Соперник

      — Что ты делаешь? — сонно спрашивает Мэй, открывая глаза.       — Мешаю тебе спать, — ритм-гитарист улыбается, и легонько касается ее губ.       — И как, получается? — поводит бровью девушка.       — Как видишь, — Ишидзука крепче обнимает ее, втягивая в поцелуй.       Повисшее молчание нарушает только мерное тиканье часов на стене и щебет птиц за окном.        Мэй отстраняется, щурясь от яркого солнца, заглянувшего в окно:       — Мы что, так и спали в одежде?       — Ага. Я рад, что ты нашла время увидеться вчера, — добавляет Ишидзука,- спасибо.       — Ты классный, — она гладит его по щеке и Пата смущается от такого, по-русски прямолинейного, комплимента.       Мэй целует гитариста в щёку и спрашивает:       — いまなんじですか?*        — ごぜんろくじはんです。**       — Так рано. Я боялась проспать, спасибо, что разбудил. У меня смена в кафе с 12 часов.       —Я помню, — улыбается Томоаки, — потому и разбудил.        — Я в душ, — замечает Мэй, — только одежду захвачу. — Ты не хочешь?       — С тобой? — щурится музыкант.        — Да ну тебя, — девушка краснеет и швыряет в него диванной подушкой.       Ишидзука ловит ее и возвращает на место.        — Шучу-шучу, я уже помылся.        — Ун, — кивает Мэй и спрашивает:        — А чем это пахнет?        — Я приготовил завтрак. Прости, я немного похозяйничал на твоей кухне.        — Да ничего.        — Но тебе все же лучше поторопиться, а то остынет.       — А, да, — запоздало соображает русская, — где же мои тапочки?        — Посмотри в спальне наверху, может, они там, — отвечает Ишидзука, и, видя, как возлюбленная хлопает глазами, поясняет:       — В прошлый раз, я заметил их там, когда искал одеяло в тот день, когда мы ходили в кино.        — А… ну, и ладно, — смущенно бормочет Мэй и гитарист слышит, как девушка быстро шагает по лестнице наверх. …        — Присаживайся, — гитарист отодвигает стул перед Мэй, и, накрывает на стол.       — Прошу прощения, я не самый искусный повар, — Ишидзука раскладывает еду по тарелкам. — Омлет — вершина моего кулинарного творчества.       Русоволосая кивает.       Она подхватывает еду палочками и дует на горячий омлет, а затем осторожно откусывает кусочек.        — Вкусно.        — Серьёзно? — гитарист облегченно выдыхает и тоже пробует. — Вроде съедобно.       — Очень вкусно, спасибо, Томоаки-сан, — Мэй показывает большой палец.        — Знаешь, — начинает Пата, — если хочешь, можешь звать меня как-нибудь попроще. Мы ведь одного возраста и мы встречаемся.        — Знаю, — улыбается собеседница, — но я не хочу попроще. Мне нравится твоё имя. — Она подхватывает палочками кусочек омлета и спрашивает:        — Кстати, почему ребята зовут тебя Паталлиро?       — Это Тоши-кун придумал, — смеётся гитарист. — Есть такой мультик.        — Забавно, — подмигивает Мэй, — я посмотрю.        — Ага, — кивает Ишидзука.       Остаток завтрака проходит в молчании.       — Я вымою, оставь, — девушка подходит к раковине и включает воду.        — Я помогу, — Ишидзука берет полотенце и вытирает им мокрую посуду.       — Тебе разве не нужно никуда?        — Не-а, Йо-чан устроил сегодня выходной.        — Да ты шутишь! — смеется Мэй. — Может, Йошики – сан заболел?       — Ага, похмельем, — Томоаки смеется и брызгает в девушку водой, та отвечает тем же. — Они с Хидэ и Тоши пошли на какую-то гулянку.        — Знаешь, Паталлиро, — кокетливо тянет возлюбленная, — я совсем не обижусь, если ты будешь отдыхать не только со мной.       — Знаю, но такой отдых, как у них, мне не нужен, — Ишидзука передает Мэй сухую тарелку, и девушка убирает ее в буфет, — парни поехали в какое-то злачное место с про… легкомысленными девушками, — поправляется гитарист и медленно осознает:        — Паталлиро?       — Ты же хотел как-нибудь попроще, — улыбается Мэй, — но если ты против…       — Не против.       Ишидзука улыбается и подходит к плите, собираясь поставить чайник.       Девушка обнимает его со спины:        — Кстати, позавчера я занималась по учебнику, но кое-что не понимаю в грамматике. Поможешь мне?       — Конечно, — кивает гитарист и слышит тихий шёпот:        — Сто тысяч раз классный. …        — Ох, боги, уже 9 утра! — девушка закрывает учебник и поспешно встает. — Прости, но мне пора, иначе я опоздаю, а еще добираться час, и нужно помочь ребятам.       — Я провожу. Не хочу, чтоб к тебе приставали в метро.        — Ун, — кивает Мэй, — спасибо.        — Завтра ты тоже в кафе?        — Ага, а послезавтра в ателье у Накамуры-сан. — Мэй надевает босоножки без каблука и шарит в сумочке. — Ключи, ключи, ключи…        — Я видел их на столике в гостиной, сейчас принесу.        — Спасибо.       Томоаки возвращается.        — Я такая растяпа.        — Да, ну, перестань, — гитарист улыбается и целует ее в висок.        — С каждым бывает. — Идем?        — Ага. …        — Привет, Мэй-тян! — машут рукой девушки у входа.        — Михо-тян, Харука-тян, привет! Давно вы тут?        — Не-а, мы сами только пришли. Ключи у Кацу, а он опять опаздывает, — вздыхает та, которую зовут Михо. — Обе девушки замечают гитариста и говорят:        — Здравствуйте.       Пата уважительно кивает.       — Если Ямада-сан придет раньше, Кацу точно уволят. Он уже третий раз вот так, — добавляет Харука.       — Ему очень везет, что он не попался, — добавляет Мэй.        — Кстати, если вы парень Мэй-тян, вам лучше скрыться, — добавляет Михо, — Ямада-сан очень предвзято относится к романам.        — Вот как? Я это учту, — улыбается Пата.       — Говорят, какая-то дама десять лет назад разбила ему сердце, и теперь он просто не выносит вида счастливых пар, — шепотом добавила Харука.        — Тогда я точно не буду смущать его своим видом, - кивает Ишидзука и, поворачивается к Мэй:       — Не против, если я зайду сегодня?        — Конечно. Извини…       — За что?        — У меня есть немного времени вечером, но до субботы я невероятно занята.       — Не беда,- улыбается гитарист, — подождем до субботы.        Пара складывает руки в неформальном жесте, и они прощаются.        — Вы встречаетесь? Давно? — не успел Ишидзука отойти подальше, как к Мэй подлетели подруги с расспросами.        — Ничего не понимаю, — смеется Мэй, — совершенно ничего не понимаю.        — Бу на тебя! — картинно обижаются собеседницы и Пата в который раз восхищается тем, как его девушка тактично уходит от неудобных вопросов. …        — Нет, я не видел его со вчерашнего дня, — отвечает Томоаки. — А ты где?        — Мы с Хидэ-куном у меня дома, — слышит гитарист бодрый голос Йошики. — Уже весь город оббегали, есть идеи, где может шляться наш блудный вокалист?        — Дома были?       — Туда первым делом и пошли, спасибо, Шерлок.        — Не кипятись, Йо-чан, — Пата достает из кармана джинсовой рубашки пачку сигарет, вынимает сигарету и прикуривает, — может, он перекусить решил? Встретимся в кафе у Мэй. Вам обоим нужно перекусить.        — Хорошо, — соглашается лидер. — Мы недалеко, будем там через полчаса.        — Я подъеду минут через сорок, — отвечает согруппник и кладет телефонную трубку. …       Когда троица музыкантов вошла в кафе, там царила полная суматоха.        — Два рамена и якитори на третий столик, два удона со свининой для пожилой пары у окна.        — Понял, Михо-тян, сделаем, — улыбнулся парень, и Ишидзука понял, что этот тот самый Кацу, опоздавший утром, потому что какая-то девушка крикнула:       — Кацу, побыстрее!       — Добро пожаловать, — начинает Мэй — к сожалению, у нас все занято, придется немного… — она поднимает голову и видит дружную компанию музыкантов. — Проходите, ребята, у нас сегодня аврал, я посмотрю, что можно сделать.        — Не беспокойся, Мэй-сан, мы подождем, — понимающе кивает Йошики.        — Мэй! У нас там запарка с коктейлями! Новенькая опять все перепутала!        — Простите, простите, — тараторит какая-то девушка.       — Уйди, Кей-тян, от тебя одни проблемы.        — Михо- тян, зачем ты так? Я помогу. — Мэй встает за стойку, и, видимо, уже привычно, спрашивает:        — Что заказали?        — Две «маргариты» и «черный русский».        — Отлично. Сейчас все будет.       Она подходит к плачущей официантке и до компании доносится:       — Не плачь, Кей-тян, смотри и повторяй.        — С-спасибо.       — Мои первые две недели тоже были так себе. «Черный русский» вообще самый простой коктейль. Водку с ликером смешаешь?        — Да.        — Отлично, «маргариту» я беру на себя       Мэй кладет в шейкер лед, апельсиновый ликер, текилу, и сок лайма.       Компания Иксов, кантовавшаяся неподалеку от барной стойки, наблюдала за всем этим перфомансом с плохо скрываемым восторгом.        — Везет тебе, Паталлиро, теперь у тебя не только свой повар, но еще и бармен, — Йошики хлопнул гитариста по плечу.        — Готово. Отнесешь? — обращается Мэй к напарнице.— Кей кивает.       Новенькая не успевает сделать и двух шагов, как врезается в парня – официанта, несущего пустые тарелки. Бокалы летят на пол и, со столика слева слышится недовольный ропот:        — Где они берут таких криворуких? Мы будем пить или нет?        — Простите, пожалуйста, простите, — Кей плачет. — Я сейчас все исправлю.       — У вас есть книга отзывов? Мы хотим пожаловаться, — говорит худощавый парень в очках.        Мэй подлетает к столику.        — Прошу прощения, господа, не нужно жаловаться. Это наша новенькая, сегодня третий день. Я переделаю коктейли для вас. За счет заведения.       — И побыстрее.        — Кей! — доносится из – за дверей кухни. — Тебя зовет Ямада-сан.       Кей, дрожащая, как осиновый лист, скрывается за дверью, умоляюще глядя на Мэй, которая возвращается к недовольным клиентам:        — Ваши коктейли, еще раз, приношу свои извинения.        Она идет обратно и подмечает, что пожилая пара у окна собирается уходить, и на ходу бросает:       — Столик у окна сейчас освободится, не зевайте.        — Спасибо, Мэй-сан,- подмигивает Хидэ, увлекая всех за собой.        — Мэй-сан, — останавливает ее какой-то парень, — там девушка, кажется, плачет.        — Где?        — За столиком напротив той странной троицы у окна.        Мэй оглядывает зал и Хидэто машет ей рукой, улыбаясь.       Русская улыбается в ответ и подмечает ту самую девушку:       — Спасибо, Нобуюки- кун. Сейчас узнаю, может, ей плохо.       Она подходит к столику и до компании Иксов доносится:       — Добрый вечер, могу я чем-то помочь?        Мэй стоит боком и ее лица почти не видно, зато музыканты отлично видят зареванное лицо посетительницы.       Девушка отрицательно мотает головой и тянется за салфеткой — её макияж размазан от слёз.        — Салфетки закончились, — констатирует Мэй, — я принесу ещё.       Она возвращается со свежими салфетками и посетительница тут же берет ещё одну.       — Он не пришёл на мой День рождения. Я не нужна ему. Я знаю, потому что он сейчас с другой. Такое уже было однажды. Я всегда выбираю не тех. Я такая дура.       Мэй молча, слушает.        — И-и,- незнакомка всхлипывает, — извините, что отвлекаю вас от работы. Как вас зовут?        — Мэй.        — Извините, Мэй-сан, сегодня много посетителей, у вас работа.        — Это тоже моя работа, — улыбается русоволосая. — Принести вам еще воды?        Посетительница кивает и поднимает голову, и компания музыкантов замечает, что лицо девушки в фиолетовых пятнах.        — Не похоже, что это макияж, — говорит Матсумото. — Мэй, похоже, тоже это замечает, потому что до них доносится:        — Он вас бьёт?       Девушка прикладывает палец к губам.        — Послушайте, это… — начинает русская, — как вас зовут?        — Хи-ка-ри, — всхлипывает незнакомка.       — Послушайте, Хикари-сан, — кивает Мэй, — ваши личные отношения — не моё дело, но если кто-то поднимает на вас руку, нужно обратиться в полицию.        — Что если он и есть полиция? — горько усмехается незнакомка.        — Должен же быть какой-то выход. Боритесь за свою жизнь. В конце концов, вы просто должны это сделать, Хикари-сан.        — Но… но… как? Он мужчина и он…сильнее.        — Начните с малого, — предлагает Мэй, — не ждите, когда он вам позвонит, и не расстраивайтесь из-за него сегодня. В конце концов, сегодня ваш День рождения. Живите своей жизнью. Второй не будет. Но она может быть другой, не так ли, Хикари-сан?        — На-на-верное. — Посетительница берет ещё одну салфетку.        — А знаете, что, Хикари-сан? — Мэй, вдруг, улыбается, — не будете вы сидеть одна в День рождения. Я скоро вернусь.        Мэй отходит от столика:        — Михо-тян, принеси-ка наш талисман!        — Сейчас!        Русская что-то берёт у напарницы и возвращается:       — Микки Маус, — смеется Хикари.       — Обычно, мы сажаем Микки с детьми, чтоб им было не скучно, но сегодня особый случай, не так ли? — Мэй усаживает игрушку напротив посетительницы и озорно щурится:       — Кстати, у нас в меню новое клубничное мороженое с базиликом. Просто песня. Хотите попробовать?       — Хочу, — весело отвечает Хикари, — спасибо, Мэй-сан.       Официантка кивает и уходит.       — Блин, классная она у тебя, — выдыхает Хаяши и поправляет волосы.       — И не мечтай, — прерывает Пата.       Мэй приносит мороженое для именинницы, и замечает, как Йошики делает знак рукой:       — Мы готовы сделать заказ.        — Да, — Мэй вынимает блокнот и ручку, приготовившись записывать.        — Так, — Матсумото вертел в руках меню, — я буду «Оргазм», Йошики принеси « Голубые Гавайи», - гитарист повернулся к Томоаки, — а Паталлиро у нас любитель «Секса на пляже».       Лицо Томоаки выражало невозмутимое: « я не с ними».       — Знаешь, Мэй-сан, принеси вот ему, — Ишидзука указал на Хидэ, — « Медузу», а я буду « Космополитен» и рамен с морепродуктами.       —Так, значит, «Оргазм», «Голубые Гавайи», «Медуза», рамен с морепродуктами и «Космополитен», — девушка повторила заказ и посмотрела на Хидэ и Йошики, — поесть что-нибудь не желаете?       — Желаем, — ответил Хаяши, — я буду рамен Асахикава и « Манхэттен», а «Голубые Гавайи» я не хочу, я не из этих….этих…       — А я не хочу «Медузу», там тентакли! — возразил Матсумото и ткнул лидера в бок.       — Уверяю вас, тентаклей там нет, — отвечает Мэй с абсолютно серьезным лицом.       — Мне стыдно за вас, — вздыхает Томоаки, — прости, Мэй-сан.       — Ничего страшного.       — Не хочу «Медузу».       — А я не хочу «Голубые Гавайи».       — Вы уже заказали «Манхэттен», Йошики-сан.       — Я и «Манхэттен» уже не хочу. Убери его. — Мэй вычеркивает.       — Я может, тоже, «Оргазм» хочу.       — Боги, зачем же орать так громко? — шепчет Ишидзука, накрывая лоб ладонью.       — Мэй-сан, нам, пожалуйста, два «Оргазма», — хохочет Хидэ и Йошики пихает его локтем в бок, — и принеси мне ещё рамен кимчи.        — Хорошо. — Она снова повторяет заказ и уходит.       — Мэй, ты ходила на перерыв? — спрашивает напарник.       — Ещё нет, Кацу, уже иду!       Хидэ встаёт из-за стола и трогает русскую за плечо:       — Можно от вас позвонить?       — Конечно, телефон возле барной стойки, — Мэй показывает направление, — я покажу.       Пока Матсумото звонил, остальные, включая Мэй, вышли на улицу.       Хикари попросила счет, расплатилась и вышла следом.        — Мэй-сан, — окликнула она официантку, — можно вас на минуту?       — Конечно. — русская отошла от остальных, следуя за посетительницей.       — Как мороженое?       — Очень вкусно, спасибо. И за все остальное тоже. Вы ведь не японка?       — Точно, — смеется Мэй.       — Можно вас кое о чем попросить?       Русская кивает.       — Могу я вас обнять? — начинает Хикари, краснея. — Понимаете… вы первая, кто выслушал меня. Родные никогда не поймут меня. Он ведь такая хорошая партия, — девушка выплюнула последние два слова со злостью, — а я…       Мэй резко обнимает девушку и гладит по волосам, пока та плачет:       — Всё будет хорошо, Хикари-сан, всё наладится.       — Я обязательно обращусь за помощью. Я буду бороться, слышите? Я обещаю. А потом приду и закажу у вас самую большую порцию рамена.       — С нетерпением будем вас ждать, — улыбается Мэй и возвращается к остальным.       — Ну, как? — спрашивает Пата, когда Хидэ возвращается.       — Глухо. Как в бункере. Будто сквозь землю провалился. — Он достает сигарету, и Мэй говорит:       — Можно мне тоже?       — Ты же не куришь, — удивляется Томоаки.       — Сегодня очень тяжелый день. Так ее жалко, —она смотрит вслед уходящей девушке.       Матсумото протягивает Мэй сигарету, кивая:       — Да уж, точно. День тяжелый.       — Я пойду, расплачусь, и мы пойдем, — говорит Йошики. — Матсумото идет за ним.       — Я уже скоро закончу.       — Тебя подождать?       — Не-а.       — Хорошо, будь осторожна.       — Ага.       — Мэй-сан,- гитарист серьезно на нее смотрит.       — Обязательно буду осторожна,- она выдыхает дым и кашляет:       — Как вы это курите? Ужасно крепкие. — Она смеется и снова затягивается.       — Извините, не угостите сигаретой? — к паре подходит напарница Мэй.       — Держите, — Ишидзука протягивает ей открытую пачку.       — Можно взять еще одну для Харуки?       Мужчина кивает.       Девушка берет сигареты и отходит:       — Блин, такой красавчик, — слышит пара.       — Губу закатай, Михо-тян, это парень Мэй.       — Где она только таких находит? — Михо чиркает спичкой и затягивается.       — Мэй-тян… — начинает Пата.       — Ась?       — Ты не ревнуешь?       — Не-а, — она выдыхает дым, и поворачивает голову, — ни капельки. Ревность — признак нездоровых отношений.       — Значит, у нас здоровые отношения? — улыбается музыкант.       — Самые что ни на есть. — Она выбрасывает окурок в урну:       — Мне пора. Увидимся, Паталлиро. ….       Было уже далеко за полночь, когда Пата добрался до дома Мэй. Он не был уверен, что возлюбленная не спит, но ему позарез нужно было с кем-то поговорить. С кем-то кто понял бы его, и при этом не играл бы с ним в одной группе. Йошики и так сейчас тяжело. Да и Хидэ, похоже, не легче оттого, что происходит с Хаяши.       Ишидзука не был уверен в том, что ему не померещилось, но все же ему казалось, что между лидером и Хидэ что-то происходит. Что-то, чему Пата никак не мог подобрать правильного определения.       Йошики взвинченный с самого утра, а Хидэто будто раздражен чем-то, будто посмотрел скучный фильм в кино. Казалось, он вот-вот начнет сыпать ругательствами, как тогда в баре, когда он отказывался платить. В баре, где Томоаки впервые увидел Мэй.       Гитарист поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.       — Кто там? — ответил из-за двери мелодичный голос.       — Мэй, это я. Ты не спишь?       Щёлкнул засов.       — Уже собиралась. — Русская стояла на пороге в футболке и пижамных штанах.       — Загулялся? — она улыбнулась, всего на миг, и Пата тут же увидел, как радость умирает на ее лице.       — Что случилось, Томоаки-чан?       — Тоши пропал. — Гитарист делает шаг вперед, и буквально падает на руки возлюбленной.       — В смысле? — она закрывает дверь одной рукой.       Гитарист не помнит, как скидывает обувь и, покорно следует за Мэй, которая держит его за руку и ведет на кухню.       — Рассказывай. — Она ставит чайник и достает чашки.       — Я сейчас травы заварю, должно помочь, ты еле держишься.       Ишидзука кивает.       — Мы искали его весь день. Как я понял, Хидэ и Йо накануне с ним крупно поссорились. И Тоши ушёл, никто не знает, куда.       Собеседница ахает и берёт его за руку:       — Мне очень-очень жаль.       Гитарист кивает и силится ещё что-то сказать, но их прерывает непрекращающаяся трель телефона.       — Алло? — произносит Мэй. — Йошики-сан, хотите поговорить с…       — Нет, — доносится до гитариста, стоящего рядом с девушкой, — не стоит. Я…— Хаяши медлит и оба понимают, каких нечеловеческих усилий стоит ему это спокойствие. — Йошики на другом конце провода тоже понимает это. — Я прошу тебя, Мэй-сан, позаботься о Томоаки-куне. Нам всем сейчас тяжело.       — Конечно, — отвечает русская, — не беспокойтесь, я сделаю всё, что в моих силах.       — Хорошо, — отвечает иксовский лидер, — спокойной вам ночи.       — И вам, Йошики-сан, — отвечает Мэй и добавляет:       — Постарайтесь поспать, хорошо?       В трубке слышится вздох и связь обрывается.       Какое-то время девушка медлит, а затем набирает чей-то номер.       — Алло? — слышится в трубке сонный мужской голос. — Мэй— сан, ты в курсе, который час?       — Два часа ночи, — чётко, будто в армии, отвечает девушка, и Ишидзука слышит:       — Вот именно! Я спать хочу.       — Прости, Манабу-кун, но это очень важно. Ты можешь сегодня подменить меня в кафе?       — Три смены подряд. Ты издеваешься?       — Я куплю тебе мангу про гонщика. Как её там, которая тебе нравится?       — Futari Daka .*** У меня нет последних двух томов.       — Идёт.       — И ледяной кофе из автомата.       — Весь кофе мира к твоим ногам. Согласен?       — Раньше ты подмены не брала. Даже интересно, что же случилось? — тянет парень.       — Происшествие дома, — нетерпеливо отвечает Мэй.       — Надо же! Может, ты и на свидание со мной пойдешь, раз всё так серьёзно?       — Губу закатай, — хмыкает собеседница, и Пата видит опасные искорки в серых глазах, — у меня есть парень.       — Вот облом! — тянет Манабу. — Почему все красивые уже заняты?       — Выходил бы гулять, вместо того, чтоб читать мангу, нашёл бы себе красивую.       — Злая ты, Мэй-сан.       — Манабу –кун, так ты согласен или нет?       — Пойти с тобой на свидание? Конечно!       — Подменить меня в кафе, — Мэй хмурит брови и выдыхает, прикрыв трубку ладонью.       — Ладно, ладно, уж и пошутить нельзя. Подменю, конечно. Только не звони мне больше так поздно.       — Замётано. Спасибо, Манабу-кун, — тараторит девушка и поспешно бросает трубку.       — Как же с ним тяжело, боже! — она проводит пальцами по вискам и смотрит на гитариста:       — Но! Манабу-кун готов на всё ради кофе и манги. А ты определенно стоишь того, чтобы потерпеть его нытьё.       — Мэй-тян, — музыкант подходит ближе и обнимает её:       — Я очень тебе признателен.       — Ун, — кивает сероглазая, — по крайней мере, в эти три дня ты не останешься один. И даже не думай переживать всё в гордом одиночестве только потому, что ты мужчина, — серьёзно добавляет Мэй, погрозив пальцем. — Она целует гитариста в щёку и продолжает:       — Идём обратно, травы, наверное, уже заварились. …        — Не очень – то приятный этот травяной настой, — подвел итог Пата и добавил:       — Но, странным образом, мне стало спокойнее.       — Это хорошо, — улыбается Мэй, — а теперь в ванную и спать. …       — Я думал, когда ты сказала про ванную, это значило…       — Удивлён? — девушка улыбается и проводит мочалкой по его груди.       — Раньше ты так никогда не делала.       — Я не оставлю тебя одного.       — Мэй, - мочалка выпадает из рук, когда их губы соприкасаются, и Пата чувствует, как возлюбленная отвечает на поцелуй — нежно, будто хочет его утешить, забрать себе всю боль и тоску.       «Хотя, почему будто? — спрашивает себя гитарист. — Не представляю, как смогу вернуть тебе этот долг, милая».        — У тебя ведь еще ателье послезавтра, — добавляет он, отдышавшись.       — Накамура-сан уехала в деревню к родственникам. Эту неделю она оставила все на меня. Пойдёшь со мной, заодно увидишь, как расписывается одежда. Это отвлекает и успокаивает. Можешь тоже попробовать. У меня еще остались образцы для тренировок. Сложные узоры я сначала пробую на них.       — Надеюсь, у тебя не будет из-за меня проблем.       — Не будет, — уверенно отвечает сероглазая. — Вода остыла, давай вытираться, а то простудимся.       — Ун,- кивает Ишидзука.       — Мэй-тян, — Томоаки поворачивает голову, — ты спишь?       — Не-а.       — Сегодня ты, наконец, это сказала.       — Что? — девушка поворачивается на бок и смотрит на него.       — Что у тебя есть парень.       — Но ведь это так, да?       Ишидзука кивает и видит, как по лицу Мэй пробегают блики света от проезжающей за окном машины, и касается луча на ее щёке:       — Ещё ты назвала меня Томоаки-чан.       — Жаль, что при таких обстоятельствах, — вздыхает возлюбленная.       — А я все равно очень рад,- мечтательно тянет Пата и склоняется к ее лицу, легонько целуя в губы.       — Поздно уже, Томоаки-чан, давай спать, — произносит Мэй, обнимая его.