ты не сможешь отказаться от яблочного джема, что я откопал в кладовой! Рыжик согласился, что яблочный джем — идея неплохая. Майлз устремился соображать им чай, словно это он здесь радушный хозяин, впрочем, как Рыжик уяснил, тот всегда старался владеть не только чужим вниманием, но и ситуацией. Субботний инцидент был очевидным исключением из правил, и Рыжик постарался от этих, явно неловких для Майлза воспоминаний отвлечься, пусть эти мысли дальше его головы и не выходили. Да, переключился он, пока Майлз громыхающе копался в буфете, с такими деловыми людьми удобно плыть по течению: они легко отсекают лишние из множества вариантов, оставляя только выбирать из двух зол меньшее. — Чай готов, деточка, — крикнул из кухни Майлз. — И кстати, роялю, наконец, уделили должное внимание, так что теперь он только и ждёт, чтобы с ним продолжили шалить. Я хотел бы побаловать его Рахманиновым, думаю, ему страшно понравится. Ты приглашаешься, милый, отказы не принимаются! Рыжик распробовал табак в последний раз, потушил трубку и отправился посягать на расхваленный яблочный джем.