Соперник

Посреди ночи Дэяму разбудил жуткий сушняк. В горле будто наждачкой скребли. Тоши едва разлепил губы, чтобы выдохнуть, и, свесив ноги, выбрался из постели, стараясь не разбудить спящую рядом незнакомку.       Не то что бы вокалиста так сильно заботил ее комфорт, но лишних расспросов не хотелось, и секса тоже. Нет, конечно, незнакомка была хороша, даже очень, но Тошимицу давно уже решил для себя, что суррогаты ему не нужны.       Тоши накинул рубашку — ночью было холодно.       « Лучше молча страдать, как и положено мужчине», - подумал иксовский вокалист, босиком шлепая по коридору.       Дэяма собирался завернуть на кухню, как вдруг глаза ослепила полоска света из приоткрытой двери, ведущей в гостиную, а затем послышался смех и тихие голоса:        — Ты же говорил, ты гетеросексуал. И ты, кстати, спать собирался, Йо-чан.       — Ты… — задыхается Хаяши, — ты, что-то подмешал в эту бутылку, да?       Тошимицу подходит ближе и прячется так, чтоб можно было наблюдать за происходящим.        — Признавайся, подмешал ведь? — Йошики еле стоит на ногах, держась за шею Хидэ, и вокалист видит, как губы лидера склоняются все ближе к шее гитариста.       — Зачем бы мне это делать?- улыбается Матсумото.       — Не знаю, может, ты и правда, на меня позарился… Тайджи сказал…        — Ты веришь всему, что тебе говорят, не так ли? - Хидэто убирает с глаз драммера лезущую в глаза прядь.       — Кто я, по-твоему, Тоши что ли?- фыркает Йошики и, стоящий неподалеку Дэяма чувствует, как сердце пронзает острая игла обиды.        — Может, может ты давно это задумал, — пьяно продолжает Хаяши. — Знаю я эти твои…эксперименты.       — Xперименты,- смеётся Матсумото, — забавно, как ты это сказал.       — Не уходи от темы, — лидер берет из свободной руки гитариста бутылку бренди и делает глоток.       — По-твоему этот эксперимент я не пробовал?- щурится Хидэ.       — Так ты гомосексуалист?       — Моя сексуальность не зависит от гендера, Йо-чан,- гитарист улыбается и легонько целует Хаяши в губы, — а вот тебя, похоже, твоя бисексуальность пугает, — вздыхает он, глядя, как согруппник отстраняется.       — И вовсе меня ничего не пугает, — пьяно хорохорится драммер, снова отпив из бутылки, — я вот сейчас поцелую тебя и ничего не почувствую. Я тебе докажу.       — Жду не дождусь, — Тоши видит, как в чёрных глазах гитариста пляшут шальные черти.       Смех обрывается. Хаяши рывком притягивает Матсумото к себе, бутылка бренди выпадает из рук Хидэто и разбивается вдребезги.       Тоши закрыл глаза. Снова открыл — поганая картинка никуда не исчезла: Йошики целовался самозабвенно и жадно, будто специально раня чужие губы, которые посмели над ним смеяться.       Вокалист сам не знал, почему так злится на Йошики, ведь, логичнее было бы злиться на Хидэ.       « Это все ты, — думал Дэяма, — ты… Хидэ. Ты знал, что я… что я люблю его и все равно…»       Тошимицу опять перевел взгляд на лидера и почувствовал, как ногти впиваются в сжатые в кулаки ладони, почти царапая кожу.       Он злился. Невероятно злился. Столько лет он был рядом, а Хаяши даже не замечал его. Или делал вид, что не замечает?       Сколько их было, этих моментов, когда Дэяма почти признавался Йошики во всех грехах? Тоши сбился со счёту, но Йошики…       Йошики всегда съезжал с базара, пряча за своей обворожительной улыбкой такое… Вокалист не мог поверить в разыгравшееся перед ним цунами, ноги будто приросли к полу.       Что бы он только ни отдал за то, чтобы быть сейчас на месте Хидэ! За это не жалко всех денег, что они копили на запись альбома, за это Тоши отдал бы свою кровь и даже свой…голос.       Дэяма вздрогнул от осознания этой мысли, настолько пугающей она была, потому что это была чистая правда.       Из ступора вокалиста вывел хриплый голос Хидэто, который склонился над Хаяши: драммер полулежал на диване, из одежды на нем были только кожаные штаны.       — Как я понимаю, я твой первый …эксперимент? - Хидэ рассмеялся и драммер показал ему кулак.       — Не переживай Йо-чан, я буду нежным.       — Говоришь, как проститутка.       — Ну, так… купи меня, — смеётся Хидэто. — Он целует лидера в шею, и тот закрывает глаза: Тоши видит, как ресницы Йошики чуть заметно дрожат.       — Сколько заплатишь? — продолжает Хидэ, целуя чуть ниже.       — Зависит от того, насколько ты хорош, — кокетливо подмигивает лидер.       — Вот сейчас и узнаем. — Матсумото склоняется к груди драммера и вокалист не выдерживает, врываясь в комнату:       — Отвали от него!       Он рывком стаскивает Хидэ с лидера: это легко, ведь гитарист очень пьян, и подлетает к Хаяши:       — Йо-чан, ты в порядке?       — Да в чем дело— то? — моргает иксовский лидер. — Мы просто дурачились, остынь, Тоши-кун.       — Это не просто дурачились! — Тоши несет, и он срывается на крик. — Вы всё время так? Он делал тебе больно? — Дэяма метнул испепеляющий взгляд в сторону гитариста.       — Я бы никогда не причинил боль Йошики. Вам обоим это известно, — спокойно отвечает Хидэто. — Он достает сигарету из пачки, лежащей на столе, и медленно прикуривает.       — Дай мне тоже,- просит Хаяши и гитарист передает ему прикуренную сигарету, а сам достает новую.       — Вот даже сейчас, — начинает Тоши, обращаясь к Матсумото, — как ты можешь, Хидэ-кун, после…после того, что я… что я…       — Да что происходит? — Йошики резко выдыхает дым. — Что вы не поделили? — Хаяши улыбается, и эта улыбка становится катализатором бурного взрыва:        — Вечно ты так, Йошики. Ненавижу тебя. Вас обоих ненавижу.       Дэяма хватает что-то со стола и прячет в карман куртки.       — Можете и дальше сидеть тут, сколько хотите и делать, что делали, мне плевать. —       Тоши поворачивается спиной.       — Мы ничего особенного не делали,- Дэяма не видит, чувствует кожей, как Хаящи улыбается.       — Свои оправдания засунь себе знаешь куда…       Йошики выдыхает дым и вокалиста настигает у самой двери:       — А ну, стой. — Тоши окатило ледяным душем. — Куда собрался?       — Не твоё дело, — огрызается Дэяма. — Хочешь командовать— заведи собаку, а я тебе не щенок.       — Хорошо, — спокойно отвечает лидер, — свободен. Иди, ты же теперь самостоятельный.       Тоши выплевывает смачное ругательство себе под нос и, на удивление спокойно закрывает дверь гостиной.       — Что такое? — спрашивает из-за двери сонный женский голос.       — Ничего, иди спать, — отвечает Хидэ и достает из пачки новую сигарету, слыша, как тихо щелкает входная дверь. ***       Тоши сам не понял, как его занесло на окраину Токио. Вокалист очнулся в заброшенной многоэтажке.       Чувство было такое, будто он здесь уже бывал.       Судя по всему, здание стояло пустым уже очень давно и, судя по обрывкам бумаги на стенах и разбросанным счетным книгам на полу, раньше здесь был какой-то офис.       Тусклый свет от единственной лампы на потолке, которая держалась на честном слове, освещал небольшое пространство вокруг.       «Здесь меня точно искать не будут», — подумал Дэяма, устраиваясь у стены, с освещенной стороны.       Вокалист засунул руку в карман куртки и ощутил приятный холод стали — это был нож, которым Тай разрезал пиццу, доставленную накануне, и который Тошимицу стащил, впопыхах, молясь, чтобы эти двое ничего не заметили.       «Заметят они, как же», — вздохнул Тоши.       « Да ему же всегда на тебя было плевать», — язвил в голове противный голос.       «С тех пор как появился Хидэ, ему было плевать на тебя. Или еще раньше?»       — Заткнись, — ответил Дэяма двойнику в своей голове. — Ты ничего не знаешь о Йошики.       А с чего он, собственно, решил, что всё знает? Может, Йо всегда был таким?       «Вот именно таким он и был, — продолжал тот, другой Дэяма,- Хаяши всё прекрасно видел, ему просто нравится издеваться над тобой. Эта его гаденькая улыбка. По - твоему, ему есть до тебя дело, братишка?       — Я заставлю тебя замолчать. Я заставлю тебя замолчать! Заставлю! — крикнул вокалист, и снял куртку. Закатал рукава рубашки. Зажмурился и… с силой полоснул ножом левую руку. Не внутреннюю сторону, нет. Тоши не хотел резать вены.       Самоубийство означало бы, что он больше никогда не увидит Йошики. Не увидит его лицо, не услышит смеха, веселые искорки в черных глазах и улыбку, не услышит его голоса, и как Хаяши играет на рояле, Тоши не увидит тоже.       «Будет ли Йо играть на рояле, когда я умру? Если я умру…? Сыграет ли он на моих похоронах наши песни? I’ll kill you», — подумал Дэяма. — Это было бы смешно. — Он рассмеялся, как смеется безумный, и резко провел лезвием по руке. Прикусил губу, готовясь к боли. И удивился, когда ничего не произошло.       Он читал в газете, что люди, которые постоянно причиняют себе боль, к ней привыкают, и поэтому ничего не чувствуют. Или это было от болевого шока?       Тоши не помнил. Статья была старая. Мама принесла ему эту газету сразу после того, как папа Йошики покончил с собой. Она боялась, что его друг что-нибудь с собой сделает, а ее добрый и преданный сын последует за Хаяши туда, откуда не возвращаются.        Как глупо. Йошики оказался сильнее него. Сейчас у Хаяши было почти все: поддержка матери, друзья, даже любимый человек…       Любимый человек — ещё одно движение ножом.       Хидэ — ещё одно.       « Можешь сколько угодно это отрицать, Йо-чан, я – то знаю, как ты на него смотришь. Я это знаю, потому что точно так же смотрю на тебя, только ты не видишь». Йошики. Ты ничего не видишь, кроме своих дьявольских инструментов и человека рядом с собой. Не меня, Тоши. А этого…новенького.       Вокалист мысленно выплюнул последнее слово и переложил нож в левую руку, полоснул по правой руке.       Какой же ты лицемер, Йо-чан! Все эти циничные речи про то, что тебе больше не нужна любовь, что твоё сердце «больше не может её генерировать», что финал любых отношений давно известен, что любовь не приносит ничего, кроме боли. И из-за кого? Из-за какой-то ветреной… прошмандовки, крутившей с двумя парнями сразу?       Из-за одной этой последней неудачи ты сдался, и перестал смотреть вокруг себя, не замечая того, кто все время был рядом!       Тошимицу вытер нож о рубашку и положил его в карман.       Нет, это не Йошики он сейчас ненавидел. Это всё она, и Хидэто и такие, как они. Те, кто играют чужими сердцами, как фишками в казино.       Дэяма прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Он надеялся ощутить хоть немного боли, но она все не приходила.       « Может, моё сердце кровоточит настолько, что затмевает собой все остальное? Может, это как с сигаретами — в первый раз не нравится, а потом привыкаешь?»       Он должен попробовать снова. Найти другой способ унять эту боль.       Тошимицу вытирает лезвие о рубашку, кладет нож в карман, затем, пошатываясь, встает и снимает куртку.       «Может, стоит порезать еще что-нибудь? Или прижечь?»       Вокалист шарит по карманам куртки в поисках спичек и сигарет. Находит, чиркает спичкой, но она тут же гаснет – в помещении слишком влажно и капает с потолка, наверное, спички промокли.       Тоши вздыхает и думает, что сама судьба сейчас смеется над ним, заставляя страдать.       Блуждающий взгляд вокалиста натыкается на серую кирпичную стену, и в голове переключается невидимый тумблер - вот оно!       Дэяма разбегается и врезается в стену. Поднимается. Разбегается и несется к противоположной стене.       Вот так! Вот теперь он чувствует.       Тоши носится туда-сюда, как заведенная игрушка, мысли в голове давно уже превратились в кашу. Может, он никогда не встречал Хидэ? Может, Матсумото - это злой дух, бестелесная субстанция, которую нельзя уничтожить? Может, Йошики просто болен и не способен любить? Как, в таком случае, Тоши может на него злиться?       « Как же, как же, называется эта болезнь?» - Дэяма на миг останавливается и сжимает голову ладонями, стараясь вспомнить.        — «Забыл?» - усмехается двойник.       — Ты только ржать, и можешь, помощи от тебя никакой!       «— Ну, не сердись ты так, я подскажу. Помнишь лето, когда учитель оставил тебя в летней школе и заставил переписывать медицинский справочник, потому что Йошики влез в перебранку с соседским мальчишкой, а ты увязался за ним? Помнишь, как называлась та болезнь со смешным названием, вызываемая нарушениями в работе гипофиза? Болезнь, из-за которой человек не может испытывать весь спектр чувств и эмоций?       — Гипопо…гипоккамп…не…гипоипу…ги-по-пи-ту-ита-ризм, во!       — Надо же, думал, ты никогда не выговоришь.       — Захлопинсь, — фыркает Тоши и продолжает:       — Нет, Йошики не такой, и вообще… и вообще у него бы грудь расти стала.       — Надо же, ты оказывается, умный,- хохочет альтер эго,- чё же раньше вёл себя как дурак?       — Тебя забыл спросить. Сразу видно, что ты о любви ничего не знаешь.       — Ты что ли зна…— начинает злой Дэяма.       Тоши врезается в кирпичную стену, падает на колени и шарит в карманах брошенной на пол куртки, достает нож — вжух! - нетронутое полотно кожи на правом плече пересекает алая полоса, будто швея вышивает на ткани яркий узор.       Дэяма отбрасывает в сторону злополучный нож и в изнеможении прислоняется щекой к кирпичной стене, закрывая глаза.       Голос затих.