Вдруг шум, громко открывается дверь. Даня будто растворяется в воздухе.
— Эльдар, Эльдар, мать твою! —
Поперечный заходит в кабинет. Джарахов мигом вскакивает.
— Твою мать. Слава яйцам, это был сон.
— Не передразнивай и соблюдай субординацию. Я всё-таки твой начальник.
— Да? А я думал хуй с горы.
— Я понимаю, конечно, что у нас не лучшие отношения, но что тебе такого снилось, что ты так обозлился?
— Не поверишь, наша дружба и светлые дружеские чувства.
— Омерзительно.
— А я о чем.
— Ладно, заканчивай тут, иначе ты где-нибудь свалишься. Иди домой.
— Не могу, Данила Алексеевич.
— Почему это?
— Наверное, потому что вы настолько ненавидите меня за одну белую, как моя душа, рубашку, на которой одно чёрное, как ваша совесть, пятно от кофе, что даёте переработку, пинаете в сроках, а я только приступил к работе и просто не вывожу тот объём, который вы мне задали. Зато половина отдела мотается на кофе-брейки каждые пятнадцать минут, а я даже инсулин на рабочем месте вынужден делать, потому что не успеваю. Вот скажите, дорогой начальник, у меня что, настолько неприятная рожа? Я настолько противно веду себя, когда просто отвечаю на вашу грубость? Моя вина в том, что я неуклюжий, но все люди не без греха, да и вы за шаблон идеала вряд ли сойдете. А сейчас будьте добры, мне нужно работать, у меня просто начальник придирчивый, а я так не хочу его матом завтра покрыть.
— Иди домой.
— Разбежался уже.
— Иди домой или уволю. Это приказ, рабочий. Пока не отоспишься, сюда можешь не приползать. Все задания, кроме самовыдвиженского, с цитатами, раскидаю по остальным. У тебя пять минут на сборы, потому что потом я закрою тут всё и ключ отдам охраннику, и он не станет ждать, когда ты переступишь через гордыню и потопаешь своими крошечными ножками в свой мир лилипутов. Разговор окончен. — Даня вышел из кабинета и направился всё закрывать. Его задели слова Эльдара, хотя, возможно, неглубоко и это просто испортило его настроение, а может и нет.
Тем временем маленький бунтарь после ухода начальника шустро собрался и унесся домой. Ему было не так далеко до дома, хоть он и хотел спать, всё же решил прогуляться по Питеру пешком. Он шёл спокойно, иногда перекидывая рюкзак с одной стороны на другую, поправляя толстовку и нервно ища сигареты в карманах. Когда он наконец обнаружил пачку, тут же закурил. Сзади послышались ускоряющиеся шаги. Эльдар не придал этому значения. Продолжил путь, но вдруг кто-то подхватил его под руки.
Парень обернулся и увидел двух мужчин в полицейской форме.
— Прошу прощения, теперь за курение в общественных местах в отдел везут?
— Документы предъявите, молодой человек.
— Будьте добры отпустить хотя бы одну руку, чтоб я мог достать паспорт. — Один из полицейских убрал руки от Эльдара, и парень, скинув рюкзак, стал искать в нём паспорт. Затем в джинсовке, в худи его тоже не оказалось. — Я не брал их с собой.
— Звони родителям, пусть забирают из отдела.
— Мужики, вы что? Вы за кого меня принимаете? Я взрослый человек.
— А я балерина, ептить, веришь? — оба служителя закона противно засмеялись. Это было похоже больше на хрюканье. Эльдара повели в машину.
— И кому я должен звонить, как вы себе это представляете? Родители за городом живут.
— Ну если нет, то органам опеки тебя передадим. Ты класс десятый наверное. Шестнадцать-то есть?
— Двадцать три.
— Смотри-ка, не сдается, гаденыш. —
Эльдар закатил глаза и, вытащив телефон, начал писать Лизе. Она не отвечала до самого приезда в отдел, но когда парня уже вывели из машины, она вдруг скинула номер рыжего и попросила не отвлекать ее.
***
Даня сидел дома, на диване, в обнимку с Ракетой. Какой-то незамысловатый и скучный сериал фоном болтал, пока уставший Поперечный посапывал. Раздался звонок. Парень подскочил и, не смотря на номер, поднял трубку.
— Алло?
— Добрый вечер. Поперечный Данила Алексеевич?
— Да.
— Вас из полиции беспокоят.
***
Через пятнадцать минут Эл встрепенулся от скрипа двери. Даня приехал в отдел, и его провели к Эльдару и сотруднику, составляющему протокол. Когда рыжий вошёл, было слышно стандартное: «Школа какая?» — и еле сдержал смех. Тут же исправился, сделал серьёзное лицо и, поговорив с сотрудником, вручил ему ксерокопию паспорта Эла, а также договор о трудоустройстве. Полицейские всё проверили и смутившись принесли свои извинения. Эльдар и Даня вышли из участка. Поперечный держался до последнего, но как только калитка захлопнулась, заржал во весь голос.
— Очень смешно. — Надулся Джарахов и тут же закурил. Еле-еле переведя дыхание, Данила подошёл к Элу ближе и треснул подзатыльника:
— Курить меньше надо, сынок.
— Ой, да иди ты, тоже мне отец-проповедник нашёлся.
— Блять, я не могу. — Рыжий залился смехом снова.
— Не задохнись.
— Я пытаюсь. — Парень постарался отдышаться. — Ладно, садись в машину, подвезу тебя, а то мало ли, патрули часто ездят, а я ещё раз не поеду забирать тебя. До утра сидеть придётся, — на это Джарахов беспрекословно, что, кстати, неожиданно, сел в машину к Дане и, указав адрес, замолчал.
— Не обижайся только, но это правда очень смешно. Такое не придумаешь. Пушкин в гробу перевернулся.
— Если об этом узнают в редакции, я тебя придушу.
— Договорились.
Оставшуюся дорогу они ехали молча. Спустя минут пятнадцать были на месте.
— Поставлю тебе пять баллов в Убере.
— Спасибо, сына. Не кури больше.
— Хорошо, папочка.
— Чересчур пошло звучало. — На это парень лишь улыбнулся и, уже выйдя из машины и немного откашлявшись, произнес:
— Спасибо. До завтра, — закрыв дверь, он поспешно отправился домой. В ушах раздался звук отъезжающей машины. Эл нырнул в подъезд.
***
Уже будучи дома, Даня устало скинул с себя все вещи и лёг в кровать.
— А знаешь, бро, Эльдар ведь не такой уж и плохой чувак, — обратился он к Ракете и отрубился.
***
День закончен.
