Tear It Up

Он оставляет машину на окраине Сохо, ибо въезд закрыт на ночь, и ныряет в один из самых причудливых районов Лондона. На нем неброская теплая одежда, волосы стянуты в узел пониже затылка и он, не боясь быть узнанным, расслабленно шагает по самой середине узкой дороги. Вокруг него одна из шумных предновогодних ночей. Каждая ночь в Сохо как маленький праздник, но в декабре атмосфера словно становится гуще, музыка играет чуть громче, люди вокруг улыбаются шире. По обочинам дороги по которой он идет, фасады ресторанов, баров всех мастей, ночных клубов и секс-шопов, горят неоновыми кострами, уходя в ночное небо темными стенами верхних этажей. Кажется там наверху сплошная ледяная тьма. Она тянет к нему свои щупальца. пытаясь схватить за сердце, и только отважные сверкающие вывески и звучащий рок-н-ролл спасают его. Он беззаботен, несмотря на причину по которой меряет ногами ночной Лондон. Все будет хорошо, убежден он, нужно всего лишь держаться в зоне света и музыки. Гуляющие толпы и звуки со всех сторон дарят праздничное настроение, и он ребячливо пинает ногой подвернувшиеся кучки снега и обломки льда. Красивая румяная девушка продает ему высокий стакан капучино, на котором дрожит облако белой пены, и смотрит на него слишком внимательно. Глаза ее немного щурятся, всматриваясь в смутно знакомое лицо покупателя, и тот спешит прочь, согревая ладони о пестрый картон. Он проходит пару кварталов. Вывески сменяются одна на другую, раскрашивая снег вокруг то в голубой, то в розовый, и наконец, в радостном калейдоскопе начинает преобладать красный. Становится темней, холодней, люди вокруг улыбаются таинственней. Странные парни мелкими группками словно плывут по узким улочкам. Черные кожаные звери в красно-белых каньонах переулков снуют по одному и парочками, то ныряя во тьму, то прибиваясь к более крупным стаям, которые скапливаются у освещённых красным неоном пещер. Теперь он заражен атмосферой их тайны, в него проник дух охоты. Он, ошибившись всего раз в своих поисках, быстро находит нужную пещеру и становится неподалеку, опираясь лопатками о стену дома. Он просто ждет, время от времени ударяя каблуком ботинка о кирпичи позади. Со стороны он кажется странным, то есть совершенно не выделяется на фоне местной фауны, но внутри он два зверя, один из которых лег в засаду, а второй глупо и радостно скачет вокруг. Он мерзнет и начинает жалеть о том, что в противовес отцу запретил себе курение. Мало-помалу становится тише, и стая перед красным входом в пещеру редеет. Темнота сверху спускается все ниже, протягивая свои лапы, улица становится по-ночному гулкой и воздух будто звенит от мороза. Вдруг, среди животных у входа начинается оживление. Раздаются смех, голоса. В движениях, и даже в статике стаи, начинает проступать возбуждение. На улицу в компании двух незнакомцев выплывет он. Тщательно замаскированный в черную кожу, он все равно бросается в глаза прямой спиной, танцующей походкой и какой-то своей фавнической грацией. Он протискивается сквозь десятки черных лап, которые тянутся к нему, стремясь вцепиться или оторвать себе кусочек, и в сопровождении двоих, явно прирученных пидоров он скользит куда-то по снежной дороге во тьму. Брайан, проклиная себя, следует за ним. Фредди весел. Он смеется, дурачась виснет на своих провожатых, обхватывая руками мощные шеи и скрещивая тонкие щиколотки в районе их жоп швыряет снежки. «Все будет хорошо, я не подойду ближе, я справлюсь» — мысленно говорил Брайан сам с собой, понимая прекрасно, что уже проиграл, придя сюда и следуя за танцующей фигуркой в темноту. Фредди смеется. Сейчас его голос визгливый и неприятный. Звонкий как льдинка он отражается от каменных стен. Брайан мог бы отследить его даже будь темнота совсем кромешной, но это необязательно, так как троица сворачивает под красную вывеску, скрываясь в недрах очередного клуба. Брайан ныряет следом. Атмосфера уже не поражает его. Он идет сквозь громкую музыку и переплетение потных тел, даже не зная, что будет делать в том случае, если настигнет жертву. Фредди не видно. Брайан понимает сомнительность того, что Меркьюри тащился из одного клуба в другой, просто чтобы разменять одну танцплощадку на другую. Он продирается в задние комнаты и без труда находит администратора. Тот белокур, безус, деловит и фальшиво весел. — Сэр? Я могу вам помочь? — спрашивает он буднично и дружелюбно, словно Брайан собрался выбрать мебель в магазине — Я ищу своего друга. — осторожно начинает Мэй. — Мы все ищем друга. — пожимает плечами человек за стойкой. — Я ищу особенного друга. — Брайан сбивается и боится. Он понимает, что загоняет себя в странное положение из которого сложно будет найти приличный выход, и которое не сулило ему абсолютно никаких призов. — Транс? Афро? — Я просто хочу поговорить с ним. — Брайан и сам себе начинает казаться нелепым. — Это редкость. Таких чтоб потрахаться тут много, а чтоб поговорить… Нет, наверное нет. А зря. Вот когда потрахаешься с человеком, разговор после клеится гораздо лучше. — кивает собеседник. Он терпелив со странным клиентом, справедливо полагая, что мальчика тот пытается заказать впервые, и его косноязычие результат банальной застенчивости. — Мелина. Его зовут Мелина. Знаешь о ком я? — спрашивает Брайан. Наблюдая как в светлых глазах напротив появляется неподдельное изумление. Брови его ползут вверх и сам он вытягивается на стуле. — Знаю его. — говорит он с улыбкой и каким-то придыханием. — Кожа как вареная сгущенка и глаза как у дикого зверя. Это vip-клиент, сэр, он, увы, не продается. — Это мой друг, я просто хочу знать где он. — Сэр, я не могу вам помочь. — тон человека остается деловым, но Брайан спиной чувствует, как тот напрягся, готовый в любую секунду позвать охрану. Выход нашелся моментально. — Хорошо. Я подожду его. Я сниму одну из комнат и… закажу вашу проститутку. — он спокойно разводит руками, однако мысленно ударяя себя по затылку. Во что он ввязывается? Зачем? А человек за стойкой, тем временем, широким жестом показывает ассортимент местных «джентльменов ночи». Рассыпанные по залу они кажутся беззаботными посетителями. Брайан пялится на них глупо, не зная, как и из чего выбирать. Для него они все странным образом похожи. Он чувствует себя смущенным словно ребенок, которого мама впервые послала на рынок за мясом, забыв объяснить принципы его выбора для жаркого. Он выбирает какого-то парня с длинной челкой — других характеристик он не замечает. Щедро заплатив, он оказывается в чьих-то теплых руках, которые буквально несут его задницу в комнату для vip-клиентов и оставляют там, снабдив запасом неплохого алкоголя. Он знает, что комната Фредди по соседству. Один из двух его провожатых оказался его охранником, который теперь в ожидании хозяина стоял на входе, опираясь спиной о дверной косяк. Брайан надеялся, что тот не узнал его. Он принялся методично напиваться в ожидании сам не зная чего. Он пьянеет стремительно, и не обращает внимая, как хлопнула дверь. — Привет. Я Крис. Как ты хочешь? — шепчет в самое ухо чужой голос, манерно растягивая слова. Яркие стекла глаз тайком изучают его из-под чёлки, пытаясь понять с чем придется столкнуться. На мгновение лицо его расцветает полуулыбкой узнавания. Брайан не реагирует, неподвижно сидя в кресле и сжимая в пальцах бутылку. Его нечаянный гость, не дожидаясь ответа, развязано усаживается на колени, целуя бледную шею. Один из Брайанов внутри медленно сатанеет. Чужое до тошноты тело. Странный запах, крупные мужские суставы, жесткие волосы — все раскачивает липкую черную массу гнева внутри него. Педик тянется к пучку волос на затылке, но Брайан грубо отбрасывает от себя посторонние руки. Тот пугливо разводит их в стороны, демонстрируя понимание, затем тут же лезет под ремень джинсов. Мэй грубо роняет его с колен. Раздается звук удара мяса об пол и жалобный стон. — Прости. — бросает ему Мэй. Вставая с кресла и подходя к стене, он присаживается на корточки, упираясь в нее спиной, буквально чувствуя, как за перегородкой из бетона его сердце, сбежавшее из груди, весело скачет на чужом члене. Между ним и Фредди сейчас нет связующих нервных нитей. Есть только барьеры, защищающие Фредди от него. Его непрошеный спутник, потирая бедро, присаживается рядом. На глупом лице появляется тень участия. Немного поколебавшись он решается сломать стену, возводимую между проституткой и клиентом. Он словно слегка высовывает нос из щелки. — Там ваш знакомый? — спрашивает он, забывая одну из заповедей джентльменов ночи «У шлюхи должны быть открыты или глаза, или рот». Брайан смотрит на него, и парень немного пятится. — Сэр, прошу вас, только не делайте глупостей. — говорит он, забывая тянуть гласные, и голос его кажется совсем юным, человеческим и дрожит от тревоги. Брайан отрицательно качает головой, пытаясь расслабиться хотя бы внешне. Это срабатывает. Лицо парня разглаживается. Он снова подсаживается ближе, протягивает свою потную лапку, укладывая ее на чужое колено. — Вы любите его? — робко спрашивает он, высовываясь из-за своей стены почти полностью. Брайан добродушно смотрит на него в ответ, улыбаясь и мелко моргая ресницами. — Пошел на хер отсюда. — ласково говорит он. Его несостоявшийся собеседник, вернув себе профессиональные молчание и стеклянный взгляд, выходит из комнаты. Брайан тяжело скользит вниз по стене, садясь на задницу. Его душит ярость. В голове навязчиво рождается картина гибели обитателей клуба, и дрессированных пидоров Фредди. Музыка за дверью доносит до него свою басовую линию. Гулкая и частая она превращается в выстрелы. Перед глазами Брайна расстилается поляна неоново-красного снега, сплошь покрытая ковром совокупляющихся обнаженных тел, Выстрелы музыки звучат все громче и чаще, постепенно разрастаясь в пулемётную очередь. Пули врезаются в разноцветные мужские спины и разномастные головы. Мужчины умирают, падая на снег и заливая его черной кровью. Они не сопротивляются, не пытаются бежать, покорно умирая один за другим, пока не покрывают поляну неподвижным мертвым слоем. Из-под груды трупов с трудом поднимается смуглая гибкая фигура. Совершенно невредимый Фредди густо покрыт темной стремительно-густеющей жидкостью. Черные зрачки расширены, ресницы слиплись от крови. Он мелко дрожит от холода и ужаса, безумно оглядываясь вокруг, пока не издает истошный крик, сверкая белоснежными зубами в свете неонового снега. Этот вопль, настолько высокий и невыносимый, что обоих Брайанов разбивает паралич. Они оба замирают, сидя у стены и глядя в темноту пустыми распахнутыми глазами. Мыслей и чувств нет, в пустых голове и груди живут только басовые удары музыки. — Сэр, все в порядке? — из состояния кататонического ступора его выводит охранник, деликатно тронув гостя за плечо. — Нет. Мне не хорошо, я хочу позвонить. — говорит Мэй, совершенно естественным будничным голосом. Охранник понимающе кивает, поспешно скрываясь в грохочущем аду за дверью. Роджер встречает его неподалеку от клуба. Он не произносит ни слова окинув взглядом фигуру друга и веселый квартал вокруг. Они вместе идут по опустевшим гулким улицам. Снег скрипит под ногами. Брайан идет молча, прислушиваясь к этим плотным рождественским звукам, Роджер раздраженно пинает изредка встречающиеся мелкие сугробы. Молчание становится почти удушливым. Брайан ищет в голове хоть какие-то слова. — Роджер, скажи как знаток, а пятьдесят фунтов за приватный танец-это нормально? — Да. Надеюсь ты согласился. Посмотри на себя. Я не дал бы за тебя больше пятерки. — выплевывает Тейлор. Он зол так, как может быть зол только человек, внезапно разбуженный среди ночи, и силой вынутый из-под теплого одеяла. — Роджер, послушай… — Я не хочу. — устало говорит тот, заламывая руки. — Не хочу слушать. Знать не хочу, что происходит, что ты, блять, тут делал и почему от тебя воняет пидорами. Просто не хочу. Вы с Фредди должны остановиться. Взять и прекратить. Вы оба. — Он не виноват. Он не при чем. Все я. Это было больно. Для него больно. Почти насильно. — Заткнись. Пожалуйста заткнись. — качая головой умоляет Тейлор. — Хорошо. Просто отвези меня домой. — Домой к Крисси? — Роджер скорее предлагает, чем спрашивает. — Нет. На Черч-роуд. — Как скажешь. Они находят припаркованную машину, и Роджер мчит его сквозь ночной Лондон, прямиком в квартиру, которая давно превратилась для Брайана в комнату пыток, пыток ожиданием. И когда они заходят внутрь, помещение кажется Брайану оглушительно нежилым. В огромных, пустых комнатах царит холод. Брайана привычно поражает какое-то кромешное отсутствие в ней Меркьюри. Там в клубе, забитом неприятными людьми и скверной музыкой, ему было комфортней. Он чувствовал, что там за толстой стеной, в коконе из других мужчин, под спудом веселья и в оболочке собственного жадного тела, находился маленький Фредди. Роджер прерывает его тоску, спотыкаясь о пуф. Он чертыхаясь движется на кухню, зажигая свет и распахивая холодильник. В квартире по-прежнему темно и холодно, она по-прежнему лишена живого, шустрого тепла, но по крайней мере, сейчас он тут не одинок. Человек, с которым ты можешь пить молча, в гробовой тишине, просто чувствуя, как вы оба пьянеете-это редчайший подарок судьбы, и Брайан с удовольствием срывает с него обертку, сидя на кухне с Роджером и разделяя на двоих бутылку виски. Чудовище внутри, вскормленное похотью, мирно дремлет. Оно разбухло от его слабости как никогда, но Брайан все еще убеждает себя в том, что может его победить.