Tear It Up

— Не хочешь обсудить это? Просто обсудить. — Что обсудить, Мэгги? — Фредди вызывающе выдохнул ему в лицо струю дыма и скрестил руки в защитном жесте. — Вот это. — Брайан тянет руку к скуле. Под слоем пудры виднеется свежий синяк. Фредди отстраняется, но его хватают за ворот рубашки отгибая край. — И вот это. — голос Брайана полон участия и заботы, глаза мелко моргают глядя на россыпь синяков. Только рука слишком уж сильно вцепилась в тонкую ткань. Пальцы второй легко и нервно ощупали шею, проходя подушечками по ряду засосов, словно обнюхивая их. Чужая печать на тонкой коже, прямо поверх голубой венки, тщательно скрываемые следы на теле, расширенные зрачки. Все это было бесконечно правильно и привычно на Фредди, но только не теперь и только не для Брайана. Они стояли, запершись в одном из санузлов студии. Фредди курил, дерзко глядя в бледное лицо, свободно улыбаясь, ожидал дальнейшего хода от любовника, даже не подозревая о масштабах его внутренней борьбы. Внутри Мэя не боролись ревность и здравый смысл, его захлестывало безумие. Подкравшись еще в начале рабочего дня на лёгких лапках, оно ходило следом, мешая работать, мешая думать, говорить, оно привязало к Фредди тысячей тонких нитей и, как казалось самому Брайану, привязало за зубы. Пел ли он, ругался, скользил ли по студии своей танцующей походкой — все отдавалось внутри ноющей болью. Прыжок, смех или взгляд, все тянуло Брайана за нервные шелковинки. Всему виной следы. Чертовы следы на его лице и шее, он готов был сдавить ее. Он бы смог. Длинные пальцы придушили бы Меркьюри быстро, со страшной силой. Раздался бы хрип, хрустнула бы гортань. «Я рехнулся» — думал Мэй, тряся головой и растерянно хлопая тумблерами пульта. Он умолял сам себя не спрашивать, не прикасаться, сохранить спокойное дружелюбие. Наверное он выглядел жалко стоя здесь, посреди небольшой светлой комнаты, с бетонной улыбкой на лице, ледяными глазами и железными пальцами на чужом горле. Изо всех сил он пытался не сжать ладонь, и она просто лежала. Брайан чувствовал горячий шелк и бьющуюся под ним живую венку. Фредди, ласковый, веселый и немного дерзкий, смотрит на него, не чувствуя угрозы от руки на горле. Он придвигается к Брайану вплотную, обжигая своим теплом и приподнимается на носочки. Мужские белые кеды сгибаются в женские лодочки, приподнимая хозяина вверх на десяток сантиметров. Дыхание щекочет Брайану щеку и ухо, путаясь где-то в кудрях. — Мэгги, все хорошо. — шепчет Фредди, поглаживая руку на своем горле. — Ты был с Анитой вчера, ты сам сказал. Я решил развлечься и перегнул палку. Все хорошо, все в целом было по плану. — повторил он, целуя бледную щеку. Брайан пошатнувшись оперся о стену, а затем тяжело осел на унитаз. От этого шепота с него как будто спал морок, скатился волной плавленного железа, оставив тривиальные ревность и волнение. Фредди затушил сигарету и обеспокоенно обнял его за плечи. — Что с тобой, Мэгги? Скучал по ней, по своей Аните? Не выспался? — ворковал он с искренним дружелюбием, гладя его и целуя кудрявую голову. По телу Брайана разлилось густое жидкое спокойствие. Дыхание выравнивалось. Мало-помалу он совершенно пришел в себя и обнял теплую спину, прижимая Фредди ближе. — Да, наверное я устал, со мной так много произошло за последние дни. — бубнил он, целуя синяки на шее и скуле, словно пытаясь залечить или стереть эти следы. Фредди словно под душ подставлял шею, ключицы и плечи. Брайан с неудовольствием замечал на тонкой коже все новые и новые отметины, тут же зацеловывая, пока в его волосы не вплелись смуглые пальцы, мягко оттягивая голову назад. — Ты что, ревновал? — лицо Фредди расцвело улыбкой. Он пытался было ее скрыть, но не смог, и на лице сверкнули белоснежные зубы и заиграли ямочки. — Совсем чуть-чуть. — шепчет Мэй, любуясь ими. Он улыбается в ответ, не в состоянии противиться этой теплой волне. — Чуть-чуть, дорогуша? — мурчит Фредди, забавно заламывая домиком тонкие брови. Он выглядит совершенно беззаботным. — Я хотел тебя задушить. — говорит Брайан, улыбаясь еще шире. А Фредди тонко хохочет, жарко ерзая у него в руках, которыми он пытается прижать его поближе, хватаясь то за гибкую спину, то за беспокойную задницу, щекоча губами и кудрями смуглую шею и плечи. Фредди негромко смеется куда-то в потолок, и Брайан, не удержавшись, целует кожу под самым подбородком. Меркьюри улыбаясь выворачивается из рук, и встает, намереваясь выйти. — Подожди. — Мэй хватает тонкое жилистое запястье. — Вот, возьми. — он достает из кармана небольшую связку ключей, и отцепив один, кладет его Фредди в ладонь. Тот, смотрит на кусочек железа словно кролик под гипнозом. Зрачки темных глаз блестят, губы расслабляются и из-под верхней показываются крупные резцы. — Брайан, зачем ты… — тихо начинает он. — Возьми. — Брайан встает и зажимает его кулак, запечатывая ключ от съемной квартиры внутри. Фредди смотрит на него удивленно и немного жалобно. Брайан, пользуясь его замешательством, наклоняется и мягко целует приоткрытые губы, просто касаясь и не проникая внутрь, пока Фредди, очнувшись, сам не проявляет инициативу, скользнув в чужой рот и лаская его в ответ. К нему быстро возвращается резвость, и он начинает обнимать в ответ, немного кусая чужие губы и вызывающе потираясь о партнера пахом. Брайан разрывает поцелуй, опасаясь подступающего возбуждения. — Пусть будет у тебя. — отдышавшись говорит он, улыбаясь искренне и мелко моргая по своей привычке. — Мы друзья, у нас свободные отношения и я все понимаю, но буду рад тебя видеть на съемной квартире в любое время. — Вы там сосетесь или что? — внезапно, орет Роджер за дверью. — Да, дорогуша! Иди сосаться в другой! — Фредди выворачивается из рук и поправив рубашку, выходит в дверь. Целый, невредимый, не задушенный. Брайан, наскоро умывшись ледяной водой идет следом в недра студии. Рабочий день подходит к концу. Брайан чувствует, что готов продолжать работать, или хотя бы не запороть еще и третью дорожку. В студии жарко, Фредди расстегнул рубашку и сидит на диванчике, нервно перечеркивая что-то на листе бумаги и дергая ногой. Тонкие брови нахмурены, кожа на животе собралась в три мелкие складочки, наушники криво и небрежно висят на шее. Отработав, Фредди отсоединил их от аппаратуры и ходил по комнатке, рассеяно наступая на провод. Брайан согнулся над пультом и следит за ним неотрывно. В душе у него восторг и ужас. Он чувствует себя ребенком одержимым поездами и получившим в подарок настоящий паровоз. Теперь он стоит на заднем дворе. Грандиозная, бесполезная вне рельсов многотонная машина, жалко увязшая колесами в почве. — Что теперь? — спрашивает подсевший рядом Роджер. Он выразительно смотрит сквозь стекла. В студии сегодня нет посторонних и он не стесняясь носит очки. Глупые комплексы. Впрочем из-за диоптрий большие голубые глаза кажутся неправдоподобно огромными, в чем-то пугающими. И Брайан действительно пугается, глядя в них. — М? — только и может вымолвить он. — Что ты скажешь Джону? Он единственный сегодня в ударе. — Роджер кивает на стекло, за которым Джон, интимно сгорбившись над бас гитарой, исполнял свой несложный, но наверное бойкий пассаж. Бойкий судя по скорости ударов пальцами по струнам, ибо тишина стоит гробовая. Роджер наклоняется вплотную, обдавая запахом парфюма, и щелкает тумблером на пульте. В динамиках и в наушниках Брайана раздаются сначала финальные аккорды басовой партии, а следом голос самого Дикона: — Ну как? И не говори, что слишком быстро. — Все заебись, Джон! — Роджер кричит в микрофон и показывает сквозь стекло большие пальцы. — И Брайана все устраивает. Да Брайан? — он хлопает сидящего рядом по плечу. Брайан мелко моргает, растерянно улыбаясь. — Отлично, сохрани запись. Ничего лучше я сегодня уже не сыграю. — гудит Джон из динамиков. Он аккуратно снимает с себя инструмент, словно ссаживая с колен женщину, и сладко потянувшись отправляется на вечерний перерыв. Роджер разваливается на стуле рядом. Он выглядит пасмурно. Между светлых бровей виднеются складки, делающие его старше. Хмурый и с огромными от очков глазами, Роджер похож на злую сову. — Ты запорол все свои партии и не записал партию Джона. Друг, я сочувствую тебе, я понимаю тебя, но есть у нас определенная договоренность: когда мы работаем, все остальное не существенно. Все проблемы с детьми, друзьями, женами и любовницами, любовницами жен и детей, мы оставляем за порогом студии. Брайан рассеянно кивал, глядя сквозь Роджера. Тот проследил его взгляд до самого дивана. На нем, подвернув ноги сидел Фредди. Дикон, сидя рядом, что-то тихо говорил ему, застенчиво опустив глаза. Фредди криво улыбался, украдкой натягивая ворот рубашки на пятнистую шею. — Что между вами происходит? — спросил Роджер. — Я совру если скажу, что ничего. Но, о чем бы ты не подумал, ты ошибаешься. — Вы нечаянно потрахались? — спокойно спросил Роджер, глядя поверх очков. — Господи, нет! — способность связно врать близким Брайан открыл в себе вчера вечером в обществе Аниты, и еще толком не освоил. Это «Господи» вышло чуть громче и чуть поспешней чем стоило, а «нет» получилось немного визгливо. Роджер, однако, ничего не заметил или не подал вида. — Можете и потрахаться, если это поможет. Ты сегодня бесполезен. Ты даже вредоносен. — Прости. Простите. —  Брайан наклоняет голову и локоны завешивают его лицо. — Синяк ты ему поставил? — Роджер! — Брайан вскинулся в недоумении и показал из-под кривой губы клык. — Ладно, это был глупый вопрос. Фредди бы уделал тебя. Барабанщик кладет ему руку на плечо. Одетый в легкую майку Брайан чувствует кожей мозоли на его пальцах. — Езжай домой, Брайан. — предлагает Роджер, и Мэй рассеянно соглашается. Одевшись он прощается со всеми. Фредди кивает, не вставая с дивана, не поднимая глаз от исписанного листка, и не глядит ему вслед. Брайана выносит на улицу, под темное небо и хлопья мокрого снега. Он едет в квартиру, принимает душ, наспех ужинает и звонит домой, поговорить с детьми, прежде чем полностью погрузится в пытку. Он ждет. В квартире становится темнее, ледяной полумрак космоса подступает со всех сторон, грозя поглотить. Не впервые Мэй один, но впервые настолько одинок. Он плывет по квартире с бутылкой виски в руке. Тишина кажется оглушительной. В темноте он натыкается на вещички Фредди. Некому убрать за его гостем, и они прячутся среди мебели больших комнат, как пугливые зверушки. Белый носок лежит на ковре, и кажется единственным признаком жизни на планете. Брайан движется к нему, затем замечает на столике вдалеке зажигалку, и она манит его своим блестящим насекомьим панцирем, после синевато-белая лужица майки приводит его в спальню, подводя к развороченной кровати. Постель стоило бы кинуть в стирку, думает он и тут же падает в нее лицом, вдыхая запах пота, духов и сигарет. Подобно животному, немного трется о простыни, словно желая пропитаться этими запахами, и наконец растянувшись на спине смотрит в темный потолок. Он лежит и слушает, как машины за окном рассекают мелкие реки грязной воды, как мокрый снег каплями стучит по стеклу. Он жалеет о своем подарке Фредди. Фредди больше не желанный гость, Фредди теперь неожиданный и необходимый укол наркотика. Брайан понимает, что обречен изнывать в ожидании и срок получения дозы совершенно не определён. Он смотрит в темный потолок, не в силах отвлечься на что-либо и даже не замечая, как замерз. Одна из створок окна открыта, комнату заполнил ледяной мокрый воздух. Он слышит снег, машины, слышит, как шумит кровь в ушах, слышит, как темно за окном, чувствует, как сходит с ума. Он не знает сколько прошло времени: час, два или несколько суток. Время стало статичным и вязким. Из небытия его выдернул звук остановившегося автомобиля. Обыкновенный звук торможения шин в раскисшем снегу, он слышал их с десяток за этот вечер. С чего он взял, что это Фредди? Он не мог сам себе объяснить, но стал необыкновенно чутко прислушиваться. Хлопнула вдалеке дверь, раздались шаги. Среди десятков ног, ночью попирающих грязный снег на дорожке, Брайан с пугающей отчетливостью различил шаги одного единственного человека. Быстрые, дробные и какие-то звонкие удары копыт фавна, которые тут же стихли, так как сказочное существо нырнуло во двор. Брайан поднявшись проплыл сквозь тьму комнат, и чувствуя себя идиотом уставился на входную дверь, за которой вскоре послышались легкие шаги и возня. Фредди бесконечно долго царапался ключом, прежде чем его стройный силуэт пошатываясь возник в дверном проеме. Свет за его спиной показался омерзительно ярким, как прожектор. Брайан зажмурился. Как только дверь захлопнулась он тут же схватил руками вошедшего. Не привыкший к темноте квартиры Фредди завизжал от испуга, но быстро успокоившись засмеялся, выгибаясь в чужих руках. Он был ледяным. Брайан сжимал в руках и целовал похохатывающее тело, пахнущее холодом и улицей. Холодная, слишком лёгкая куртка, холодные кожаные штаны, под которыми не было белья, холодные щеки, лоб, губы, волосы. Босыми ногами Брайан чувствовал, как с ботинок гостя на пол натекла пронзительно-ледяная лужа. Только дыхание было горячим. Горячим и пьяным. Фредди впечатался в него как мокрый сугроб, повисая на нем и как-то судорожно ласкаясь в ответ. — Я хотел ехать ночевать домой. — жарко мурчал он в чужую шею. — Но я так соскучился, я так хотел тебя видеть. Ты нужен мне сейчас. Брайан, почти на себе занес его в большую ванную и включил свет. Фредди, прикрыв лицо руками, плюхнулся черным кожаным задом на край джакузи. — Ты замерз. — сухо констатировал Мэй. — Надо согреться. Фредди кивнул мокрой головой. Брайан стянул с него черную куртку и тонкую белую рубашку, обнажая синяки, которых явно прибавилось. На плечах и шее красовались свежие темные пятна от ударов и засосов. Брайан мелко задрожал. Опустившись на колени между раскинутых ног, он расстегнул шипастый ремень, и тот тяжело ударился пряжкой о борт ванной. Пожалуй, стоило для начала снять ботинки. Руки гитариста скользнули вниз по худым бедрам упираясь в наколенники. Брайан схватил ногу Меркьюри рассматривая непривычную обувь. На Фредди были тяжелые армейские ботинки на толстой рифлёной подошве. Необычайно высокие голенища, украшенные шнуровкой, доходили до самых колен, на которых красовались поцарапанные наколенники. В предназначении аксессуаров сомневается не приходилось. Брайан почувствовал удушье. Он поднял глаза вверх. Веки Меркьюри были сомкнуты, он сидел, вытянув спину и заломив руки за откинутую голову, демонстрируя небритые подмышки и кроличьи резцы, заметные из-под пухлых губ. Он был безучастен, только слипшиеся от воды ресницы немного дрожали. Желание разорвать его стало почти нестерпимым. Деревянными руками Брайан отстегнул наколенники, резко швырнув их в угол и не сводя глаз с Фредди, принялся развязывать бесконечные шнурки. Лицо его оставалось спокойным, но движения были рваными. Он стащил обувь почти с ненавистью и потянул вниз кожаные штаны. Тяжело отлипая от мокрых ног, они обнажили новую порцию красноречивых пятен. Мелкие синяки на бедрах, крупные полосы на щиколотках. Брайан подхватывает его за руку и затаскивает в душ, включая горячую воду. Фредди мокнет под струями как воробей и тянется руками к нему. Брайан раздевшись встает рядом. Вода разливает его волосы по плечам, и они вьются по коже, словно змеи. — Непривычно. — говорит Фредди. Он ласково и пьяно улыбается, глядя на него и моргая мокрыми ресницами. Он гладит тяжелые кудри, нежно целует сжатые губы, обдавая водочным дыханием, задевает губами подбородок, шею, слизывает воду с бледной груди, вымаливая ответную ласку. Брайан резко разворачивает его за плечи, припечатав лицом к стене. Смотрит на смуглую мокрую спину, быстро считая на ней тонкие темные полосы. Семь. Прекрасное число. Он прижимает черноволосую голову к мрамору, и не рассчитывая сил бьет ладонью по мокрой ягодице. Фредди вскрикивает. Брайан пытается прийти в себя. Он глубоко дышит, отфыркивая воду. Правая ладонь горит, на смуглой заднице стремительно проступает багровый след. Два пальца пылающей от удара руки грубо вонзаются между ягодиц, заставляя смуглое тело выгнуться. Фредди уже как следует кем-то растянут, внутри него горячо и очень скользко от лубриканта, и спятивший Брайан, вцепившись в короткие волосы роняет его на пол душевой. Фредди стонет, больно ударившись о мраморную плиту коленом и переворачивается на живот, пытаясь встать. Брайан не дает этого сделать, вытягиваясь вдоль пьяного тела и одним движением, сразу вгоняет член в скользкую задницу, тут же срываясь в галоп. Его с силой хватают за мокрые волосы, пытаясь стянуть, но он окончательно впадает в ярость от этого жеста, и отвечает ударом кулака по ребрам лежащего снизу. Фредди хрипит и отпускает пряди. Он обмякает, как-то быстро утратив волю к сопротивлению, и тихонько всхлипывает от слишком сильных толчков. Эти жалкие звуки бьют по ушам Брайана сильнее чем крики боли, и он зажимает ему рот рукой. Доза алкоголя разливается под кожей спины и в затылке, на этот раз смешанная с острым ядом. Он заполняет вены сжигая их стенки, распирает его изнутри грозя разорвать в клочья, и он сильнее вколачивается в податливое тело, стараясь слить в него всю ярость и мерзость, пока она не спалила его самого. Он кончает, крепко вцепившись в смуглое плечо зубами. Выстрел вдоль позвоночника, давление внизу живота спадает, сладкий горячий алкоголь скатывается волной с головы и плеч, исчезая где-то в сливном отверстии душа, вместе с потоками воды. Яд остается. Брайан встает с покорного как ягненок Фредди, выключает шумную воду, и усаживается между его раскинутых ног. Проводит рукой по спине вызывая волну напряжения, гладит ягодицы и раздвигает их ладонями. Красное, припухшее колечко ануса беспомощно раскрыто, повреждений нет. Длинные белые пальцы трогают гладкие края, чуть углубляясь внутрь. Дыхание Меркьюри немного сбивается. Этого достаточно чтобы три пальца сразу, по самые костяшки, погрузились в отшлифованный зад. Брайан двигает рукой, чутко прислушиваясь к тому, как выдохи перерастают в тихие, на грани слышимости, стоны. Пальцы начинают утопать в кольце встречая сопротивление. Мэй решив отвлечься на секунду, достает из ящика масло для тела и обильно заливает им задницу Фредди, тот послушно лежит, раздвинув ноги и прикрыв голову руками. Брайан возвращается к своему занятию, вставляя в растраханный зад четыре пальца, проталкивая ладонь до тех пор, пока не упирается оттопыренным большим пальцем в ложбинку между ягодиц. Фредди стонет приподнимаясь навстречу, прикрывавшие голову руки теперь скользят по мрамору. Он выглядит так, словно горячо о чем-то молится и Брайан, чувствуя себя чертовым Ахурой-Маздой, вводит внутрь него всю ладонь, по самое запястье. С Фредди делается истерика. Он хнычет и извивается, то насаживаясь на руку, то пытаясь с нее соскочить, и Брайан с усилием удерживает его за бедро, осторожно двигая сложенной ладонью внутри. Гладкие стенки с усилием, но принимают его, он чувствует давление на ладонь, и как ему кажется может слышать пульсацию чужой плоти. Он шлепает по глянцевой от масла ягодице и скользит между ног, трогая мошонку и ставший каменным член. В плач Меркьюри все отчетливей вплетаются стоны. Сложно сказать очень больно ли ему сейчас, или слишком хорошо. Брайан осторожно двигает рукой, не прекращая грубовато ласкать чужой ствол, до тех пор, пока Фредди с криком не сливается на пол мутным потоком спермы. Брайан аккуратно вытаскивает руку, и с размаху вбивается собственным членом в ставшее будто резиновым кольцо ануса, кончая повторно всего за несколько толчков, и сливая внутрь пожирающий его яд. Он валится рядом, прижимая Фредди спиной к себе. Тот дрожит и всхлипывает, мышцы спины напряжены и весь он сжался в клубок словно еж, стараясь спрятаться внутри самого себя. Брайан, обычный и уставший, целует плечи и мокрый затылок, гладит острые коленки и мохнатые голени, которые Меркьюри поджал, и медленно, вместе с сознанием к нему приходит тоска и с ней немного паники. Им двигали не только гнев и похоть, исподволь проглядывало изуродованное желание понравится маленькому смуглому демону. Мэй бессознательно пытался дать Меркьюри все, что тот ищет, и кажется он здорово где-то ошибся. Фредди очнувшись почти вырывается из его рук, и садится рядом с ним на пол, подбирая ноги. Обычно прямая спина сгорблена, смуглые плечи по-прежнему мелко дрожат. Маленький, худой и покрытый синяками, сейчас он выглядит удивительно жалким. — Я хочу домой. Можно позвонить? — хрипло просит он не оборачиваясь. Брайан стискивает зубы.