***
Оставалось собрать пару последних вещиц — рамку с семейным фото, калькулятор и настольный календарик, — как Галя получила СМСку от Максима: «Он на лестнице». Конечно, она сразу поняла, что за «он» скрывается под этим местоимением, поэтому начала в панике метаться по кабинету, хватая все собранные коробки и пакеты, не забыв, однако, и про рамку с калькулятором и календарем. Но когда она услышала за дверью знакомый голос, поинтересовавшийся с подозрением, чего это Максим тут ошивается, поняла, что все пропало. Теперь ей все-таки придется при встрече с начальником объяснить, что это за бегство — а именно так ее уход и выглядел. Расстроенная донельзя Галя приготовилась было к оправданиям, но тут она услышала из-за двери: — Здравствуйте, Василий Михайлович! Вас в бухгалтерию вызывают. Я там рядом был, вот и попросили позвать. — Да? А чего это им посыльный понадобился, а? Позвонить не судьба? — Так Вы это у них спросите, — явно не моргнув глазом соврал Максим. — Хм… Кто вызывает-то? И кто он такой, чтобы меня вызывать? Вызывалка-то есть, профессора вызывать? — Кривоносов явно был сегодня не в настроении. — Нина Фёдоровна, — не замедлил с ответом парень. — Что за Нина Фёдоровна? Не знаю я никакой Нины Фёдоровны… Ладно, пойду разберусь, — и, недовольна бурча, Кривоносов пошел обратно в сторону лестницы — это было слышно по шагам. Тут в дверь раздался стук. — Можешь выходить, Галя, — сказал заглянувший в лабораторию Максим, улыбаясь. — Спасибо, что прикрыл! — с облегчением в голосе повторно поблагодарила Галя. — Ну, от «спасиба» следа губной помады на щеке не оста-анется… — с намеком усмехнулся парень. — Да? Ну хорошо, получишь ты свою «спасибу», — улыбнулась в ответ Галина Сергеевна — она давно знала, что нравится ему, но сама Галя их отношения более, чем дружескими, не видела. — Только надо сначала выйти отсюда, пока Кривоносов не вернулся. Так что, предложишь донести вещи, или как? — А, точно, конечно, — спохватился Максим, забирая у нее из рук бо́льшую часть коробок.***
Спустя пятнадцать минут, сидя в кафе, сгрузив предварительно вещи на пустые стулья, Галя с Максимом наслаждались вкусом свежесваренного кофе. Молчание несколько затянулось, и вот парень наконец задал давно, по-видимому, волнующий его вопрос: — Скажи, Галя, почему ты все-таки решила уйти из института? Это… из-за меня? — с ноткой грусти и растерянности спросил он. Галя сделала большой глоток напитка, чтобы выиграть немного времени, после чего ответила: — Нет, Максим, что ты… Просто… В общем, это из-за Кривоносова… Только не надо спрашивать меня, из-за чего именно, пожалуйста! — чуть не вскричала она, увидев, что он уже собирается задать следующий вопрос. — Ты чего, тише, люди же смотрят, — понизив голос, заметил Максим. И действительно, люди за соседними столиками поворачивали к ним свои головы, с любопытством наблюдая. — Ну и пусть смотрят, — отмахнулась Галина Сергеевна. Не хватало ей лишних напоминаний о профессоре. — Ладно, извини, не буду тебя допрашивать. Лучше расскажу тебе о нашем эксперименте с канарейками. Помнишь, что я говорил тебе до этого? — голос парня тут неуловимо изменился. — Ммм… вы, по-моему, записывали издаваемые канарейками звуками, чтобы общаться с ними?.. — наморщила лоб Галя. Макс действительно что-то такое говорил, проблема в том, что она запоминает далеко не все его слова. — Да, точно, — обрадовался Максим, польщенный тем, что она помнит. — И вот теперь я знаю несколько фраз на их языке… — он смешно сдвинул брови, сложил губы трубочкой и издал затейливый переливчатый свист. — Ого! — восхитилась Галя. — И что же это значит? — Так канарейки приветствуют друг друга, — пояснил парень. — А вот так… — он снова засвистел, но уже по-другому. -…так они реагируют на приближение человека. — У тебя здорово получается, — заметила девушка. — Не хуже, чем у канарейки, — усмехнулся Максим и отпил еще кофе. Когда он заговорил снова, голос его немного изменился, стал как-то тише, ниже, и в него добавились нотки интриги и волнения. — Еще я знаю одну фразу… — он опять издал птичий свист. На этот раз звуки были как-то… глубже, что ли, чем до этого? — И что это значит? — поинтересовалась Галина Сергеевна, поскольку Макс, похоже, не собирался объяснять, что это такое он сейчас выдал. — Это значит «я люблю тебя»… — тут он немного покраснел и несколько неуверенно повторил эту фразу по-канареечьи. — Макс, я и с первого раза услышала, — немного раздраженно отозвалась Галя, делая очередной глоток темного напитка, качество у которого, надо заметить, третьесортное. — Нет, Галя… ты не поняла… — еще тише проговорил он и издал тот же свист снова, выжидательно смотря на свою собеседницу. Тут до Гали дошло. Он что, не просто переводил фразу, а… признавался ей в любви? да еще так… поэтично?.. Она зарделась и робко улыбнулась. Макс тем временем, поняв по ее реакции, что признание нашло цель, выдохнул с облегчением. Вдруг девушке пришло в голову, что он, наверное ждет ответного признания! Вот так да… не может же она после этого просто отшить его?.. Что ж, видимо, придется тоже как-то объясниться. Только она отважилась раскрыть рот, чтобы сказать ему о своих дружеских чувствах, как язык, против ее воли, выдал: — Максим… — голос ее звучал негромко и как-то… заигрывающе?.. — я тоже тебя… — тут она попыталась воспроизвести хотя бы часть свиста, но ничего, конечно, не вышло. Но Макс все понял. Он лишь расправил плечи, до этого сведенные от волнения, и голосом, полным надежды, переспросил: — Правда?.. — Да… — ну конечно нет, подумала Галя, но тебе это знать не нужно. Вдруг она поняла, что толкнуло ее так ответить: зуд в области низа живота нарастал снова. Чертов препарат, она уже и думать про него забыла!.. — Тогда… можно я тебя… — неуверенно начал Максим, чуть наклоняясь вперед. Гале и не нужно был другого сигнала, она резко подалась навстречу парню, вплетая пальцы в его волосы, притягивая лицо к своему лицу и впиваясь в его губы своими. Как сказали бы люди из определенного слоя общества, «засосала она его конкретно». Максим же, поначалу растерявшись от такого напора, не сумел отреагировать должным образом — Гале, как обычно, пришлось все делать «за себя и за того парня». Одна из фразочек директрисы. Оторвавшись от пленящих мягких губ Макса, Галя огляделась по сторонам. До нее вдруг дошло, как они выглядели со стороны, так что неудивительно, что из-за соседних столиков на них снова таращились!.. Краска подступила к Галиным щекам, однако она отогнала ее усилием воли, устремила на Максима свой игривый взгляд и с намеком прошептала: — Пойдем выйдем? — Куда? — не понял парень. — Ну как куда, я попудрю носик, а ты подержишь мне пудреницу в уборной… — договорив, она со смешком подмигнула. Кажется, даже до Максима дошло. Он порозовел и спросил: — А… счет? — Ну попроси принести и оплати… хотя бы половину. — Нет уж, я тебя сюда позвал, я и заплачу. Можешь пока идти, это… пудру готовить… Тихонько засмеявшись, она легко коснулась губами его щеки и прошла в туалет, предоставив Максу самому разбираться со счетом и ее вещами.***
«Насколько же все-таки убога эта забегаловка», — с горечью подумал Максим, увидев, что здесь общий туалет для мужчин и женщин. «Почему судьбе угодно было, чтобы моя любимая узнала о моих чувствах к ней же в таком месте?..» Да, Макс верил в судьбу, как верил в то, что именно она свела его с Галиной Сергеевной, с той самой его Единственной. Чувства Максима были слишком возвышенными и искренними, чтобы действительно хотеть впервые заняться любовью с Ней в обшарпанном туалете ближайшей забегаловки. Но, видимо, ей так не терпелось. И он был готов пойти на это ради Нее. Вдруг его раздумья прервала Галя, приоткрывшая дверь одной из кабинок и заигрывающе подмигнувшая. Спустя пару секунд дверь закрылась снова. Все бы ничего, но на ней из одежды было… ничего! Абсолютно ничего. Увидев Галю такой, Макс впал в ступор. У него перед глазами до сих пор стояла Она — такая нежная, с тонкими изящными формами, но в то же время такая страстная, раскрепощенная и нетерпеливая — чего только стоил ее взгляд хищницы и соответствующая полуулыбка. Но отчетливее всего в его память врезались не те глаза Галины Сергеевны, которые он мог видеть на протяжении всего их знакомства, а те, что все время скрывались под блузками - они сейчас, обнаженные, призывно смотрели прямо на него. Макс почувствовал, как в штанах затвердело, но он не смел открыть дверь и прикоснуться к чудесному созданию, завладевшему его душой и сердцем. — Ма-акс, ну ты скоро?.. — раздался из кабинки полный желания нетерпеливый голос. Он все-таки решил не томить, распахнул дверь и увидел, как девушка его жизни сидит на опущенной крышке унитаза, раздвинув ноги и лаская себя там. От увиденного у него закружилась голова — видимо, слишком много крови сейчас отлило от мозга в пользу другого места, если судить по тому, насколько в штанах стало теснее. Макс еле заставил себя сделать шаг. Галя не была первой в его жизни, отчего же он так столбенеет при виде обнаженной девушки? Хотя Она действительно особенная, Она — лучшая, твердо был убежден Максим. И эта лучшая сейчас, судя по всему, хотела его настолько сильно, что не могла терпеть. Что ж, тогда он даст ей то, что она хочет. Все это пронеслось в голове Макса за доли секунды. Оторопь спала, и он поставил большой пакет с Галиными вещами на пол. Галина Сергеевна тем временем довольно ухмыльнулась, глядя на приподнятые штаны Макса, невероятно пошло облизнулась, схватила невесть откуда взявшуюся здесь картонку, кинула на пол и встала на колени так, что ширинка Максимовых джинсов оказалась прямо перед ее лицом. Она протянула руку за спину парня, закрывая дверь на щеколду, другой рукой оттянула край джинсов, расстегнула ширинку и спустила вниз трусы, любуясь открывшимся видом на достоинство Макса. Его размеры приятно ее удивили, и она подалась было вперед, чтобы лизнуть соблазнительную, истекающую смазкой головку, как вдруг Максим поднял ее с колен одной рукой за подбородок, другой — за талию, притянул к себе и нежно поцеловал, мягко переплетая свой язык с ее. Но Гале настолько не терпелось, что она жадно вторглась в рот парня, сминая его губы и глубоко ввинчивая свой язык. От столь страстного поцелуя достоинство Макса напряглось еще больше, упираясь Галине Сергеевне в живот, но он не решался приступать к более активным действиям. «Хотя почему я, собственно, должен сдерживаться?» — пронеслась в его голове мысль. «Мы же взрослые люди, любим друг друга, она меня хочет… а я ее разве нет? Почему я должен бояться «обидеть» ее? Она может посчитать меня нерешительной тряпкой… Но я докажу ей, что я — настоящий мужчина, самец, и докажу действием». Он сжал Галю сильнее, разорвал поцелуй, развернул ее спиной к себе, вынудив опереться коленями на крышку унитаза, и резко вошел до упора. Ох, какая же она узкая!.. Девушка под ним лишь сдавленно охнула, когда он начал двигаться в весьма быстром темпе, но уже через пару толчков раздался первый стон. Это усилило возбуждение Макса, и он принялся остервенело вколачиваться в узкую, но мягкую, теплую и влажную Галю. Она, судя по всему, сдерживать себя тоже не собиралась — Галина Сергеевна яростно насаживалась на него, сопровождая действие довольно громкими стонами. Нельзя, чтобы их кто-нибудь услышал, подумал парень и зажал ей рот рукой. Это не сильно, но все же помогло. Он распалился настолько, что дал абсолютную волю своему телу. Макс брал Галю жестко и грубо, сильно шлепал ее по попке, заставляя нежную кожу краснеть, отчего Галя, видимо, заводилась еще больше — она начинала двигаться еще активнее, чуть не кусая его ладонь, закрывшую ей рот. Наконец, почувствовав приближение высшей точки наслаждения, Макс сдернул девушку с себя за волосы, бросил на картонку, задрал ее лицо вверх, потянув за подбородок и с рыком кончил ей на личико. К своей радости Галя успела открыть рот и принять часть семени внутрь, остальное же изрядно попортило ей макияж, размазав по всему лицу. Сглотнув необычайно вкусную сперму, отдававшую беконом, Галя обхватила поникший орган губами и заскользила вверх-вниз, поигрывая при этом язычком. Проделывая это, она покорно и игриво смотрела вверх, прямо ему в лицо. Судя по всему, Максу нравилось доминировать, грубо овладевать, не сдерживать свою силу — Галя полностью разделяла его наклонности, ведь и ей нравилось подчиняться, быть ведомой, нравилось применение грубой силы. Когда Максим жестко имел ее, не стремясь доставить Гале удовольствие, ей так и хотелось, чтобы он ее как-нибудь ударил, прикрикнул, причинил боль еще как-нибудь. Именно от этих своих желаний и своего восприятия Галя кончила в первый раз. Все последующие оргазмы ей принесла твердая мужская плоть большого размера, наполняющая ее до предела и достающая почти до самой матки. Галина Сергеевна хотела бесконечно ощущать его в себе. А пока она ощущала его в своем ротике. Поначалу Макс сдерживался, прислушиваясь к своим ощущениям, но потом он резко перехватил инициативу и вошел по самые гланды. К чести Гали, она не закашлялась и не поперхнулась, зато инстинктивно начала делать глотательные движения, чтобы доставить парню еще большее удовольствие. Однако он не стал ждать, пока она «наглотается», и снова начал жестко иметь ее, но уже в рот, задавая направление и темп оттягиванием ее волос. Галя охнула, но лишь покорно опустила язык, предоставляя парню возможность вдоволь насладиться еще одной ее дырочкой, мокрой и узкой. Вскоре это занятие начало приносить Галине Сергеевне немалое удовольствие. Одной рукой она держалась за Максимово бедро, второй же начала ласкать себя снизу, приближая очередной оргазм. Вдруг Макс застонал, увеличил темп, сопровождая каждый толчок каким-то глухим звуком, а потом, проникнув максимально глубоко, захрипел и излился девушке прямо в глотку, так что ей осталось лишь проглотить столь желанную сперму. Максим, восстанавливая дыхания, навалился на дверь, Галя же оперлась на стенку, держась при этом за его ногу. Когда они оба пришли в себя, Галя поднялась, приложила свою ладонь к щеке парня, нежно провела большим пальцем и мягко коснулась гладкой кожи губами, прошептав: — Ты отличный друг, Максим… Повторим как-нибудь? — она подняла глаза как раз вовремя, чтобы успеть заметить проскользнувшую в глазах Макса смесь боли и горечи, после чего он выдохнул: — Конечно, ведь я… — и парень повторил столь тщательно разученный им свист, добавив в него пару ноток грусти.