Соперник

— Больно же, изверг! – вокалист Иксов цыкнул и поморщился. – Можно воду разбавить? Печёт ужасно и щиплет.       — Прежде, чем нанести лекарство, нужно помыть и продезинфицировать твои раны. И тебя никто не заставлял увечить себя, братишка. — Дэяма цыкнул еще раз и попросил:       — Не называй меня так.       — И как же тогда тебя называть? — Хаяши сел на край ванны и смочил мочалку в воде.       Дэяма залип, по-видимому, придумывая подходящее обращение.        — Так, ну, хватит, — прервал его Йошики, — отцепись уже от бортиков и опусти руки в воду.       — Будет щипать.       — Естественно, — иксовский лидер чуть улыбнулся, — у тебя же там порезы.       — А ты и рад, что мне больно, — фыркнул Дэяма.       — Да. И нет, — вздохнул Йошики. — Это, — лидер указал мочалкой на изрезанные руки вокалиста, — твоё наказание за то, что вымотал нам все нервы. И нет, я не рад, что тебе больно, Тоши. Когда кому-то из вас плохо, я тоже это чувствую.       — Правда? — Тошимицу прикусил губу.       Друг кивнул.       — Но, так как я люблю причинять себе боль, я потерплю, - Хаяши выронил мочалку, отлепил руки вокалиста от бортиков ванной и опустил их под воду.       — Ай-ай-ай, — Дэяма тяжело дышал и отплевывался.       — Терпи, — серьезно сказал иксовский лидер, — сам виноват.       Дэяма резко вдохнул и закашлялся.       — Здесь болит.       — Неудивительно, — кивнул Йошики, — у тебя здесь огромный синяк, — добавил лидер, разглядывая фиолетовую гематому на правой стороне груди вокалиста. — Петь завтра сможешь?       — Ты издеваешься? — вздохнул Тошимицу.       — А, ну, напой «Рапсодию».       — Mama,-начал вокалист, — just killed a man, put a gun against his head       — Pulled my trigger, now he’s dead, — тихонько подпевал Хаяши. — Mama, life had just begun       — But now I’ve gone and thrown it all away.       — Mama, oooo…       — Я тебя убью! — пропел Дэяма, подвывая. — Пожалуйста, хватит, — он откашлялся. — Как ты можешь быть таким жестоким, Йо? Тебя волнует только твоя группа.       — Наша группа, — поправил Хаяши.       — Но я же уволился.       — Ты уволишься, когда я скажу, понял?       Тошимицу кивнул и посмотрел на друга:       — Знаешь, Йо, иногда мне кажется, что ты намного меня старше. Как за эти несколько дней ты стал таким…       — Каким? — сощурился Хаяши.       — Холодным.       — Это не я холодный, Тоши, это вода остыла. Вылезай, если не хочешь заболеть. И не забудь сполоснуть морскую соль с тела, иначе будешь чесаться. — Драммер встал и подошел к двери.       — Понял, Тайшо.       — Тайшо? — сощурился Йошики, обернувшись. — Это что ещё за прозвище?       — Тебе не нравится?       — Надо подумать, — улыбнулся Йошики, скрываясь за дверью.       Телефон зазвонил в тот самый миг, когда Хаяши вовсю намазывал грудь вокалиста какой-то лечебной пахучей мазью, приготовленной, если верить этикетке на баночке, из лекарственных трав.       — На вид как гоблинские сопли, — поморщился Дэяма.       — Повозникай мне тут, — хмыкнул Йошики, снимая телефонную трубку.       — Алло? — драммер поставил телефон на диван, а баночку с мазью на грудь Тоши и прижал телефонную трубку к уху плечом. — Ты уже звонил? Извини, Хидэ-чан, я не слышал. Отмывал нашего вокалиста в ванной с солью, а теперь мажу его гоблинскими соплями с.. погоди,- Йошики повертел в руке баночку,- зверобоем и полынью.       — Чем, чем ты его мажешь? — в трубке заржали.       — Мазью из трав, не важно, Тоши сам так ее назвал.       В трубке спросили, как чувствует себя Тоши-кун.       — Бодрится и говорит, что ему хватит двух дней отдохнуть, но петь не может, это ясно как день.       Йошики посмотрел на поджавшего губы друга детства и вздохнул:       — Передай ребятам, пусть репетируют все партии дома. Мы берем выходной на неделю.       — Отлично, тогда я пойду в гости к сестренке Мэй, — весело сказал Хидэ.       — Я разрешил выходные не для того, чтоб ты по гостям ходил.       — А что я могу поделать, Йо-чан? Я теперь раб её шоколадного печенья, — хихикнул Матсумото, и продолжил:       — Не беспокойся, я ненадолго. И нет, я не буду совращать Паталлиро бесконечными попойками.        — Ладно уж, верю, — передавай им с Мэй привет от нас с Тоши.       — Он будет жить у тебя? — Эту неделю, да. Не хочу, чтоб наш путешественник куда-нибудь снова отправился.       Тоши фыркнул так громко, что его услышал даже Хидэ на том конце провода, и рассмеялся.       — Вот и правильно, — Хидэто вздохнул и протянул:       — Ладно, Йо-чан, мне пора. Спокойной вам ночи.       — Ага, — весело отозвался ударник и повесил трубку. — Ну, хотя бы Пата нормально выспится.       — Он, правда, дольше всех меня искал?       — Да. Если б не помощь Мэй, наш ритм-гитарист точно отбросил бы коньки от усталости.       — Вот как… — протянул Тоши. — Зря я на нее накричал. Я куплю Мэй классный подарок в знак благодарности.       — Ещё бы, — кивнул Йошики, — это меньшее, что ты можешь сделать после того, что выкинул. — Хаяши закрыл баночку крышкой и поставив её на тумбочку, посмотрел на друга:       — Есть хочешь?       — Не-а, жевать больно. Я только чаю хочу.       — Понял, — кивнул иксовский драммер. — Тогда чаю и спать. Сегодня будешь ночевать со мной в одной комнате, не хочу, чтоб ты смотался куда-нибудь посреди ночи.       — Понял, — кивнул Тоши, и Йошики показалось, что друг как-то чересчур этому обрадовался.       «Да, нет, мне это только кажется». — Хаяши тряхнул гривой кудрявых волос и поспешил на кухню, слыша шаги друга за спиной.