Love Is More Than A Word (Любовь - больше, чем слово)

Договорившись о встрече, Лу Чжэньсюэ сразу же встал и откланялся. Тао Мо проводил его до дверей, подумал, развернулся и пошёл рассказать обо всём Старому Тао, который в это время занимался счетами. Пожилой слуга выслушал его рассказ и сказал, нахмурившись: - Боюсь, что этот Лу Чжэньсюэ приходил к вам не с добрыми намерениями. - Почему? - изумлённо спросил Тао Мо. Ему казалось, что Лу Чжэньсюэ должен стать его первым другом в уезде Таньян. - Есть такая пословица: "На одной горе двум тиграм не ужиться", - сказал Лао Тао. - К тому же, как ученик учителя Линь Чжэнъюна может познакомить вас с учеником наставника И Чуя? - Тогда чего он хочет? - спросил Тао Мо. - Я не знаю, чего он хочет, - задумавшись пробормотал пожилой слуга, - Но пойти всё-таки нужно. Однако именно как вы и сказали, побыть недолго и сразу же вернуться домой. Не стоит допускать возникновения каких-либо опасных ситуаций. Тао Мо подумал о Гу Шэ, и его сердце полыхнуло, но поймав на себе выразительный взгляд Старого Тао, который похоже всё прекрасно понимал, тут же поостыв, спросил запинаясь: - А какие, думаешь, могут возникнуть осложнения? - Очень хорошо, если никаких. - Старый Тао помнил о недавней болезни и влюбленности господина, пожалел и не стал снова говорить о сердечных привязанностях. Поменяв тему разговора, он сказал: — Даже если вы глава уезда и ваш чин судьи не велик, всегда помните "хоть мал воробушек, но всё при нём". В нашем ямэне работает три отдела, шесть палат, если у вас нет никаких дел, после полудня отправляйтесь пообщаться и наладить отношения с сотрудниками, чтобы в будущем вам было легче работать и давать поручения.(1) Тао Мо сразу согласился. - Тот судебный пристав Цуй, которого вы уже видели прежде, если снова встретите его, не забудьте получше сблизиться с ним, - добавил предусмторительный старик. Молодой судья кивнул ещё раз. Пожилой управляющий, глядя на его истощённый после болезни вид, чувствовал себя тревожно. Но в управе было так много разных повседневных забот и действительно неотложных дел, что он был вынужден подавить свои опасения и сказать: - Я скажу Хао Гоцзы сопровождать вас. Если будет что-то не ясно, не стесняйтесь спрашивать его, он будет неподалёку. Тао Мо услышав, что он не пойдёт, немного заволновался. - А что, если мы пойдём в какой-нибудь другой день? - Молодой господин, когда-нибудь наступит день, когда я умру, - ответил Старый Тао, сохраняя спокойствие на лице. - Неужели, когда я умру, мастер отступиться от обещания и сразу перестанет быть чиновником? - Не говори так. Я знаю, ты не можешь так просто умереть и бросить меня, - пробормотал Тао Мо, побледнев от испуга. Старый Тао слегка улыбнулся. - Молодой господин, если бы я вас не знал, то мог бы подумать, что вы сожалеете. - Я не знаю, что буду делать без твоих советов, - ответил виновато Тао Мо. - Я знаю. Давайте, прежде идите и поешьте, а потом отправляйтесь вместе с Хао Гоцзы. Юноша развернулся и пошёл завтракать, как и распорядился Старый Тао, а после вышел из дома. Шесть административных палат располагались рядом с главным зданием уездной управы в соседних домах. Хотя, работавший там в это время писарь никогда не встречал Тао Мо лично, он заранее уже навёл справки о его внешнем виде, и как только юноша вошёл в дверь, поспешно направился к нему навстречу с приветствием. Тао Мо задал один за другим несколько заготовленных общих вопросов и проявил себя весьма достойно и внимательно, хоть ничего и не понял из объяснений служащего. Затем и остальные мелкие чиновники из других офисов и отделов также вышли навстречу обменяться приветствиями с молодым судьей. Правда, судебный пристав Цуй Цзюн занимался служебными делами в другом месте и сегодня в кабинет еще не приходил. Тао Мо поговорил со всеми писарями и главами отделов какое-то время и, распрощавшись, ушёл. Хао Гоцзы, следуя позади него, удивленно прошептал: - Молодой мастер, вы только что вели себя, как будто решили стать другим человеком. - И какого же другого человека ты увидел перед тобой? - спросил Тао Мо. - Молодой господин выглядел очень сведущим, словно образованный ученый, - прямо, не боясь гнева господина, ответил Хао Гоцзы. Тао Мо растерянно застыл на улице с удручённым выражением на покрасневшем лице. Хао Гоцзы, по-видимому, осознав, что его слова задели чужие чувства, поспешно добавил: - Простите, я сказал не подумав. Я не имел в виду, что молодой господин совсем невежественен, я только, просто... - Хао Гоцзы смешался и замолчал. - Ну и что, что я неграмотный. Мой отец, когда был жив, тоже часто говорил мне так, но и прибавлял, что не это важно в человеке. - Как я могу сравнивать себя с покойным старым мастером, - ответил Хао Гоцзы, порозовев до ушей. - Нет, ты все правильно сказал. По сути я и ведь и есть неуч.(2) На самом деле, я ничего не знаю и только могу делать умное лицо, - ответил Тао Мо. - Кто сможет поверить, что вы неграмотный, услышав такую изящную речь молодого господина? — сказал Хао Гоцзы. - Но я всего лишь запоминаю, что говорят мне другие. Я могу повторить несколько слов, но не смогу написать их. Даже если ты напишешь что-то в моем присутствии, я всё равно ничего не пойму, - с горькой усмешкой ответил Тао Мо. - Кто сказал, что все талантливые люди обязательно должны быть грамотными? - спросил, утешая, Хао Гоцзы. Неожиданно молодой судья вспомнил одну мудрую фразу и спросил своего слугу: - А ты знаешь, что означают слова: "Три тысячи рек любви окружают меня, но я выпью один лишь ковшик"? (3) Несмотря на то, что Хао Гоцзы был всего лишь слугой, но в детстве он посещал школу при храме и знал намного больше изречений по сравнению с его наивным и невинным господином. - У молодого господина появился любимый человек? - удивлённо спросил Хао Гоцзы. - Любимый человек? Тао Мо остолбенел и зажмурил от смущения глаза, кончики его ушей горели. Потом он, не сказав ни слова, направился прямо домой. Оставшись один, Хао Гоцзы застыл на мгновение и тихо пробормотал себе под нос: - Вот никак не ожидал, что молодой господин так быстро забудет когда-то так ему понравившегося молодого господина И Юя, но он остался в другом городе. *** Лу Чжэньсюэ был довольно известен в уезде Таньян. Первоначально, ещё до приезда Гу Шэ, он был здесь самой популярной персоной. Каждый знал, что в семье Лу есть умный, красноречивый и талантливый молодой господин достигшей второй ученой степени - цзюйжэнь.(4) Вот почему, устроив праздник цветущей сливы, он получил поддержку большого количества как местных богатых влиятельных людей, так и ученых мужей. Следуя совету своего пожилого управляющего, Тао Мо прибыл на праздник не слишком рано, но и не слишком поздно. Как глава этого уезда, прибыв на место, он встретил радушный приём хозяина. Лу Чжэньсюэ с улыбкой повёл усаживать его за главный стол. - Мои уважаемые родители в отъезде, и пока они не вернулись, в имении приходится распоряжаться мне. Надеюсь, Ваше Превосходительство не будет винить меня, что я не представил вас отцу в этот раз. - Что вы, ничуть, - Тао Мо, размышляя про себя, какую отговорку ему придумать для скорейшего ухода с почтенного собрания, где он ощущал себя чужим, и ответил наобум: - Это мой промах, что я не смог нанести визит вашим родителям до отъезда. Лу Чжэньсюэ опешил от неожиданности, подумав про себя: "Какое вы имеете отношение к моим родителям, чтобы навещать их? Как это может быть вашим промахом? Или, неужели, он действительно хочет относится ко мне, как к близкому другу?" Он присмотрелся к выражению лица Тао Мо и, заметив его рассеянный отсутствующий взгляд, не удержался от холодной усмешки: "Раз уж вы хотите притворяться моим другом, судья, вам нужно играть немного достовернее". Он посчитал, что новый глава уезда все-таки двуличный тип, как и все люди. Первоначально Тао Мо рассчитывал сказать пару вежливых слов на публике и сразу уйти, однако, оглядываясь по сторонам, он нигде не увидел Гу Шэ, ради которого он и принял приглашение на праздник. Не желая мириться с разочарованием, он невольно сидел и ждал ещё и ещё. Лу Чжэньсюэ поднялся со своего места за столом, чтобы поприветствовать присутствующих гостей, и заодно представить Тао Мо несколько человек, чтобы он мог познакомиться с ними. Тао Мо уже знал, что представленные ему люди были местными богатыми торговцами, и постарался завести с ними беседу. Как только они успели заговорить об итогах этого года, так вдруг кругом все затихли. Тао Мо обернулся посмотреть на вход в зал. Гу Шэ медленно приближался в окружении своих товарищей по учёбе. Пурпурного цвета верхний халат ещё больше подчёркивала красоту его лица, подобно тому, как поэзия украшает живопись.(5) Лу Чжэньсюэ поприветствовал каждого из гостей и ослепительно улыбнулся, когда подошёл черёд кланяться Гу Шэ. - Никак не думал, что Гу-сюн тоже соблаговолит нанести мне визит. Этот действительно польщён неожиданной честью. - Лу-сюн так любезен, - ответил адвокат. И это был первый раз, когда Тао Мо услышал, как Гу Шэ заговорил. Каждое слово, раз за разом, словно галька, пущенная в полет по глади воды, вздымало волны в его груди, которые не могли утихнуть. - А это - господин Тао, которого милостивые господа уже встречали в прошлый раз, - неожиданно указал рукой в направлении Тао Мо Лу Чжэньсю. Тао Мо подошёл на негнущихся ногах, точно подчиняясь неведомой силе. Он проявил такую инициативу, выйдя вперед, что Гу Шэ и остальные гости уже не смогли проигнорировать его снова, как в прошлый раз, и небрежно поздоровались с ним. Тао Мо отозвался на приветствие, но его глаза невольно были прикованы к Гу Шэ. Как будто почувствовав его пристальное внимание, отрешенный доныне молодой адвокат, наконец, бросил на него мимолётный взгляд. Тао Мо, заметив, что Гу Шэ тоже посмотрел на него, с волнением в сердце почувствовал, что в мире нет ничего, что могло бы сравниться с этим восхитительным моментом. Но продолжалось удовольствие не долго, и Гу Шэ быстро покинул его. Тао Мо завороженно проследовал за ним порядочный отрезок пути, пока один из товарищей Гу Шэ, не будучи в состоянии спокойно смотреть на это вопиющее поведение, обернулся и спросил: - Ваше превосходительство, вы хотите что-то сказать? Только после этого Тао Мо очнулся от своего наваждения и, чувствуя неловкость, вернулся за главный стол. Будто в трансе, время от времени он бросал взгляды в сторону Гу Шэ. И даже наставления Старого Тао о том, чтобы уйти как можно раньше, он тоже забыл. Немного выпив вместе со всеми, Лу Чжэньсюэ объявил основную идею сегодняшнего праздника: - Вино следует разбавлять развлечениями. А что, если мы попросим господина Тао сочинить стихотворение, чтобы добавить немного блеска этой холодной зиме? Тао Мо, испуганно взмахнув руками, поспешно сказал: - Я не умею. - Ваше Превосходительство, зачем церемониться? Все знают, что каждый, занимавший ранее пост главы уезда Таньян, учёный муж - это настоящий кладезь мудрости и талантов. Раз Ваше Превосходительство решился перевестись в наш уезд, уверен у вас достанет способностей и для поэзии, - подзадорил гостя Лу Чжэньсюэ. - Я, правда, ничего не умею, - тихим голосом повторил Тао Мо. - Может быть, Ваше Превосходительство не считает достойным своей персоны наш скромный праздник цветения сливы? - с ледяным выражением на лице спросил Лу Чжэньсюэ. В каком бы смущенном оцепенении не пребывал Тао Мо, он всё равно почувствовал, что с атмосферой вокруг него что-то не в порядке, его явно провоцировали, но всё, что он мог сделать - это снова настойчиво повторить: - Я действительно не умею сочинять стихи. Я ничего не знаю, потому что... на самом деле я неграмотный. Неизвестно кто прыснул со смеху первым, но дальше пошла волна смешков со всех сторон. - Прошу, Ваше Превосходительство, простить меня, - насмешливое выражение лица Лу Чжэньсюэ вернулось в нормальное состояние, однако ему было трудно утаить оставшуюся в глазах презрительную насмешку, - за то, что был чрезмерно настойчив. - Ха-ха-ха... - в конечном счёте, некоторые не сдержались и захохотали уже в полный голос. Тао Мо сидел за столом, как на иголках, окаменев, словно статуя, не смея и головы поднять от стыда, просто уставившись в чашку риса перед собой и не находя себе места от беспокойства, раз за разом прокручивая в уме один и тот же вопрос: "Какое теперь выражение лица у Гу Шэ? Может быть, он сейчас тоже громко смеётся вместе со всеми надо мной?" Чем больше он думал, тем хуже себя чувствовал. И как только Лу Чжэньсю с кем-то заговорил, отвлекшись от него, он в тот же момент ускользнул прочь так быстро, что не оставил Лу Чжэньсюэ ни шанса окликнуть его. Выбравшись за пределы дома семьи Лу и почувствовав, что у него подкашиваются ноги и немного кружится голова, Тао Мо, обмякнув, прислонился к опоре ворот. За воротами стоял исключительной красоты конный экипаж, заблокировавший его паланкин, и никто из нерадивых слуг не заметил, что молодой судья уже вышел. Отдохнув немного, Тао Мо наконец пришёл в себя. Но только он собрался уходить, как услышал чёткий звук приближающихся к нему позади со двора шагов, обернувшись посмотреть, он увидел перед собой с отчужденным лицом господина Гу Шэ.