Я Иетсуна. Теперь Иетсуна

      После того разговора на кухне дни почти не отличались друг от друга. Тсуна ходил в школу, скучал на уроках. Чаще всего он вместо учебы переписывался с Хроме, а когда его из-за этого вызывали к доске и заваливали вопросами или задачами вступительных экзаменов некоторых институтов, Савада с легкостью выполнял все, что от него требовалось. Да, иногда ему было нужно некоторое время, чтобы вытряхнуть из памяти вбитые Реборном знания, однако еще ни разу он не был пристыжен за невыполненное задание.       Сегодня, правда, был не очень приятный момент с местным Хибари. Иетсуна отдыхал во время обеденного перерыва, никого не трогал, лежал под тенью одного из деревьев в мало посещаемой части школьного двора, когда на него налетел Кея, которому, судя по всему, надоело столько времени ждать какого-либо нарушения местных правил от Савады-старшего. Честно говоря, он бы лучше не стал устраивать драку с этим человеком, но ГДК был слишком настойчив, а вокруг не было никого из возможных наблюдателей, кроме, разве что, Реборна или Фонга (возможно, даже вместе)…       Неудивительно, что через меньше чем пять минут Кея-кун оказался жестко зафиксирован, вжатый лицом в землю. Савада держал его руки в довольно крепком и очень болезненном при каждом движении захвате, в то время как к земле его прижимала твердо стоящая на спине нога в лакированной туфле. Впрочем, чуть подумав, Иетсуна вздернул Кею и переместил ногу на его голени. — Послушай меня сюда, Хибари Кея… — наклонившись к уху проигравшего тихо и едва заметно для чтения по губам произнес Тсуна. — Я бы тебя не трогал, если бы ты ко мне не лез — меня о такой услуге попросил очень схожий с тобой человек, но еще раз ты ко мне сунешься, и я так сломаю тебе руки, что ты не просто никогда больше не сможешь размахивать своими палками, но и вообще двигать руками будешь с огромной тяжестью и болью, — после этих слов Савада с презрением во взгляде отпустил Кею и отошел в сторону. — Надеюсь, ты меня понял, потому что повторять во второй раз я не стану.       Наверное, именно эта драка наконец-то помогла ему смириться с произошедшим и отпустить свой родной мир, потому что взгляд, полный ненависти, вбил последний гвоздь в гроб его прошлой жизни. Это не его мир, не его Хранители и друзья, не его Семья. Здесь у него из действительно дорогих сердцу людей только Наги. И Тсуна окончательно это принял, позволяя себе шагнуть в будущее. Ведь его жизнь не останавливается на чем-то одном.       Возвращаясь к его нынешнему времяпровождению, после школы Тсуна обычно шел домой, изредка забегая к Докуро, которая быстро проходила школьную программу на домашнем обучении, чтобы после Конфликта Колец попасть в один класс с ним. Они оба хотели проводить вместе больше времени, будучи настоящей семьей друг для друга, но, пока Иетсуна не имел независимости от Вонголы и отца, это было слишком опасно. А по возвращении в отчий дом он почти сразу же отправлялся на тренировки с Реборном или Фонгом. И если репетитор просто устраивал ему веселое развлечение в стиле Вонголы (кто бы знал, как босс-Тсуна скучал по этому безумию), то с Аркобалено Урагана они занимались медитацией, отрабатывали некоторые универсальные движения и удары восточных боевых искусств и говорили на пространные темы за чашечкой отличного зеленого чая. Будто бы его морально прощупывали, искали что-то и делали выводы. Так и текли его дни, внося некоторое постоянство и спокойствие в его жизнь.       Вот и сегодня Савада медленно шел к своему дому, наблюдая за парящими в голубом небе облаками. Откуда-то сбоку слышались детские голоса с соседней улицы, мимо шли люди, с некоторыми из которых он вежливо здоровался, будучи более или менее знакомым. Но с очередным его шагом все звуки исчезли, мир посерел, а все прохожие исчезли. Или он исчез. Иетсуна перевел взгляд с неба на окружающее его пространство и с некоторой ностальгией посмотрел на стоящего впереди нечеловека. Перед ним во всей красе стоял Шахматноголовый в том образе, что он принимал перед Аркобалено и во время Битвы Представителей, пока не стянул эту маску. — Ну здравствуй, Савада Иетсуна. Или мне лучше звать тебя Тсунаеши?.. — пускай внешне Шаман улыбался, однако в его глазах будто бы были все льды Арктики, прошивающие тело и душу ощущением древней, могущественной силы. — Здравствуйте. И лучше Иетсуной, дядюшка Кавахира, — парень удобнее перехватил сумку, висящую на плече и с абсолютным спокойствием сделал шаг навстречу древнейшему жителю всех миров. — А я-то как раз думал, в какой из ближайших дней мне лучше вас посетить. Все же это очень некрасиво — перейти в другой мир и не встретиться с местным Хранителем Равновесия. — Привыкаешь к новому имени? Похвально-похвально, Иетсуна-кун, — Шахматноголовый тихо рассмеялся и посмотрел на него уже больше как на занятного человека, чем на возможную угрозу мирозданию. — И что бы ты хотел у меня узнать, раз собирался встретиться?.. — Вроде того. А насчет моего интереса… В разных мирах у одних и тех же людей может быть какая-то своя цель, а может и не существовать. Я хотел узнать, была ли таковая у местного Иетсуны и местной Наги.       Честно говоря, ему неизвестно, что может ответить Кавахира на этот почти вопрос, и это пугает. Потому что мир в любом случае приведет его к нужному ему действию, даже если придется лишить Саваду всего, что ему хоть каплю дорого. Поэтому он сжимает правую ладонь в кулак и пытаться быть спокойным хотя бы внешне. — На самом деле, у твоей подруги в этом мире не было никакого предназначения. А вот старший из братьев Савада… Он уже исполнил свое, — увидев его удивленный взгляд, Шаман усмехнулся и взмахнул рукой, как бы прося дать ему время, чтобы собраться с мыслями. — Он должен был умереть, убив себя. В разных мирах это происходит по-разному. Его тело нашли бы через несколько недель, а потом Занзас рассказал всем о Пламени того, кто в этом мире носит имя Тсунаеши. Однако ты очень нравишься Системе. Будь она человеком, я бы сказал, что Три-ни-сетте влюблена в тебя, — на этих словах Иетсуна подавился воздухом и судорожно закашлялся, пытаясь уложить в голове нечто подобное под насмешливым взглядом, — поэтому тебе подарена вторая жизнь. И твоей подруге тоже. Вы вольны делать все, что угодно, если кольца Вонголы в этом мире отойдут Саваде Тсунаеши. — О, можете не волноваться, Кавахира-сан. У нас нет ни малейшего желания связываться с этим снова, — хриплым от кашля голосом произнес Тсуна и выпрямился. Еще один большой валун проблем только что упал с его плеч, о чем точно стоило бы сообщить его Хранительнице. Такой повод стоил небольшого празднования. — Что ж, тогда не смею тебя задерживать, — Шаман взмахнул рукой и растворился в воздухе. Лишь его голос звучал вокруг, — Сделаешь шаг вперед и покинешь мою иллюзию. Для всего мира прошло лишь мизерное мгновение, поэтому никто не поймет, что ты пропал из их поля зрения. Разве что Рокудо Мукуро твоего мира мог бы что-нибудь почувствовать, но его здесь нет. И удачи, Савада Иетсуна-кун.       Тсуна потер лицо и сделал шаг вперед, чтобы едва заметно поморщиться, когда на него вновь навалились звуки живого мира. С его плеч и правда рухнула целая гора проблем, избавляя от многих волнений, наполняющих сердце, душу и разум. Да и знание, что Шахматноголовый на их стороне в идее скинуть Вонголу с ее Кровавым Троном на Еши, согревало сердце, говоря, что у них все получится в этой затее с Конфликтом колец. Савада тряхнул головой и стремительно направился в сторону дома. Стоит решать проблемы по мере их поступления, а пока все ближайшие таковые были решены, стоит наслаждаться жизнью.

***

      Фонг с интересом наблюдал за медитирующим рядом с ним Савадой Иетсуной и мысленно удивлялся тому, что видел. И внешне, и внутренне парень был спокоен, в нем чувствовалось некое равновесие, достигнутое через события сегодняшнего дня, хотя раньше в этом ребенке чувствовался надлом и множество трещин, которые пытались стянуть слишком хрупкими нитками, что явно рвались при любом неосторожном движении, мысли или слове. И подобное восстановление внутреннего мира всего за один день поражало мастера. — Ты выглядишь более спокойным, чем ранее, — эти слова китаец произнес с осторожностью, боясь, что его интерес может заставить старшего из братьев Савада закрыться, отдалиться от окружающих. — Это как-то связано с дракой с Кеей?.. — И да, и нет, Фонг-сан. Просто сегодня я наконец-то смог отпустить кое-что, а некоторые мои проблемы решились сами собой, — Тсуна, открыв глаза, устремил рассеянный взгляд вперёд, чуть хмурясь своим мыслям. — А это маленькое сражение с Хибари лишь небольшое недоразумение. Я всегда ему почему-то не нравился, так что он постоянно пытался подловить меня на нарушении правил, что у него, конечно же, не получалось. Видимо, сегодня ему надоело ждать и искать повод, поэтому он просто на меня напал. — Вот как?.. — Аркобалено Урагана задумчиво потёр подбородок, отмечая, что стоит внимательнее следить за цепными псами Истинного Неба.       Рядом раздался тихий хлопок, вернувший Тсуну с небес на грешную землю, а потом справа, где до этого сидел Фонг, к нему кто-то наклонился. Савада резко отстранился, с огромным удивлением рассматривая… взрослого Фонга, с любопытством наблюдающего за ним. Взрослого. Что за чертовщина вообще творится в этом мире?! Сначала живое Истинное Небо, потом существование термина Истинные Хранители, теперь ещё и превращающиеся в свои зрелые версии Аркобалено! — Что-то не так, Иетсуна-кун? — Вы можете превращаться во взрослых? — видимо, его вопрос был очень неожиданным, потому что явно сбил с толку Аркобалено Урагана. Это было странным и необычным новым ощущением, потому как ранее ни в прошлой, ни в этой жизни у него так не получалось. — Реборн так не делал ранее? — получив на свой вопрос мотание головой, так и говорящее «нет», Фонг только тихо вздохнул, а потом поднялся. — На сегодня мы закончили, так что у тебя свободное время. А мне надо будет позже поговорить с твоим репетитором.       Уходя, Фонг потрепал его по волосам, а Тсуна ещё долго смотрел вслед этому человеку, положив свою ладонь на то место, где ранее была чужая. Горячая и большая. Достаточно сильная, чтобы сворачивать шеи, ломать хребты и пробивать головы. Но все равно нежная к тем, кто не является врагом. Удивительно.