Кто Вы?

До тех пор, пока вы не осознали непрерывный закон умирания и рождения вновь, вы просто смутный гость на этой Земле.*

      Растительность в королевском саду покрылась золотом и багрянцем. Если где-то и проглядывала зелень, то выглядела она тускло, будто утопала во множестве сочных красок. Воздух теперь был прохладен и насыщен множеством осенних ароматов: пожухлой травы и листьев, отсыревшей древесной коры, влажной почвы и дождя. Солнечные лучи почти не прорывались сквозь низко висящие объемные тёмные тучи, которые уютно покрывали весь небосвод, тучно клубясь и чернея ближе к горизонту.       Где-то в глубине сада, недалеко от пруда, отражавшего небо словно зеркало в безветренную как сейчас погоду, на пресечении двух мощёных дорожек располагалась круглая беседка из тёмно-серого камня. Внутри за столом сидели Оддмунд и Дазай. Шатен молча исследовал взлядом и без того хорошо знакомый образ рыжеволосого юноши. Его волосы, так хорошо вписывающиеся в пейзаж, были аккуратно собраны золотой заколкой, скрепляющей две височные пряди сзади. Тёплая накидка ниспадала с его острых плеч ровным серым полотном. Сам Осаму же выглядел совсем иначе: взъерошенные вьющиеся волосы, которые по-хорошему надо было бы укоротить, и совсем простой костюм-тройка приятного кофейного цвета. Они сидели в тишине и почти наедине, если не считать дворецкого. Оддмунд, кажется, немного нервничал, однако природное хладнокровие и королевское воспитание мешало точному пониманию его истинных чувств. Это, наверное, неправильно, но у Осаму щемило сердце от желания прямо сейчас вжать хрупкое юношеское тело в одну из каменных колон, поддерживающих крышу, и впиться жарким крепким поцелуем в его губы, чтобы все его эмоции и мысли стали снова кристально понятными, как в ту ночь. — Ваше Высочество, Её Высочество принцесса Андре уже идёт. Оддмунд и Дазай поднялись и поспешили покинуть нагретые места, спустившись по двум невысоким каменным ступеням. Послышалось шуршание опавших на мощеную дорожку листьев, которые ещё не успели смести; и из-за густых алеющих кустов показалось несколько человек: трое высоких крепких мужчин в чёрном и сопровождаемая ими беловолосая принцесса в длинном и в меру пышном платье цвета охры и меховой накидкой. Дворецкий поклонился. Когда приглашенные подошли к беседке, люди в черном выстроились таким образом, что окружали принцессу со всех сторон. Это было совершенно не удивительно: принцесса была приглашена на территорию вражеского королевства на частную беседу. Разумеется, о её безопасности позаботятся лучшим образом. Юный принц мог небезосновательно предположить, что телохранителей было куда больше трёх. Скорее всего остальные уже рассредоточились по территории сада. Почему это не было опасным для самого принца? Потому что он находился на своей территории, и дюжина тщательно отобранных телохранителей уже находилась здесь невидимым наблюдателем, но стоило только кому-то приблизиться к принцу на непозволительно близкое расстояние, они бы молниеносно покинули свои позиции и защитили жизнь наследника королевского престола.       Спустя полминуты, когда телохранители принцессы убедились в безопасности обстановки, вероятнее всего получив сигнал в специальные гарнитуры в их ушах, и заняли пассивно-выжидающие позиции недалеко от беседки, принцесса наконец осталась стоять одна перед юношей голубых кровей и высоким мужчиной. Первыми поклонились именно они. Принцесса совершила ответный поклон, и тогда оба королевских наследника одновременно шагнули навстречу друг другу. Юноша протянул ладонь, на которую почти невесомо опустилась изящная девичья рука, облаченная в тонкую длинную перчатку, и тогда он, слегка прикрыв глаза, прижал тыльную сторону её ладони к своим сухим тёплым губам. На этом все формальности были соблюдены. — Проследуйте в беседку, — тишина наконец-то была разрушена голосом принца.       Андре разместилась почти напротив пригласившего её человека, но упорно не смотрела прямо в глаза. Возможно, её смущало присутствие незнакомца, а возможно и присутствие самого Оддмунда. Всё-таки, не так уж давно их чуть ли не поженили, а теперь… — Как много я не обдумывал начало нашей беседы, я всё равно не смог найти подходящих слов. Но прежде всего я считаю правильным представить Вам моего лечащего врача — Осаму Дазай, — спокойным голосом произнёс рыжеволосый. Внезапная фраза принца заставила принцессу поднять глаза и ненадолго взглянуть на лицо мужчины. — Вам, должно быть, совершенно непонятно, почему мы беседуем таким странным составом, но позвольте мне начать свой длинный рассказ, чтобы поскорее прояснить Вам это. Андре всё-таки набралась смелости и устремила свой взгляд, полный сложно определяемых эмоций, в голубые глаза напротив, показав готовность выслушать его рассказ.       В течение рассказа поведение принцессы не отличалось ничем от её обычного, однако стоило Оддмунду изложить содержание своего кошмара, как она заметно напряглась. Её аккуратные ладони сжались в кулаки, она поджала губы и часто заморгала. Плечи поднялись вверх, и вся она будто легонько задрожала. — Вам нехорошо? — обратился к ней Дазай и стал наполнять стакан водой из графина, ранее принесённого дворецким на узорчатом фарфоровом подносе. Оддмунд не понимал, почему принцесса так реагирует, ведь он даже не описал стрелявшего в него мужчину, удивительно похожего на неё саму. Что-то внутри ему подсказывало, что дальше слово перейдёт к Андре. Сейчас она, превозмогшая мелкую дрожь, отпила немного из высокого стеклянного стакана, поставила его на стол и глубоко вздохнула: — Вам будет сложно поверить, но я однажды видела ваш кошмар… Только с другой стороны… Дазай посмотрел на Оддмунда и будто прочитал в его глазах такую же мысль, какая пришла только что ему на ум. Сомнений не оставалось. Андре в действительности была тем самым Андре Жидом, искавшим смерти и забравшим чужую сломанную жизнь вместе с собой. — Он приснился мне после нашей первой встречи, Вы помните? В ответ Оддмунд коротко кивнул, позволив девушке продолжить. — Я тогда почему-то чётко поняла, что напротив меня находились вы. Я осознавала, что выстрелила, но я не видела, чтобы моя пуля поразила Вас. Я не знала, как объяснить себе природу этого странного сна. А после, когда отношения наших королевств стали напряженными, а потом и враждебными, я предположила, что сон был предвестником. Это успокоило меня на долгое время, и я даже успела забыть о нём, но сейчас я шокирована тем, что Вы мне открыли. Однако, я всё ещё не понимаю в чём причина такого странного явления… — Возможно, то, что я расскажу, покажется Вам абсурдом, — наконец-то заговорил Осаму, — Причина этому — Ваша прошлая жизнь. Детектив достал из-за спины офисную папку, заполненную какими-то бумагами. Он изначально учёл все возможные варианты развития событий, и именно поэтому принёс с собой доказательства. — Я был лично знаком с Оддмундом в прошлой жизни. Его звали Сакуноске Ода, — с этими словами он аккуратно разложил перед принцессой два снимка. На одном был изображён мужчина лет двадцати трёх в тёмной рубашке в мелкую белую полосу и трёхцветным котом*, а на втором — компания из трёх человек, среди которых вполне отчётливо узнавались мужчина с предыдущего снимка и совсем молодой Дазай. — Сакуноске Ода, — тихо произнесла Андре, будто пробуя это имя на вкус. Она бережно взяла в руки снимки и смотрела то на них, то на сидящих перед ней собеседников, будто сравнивая, а после вернула их детективу. — С Вами в прошлой жизни я лично знаком не был. Ваше имя было таким же, как и сейчас — Андре Жид. Однако я знал многое о Вас, — теперь Дазай подал принцессе портретный снимок зрелого мужчины, чьи пепельно-белые волосы были собраны в низкий хвост на бок, а насыщенно алые глаза смотрели прямо. Осаму положил перед ней ещё один лист бумаги, но уже не с изображением, а с внушительного размера мелким текстом. Это не могло не впечатлить девушку. Кто бы мог подумать, что до своего рождения она бродила по миру лидером большого количества солдат, преданных родным королевством, чтобы обрести достойную смерть в бою. Кто бы мог подумать, что это всё вынудит её убить помимо сотен людей ещё и ни в чём неповинных детей, и всё это для того, что бы неизвестный до этого ей Сакуноске Ода сразился с ней. Крупные прозрачные капли покатились по щекам девушки, падая и мгновенно впитываясь в тонкое волокно бумаги.