Часть души

      В руках почувствовалась тяжесть, ноги стали ватными.       Нотч прикрыл глаза лишь на секунду, но открыл их уже в другом месте. В создании алоглазого была сплошная темень, что говорило о серьезных проблемах на эмоциональной почве. Везде стояли двери, которые держались, ровным счетом, ни на чем. Они показывали важные и незначительные воспоминания. От дверей исходило едва заметное свечение разного цвета. На досуге, он вычитал значение этого света в той же книге.       Черный свет охарактеризовал ужасные для человека моменты, которые, как правило, тяжело и жутко больно вспоминать. Желтый — обозначал спокойствие, скуку и что-то маловажное, но столь ценное для кого-то еще. Белый — моменты безумного счастья, о которых ты вспоминаешь лишь с улыбкой. Красный свет был моментами безудержной злобы и жестокости. Розовый — смущение, любовь и романтику, от которых щеки покрываются багровым румянцем. Перечислять значение цветов и их переливов можно до бесконечности. Однако, в сознании алоглазого было мало чего хорошего. Зачастую, от дверей исходило черный и красный, едва заметный свет.

***

      Нотч прошел вперед, целясь найти старые воспоминания, которые уже успели покрыться коркой времени.       Оно не щадит никого, не спрашивает как и с какой скоростью ему идти. Время течет медленно для первого, стремительно для второго. Важно помнить, что на самом деле оно всегда течет одинаково.       Создатель пришел сюда только за информацией о кристаллах. Однако, он не мог отказать себе в любопытстве, чтобы узнать о красноглазом немного больше. Его внимание привлекла одна из дверей. От неё по полу волочился чёрными плетями дым, который слегка поблёскивающий от света.       Вид был одновременно и стороны, и от лица Энтити. Энтити не так давно вернулся с одного из редких заданий, на которое он ходил под командованием генерала скелетов.       В аду всегда было темно, но парень чувствовал, что на поверхности наступил вечер. Алоглазый поспешил скорее убраться в свою комнату. Он брел по коридорам, едва вспоминая нахождения лестниц, которые были непонятно где, красноглазый никак не мог запомнить, какая из них куда ведёт.       За спиной послышались тяжелые, неизвестно откуда взявшиеся шаги. Их звук не нарастал, он сразу был громким, словно кто-то телепортировался за его спину.       Не успел обладатель алых глаз и повернуться, как почувствовал сильный удар в спину, было ощущение, что он был нанесен откуда-то сбоку. Энтити отлетел куда-то в стену, из носа тонкой струйкой пошла кровь. В полумраке коридора адской крепости сверкнули белые глаза, наполненные злобой. Император успел поговорить с генералом, за то время, пока алоглазый шатался по коридорам. — Эстан, почему ты не сделал то, что я просил?! Я не ясно выразился? — Император сидел на троне, оголяя клыки.       В правой руке была почти опустошенная бутылка вина. Генерал помнил, что в таком состоянии с ним лучше не контактировать. В такие моменты император был особенно жесток и неумолим. — Язык проглотил? А, ну да, у тебя же его нет! — Язык правителя заплетался от выпитого вина. Послышался пьяный хохот. —Простите, мой господин, — Эстан склонил голову. — Ты даже не попытаешься объясниться? Я ожидал чего-то большего от тебя. В тем…— Император посмотрел в сторону стражи. Если бы мог, скелет бы точно облился холодным потом. — М-мой господин! — Скелет был в ужасе. Херобрин опустошил бутылку — Что еще?! — Он сверкнул глазами, посмотрев в сторону Эстана.       Генерал вспомнил, что император определил в его отряд какого-то парня на время. Эстан даже не говорил с ним, лишь иногда отдавал приказы, замечая злобу в алых глазах. Скелет понимал, что это будет неправильно, но у него не было выбора, все затмил страх. — Это… — Скелет замялся. — Это из-за того парня с белым капюшоном, он отказался выполнять мои приказы, прошу, простите меня, повелитель! — Скелет готов был упасть на колени перед тираном, но передумал, услышав уже спокойный голос правителя. — Энтити значит? Так и знал, что это ничтожество все испортит. — В белых глазах горел недобрый огонек. — Проваливай! — Император метнул бутылку куда-то и в сторону, послышался треск стекла. Эстан прибывал в легком шоке и не сразу понял, что от него хотят. Из мыслей его вырвал рык императора. — Проваливай, пока цел! Я не ясно выражаюсь? — Белоглазый приподнялся с трона. Эстан поспешил убраться из тронного зала, понимая и даже сожалея, что тому парню придётся несладко.       Энтити не сразу понял, что происходит, пока не получил удар ногой в живот. Алоглазый свалился на правый бок, болезненно вскрикивая. — Ой, тебе больно? — Белоглазый драматично развел руками, ухмыляясь.       Алоглазый услышал, что речь правителя была сбита.       По спине прошел холодок, он попытался вскочить с пола, но его остановил еще один удар, прилетевший куда-то в бок.       Удары стремительно покрывали все тело. Белоглазый бил точно и жестко, намереваясь оставить больше синяков и больных мест. Энтити старался сжаться как можно сильнее, из горла сами по себе вырывались хрипы. Алоглазый даже не шевелился, лишь прикрыл лицо руками, покорно принимая удары. Он понимал, император слишком силен, сопротивление его лишь раззадорит. Удар за ударом, он бил жестко, не щадя бедного парня. Император не совсем рассчитал и один из сильных ударов, который предназначался в солнечное сплетение, пришелся по руке, которая закрывала левый глаз. Послышался особенно громкий, наполовину подавленный крик. Удары прекратились так же резко, как и начались, сверху слышалось рычание. — Ничтожество! Ты не можешь выполнить обычных приказов! Ты просто жалок, на сегодня с тебя хватит! Отправляйся в комнату, кусок мусора, — в голосе слышался самый настоящий металлический, холодный оттенок. Херобрин ещё раз, напоследок, едва пихнул парня сапогом в живот. Император вальяжно, чуть покачиваясь, направился в тронный зал, где-то краем сознания понимая, что он перегнул палку.       Когда тяжелые шаги прекратились, в коридоре послышались всхлипы. Они были тихие, в них было столько непередаваемой боли и отчаяния. Энтити еще долго, но тихо рыдал, лежа на полу. Алоглазый плакал не столько от физической боли, сколько от непонимания и чувства несправедливости.       Он не может выполнять приказы? Разве император что-то говорил ему?       Энтити и раньше чувствовал себя ничтожным, но сейчас это понятие затмило все. Его разрывалась горечь и чувство собственной слабости.       Энтити взял себя в руки, всхлипы почти прекратились. Он приподнялся, едва не падая. Во всем теле чувствовалась боль, особенно в ребрах, левую щеку и глаз неумолимо жгло. Энтити дотронулся рукой до глаза, тут же ее отдергивая и протяжно шипя от боли. Рука после того удара тоже болела, да и они в целом тряслись. Алоглазый едва дошел до комнаты, придерживаясь за стену, каждый шаг отдавал мучительной болью во всем теле. Комната его находилась в самом низу, рядом с подвалом, подтверждая его низкий статус. Он упал лицом на покрывало кровати, и тихо заскулил от боли. Дышать стало несколько сложней, боль не спадала. Вполне возможно, что ему сломали одно, или даже парочку рёбер. Император всегда славился своей силой.       Парень провалился в сон. Под утро он почувствовал лишь ту же усталость, с которой засыпал. Боль почти не спала. Энтити встал с кровати и еще раз дотронулся до левого глаза. Он болел, но со зрением все было в порядке.       Трясущимися руками, алоглазый уложил челку на левую сторону. Весь этот день он ловил на себе мимолетные взгляды императора, который, похоже, ничего не помнил, но догадывался, что это его рук дело.