Ни капли сомнений

Разговор с мамой не задался с самого начала. Кажется, мы больше мычали и заикались, чем говорили. Более менее основательный диалог получился в середине поездки. — Когда это случилось в первый раз? — Вчера, около четырёх. Прости, я хотела тебе рассказать. — Не волнуйся, я всегда надеялась, что тебя минует эта участь, — вздохнула мама. — Как могло получится, что никто не проверил Шарлотту на наличие гена? — ну, должна же я воспользоваться всеми источниками информации. Именно этот вопрос был роковым. По одному только взгляду я поняла, что сейчас будет убойная новость. В худшем смысле этого слова. — Гвендолин, понимаешь, этого нельзя проверить, взяв кровь. Тут задействована высшая математика. Дни Рождения путешественников высчитываются. — Да, но Ньютон явно ошибся. Кто бы мог подумать, что и с ним такое бывает. — Гвенни, доченька, он не ошибся. Я лгала всем, что ты родилась на день позже. Наверное, в тот момент мне следовало расстроиться, но пазл так хорошо складывался, что на это не было времени. Промелькнула лишь одна печальная мысль: теперь главный праздник в году будет в тот же день, что и кузины. — Но зачем? Тогда меня бы могли подготовить вместо Шарлотты, и это не было бы так опасно. — Попробуем провокацию, чем чёрт не шутит. — Я хотела защитить тебя от влияния Ложи, чтобы у тебя было полноценное детство. Всегда надеялась, что ген унаследует Шарлотта, не хотела втягивать тебя во всё это. — Втягивать во что? — Гвен, послушай. Мы сейчас приедем в Темпл, и ты начнёшь получать ответы на вопросы. Прошу тебя только об одном, доченька, никому не доверяй. Даже самой себе. Это очень опасные люди, но, к сожалению, только они могут помочь. Мама никогда так себя не вела, она и правда их боялась. Что же это за секта? Но один вопрос я всё-таки задала. — А много вообще путешественников во времени кроме меня и Гидеона де Виллера? Мама вопросительно подняла бровь. — Бабушка Мэдди не может держать язык за зубами, да? Всего двенадцать, и большинство из них уже давно мертвы. Вы с Гидеоном последние. Занавес. Вы с ним последние, кого сожрут динозавры. А потом в двадцать втором веке при раскопках найдут наши кости и не смогут этого объяснить. Именно в этот момент водитель сообщил, что мы на месте. Не скажу, что я мечтала увидеть десять памятников предыдущим носителям гена, но всё-таки ожидания не оправдались. Большое старое здание, как и все в этом районе. Мы вошли, и женщина в приёмной тут же взяла нас в оборот. — Миссис Монтроуз? Добрый день, ни с кем Вас не перепутаю. — Моя фамилия Шеферд, миссис Дженкинс, я вышла замуж. Нам нужно поговорить с мистером де Виллером. Видимо, у них это тоже семейное предприятие. — Это невозможно, мистер де Виллер, как Ваша мать и племянница сейчас ужасно заняты. — Скажите, что со мной Рубин! — отрезала мама. Миссис Дженкинс поменялась в лице и удалилась. Из этих слов следовало, что Рубин — это я, но объяснить мне происходящее никто не удосужился. — В каком смысле Рубин? — Каждому из двенадцати путешественников во времени присвоено имя драгоценного камня. Ясно. Интересно, а какой камень присвоили Гидеону? Твою дивизию, о чём я думаю?! В кабинет вернулась секретарь, приведя с собой тётю Гленду. Сейчас начнётся, сцена пятая, кадр второй, дубль (с учётом всей моей жизни), наверное, миллионный. — Что за чушь ты тут несёшь?! — напала тётя. В комнату зашел старичок, который привлёк внимание мамы явно больше, чем вопящая бестия-сестра. — Мистер Джордж, правильно? Это Вы гостили у нас после рождения Гвендолин? — Совершенно верно, — ответил лысик. — Полный бред! Она родилась на день позже. Недоношенное создание. Что простите? Я, конечно, никогда не претендовала на любовь тётушки, но такого не ожидала. — Первый прыжок был вчера, около четырёх. С каждым прыжком риск всё больше, — сообщила мама. Отлично, первое подтверждение наших с Лесли догадок. Далее была словесная перепалка двух сестёр, победу в которой одержала мама. Всё это время мистер Джордж пялился на меня, ни секунду этого не скрывая. Его вопрос заставил всех замолчать. — Гвендолин, ты уже прыгала во времени. Позволь узнать, куда? — Географически, в то же место, где находилась. А если Вы имеете в виду время, то не имею ни малейшего понятия, там не было календаря. — Ты появилась на свет на два месяца раньше срока, я лично проверял свидетельство и ребёнка. Я ослышалась? Что можно проверять у ребёнка: точно ли это девочка? Секта, она и в Африке секта. Главное молчать в трубочку пока не спросят. Я это умею, так что справлюсь. — Она родилась седьмого числа, мы подкупили акушерку, чтобы подделать свидетельство. Дальнейший визг тёти Гленды эхом забился у меня в ушах. Она обвиняла нас во всех существующих грехах. Я молчала лишь потому, что понимала: скоро снова будет прыжок, и вопрос о правде будет решён. Речь мистера Джорджа снова прервала буйство. — Миссис Дженкинс, пожалуйста, найдите информацию об акушерке и её действующие контактные данные. Гвендолин, сколько было прыжков за последние двенадцать часов? — Три. — Когда состоялся последний? — продолжал он, не давая вставить остальным ни слова. — Где-то час назад. Я не знала сколько прошло времени. Поездка в такси была такой долгой и такой короткой одновременно. Может, она длилась десять минут, а может быть целый час. — Миссис Шеферд, Гвендолин, следуйте за мной. — Вы же не верите в её россказни?! — молебно прозвучал голос тёти. — Спокойствие, только спокойствие. Мы целый век блуждали по коридорам, пока, наконец, не зашли в большой зал. Нас тут же встретил мистер де Виллер. Леди Ариста и кузина держались как никогда грациозно, но и они не смогли скрыть своего удивления. Интересно, что их больше поразило: наше появление или мой безупречный внешний вид? Также в районе камина стоял нереально мрачный мужчина, а у его ног тёрся маленький мальчик. Что на этом сборище забыл ребёнок, оставалось только гадать. Следующие минут десять, а может и больше, повторялся диалог из такси, только на этот раз он состоялся между мамой и присутствующими. Мужчину у камина звали доктор Уайт, он ненавидел меня больше тёти Гленды, хотя мы даже не знакомы. Кузина была неподвижна и похожа на керамическую куклу, а мистер де Виллер слишком своеобразно разговаривал с моей мамой. Неужели у них что-то было? Но думать было слишком тяжело. С тех пор как началась вся эта ересь с путешествиями, я совсем забыла о еде. А ещё бессонная ночь и лишь один маффин за двенадцать часов… мой организм явно сдавал. Сесть мне никто не предлагал, а потому я все еще стояла недалеко от входа. Не обращая внимания на остальных, я резко двинулась к дивану, где восседала Шарлотта. Но цели достигнуть не удалось: мне стало так плохо, что я потеряла равновесие и упала. Меня так мутило, что открыть глаза не получалось, послышался всеобщий «Ох!». Я помню падение, помню, как кто-то взял мою руку и проверил пульс, расслабил галстук моей школьной формы, но совершенно не помню, что это был прыжок во времени. Дело в том, что всё это произошло в прошлом, кто-то проверил, жива ли я, и оказал первую помощь. Путешествие длилось не более двух минут, но незнакомец успел написать записку и прикрепить её к зажиму моего галстука. Содержимое, вслух зачитанное мистером Джорджем гласило: «Уважаемые хранители, Пожалуйста, будьте осторожнее, в настоящее время на этом месте стоит стол, на который юная леди неудачно приземлилась». — Почему нет даты и подписи? У хранителей на этот счёт есть чёткая инструкция! — первая фраза после прыжка, которую я нормально разобрала, и принадлежала она мистеру де Виллеру. Затем господа опомнились и замолчали (ну да, вслух обсуждать такие вещи при предателях нельзя). Вокруг меня были настоящие ритуальные пляски. Мистер Уайт проверял мою жизнеспособность, причем настолько грубо, что лучше бы просто кинул меня в фонтан. Мама и мистер Джордж очень переживали и кружили вокруг него, пытаясь помочь. Маленький мальчик сидел с другой стороны от доктора и источал жалостные взгляды. Только тётя Гленда и Шарлотта остались в стороне в попытках принять происходящее. Даже бабушка подошла поближе, видимо, чтобы увидеть меня первый раз в жизни. Последним, изучив записку и положив её в сейф, присоединился Фальк. — Что ж, Грейс, — обратился он к маме, — мы проверим всё, что ты сказала, а сейчас Гвендолин наш новый Рубин, и мы с удовольствием принимаем её в Ложу. Мистер Джордж был единственным, кто улыбнулся.