Матриархат

Пьетро не понимает, чем он думал, упрашивая Лиз провести его в лесбийский клуб. Тогда эта идея казалась ему прекрасной возможностью отвлечься от разрыва очередных отношений и поглазеть на прекраснейших женщин. Лиз тоже оценила её по высшему баллу и с энтузиазмом принялась ворошить вещи в шкафу. По итогу она кое-как нашла маленький для неё лиф с пуш-апом, который под серым свитшотом смотрелся на Пьетро более-менее нормально. Юбку из тонких клиньев Лиз достает с полки первой, а потом чуть ли не сама натягивает ему чёрные капроновые чулки с простыми широкими резинками, которые непривычно холодят кожу первое время — Пьетро малодушно радуется, что у него от природы гладкая кожа и не нужно делать никакой депиляции. Его, честно говоря, немного пугают горящие азартом глаза Лиз. Но он не сопротивляется, даже когда она открывает ящик с косметикой и из комнаты старшей сестры приносит парик. Пьетро кажется, будто проходит вечность, прежде чем Лиз хлопает в ладони и зовёт его к зеркалу. До зеркальной дверки шкафа он доходит на подгибающихся ногах и растерянно замирает напротив своего отражения. Это не он. С поверхности зеркала на него смотрит и слегка краснеет очаровательная девушка: лёгкий макияж на лице, до плеч слегка вьющимися прядями спускаются каштановые волосы, светлая юбка не скрывает острых колен, а тонкая ткань свитшота слегка обтягивает талию и небольшую грудь. У Пьетро просто нет слов. На плечо опускается худая рука Лиз, а рядом появляется её усмехающееся отражение. — Тебе нравится? — слегка насмешливо спрашивает она и добавляет, щурясь довольно: — Петра. — Мне очень нравится, — шепчет Пьетро, заворожённо смотря в зеркало. Из воспоминаний его вырывает лёгкое прикосновение к плечу, и Пьетро вскидывается, выплывая из марева задумчивости и едва не наворачиваясь с высокого стула около барной стойки. Его мягко придерживают за талию — под свитшотом остаются эфемерные ожоги от узких ладоней, — а рядом с ухом раздаётся смех — грудной и слишком приятный. Пьетро впервые радуется, что в клубе играет негромкая музыка, и он смог услышать этот потрясающий смех. Пока Пьетро растерянно возится, поворачиваясь и поправляя на бёдрах клинья юбки, на соседний стул присаживается женщина лет тридцати, и она просто потрясающе красива — у него перехватывает дыхание при первом же взгляде на неё. — Могу я узнать имя прекрасной леди? Пьетро смотрит, как женщина заказывает лёгкий коктейль, в то же время поглядывая на него с улыбкой на пухлых губах, а в голове у него панически бьётся имя-имя-имя. — Петра, — выдыхает он немного испуганно, не придумав ничего лучше, когда она вновь поворачивается к нему. — А Вы?.. — Ольга. Очень приятно, Петра. Давай на «ты». Ольга начинает непринуждённый разговор о прошедшем дне, много улыбается, с интересом слушает его и смотрит так, что Пьетро хочется покраснеть и малодушно закрыть лицо ладонями. В груди неприятно жжёт ложь, скребётся по рёбрам, но он старается контролировать это: следит за окончаниями глаголов, изменяет некоторые факты из жизни. Про Лиз он вспоминает, только когда она сама присылает немного издевательское сообщение: «Я уехала. Не скучай, Петра». Она, видимо, нашла кого-то на танцполе, понимает Пьетро. Когда он собирается уходить, Ольга ненавязчиво предлагает подвезти его. Пьетро старается отказаться — в голове стучит обвиняющее «лгун» — и не понимает, как позже оказывается на переднем сиденье. Когда машина останавливается, Пьетро старается быстрее попрощаться и сбежать, но замирает совершенно безвольно: Ольга мягко проводит по его щеке пальцами, слегка поворачивает голову за подбородок — Пьетро закрывает глаза — и накрывает его губы своими. Она целует неспешно — ему кажется, будто боится спугнуть, — ласкает губы почти невесомо и отстраняется, когда он не отвечает. Пьетро решается открыть глаза, только когда в груди перестаёт бешено биться сердце — Ольга не смотрит на него. Ему хочется плакать от досады, рассказать всё и сбежать к матери в ласковые объятья. — Я не Петра, — шепчет он, когда Ольга напряжённо сжимает одной рукой руль, всё ещё не смотря на него. Он говорит негромко, но в тишине машины собственные слова кажутся оглушительными. Понимая, что позже он не решится, Пьетро стягивает дурацкий парик, собрав в себе оставшиеся крохи смелости. Он не хочет даже думать, зачем он это делает, понимает только — Ольга не заслуживает вранья. Тем более, ему не светил бы и тот поцелуй, если бы она знала правду. — И как же тебя зовут? — Она говорит слегка хриплым голосом. Он не хочет думать, из-за чего — молчания или же отвращения. — Пьетро, — послушно отвечает он, смотря на неё исподлобья и взволнованно комкая в пальцах парик. Ольга наблюдает за ним с непонятным выражением, а через пару минут отворачивается, кидая немного рассеянно: — Уже поздно. Иди домой, Пьетро. Он поджимает губы, хмурится, но всё так же послушно тянется к ручке дверцы.

*

Пьетро замечает Ольгу через пару недель в институте. Замирает недоумённо, смотря, как она разговаривает с преподавательницей по истории формирования матриархальной системы управления. Ольга тоже замечает его — окидывает задумчивым взглядом и возвращается к разговору. Лиз задаёт какой-то вопрос, отвлекая его, и Пьетро забывает об Ольге на пару дней — вспоминает, только когда она проводит у них пару по истории догосударственного матриархата вместо ушедшей в декрет преподавательницы. Ольга потрясающе раскрывает тему, приводит понятные примеры и довольно часто шутит. Смеётся она всё так же очаровательно, как и в клубе. Пьетро немного влюблен. Совсем чуть-чуть.

*

— Пьетро, останься. Ольга окликает его, когда Пьетро проходит мимо неё к выходу из аудитории. Он останавливается возле её стола, провожая взглядами уходящих последними трёх студенток — Ольга закрывает за ними дверь на ключ. Пьетро неловко ёжится от щелчков. — Ты долго будешь смотреть на меня глазами бездомного котёнка? Ольга скрещивает руки под грудью, прислоняясь поясницей к парте, стоящей напротив него. Пьетро невольно кидает взгляд на вырез её блузки — к щекам приливает кровь, и он отворачивается, не отвечая. — Ты думаешь, я не понимаю? Пьетро, эта влюблённость не принесёт тебе ничего, кроме проблем. — Ольга поджимает губы, когда он поднимает на неё взгляд. Ему хочется заспорить просто из принципа, хоть он и понимает — да, будут проблемы. — Любовь не может принести проблемы, их создают сами люди, — упрямо произносит Пьетро, следя за тем, как Ольга отталкивается от парты и идёт к нему. Останавливается совсем рядом, оттесняя его к столу и опираясь руками на столешницу — Пьетро слегка отклоняется назад. Он впервые видит её так близко — у Ольги в уголках глаз маленькие морщинки, под правым уголком губ крохотная светлая точка родинки, а в тёмно-голубых глазах плавают зелёные искры. Ольге тридцать шесть лет, она преподает у него ИДМ, в клубе выбирает молоденьких симпатичных девушек, но сейчас прижимает его — нескладного восемнадцатилетнего мальчишку — к своему столу. Пьетро прерывисто выдыхает, и у Ольги темнеют глаза.

*

Он, конечно же, рассказывает все Лиз: да, влюбился — да, в женщину гораздо старше, — да, в женщину, предпочитающую девушек. Наверное, поэтому Пьетро не удивляется, читая её сообщение в тот же вечер: «Через пару часов она будет в том же клубе. Бегом ко мне!» Лиз встречает его всё тем же париком, клиньевой юбкой и светлой футболкой. К лифу Пьетро почти привык, поэтому он даже не поправляет поначалу впивающиеся в бока резинки, когда Лиз делает ему лёгкий макияж, — только надевая футболку, он всё же стягивает его чуть ниже. В этот раз Лиз действительно сама натягивает ему чулки, после того как Пьетро непослушными пальцами рвёт тонкий капрон первой пары. Он думает об Ольге, о её реакции, и ему становится страшно — кажется, будто она будет невыносимо зла. Но Пьетро всё равно едет в тот клуб, ищет Ольгу и садится на соседний стул за барной стойкой. Она кидает на него безразличный взгляд, но потом в её глазах мелькает узнавание, и они темнеют, как днем в кабинете, когда она прижимала его к своему столу. Пьетро вспоминает её слова — тихий шепот: «Пошёл вон». Вспоминает, как она оттолкнулась от стола и отошла открыть дверь. Пьетро вспоминает и боится, что сейчас она скажет то же самое. — Какого черта, Пьетро? — слышит он её негромкий голос и смотрит на Ольгу — глаза всё такие же тёмные, но она хмурится. — Петра. Для Вас я буду Петрой. Он неосознанно переходит на «вы», волнуясь. Ольга замирает, удивлённо смотря на него.

*

Ольга отвозит его домой, когда Пьетро начинает клевать носом от негромкой спокойной музыки. До этого они разговаривают ни о чем, выпивают пару безалкогольных коктейлей и иногда просто сидят в тишине. Пьетро сидит пару минут в машине, прежде чем потянуться к ручке дверцы, но замирает, когда Ольга говорит негромко: «Поехали ко мне». Она не смотрит на него, но он видит, как пальцы напрягаются на руле, пока он молчит. Ольга вздрагивает от негромкого щелчка и поворачивается к нему — Пьетро слегка краснеет, убирая палец с кнопки блокировки двери. В груди у него начинает частить сердце: стучится о рёбра, отдаваясь шумом в ушах. Ольга смотрит на него пару секунд и отворачивается — машина легко выезжает на дорогу.

*

Пьетро смотрит на Ольгу и не может поверить, что это происходит на самом деле. В груди у него сладко тянет — сердце больше не частит, стараясь пробить рёбра. Только ёкает иногда — замирает, когда Ольга бросает на него почти ощутимые взгляды, и пускается вскачь, медленно успокаиваясь. Ему хочется задать вопрос. Единственный вопрос. Ответ на который, наверное, изменил бы всё на свете. Кого Ольга сейчас везёт к себе? Его или Петру? Но Пьетро молчит. Он сам решил быть для неё Петрой.

*

Квартира Ольги оказывается на редкость необжитой: в коридоре стоит несколько коробок, на крючке висит только ветровка, а на этажерке туфли на каблуке и кеды. Ольга окидывает его взглядом и поджимает губы: — Тебе дать что-нибудь, м, переодеться? Пьетро растерянно смотрит на свои ноги в чулках и тонкие клинья юбки и неуверенно кивает. В гостиной ситуация оказывается получше: на диване валяются несколько пледов, письменный стол завален тетрадями, а на тумбочке рядом с телевизором стоит несколько фигурок героинь популярных фильмов. Ольга приносит ему спортивные штаны и футболку побольше. Пьетро отворачивается, стягивая свою, и вздрагивает, чувствуя, как к шее прижимаются сухие, немного обветренные губы, а тонкие пальцы подцепляют застёжку лифа, ловко расцепляя крючки. — Какой же ты дурак, — шепчет Ольга, с силой кусая его за плечо — Пьетро тонко скулит — и едко добавляет: — Петра. Он едва осознаёт себя, захлебываясь прикосновениями: узкие ладони скользят на живот, с нажимом проводя по коже; оглаживают бока, цепляя кожу ногтями; на плечи продолжают сыпаться поцелуи, иногда сменяясь укусами. Это слишком много и внезапно — Пьетро задыхается, едва удерживаясь на подгибающихся ногах. Ольга обхватывает его рукой за талию, подталкивая к дивану. Пьетро слышит негромкое: «Тише», — и понимает, что по щекам катятся слёзы из-за переизбытка ощущений. Он прерывисто выдыхает, цепляясь пальцами за спинку дивана и следуя за руками Ольги, поворачивается к ней. — Всё хорошо, — шепчет она, стирая его слёзы. Ласково гладит по щекам и стягивает парик, зарываясь пальцами в его волосы. Пьетро неловко тянется к её губам, целуя несмело. Он всё ещё в дурацкой клиньевой юбке и чулках, но прямо сейчас Ольга отвечает на поцелуй, и ему всё равно. Прямо сейчас она гладит его по щеке, и Пьетро хочется ластится как бездомному котёнку. Прямо сейчас Ольга выбирает Пьетро, а на остальное ему плевать.