Love Is More Than A Word (Любовь - больше, чем слово)

Молодая госпожа из семьи Тун была частой темой досужих разговоров жителей уезда Даньян. Не говоря уже о том, что она не была замужем в свои двадцать с лишним лет, достаточно было упомянуть её своенравный характер, чтобы перемывать ей косточки три дня и три ночи. Теперь, когда она внезапно повесилась, хотя ещё не было известно почему, охотники до сплетен уже заранее связали это с визитом Тао Мо к наставнику Ичую. Более того, болтали, что молодая госпожа Тун не желала выходить замуж за главу уезда Тао и слёзно умоляла родителей, но не добилась результата и поэтому повесилась в столь молодом возрасте. В общем, всевозможные слухи и домыслы окутывали весь уезд, словно снежным покрывалом, делая канун Нового года ещё более суматошным. И хотя говорили, что молодая госпожа Тун повесилась, её смерть наделала много шума, и уездной управе всё-таки пришлось провести расследование в соответствии с установленным порядком. Получив сообщение, пристав Цуй Цзюн взял с собой служащего, занимавшегося осмотром трупов, и отправился обследовать тело. Слухи ещё не распространились за пределы города благодаря тому, что Тун была богатой и влиятельной семьёй в здешних местах, да к тому же имеющей родство через брак с наставником Ичуем. Разумеется, нельзя было оставить это дело без внимания и следовало тщательно осмотреть тело с ног до головы. Родители молодой госпожи Тун сильно оплакивали её, но совершенно не проявляли негодования или обиды. Очевидно, такой исход не являлся для них неожиданным. Цуй Цзюн вёл расследование полдня, и только увидев, что ни показания свидетелей, ни вещественные доказательства, ни останки совершенно не вызывали никаких подозрений, он вернулся обратно в уездную управу, чтобы доложить обо всём Тао Мо. Тао Мо даже всплакнул, услышав об этом. И хотя он и не собирался жениться на этой молодой госпоже Тун, слова госпожи Ичуй всё же вовлекли его в какие-то отношения. Он не знал, правда ли молодая госпожа Тун, как судачили люди, так боялась выходить за него замуж, что не в силах пережить это покончила с собой. Если это правда, то тогда это действительно делало его виновным. Через три дня после смерти молодой госпожи Тун, к нему явилась госпожа Ичуй. Сначала Тао Мо был озадачен её добрым расположением. Как-никак молодая госпожа Тун умерла, и теперь они не могли пожениться. Но затем он узнал, что жена наставника Ичуя услышала в городе те необоснованные сплетни о причине самоубийства девушки и специально пришла к нему, чтобы принести свои извинения, понимая, что она доставила ему много беспокойства из-за настойчивости его женить. Вообще-то Тао Мо не обращал на эти слухи никакого внимания. Даже сплетни, которые ему пришлось сносить когда-то в прошлом в родном городе, он полностью игнорировал, что уж и говорить об этих пустых народных небылицах. Теперь же он воспользовался моментом, чтобы утешить госпожу Ичуй и помочь ей смириться с утратой. После долгих разговоров, у госпожи Ичуй покраснели глаза. — Тун Инхун так не повезло. Если бы она только встретилась с вами раньше и узнала бы вашу чуткость, теплоту и заботу, то, пожалуй, не стала бы так переживать. У Тао Мо покраснело лицо от такой похвалы. — Госпожа слишком добра ко мне. Умершие не могут вернуться к жизни. Если бы молодая госпожа Тун в загробном мире узнала, как сильно горюет госпожа, она бы очень расстроилась. — Едва ли бы она расстроилась. Боюсь, что она бы возненавидела меня, — госпожа Ичуй тихонько вздохнула, — «Хотя я не убивал Божэня, но Божэнь умер из-за меня» [1]. — Кто такой Божэнь? Почему он тоже умер? — опешив спросил Тао Мо. Госпожа Ичуй была ошарашена невежеством юноши, но тут же, рассмеявшись сквозь слёзы, сказала: — Ваше превосходительство и впрямь такой, как говорят некоторые, «не имеет никакого представления о туши».[2] — Среди слухов неизбежно бывает доля правды, — чувствуя неловкость, ответил Тао Мо. — По правде сказать, это моя вина, что господин Тао оказался втянут в последние сплетни о браке девицы Тун. Но не стоит беспокоиться, ради вас я обязательно опровергну все слухи, — заверила его госпожа Ичуй. — Я не хочу, чтобы что-то повредило репутации покойной молодой госпоже Тун, меня не заботит остальное. — Не говорите так! Если вы будете попустительствовать распространению этих слухов пока не женаты, то это лишь отпугнёт от вас прекрасных девушек, — поспешно ответила госпожа Ичуй. — Вот и славно, — не подумав ляпнул Тао Мо. — Что?! — с тревогой посмотрела на него женщина. Новый судья понял, что взболтнул лишнее, поэтому тотчас бросил умоляющий о помощи взгляд на стоящего в стороне Старого Тао. Слуга и впрямь не обманул его ожидания, когда сказал: — Молодой господин имел в виду, что хорошо, если это отпугнёт девушек, которые так легко верят слухам. — Всё-таки Ваше Превосходительство обладает проницательностью, — внезапно рассмеявшись, сказала госпожа Ичуй. Она с самого начала заметила Старого Тао. Следуя за своим ученым мужем столько лет, она знала когда следует отступить в споре и умела разбираться в людях. Хотя этот старик перед ней внешне ничем не выделялся, однако обладал характером не заурядного человека, умного человека. Наоборот, это именно молодой господин Тао Мо не выдерживал с ним никакого сравнения. — А кто этот почтенный господин?.. — не удержалась она от вопроса. — Это мой управляющий, Старый Тао, — ответил Тао Мо. — Рад познакомиться с госпожой Ичуй, — учтиво произнёс пожилой слуга. — Почтенный сударь, вы оказывает мне слишком большую честь, — госпожа Ичуй слегка взмахнула элегантно рукой и сделала вид, что смотрит в окно. — Ах, уже поздно, мне пора возвращаться. Могу я побеспокоить господина Тао просьбой заняться делом Тун Инхун? При жизни на её долю выпало немало страданий, прошу, пожалуйста, помогите ей после смерти обрести покой. Тао Мо не понял, что она имела в виду, зато за него все понял Старый Тао. Проводив госпожу Ичуй, он сразу поручил Хао Гоцзы спросить у Цуй Цзюна, нет ли в этом деле чего-нибудь подозрительного, чтобы молодая госпожа Тун наконец смогла упокоиться с миром? Цуй Цзюн, конечно, постарался выяснить причину смерти, потому что это дело было связано с наставником Ичуем и семьёй Тун. Теперь, когда сразу вслед за визитом госпожи Ичуй, Старый Тао сделал намёк о заковыристости дела, в котором он пока не разобрался, он с новыми силами занялся делом о девичьем самоубийстве. Когда расследование дошло до этой точки, когда оно должно было уже постепенно сойти на нет, кто бы мог подумать, что грянет новая волна интереса к делу Тун? Очередное ранее туманное утро; Тао Мо ещё спал, когда воздух снаружи ямэня сотрясли звуки барабанного боя. Хао Гоцзы в сильной спешке ворвался в комнату Тао Мо, поднял его с постели, позаботился о том, чтобы он поскорее оделся и умылся, и торопливо сопроводил его в суд. Бедный юноша ещё не совсем проснулся, когда сел на стул, и какой-то человек опустился перед ним на колени. — В чём... в чём дело? — он с силой потёр глаза. — Ваше Превосходительство! Я требую справедливости! — лицо мужчины пылало гневом, а пара больших глаз пристально уставилась прямо на Тао Мо, как два гвоздя, словно собираясь прибить его к стене. Тао Мо был в ужасе от его взгляда. Его голос дрожал, когда он спросил: — Какая несправедливость? Говори. — Простой человек хочет подать в суд на семью Тун и главу уезда Даньян за доведение Тун Инхун до смерти! Его голос был предельно громким, а каждое слово весомым и убедительным [3]. Тао Мо растерялся, и прошло немало времени, прежде чем он смог произнести: — Но глава уезда Даньян... это я... — Так оно и есть, Ваше Превосходительство, — мужчина решил, что молодой господин лишь прикидывается дурачком, отчего его гнев только усилился. Секретарь Цзинь, стоявший рядом, посмотрел на пришедшего истца и покачал головой. Вот уж поистине, если три человека скажут, что в городе есть тигр, то им поверят [4]. Хоть он и не знал, что связывало этого молодого человека с Тун Инхун, но сейчас стало ясно, что он скорее всего был введён в заблуждение теми сплетнями о помолвке и теперь был уверен, что Тао Мо действительно собирался жениться на молодой госпоже Тун. В последние несколько дней советник Цзинь тоже слышал немало необоснованных слухов, которые не принимал всерьёз. Как-никак он сам был свидетелем того, как госпожа Ичуй заговорила о женитьбе судьи. Разумеется, он знал, что Тао Мо на самом деле ни в чём не виновен, настолько не виновен, насколько это вообще возможно. — Почему вы хотите подать на меня в суд? — недоуменно спросил Тао Мо. — Господин Тао! Позвольте спросить, вы собирались или нет жениться на Тун Инхун? — молодой мужчина сердито сжал челюсть. — Конечно нет, — моментально ответил Тао Мо. — Ваше Превосходительство, настоящий мужчина должен быть сильным, «небо головой подпирать» и уметь отвечать за свои поступки, — истец был по-настоящему зол и расстроен, — Неужели хотите прослыть черепашьим отродьем?! [5] — Какая дерзость! — секретарь Цзинь больше не мог слушать этот вздор и не удержался от выговора. Он не понимал, почему Тао Мо всё ещё терпел нападки, но позволять оскорблять кому ни попадя главу уезда в зале суда было действительно неприемлемо. Он обернулся к Тао Мо и сказал: — Ваше Превосходительство, разум этого просителя затуманен, и он ведёт себя слишком безрассудно. Прошу Ваше Превосходительство навести порядок в суде. — Как навести? — озадаченно спросил Тао Мо. — Используя молоток, разумеется! — советник судьи хоть и был зол, но всё равно не удержался и хихикнул. Непосредственность нового судьи иногда забавляла. Тао Мо наконец среагировал. Ценность этого лежащего на столе молотка не только в том, что его можно потрогать, но и в том, что им можно стукнуть! Он посмотрел на гневного истца, и тот дерзко уставился на него в ответ. Юноша подумал секунду и, стукнув в итоге молотком, заявил: — Каждое слово, которое я произнёс, правда! — ..., — Секретарь Цзинь перестал злиться на хамоватого просителя, теперь он хотел выкинуть из кресла того, кто сидел во главе суда. Этот глупец должен был прекратить спор и позвать стражу! Истец, казалось, тоже притих от неожиданного выступления Тао Мо, и только после длинной паузы произнёс: — Все равно нет дыма без огня! Ваше Превосходительство, тогда как вы объясните все эти уличные сплетни о госпоже Тун, которые мусолят на каждом углу? — Это не я их распускаю, — парировал Тао Мо. — Ваше Превосходительство смеет утверждать, что действительно никогда не имел намерений жениться по отношению к Инхун? — презрительно спросил мужчина. — Действительно никогда не имел таких намерений, — честно подтвердил Тао Мо. Истец побагровел от гнева. Мужчина уже приготовился к худшему перед тем, как бить в барабан, чтобы официально призвать к правосудию. Его близкий друг за воротами тоже стоял наготове. Если бы судья допустил бы ошибку, или он сам сказал бы что-то лишнее, его подельник тотчас позвал бы ученика Линь Чжэнъюна в качестве адвоката. Лучше бы Тао Мо стал пытками выбивать у него признание, позволяя ему страдать от ран, он был готов принять это, не взирая ни на что. Однако, независимо от того, какие планы строил мужчина, реальность оказалась совсем другой. Будто ему позволили ударить, а кулак провалился в пустоту, заставив почувствовать себя абсолютно бессильным. Неужели этот судья намерен отпираться до конца? Мужчина слышал, что некоторые из адвокатов – большие мастера разводить волокиту, но он никак не ожидал, что глава уезда тоже в этом силён. Дойдя до этой мысли, он набрался решимости, внезапно встал и сказал напрямик: — Тао Мо! Боги наблюдают за каждым из нас! Спроси свою совесть! Инхун умерла от несправедливости. Ты действительно можешь спокойно спать по ночам? Выслушав обвинительную речь, Тао Мо ответил, прикоснувшись к месту, где было его сердце: — Если Инхун действительно умерла, терпя несправедливость, то как местный чиновник, я должен свершить правосудие за неё! Мужчина-истец бросил на него пристальный взгляд, неожиданно развернулся и в гневе ушёл прочь, так и не ударив в барабан. В его представлении, независимо от того, насколько Тао Мо был терпелив и сдержан, он всё равно должен был прийти в ярость от такого пренебрежения к себе в зале суда. Но, как ни странно, он прошёл весь путь от ямэня без каких-либо окриков и препятствий. Тао Мо вместе со всеми служащими как будто потеряли дар речи, даже ругавшийся прежде советник хранил молчание и не кричал во след. Поглядев на удивлённое лицо своего друга за пределами уездной управы, его подельник тоже пришел в полное замешательство. Никто не ожидал, что Тао Мо будет так спокойно, но настойчиво отпираться от обвинений.