Когда Тсуна возвращается домой с пробежки и разминки, там стоит едва ли не гробовая тишина. Опять. Что ж, видимо теперь это будет его личным индикатором того, что его ждет серьезный разговор. Правда, причин для нового он, как ни старался, припомнить не мог. Например, до новости о том же Конфликте еще далековато. Аркобалено, как парень был уверен, расскажут ему едва ли не впритык перед самим событием, как минимум. Как максимум — за месяц, но это было маловероятно.
Тсунаеши в доме не было, мама с Бьянки и шумными детьми тоже отсутствовала, а из кухни
(вот уж точно место для всех серьезных разговоров и важных новостей) тянуло той еще мрачной аурой, что, в общем-то, вызывало недоумение. Что такого могло произойти у двух сильнейших если не за время его отсутствия, то за ночь?..
Савада, как был, в спортивном костюме, чуть уставший и разморенный приятной нагрузкой, заглянул в помещение и обвел двух мрачных мужчин недоуменным взглядом. Только после этого он все же постучал об косяк костяшками пальцев, как бы говоря, что он снова дома — черт знает, услышали ли хлопок входной двери погруженные в свои мысли Аркобалено. А после он прошел внутрь, направляясь к чайнику, чтобы вновь поставить его на огонь, потому что обсуждать что-то важное без кружки в руках иногда ой как неудобно.
— Я дома, — не обращая особого внимания на два впершихся в него взгляда, Тсуна поставил чайник на плиту и все же повернулся к своим наставникам, склонив голову к левому плечу. — Что у вас успело стрястись, что вы оба сейчас сидите так, будто у вас любимую животинку на операцию отправили?
Сравнение было, конечно, таким себе, но облик мужчин напоминал ему подруг, когда их милый пес, которого они завели, сильно сломал себе лапу, из-за чего его и правда пришлось отправлять на операцию. Было это так давно, что уже почти и не вспоминалось еще в прошлом мире, однако сравнение буквально вспыхнуло перед глазами, слетев с губ таким вопросом.
— Иетсуна, — Реборн поднял на него мрачный взгляд, и парень только недоуменно-заинтересованно промычал нечто, отдаленно напоминающее «что?», — там, рядом с горой, твоя кровь на камнях. Она появилась там примерно тогда же, когда ты уехал в Токио, только раньше. Ты пытался…
— Покончить с собой, хочешь спросить? — парень слегка закаменел и прищурился, становясь абсолютно серьезным. — Да, пытался. Причем дважды в тот день, — эти слова что-то всколыхнули в обоих мужчинах, потому что они оба вскинулись и лишь внимательнее стали на него смотреть. Впрочем, Иетсуну это мало волновало, потому как он отвернулся от них. — В первый раз, как раз на тех камнях, у меня ничего не получилось. А во второй я вскрыл вены в ванной. Прямо здесь, в доме, совершенно не заботясь о том, что меня может найти мама или дети. Мне было так плевать на это, что у меня даже почти все вышло.
Тсуна налил себе чай и выключил плиту. Он не хотел оборачиваться, окей? Видеть жалость от этих людей, их злость на него или что-то из этого же разряда было бы для него слишком. Сейчас и в будущем — слишком. Потому что сердце сбивается с ритма из-за них обоих. Но и думать о своих чувствах сейчас — не лучшая идея. Не слишком-то время подходит для этого. Лучше он запрется как-нибудь с Хроме и обо всем с ней поговорит. Впрочем, и стоять спиной к Аркобалено — не выход, поэтому он все же обернулся, прикрыв глаза.
— Я умер. На несколько долгих минут. А потом вернулся. Мое Пламя не стало удерживать меня на грани жизни и смерти, как сделало это в первый раз. Оно просто выдернуло меня обратно в мое тело. Просыпаться в кровавой воде не самое лучшее, что может быть, — Савада все же посмотрел на своих собеседников и… был сбит с толку. Потому что вместо ненависти, жалости или презрения он увидел в чужих глазах тщательно скрываемое волнение. Волнение за него, отчего сердце едва ли не подскочило к горлу, ускоряясь, а щеки окрасились легким румянцем.
— Но почему ты?.. — голос Фонга низкий, чуть охрипший от сдерживаемых эмоций. Не будь ситуация, в которой он стал таким, подобной, у Тсуны бы была, знаете, определенная реакция на него. Впрочем, чужие-свои воспоминания спасают, да.
— Когда однажды вместе с моим отцом приехал дон Тимотео, во мне нашли Пламя. Его не стали запечатывать, потому что дон Тимотео не посчитал это нужным. Однако мой отец решил, что будет очень хорошей идеей забрать меня с собой в Италию и до посинения тренировать-ломать. Для росшего гражданской жизнью человека это было ужасно. Он ломал мне кости, доводил меня до самой грани, желая вызвать Пламя, а потом кидал в смертельные ситуации, когда Пламя все же проявилось, чтобы научить управлять им. Он натравливал на меня своих подчиненных и приводил Туманников, чтобы они ломали мое сознание, таким образом «обучая» сопротивляться их силе, — парень тихо вздохнул и взлохматил свои волосы, немного задумчиво рассматривая чай в кружке. — Я вернулся в Японию за год до твоего, Реборн, приезда. Ни социальных навыков, ни общих тем для разговоров со сверстниками у меня, конечно, не было. Откуда им взяться?.. А потом я случайно встретился с Куро, братом Наги. Он же познакомил меня с остальными ребятами. Первые друзья, которые меня понимают, новые эмоции… Это меня захватило, и я окунулся с головой, постигая более или менее нормальную жизнь.
— Дай угадаю, потом приехал я? — киллер, слышащий подобное откровение, внимательно всматривался в лицо ученика, но тот был спокоен, пусть в глазах и плескалось что-то вроде ностальгии. В голове же у него крутилась мысль как минимум покалечить Внешнего Советника Вонголы. Судя по глазам его товарища — не у него одного.
— Да. Твой приезд разрушил все, что было мне привычно, напомнил, что я все еще крепко связан с мафией. Пусть наши тренировки не особо мешали мне общаться с ребятами, но мы все равно несколько… отдалились, пусть и не желали этого. Меня мало волновали те, кого подобрала верхушка Вонголы на места моих Хранителей — свои были, как вы уже поняли. Пусть связи только-только формировались, но… — Савада глубоко вздохнул, будто бы собираясь с силами, чтобы произнести то, что не решался ранее. Чтобы вслух признать некую правду. — В день, когда ты принес приказ Девятого о поимке Рокудо, мне написала Наги. Все ребята… Все они… Пропали без вести, а связи разорвались. Логично, что я подумал, будто бы они мертвы. У нас с Наги все еще нет доказательств обратного, а ребята никак о себе не напомнили. Никаких знаков. Я шел сражаться с Рокудо Мукуро как на смерть. В общем-то, я и надеялся умереть. Сломанное морально Небо, у которого оборвались все связи — это уже приговор. Лишь желание погибнуть в сражении, а не наложив на себя руки, вело меня вперед, не давая спуску. Только вот вмешательство Тсунаеши испортило абсолютно все. Это меня уничтожило полностью, отчего я и попытался аж два раза.
Иетсуна глотнул из кружки, справляясь с жаждой из-за долгого монолога, двух историй, слитых в одну. Потому что только в начале разговора до него дошло, что это может быть перерождение. У него, у Хроме, у остальных, если они вместе с ними. Не в их телах, конечно, но точно рядом. А память, личность пробудились из-за сильных потрясений. Почему они раньше не рассмотрели эту вариацию развития событий?..
— Когда я проснулся в ванной, я не с самого начала понял, где я и что здесь делаю. А потом меня вновь как обухом по голове ударили эти ощущения одиночества. Наверное, именно тогда я вспомнил, что, в общем-то, не до конца один. Наги потеряла брата, близких друзей, тех, кого считала семьей. И друг у друга остались лишь мы. Так что я взял документы, вещи первой необходимости и на самом раннем поезде из Кокуе рванул в Токио. А что было дальше, вы и так знаете.
После этих слов Савада пожал плечами и все же сел рядом с размышляющими Аркобалено за стол. Точнее, сел он рядом с Фонгом, внимательно рассматривая Реборна. Оба мужчины стали довольно часто, если не почти всегда, ходить во взрослых обликах. Это было каждый раз, когда они не были на улице, когда рядом не было Бьянки с детьми или, что более важно, когда рядом не было Тсунаеши. Видимо, они не зря так опасались его. Или его поганого Пламени. Так что сейчас, находясь вместе с ними двумя в пустом доме, Иетсуна беззастенчиво любовался ими, наслаждаясь тем, насколько оба Аркобалено эстетически
(и не только) красивы.
— К слову, — Тсуна оторвался от созерцания мужчин и вновь склонил голову к левому плечу, не замечая, как два взгляда, осознанно или нет, впились в открытую хрупкую шею, — мы будем сегодня тренироваться, или мне идти надевать форму, чтобы хоть на какие-то уроки попасть?
Наверное, именно этот вопрос выдернул Реборна и Фонга из их размышлений, потому что они оба в тот же момент слегка всполошились, вспоминая о тренировках и причинах, почему они вообще происходят.
***
Бьякуран был… удивлен. Восхищен.
Очарован. Потерян для этого мира, как сказала синьора Ария, когда он связался с нею после первого дня в этом с виду тихом и милом городке — на компанию Савады Тсунаеши и его «тайные» занятия он уже успел наглядеться на несколько лет вперед.
Впрочем, не этот человек завладел его сердцем с помощью одного взгляда. Не он очаровал первыми звуками своего голоса. Не он заколдовал умом и той легкостью, с которой к нему редко кто относился. Не этот глупый ребенок, нет.
Это была прекрасная нимфа.
Когда в него врезалась молодая девушка, Джессо был немного раздражен. У японцев, насколько он знал из других миров, были самые разные способы познакомиться с понравившимся им человеком. Впрочем, одного удивленно-пораженного взгляда хватило, чтобы все раздражение исчезло, сменившись в его сердце и душе неизвестным трепетом. Начавшая извиняться девушка была столь очаровательно смущена, что Бьякуран просто не мог не воспользоваться этим и не провести с ней немного времени.
Все же его «дар» от Три-ни-сетте тихо шептал о дежа вю и том, что Наги может отзываться и на иное имя.
Впрочем, Джессо, наслаждающийся чужой компанией и прекрасным разговором, совершенно игнорировал этот шепот в своей немного нездоровой голове. Его больше заботили интересы этой юной мисс, ее сверкающие глаза, когда они обсуждали что-то общее, любопытное обоим, и аккуратные движения пальцев, убирающие мягкие пряди за аккуратное ушко. Все это было так прекрасно-невинно, что мысль о нечеловеческом происхождении его собеседницы лишь больше укреплялась в его сознании.
Конечно, он был немного обижен тем, насколько быстро и суматошно его покинула девушка после первой встречи. Непонимание плескалось в мыслях, когда он вновь и вновь рассматривал их разговор, прокручивал в голове. Почему она сбежала? Что ее так напугало? У нее кто-то есть? Но об этом вполне можно было сказать!..
Синьора Ария, решившая выслушать его выплескиваемое в мир непонимание, лишь тихо рассмеялась и сказала, что, возможно, мисс Наги ушла из-за собственного смущения. Эта мысль стала бальзамом на его душу, подарила неведомую надежду. Его версии других миров точно крутили пальцем у виска, но милую девушку искали все. Удивительно, что может сделать влюбленность, симпатия к кому-то в одном из миров. А в своих чувствах он не сомневался.
Сегодня же, падая на кровать, Бьякуран счастливо улыбался, напоминая Кике довольного кота, сожравшего хозяйскую сметану и пригревшегося на солнце. Но он ведь не мог иначе! Наги, смущаясь, извинилась перед ним за свой поступок, согласилась на прогулку и даже объяснила, почему так произошло. Надо же, братец с комплексом защитника!..
Впрочем, это его не смутило и не испугало. Чувства в груди разгорались столь же сильно, как и его Пламя. Он добьется согласия на свидание, даже если ему придется сражаться с «Куро-нии-саном».
От подобных мыслей Джессо вновь довольно зажмурился, мысленно составляя план по завоеванию чужого сердца. Миры же у него в будущем получается ставить на колени, разве влюбить в себя девушку сложнее?..
(Еще как сложнее, но он пока об этом не знал. По крайней мере, так было именно в случае с Хроме Докуро.)
***
Докуро смотрела прямо на своего собеседника, сидя напротив него. Честно говоря, этот мужчина внушал уважение. Своей статью, своей внутренней силой и волей. За спокойствием и любовью к тишине скрывалась бушующая ярость, которую можно было пробудить неосторожным словом или действием.
Девушка с улыбкой отметила, что так непривычно одной говорить со столь одиозной личностью… Она разгладила невидимые складки на темно-фиолетовом кимоно, по ткани которого вышивкой расцветали алые паучковые лилии*. Не угроза, нет. Просьба не недооценивать, потому что сюда пришла не просто красивая девочка, но и боец. Опасный для окружающих боец.
— Что ж, я уже понял, что вы прекрасны в искусстве молчаливого общения, — мужчина тихо хмыкнул и довольно оглядел Наги, на что она лишь скромно прикрыла глаза, принимая подобную похвалу, — но я бы все равно хотел узнать, что за интересное предложение у вас и человека, стоящего за вами, есть для меня.
— Вы отвели своему младшему сыну определенную роль, которая могла бы помочь занять ему место в этом мире, ведь он не сможет победить своего брата, и вы это знаете. Однако ваш сын… выбрал иной путь. Так что, если у моего босса и меня есть идея о том, как вернуть его на нужный путь, даже если рядом с ним будет иная личность? Вы ведь беспокоитесь о судьбе своего младшего сына, верно?.. — увидев опасный огонек в чужих глазах, Докуро мысленно усмехнулась. Плести кружева слов, выводить из себя собеседника и заставлять его плясать под твою дудку ее учил Мукуро, так что у сидящего напротив мужчины не было ни шанса уйти от ее сетей.
Чуть отпив из пиалы приготовленный для нее, гостьи, чай, Хроме с улыбкой начала изъяснять придуманный Иетсуной план, отчего в глазах ее собеседника стало медленно появляться понимание. Потому что подобная идея и правда может вознести его младшего сына обратно, туда, где его место по праву. А вот то, что кому-то достанется сопляк вместо лидера… Что ж, это точно не его проблема.
Лишь стоящий в тени, в углу комнаты, молодой человек прищурился, с самого начала улавливая знакомые интонации и привычки, движения в той, кто сама пришла к ним и кто так его и не заметила. И в глазах его вспыхнули опасные искры силы.
Что ж, пока старые шестерни только разгоняются, новые уже на пределе своих возможностей плетут коварную игру против тех, кто загнал их в эту яму. И лишь выбранных ими союзников последующая за этим лавина обойдет если не стороной, то очень сильно по касательной.
