Другая Найтмер

      Мир неожиданно появился, а с ним пришла боль, разрывающая меня буквально на части. — О, моя голова! Хотелось просто сдохнуть, только бы не ощущать эту муку перековерканного разума, в котором зияли сплошные дыры и чужеродные куски памяти, которые, кажется, ко мне никак не относились. Ведь я человек, а в этих жутких воспоминаниях я… Пони? И творю такие вещи, что становится тошно от одной мысли, что это могло быть реальностью. Уж слишком всё ярко и подробно для фантазий. Да ещё удавка светлой магии душит тело и сковывает мою магию… Стоп. Какую ещё магию? Какая ещё магия света! Что за бред мне в голову лезет… Ведь магии не бывает… Но я знаю, что магия есть… Я знаю, что магии нет… Нет, есть… Нет, её нет… Есть… Нет… Есть… — Аааааа… — хватаюсь за голову и открываю глаза, ощущая, что скоро просто сойду с ума от этого противоречия. По голове словно мешком с песком врезали, или ментальным заклятьем, открывая взгляду белый мрамор, по которому струились золотые письмена. Причём, я видел всё настолько чётко, что мог разглядеть тончайшие розоватые прожилки в белом камне. Которые струились завораживающими линиями, сплетаясь самым причудливым образом, создавали фантастический узор и снова расплетались, складываясь в сложный узор, отдаленно напоминающий заклятье щита, с опорой на элемент… — Да что же это! — мотнув головой, пытаюсь отогнать чуждые воспоминания. Смотрю прямо на структуру заклятья светового щита, а точнее, его внешний сигнальный контур, который явно подключён к мощнейшему источнику магии света, и если его хоть пальцем тронуть, может так приложить, что даже аликорну мало не покажется… — Кому? Да и вообще, ощущал я себя странно, лёжа на животе и вывернув голову вверх, под совершенно невозможным для человека углом. Но при этом не ощущал никакого дискомфорта от такой странной позы, если не учитывать общего кошмарного состояния. Постепенно я всё лучше ощущал своё тело, от зудящего носа и до кончика хвоста… Хвоста? Откуда у меня хвост! Да и что это за чёрная штука прямо перед глазами на месте носа? Ведь не может быть, что именно она так жутко чешется, аж слёзы на глазах наворачиваются. — Апчхиии! Да быть не может! Это действительно мой нос! Здоровый, вытянутый и покрытый чёрной шерстью, под которой виднеется чёрная кожа. Нет, не так, ЧЁРНАЯ шерсть и ЧЁРНАЯ кожа, выглядящая настоящим провалом во тьму, и только лёгкий отблеск света от шерсти позволял видеть её структуру. А то шерстинки вообще были бы не видны на фоне кожи. Я, конечно, видел чёрных людей, но чтобы у кого-то могла быть настолько чёрная кожа - даже не подозревал. Словно провал во мрак, а не кусок плоти. Тем более, кусок моей плоти, который подвластен моим мыслям и снова начинает дико чесаться! — Аааа… Пчхи… Поднося к носу руку, я ощутил, что мир ещё раз покачнулся и чуть не помахал ручкой перед глубоким обмороком, но кое-как вышло удержать себя в руках, а точнее… В копытах… Зажмурившись, я снова открыл глаза, но жуткое видение культяпки вместо руки не пропало. Выглядело это так, словно мне оттяпали кисть и покрыли обрубок такой же шерстью и кожей, что и нос. Вот только культяпка, которую почему-то хотелось называть копытом, легко двигалась и сумела почесать влажный нос, даря мне хоть мимолётное облегчение. Зуд в носу, который буквально сверлил мозг, только усиливал мигрень. А вместе с этим пришло какое-то отстранённое безразличие и ощущение нереальности всего этого. Словно я очутился во сне, где возможен любой бред. Но какая разница? Ведь это только сон, и ничего более. Так что можно просто созерцать происходящее, пока не проснусь и снова не стану человеком. Да и вообще, у меня ещё ни разу не выходило осознать себя во сне. Тем более, в таком странном и пугающе реалистичном. Ещё бы боль убрать, и было бы совсем хорошо. — Вроде, есть техника контроля боли… Крутя так и эдак чуждую память, я ухватился за этот бред, в надежде избавиться от этих мерзких ощущений. Копаясь в чужих кусках памяти, я видел и переживал странную жизнь в одиночестве и безумии, пока не нашёл кусок, где странное существо брало под контроль боль, после того как попыталось разбить головой скалу. В приступе безумной ярости на некую Сел… Не важно. Главное то, что боль можно как бы отодвинуть в сторону и не мучиться, уведя её от ядра разума на периферию сознания. И сделать это можно простым волевым усилием, просто правильно пожелав, чтобы так было. Как ни странно, у меня вышло и боль не исчезла, а стала как-будто не совсем моя. Я ощущал и знал, что мне больно, но в то же время боль не долбила в мозг кувалдой, а как бы оповещала мне о проблемах, став такой же нереалистичной, как и весь окружающий меня мир. Но хоть ушла — и то хорошо. Расслабленно выдохнув, уже более уверенно поднёс к глазам культяпку и покрутил ею, словно ладонью. Во всяком случае, кончик культяпки оказался с подвижным суставом, который поворачивал конец этой конечности не менее свободно, чем могло двигаться запястье. Но, увы, пальцев на этой штуке не было и в помине, только внизу не было шерсти, да и кожа была более жёсткая, напоминая подушечки на лапах животных или пятку с толстой кожей, но без мозоли. В общем - странная штука, которую назвать копытом можно было только с огромной натяжкой. Стоп! А на каком языке я думаю? Ведь не на русском! Точно не он, ведь копыто по-русски будет звучать по-другому. Вот только, я не совсем уверен как… Это что выходит? Я ещё и родной язык забыл! Это как же я жить буду, когда проснусь-то! Пытаясь подавить нахлынувшую с новой силой панику, слышу, как почти беззвучно открываются двери где-то сбоку. Ощущаю, как подвижные ушки насторожились и повернулись к новому источнику звука, к которому рефлекторно повернулась и голова. Это позволило мне увидеть, как кусок мраморной стены отходит в сторону. Оказываясь толстой каменной дверью, сдвигающейся влево, и охваченной золотистым сиянием магии. А в проеме показался… Точнее, показалась белоснежная аликорн с золотистым нагрудником и диадемой, сливающимися с белой шерстью и разноцветной гривой, неестественно колышущейся в потоках магии по воле хозяйки. Я знал, как заставить свою гриву так струиться, но от одной мысли о таком заклятье, мысли повело и я чуть не потерял сознание. Ощущая, что голова готова просто лопнуть. Борясь с новой волной слабости, я даже не заметил, как смутно знакомая по воспоминаниям кобыла подошла ко мне, внимательно смотря сверху вниз, нависая настоящей горой плоти, и, что хуже всего, магической энергии. От вида заключенной в ней силы света, глаза буквально слепли, словно от взгляда на Солнце, а по щекам текли слёзы — не то от боли, не то от стыда, не то от чего-то ещё, вызывающего комок в горле и желание обнять её и никогда не отпускать. Но, в то же время, другая часть меня видела в ней только смертельного врага. Жестокого, коварного и беспощадного, который даже родную сестру не пощадит ради своих целей. Мозги буквально разрывали противоречивые эмоции. От чего хотелось только засунуть голову под крыло, чтобы не видеть её и отстраниться от этих безумных чувств, которые противоречили друг другу, словно принадлежали совершенно разным существам. Хотя я её вообще впервые видел… Хотя, стоп! Новое воспоминание прострелило разум, подобно молнии. Это ведь было совсем недавно! Развалины какого-то замка… Шесть обычных… Особых… Пони с Элементами Гармонии на шеях. Удар их магии, буквально разрывающий меня на части. Попытки встать на ноги, когда мир кувыркался и грозил распасться окончательно. Помню только эту аликорн, которая неожиданно появилась в сиянии света, заслонив меня крылом от магии шестёрки пони, которые уже были готовы добить меня своей силой окончательно. А потом была ещё одна вспышка света, и сознание помахало копытом, уходя погулять. — Селестия? — имя сорвалось с губ само собой, словно я всегда знал её и любил-ненавидел больше всего на свете, и в то же время был равнодушен, словно никогда её не знал. — Найтмер, — мягкий и обволакивающе заботливый голос вызвал новый приступ боли. Поднимая пласт чужих воспоминаний, которых я не хотел касаться. И они полноводной рекой ворвались в меня, захлёстывая чужой памятью, в которой чёрная аликорн творила отвратительные вещи. И главное, заставляла страдать Луну долгую тысячу лет на луне. Я не хотел этого всего, но это было, и это уже не изменить. Грудь резануло болью, и желание спрятаться от всего мира пересилило всё. Поворачиваюсь на бок, сворачиваюсь клубком, обнимая себя крыльями, и прячу голову под крыло от стыда за содеянное. Желая только одного: чтобы этот кошмар поскорее завершился и я, наконец, вырвался из этого ужасного сна. Вижу, как перед глазами маячило небольшое вымечко, почти скрытое шерстью, давая глубинное осознание, что Найтмер, вообще-то, кобылка, у которой между задних ног вымя, а не мужское достоинство! То есть, я ещё и баба для полного счастья! — Нет, по мне точно дурдом плачет, с такими-то снами. Мир снова накренился и завертелся, а я даже не пытался остановить его безумный хоровод. Желая только одного: побыстрее покончить с этим кошмаром, отпустить мир, и погрузиться в ничто. И я ощущаю, как мир исчезает вместе со всем этим безумием.